Way To A Dream

Хёкджэ редко страдал бессонницей, но этой ночью ему совсем не спалось. Конечно же, дело было в том, что случилось вечером, а еще в той информации, что сообщил ему господин министр по имени Хангён, а еще в тех странных разговорах, что велись в этой комнате всего пару часов назад. Воспоминания обо всем этом, какие-то обрывки и клочки мыслей, выводов, разговоров, предположений беспрестанно крутились в голове Хёкджэ. Его бросало то в жар, то в холод, туго забинтованные костяшки пальцев горели огнем и нещадно ныли, постель внезапно стала жутко неудобной, а кислород заканчивался в комнате с такой фантастической скоростью, что еще немного ‒ и он точно бы начал задыхаться здесь. Свежий воздух. И прохлада. Вот что ему сейчас было нужно. Поэтому, сев на влажной от пота постели и прислушавшись к уже воцарившейся в общежитии ничем не нарушаемой сонной тишине, он поднялся с постели и осторожно, почти бесшумно направился в гостиную, освещенную лишь тусклым светом висящих на стене электронных часов, мигающих красивой цифрой 4:04, к заветной двери, ведущей на балкон, с которого открывался потрясающий вид на все еще освещенный ночными огнями, но уже потихоньку начинающий просыпаться город. А еще здесь был воздух. Одуряюще много ледяного вкусного воздуха, от которого кожа практически сразу же покрылась восхитительными морозными мурашками и закружилась голова. Приятная приводящая в чувство реальность, показывающая, что он все еще жив. И что вся эта дрянь действительно происходит на самом деле, черт бы ее побрал. ‒ Не спится? ‒ тихий голос, внезапно раздавшийся откуда-то справа, заставил Хёкджэ вздрогнуть и резко обернуться. И как он не заметил, что он тут не один?! Проклятье! Однако, кажется, этой ночью и правда не спалось не только ему. ‒ Немного... Просто душно, ‒ пожал плечами Хёкджэ, усилием воли заставляя себя отвести взгляд от опершегося на бортик огромного длинного балкона, змеей обвивающего весь дом, и задумчиво смотрящего куда-то в даль на город Донхэ, в пальцах которого была зажата слабо тлеющая сигарета. Надо же. Хёкджэ, кажется, даже и не знал, что он курит. Хотя... в такой ситуации он бы и сам не отказался от сигареты. Или все-таки отказался бы? Даже на этот вопрос у него сейчас не было ответа. ‒ Это да... ‒ затянувшись, задумчиво кивнул Донхэ и зачем-то добавил: ‒ Иногда мне кажется, что мне душно во всем этом мире... ‒ Почему? ‒ тихо спросил Хёкджэ, понимая, что он прекрасно знает, о чем говорит Донхэ. В одно время, сразу после отъезда брата в Сеул, он тоже чувствовал нечто подобное, но со временем все успокоилось, и он смог научиться дышать полной грудью. И смириться с тем, что ему всегда придется существовать вдалеке от брата, который... Наверное, Ынхёк был самой лучшей и самой значимой его, Хёкджэ, частью. И если оторвать эту часть.... Да, это было больно. Но даже с такой болью всегда можно научиться жить. И дышать. Но какая же боль может терзать парня, стоящего рядом с ним? И на этот вопрос у Хёкджэ не было ответа. И он был не совсем уверен, что хочет его знать. Ведь что-то подсказывало Хёкджэ, что причиной боли Донхэ может быть тот же человек, что и у него самого. И почему-то... почему-то это тоже было больно. Даже слишком. ‒ Если бы я только знал... ‒ грустно усмехнулся Донхэ и, все продолжая смотреть куда-то вдаль, поинтересовался: ‒ Как ты себя чувствуешь? Как твои руки? Сильно болят? ‒ А твои? ‒ с улыбкой ответил вопросом на вопрос Хёкджэ, тоже опираясь покрывшимися холодными мурашками руками на бортик и вглядываясь в мерцающие огни несмотря ни на что продолжающего жить своей жизнью города. ‒ Мои? ‒ Донхэ удивленно посмотрел на свои руки, с удивлением видя запекшиеся ссадины на костяшках. Ну надо же, он даже не