Way To A Dream

‒ Он сказал, что устал и не будет с нами есть, ‒ с порога недовольно отрапортовал отправленный к Хёкджэ в качестве гонца мира Хичоль, немного задетый ответом Хёкджэ. Мало того, что он столько врал им и виноват и, вообще-то, сам должен просить прощения, так он еще и отказывается от протянутой руки дружбы! Ну и ладно. Не больно-то и хотелось. И вообще, им больше достанется. Да. ‒ Ну кто бы сомневался, ‒ недовольно фыркнул развалившийся на стуле и лениво ковыряющийся в своем телефоне Кюхён, как всегда первым успевший занять ванную и уже даже принявший душ и переодевшийся в очаровательную черную пижаму с черепушками, подаренную ему то ли кем-то из фанаток, то ли кем-то из его одноразовых девиц, умудрившихся задержаться в постели мистера Чо дольше, чем на одну ночь. ‒ Это не дело. Вы когда последний раз видели, как он ест? Он не завтракал с нами и не обедал. И вчера не ужинал, ‒ поджал губы Чонун, скрестивший руки на груди и наблюдающий, как Донхэ, который, похоже, наконец-то вышел из своей странной апатии и вновь вопреки традиции заботился о них на правах старшего, распаковывает их только что доставленный ужин. ‒ А ты прямо весь переживаешь и следишь за ним? Что за странная склонность к подсчету приемов пищи нашего псевдовокалиста? Это у тебя на нервной почве от стресса после расставания началось или ты и раньше замечал за собой подобные наклонности? Возможно, это следствие твоих проблем с отцом? ‒ копируя манеру речи одного известного телеведущего, саркастично поинтересовался Кюхён, не обращая ни малейшего внимания на уничижительные взгляды Чонуна, которому не очень нравилось, когда его одногруппники начинали обсуждать тему его стремительно разваливающихся (или уже развалившихся) по неизвестной причине отношений, и он уже хотел было напомнить распетушившемуся Кюхёну, что это не его дело, но, вспомнив о том, что лучший способ успокоить их гитариста ‒ тотальный игнор, повернулся к сосредоточенно распаковывающему очередную порцию чачжанмёна лидеру: ‒ Донхэ, может, ты поговоришь с ним?.. ‒ начал было Чонун, но Донхэ слишком резко и недовольно перебил его: ‒ Нет, ‒ и лишь после того, как ответ сорвался с его губ, Донхэ понял, насколько подозрительно прозвучал его ответ, и поспешил хоть как-то смягчить его и немного ворчливо добавил: ‒ Не хочет ‒ пусть не ест, ‒ искренне надеясь на то, что парни спишут это на усталость и раздражение, и, возможно, в другой момент так бы оно и случилось, но сейчас раззадоренный и уже давно присматривающийся к лидеру и к его крайне подозрительному поведению в последние недели (а именно после концерта, когда все правда о братишках-шалушниках Ли не только выплыла наружу, но и окончательно и бесповоротно подтвердилась) Кюхён просто не мог не уцепиться за подобную роскошную возможность вывести их дорогого лидера на откровенный разговор (читай, скандал) и выяснить, что на самом деле творится в потемках его души: ‒ И с чего это мы такие грубые и злые? Мы же заботливые лидеры и должны следить за всеми участниками группы? Даже за временными и бесячими всех остальных. Ты же призывал нас к этому, или уже нет? ‒ не сводя с Донхэ пристального взгляда, нарочито спокойно поинтересовался Кюхён и, видя, как на скулах их внешне спокойного лидера начинают ходить желваки, что значило, что он попал в нужную точку, добавил: ‒ Или между вами с Хёкджэ тоже что-то произошло? Что-то, чего мы не знаем? Что именно? ‒ Ничего между нами не произошло, ‒ дождавшись окончания этой больше похожей на допросы тирады, огрызнулся Донхэ, с хрустом сминая в руках упаковку от их ужина под заинтересованными взглядами Чонуна и Хичоля, которым, похоже, тоже было интересно узнать ответы на вопросы Кюхёна, но вот форма подачи у него... как всегда хромала. Причем на обе ноги. Но это же был Кюхён. Он просто не умел, не мог и не хотел иначе. Вот и сейчас он пытался влезть в проблемы Донхэ и Хёкджэ со своей привычной слоновьей грацией, за что и поплатился. Чуть позже. ‒ Ну-ну, я вижу, ‒ с трудом сдерживая острое желание показать Донхэ язык, скрестил руки на груди Кюхён, в голосе которого звучал неприкрытый сарказм. ‒ Может, Хёкджэ заменял Хёка не только на сцене, но и в твоей постели? Тогда понятно, почему ты так психуешь, ‒ насмешливо фыркнул Кюхён, даже не подозревая сейчас, насколько он прав, наконец-то получив желаемое и доведя их лидера до крайней точки кипения. Однако в следующей момент сжавший до побеления губы Донхэ просто взял, развернулся и врезал ему прямо в глаз так, что Кюхён под изумленно-недовольный вопль Хичоля кубарем скатился со стула, на пару мгновений потеряв ориентацию в окружающем пространстве, но уже спустя пару секунд Донхэ рывком поднял за ворот пижамы ошалело хлопающего глазами парня с пола и прошипел ему прямо в лицо: ‒ Может быть, ты наконец-то успокоишься и перестанешь совать нос не в свое дело? ‒ в глазах лидера SFS полыхала столь неподдельная ярость, что Кюхёну, даже несмотря на противный звон, заполняющий всю голову, и цветные точки, плавающие перед глазами, стало почти страшно. Он еще никогда не видел Донхэ таким. Даже когда они до хрипа скандалили и дрались с Хёком. Но сейчас... Это могло значить лишь одно: ‒ Так я все-таки прав, да? ‒ попытавшись растянуть плохо подчиняющиеся губы в ухмылке, хрипло спросил он, чувствуя, как восхитительно бурлит в крови смесь злорадства, боли и адреналина. ‒ Ты с ним спал, думая, что он Хёк, да? И кто из братцев Ли лучше в постели? Не хочешь попробовать секс втроем? Будет у вас любовь на троих. Я слышал, что это уже давно нормально в Америке... ‒ Заткнись, ‒ с трудом сдерживая острое желание вмазать этому нарывающемуся придурку еще раз, прошипел Донхэ и, решив, что сегодня у него тоже есть право подкинуть Кюхёну пищу для размышлений, добавил: ‒ Ты бы лучше следил за своей любовью и своей семьей. Например, за сестрой... ‒ При чем здесь Ара? И вообще, эти двое ‒ не твоя семья. После всего, что они сделали, ‒ недовольно вскинулся Кюхён, совсем не понимая, что Донхэ имеет в виду. И при чем тут вообще его семейство и Ара? Или их лидер, зная о трепетном отношении Кюхёна к семье, тоже просто решил попытаться задеть его за живое? Да не тут-то было. ‒ Моя. И Хёк, и Хёкджэ. И вы все, ‒ Донхэ перевел взгляд с Кюхёна на напряженно замерших и готовых броситься в любой момент разнимать их Чонуна и Хичоля выразительный взгляд, ‒ тоже моя семья. И если кто-то из вас скажет, что это не так, то я тоже врежу ему. А если хоть кто-то из вас еще раз поднимет тему моей сексуальной жизни или станет задирать Хёкджэ, то дело не ограничится одним фингалом. Я обещаю, ‒ подарив Кюхёну еще один уничижительный взгляд, Донхэ отпустил с трудом устоявшего на ногах парня и, не дав никому больше сказать ни слова, проинформировал всех о том, что его аппетит испарился, и быстрым неровным шагом покинул кухню, на которой еще очень и очень долго стояла мертвая тишина, потому что... потому что Чонун, Хичоль и Кюхён еще никогда в жизни не видели своего лидера таким... злым и решительным. И тот урок, что он сейчас преподал им, уже был усвоен. Очень и очень быстро. К тому же если это безумное предположение Кюхёна было правдой, то... наверное, причин злиться на Хёкджэ у Донхэ было куда больше, чем у них всех. Но он все равно защищал его. И... все они и правда семья. И, возможно, им и правда стоило быть мягче к брату Ынхёка, ведь что бы Хёкджэ ни делал, он в любом случае не причинил группе ни капли вреда, а лишь помогал им. В меру сил. Совершенно бескорыстно. Хотя просто мог взять и послать их ко всем чертям. И это чего-то да стоило. Но... почему все они смогли понять это лишь сейчас? Ведь если бы все случилось раньше, то тогда... то тогда бы они, наверное, совершили куда меньше ошибок и сейчас все было бы значительно проще.