чувствовал их. ‒ Вроде бы нет. Знаешь, иногда приятно стесать кожу о морду какой-нибудь мрази, ‒ не сдержался от немного нервного смешка Донхэ, думая, что Юнхо уже давно напрашивался на пару хороших фингалов и сломанный нос и как жаль, что его оттащили прежде, чем он успел сломать этому ублюдку еще хотя бы парочку ребер. А лучше ключицу, чтобы в ближайшие пару месяцев он даже спал сидя. ‒ Знаю, ‒ кивком подтвердил Хёкджэ и, не зная, чем заполнить внезапно возникшую паузу, вдруг неожиданно даже сам для себя, произнес: ‒ Кстати, я хотел извиниться... ‒ За что же в этот раз? ‒ снова усмехнулся Донхэ, наконец-то оборачиваясь к Хёкджэ, который в темноте в светлой футболке и светлых пижамных штанах с этой своей белоснежной, почти прозрачной кожей больше походил на призрака, чем на живого человека. ‒ Я... я... Просто... За все те неприятности, что я причинил сегодня. И вообще... ‒ просто физически, кожей чувствуя обжигающе-горячий взгляд Донхэ, смущенно пробормотал Хёкджэ, не решаясь обернуться и посмотреть ему в глаза. ‒ Это все, за что ты хочешь извиниться? ‒ склонив голову набок, неожиданно холодно уточнил Донхэ, прекрасно понимая, что он вряд ли получит внятный ответ на свой вопрос. ‒ Д-да? ‒ удивленно вскинув брови, то ли спросил, то ли ответил на вопрос Хёкджэ, все же оборачиваясь к Донхэ и встречаясь глазами с его взглядом, черным и полным какой-то жгучей практически нечитаемой смеси обиды и злости, от которых Хёкджэ продрал мороз по коже. Но почему?.. Что произошло такого, что Донхэ вдруг стал смотреть на него ТАК? Это из-за продюсера Чона? Или из-за чего-то еще?.. Может, из-за... да, нет. Вряд ли он знал об этом. И вряд ли хоть когда-нибудь сможет узнать. ‒ Может, ты просто хочешь рассказать мне о чем-то? ‒ прищурившись и не спеша отводить взгляд, задал свой следующий вопрос Донхэ, зная, что и он останется без ответа. И, конечно же, он остался, потому что окончательно смутившийся и явно почувствовавший что-то неладное Хёкджэ пробормотал что-то о том, что ему, конечно же, нечего рассказать ему, и поспешил сбежать с балкона, оставляя раздосадованного Донхэ в одиночестве. Ну, разумеется, ему нечего рассказывать. Ведь он до сих пор считает их всех наивными идиотами, которые ничего не подозревают об их играх друг в дружку с Ынхёком. А они знают. Донхэ зло смял наполовину истлевшую сигарету в пальцах, не чувствуя даже намека на физическую боль. Кто бы знал, как ему хотелось сейчас броситься вслед за Хёкджэ, силком вытащить его сюда и рассказать ему все, но... нежелание Донхэ делать это почему-то было куда сильнее. Чертова нерешительность! Сколько уже раз она мешала ему и заводила в такие дебри, что выбраться из них было почти невозможно?! Если бы он только мог побороть ее... Если бы на его плечах лежало чуть меньше ответственности и груза вины. Если бы Ынхёка не... Если бы с Ынхёком не случилась вся эта история… То тогда... тогда бы, возможно, все было иначе. Если бы Донхэ познакомился с Хёкджэ и узнал правду при других обстоятельствах. Возможно, все было бы не так. В последнее время он слишком часто ловил себя на мысли, что многое бы отдал за то, чтобы узнать настоящего Ли Хёкджэ. Таким, каким его знает Ынхёк, Сыльги и все его остальные друзья. Он определенно талантлив, пишет изумительные песни и поет так, что захватывает дух. Он наверняка, несмотря на отсутствие образования и эту порой раздражающую робость, интересный и очень необычный собеседник. Есть в нем нечто такое, что просто не может не притягивать и не располагать к себе. И, несмотря на всю внешнюю неуверенность и мягкость, в нем есть какая-то необъяснимая сила, которая так сильно влечет к нему. Ну или могла бы влечь. Донхэ. Однако... Увы, почему-то все сложилось совершенно иначе.