***

‒ Что вы там так внимательно вычитываете, босс? ‒ шутливо поинтересовался Канин, подходя к Тэмину и пытаясь заглянуть в папку, которую тот старательно изучал уже не первый час, но его начальник захлопнул ее слишком быстро, и все, что удалось увидеть Канину, ‒ лишь какие-то столбцы цифр, больше всего похожие на выписку с чьего-то банковского счета или что-то подобное. ‒ Ничего особенного, ‒ передернул плечом Тэмин, искренне надеясь на то, что его поведение выглядит не слишком подозрительно со стороны. Просто содержимое этих бумаг... определенно не то, что следовало видеть его уже почти бывшему помощнику. По крайней мере не сейчас. Пока он еще не был до конца уверен в своей версии. ‒ Наши коллеги из Японии и Штатов прислали на согласование план по охране ребят, чтобы мы изучили и, исходя из своего опыта, внесли корректировки. ‒ Японии? У них же в планах на ближайший месяц только Америка, или я чего-то не знаю? ‒ сделав вид, что он не заметил слишком очевидной лжи босса, удивленно вскинул брови Канин, не совсем понимая, о чем идет речь. ‒ Ах да, ты же еще не в курсе, ‒ недовольно нахмурившись, спохватился Тэмин. ‒ Вокалист группы-хедлайнера фестиваля J-Fest сломал ногу, и организаторам пришлось в срочном порядке искать новую группу-хедлайнера. Наши ребята приняли приглашение, поэтому во вторник они вылетают на 5 дней в Токио и после Токио ‒ сразу в Штаты, так что можешь готовиться к отпуску, ‒ широко улыбнулся Тэмин, пристально наблюдая за реакцией своего помощника. ‒ К отпуску? ‒ недоуменно нахмурился он, кажется, совсем переставая понимать логику своего босса. ‒ Да, к отпуску. И в Японии, и в Штатах о безопасности ребят будет заботиться принимающая сторона, так что из всей службы охраны им буду требоваться только я, а вы наконец-то сможете позволить себе небольшой отпуск, ‒ еще шире улыбнулся Тэмин, так, словно отпуск пророчили одному ему. Вот только в него отправлялись все 15 человек из основного состава охраны SFS, кроме самого, в общем-то не слишком огорченного внезапно отменившимся отдыхом, Тэмина. В том числе его дорогой помощник. Итого 16 человек и целых 14 дней без работы и группы, которым были рады все. Ну... почти все. За исключением одного человека, поведение которого для Тэмина теперь было слишком предсказуемым и очевидным, и он уже не раз мысленно проклял себя за то, что не смог разглядеть пригретую на груди гадюку, ведь разуй он глаза раньше, то... все было бы совсем по-другому.