***
В который раз за последние сутки потерев нескончаемо ноющие виски и в который раз убедившись в абсолютной бесполезности этого действия, Хёкджэ аккуратно отстучал пароль на входной двери и бесшумно проскользнул в коридор общежития, искренне радуясь тому, что кто-то снова догадался отключить на нем звук и он никого не потревожит своим поздним возвращением. Ребята, вернувшиеся домой часов на пять или шесть раньше него, наверняка уже спали, и слава богу. Хёкджэ бы просто физически не смог пережить еще одной порции ехидства Кюхёна, который, кажется, за прошедшие дни и нескончаемые репетиции умудрился исколоть его своими совсем не безобидными шуточками и насмешками едва ли не до мозга костей. И это при том, что Донхэ, крайне ревностно и педантично исполняющий обязанности лидера, изо всех сил защищал Хёкджэ, как и Хичоль с Чонуном, тоже тормозящие Кюхёна в моменты, когда он начинал зарываться слишком сильно. Хёкджэ не хотелось даже думать о том, что могло бы произойти, если бы они остались с Кюхёном один на один. Но, к величайшему облегчению Хёкджэ, этого так и не случилось, поэтому не стоило тратить жалкие остатки сил, все еще каким-то чудом сохраняющиеся в его теле, даже на мысли об этом. Все, что сейчас ему нужно было сделать, ‒ аккуратно разуться, шмыгнуть в свою комнату за чистыми вещами и пробраться в душ, чтобы наконец-то смыть с себя усталость и те три тонны грима и лака для волос, что вылил на него Марк перед шоу. И Хёкджэ почти успешно реализовал этот план, вот только жаль, что вода не смогла избавить его от усталости. Да и те четыре часа, что остались ему на сон, вряд ли тоже помогут ему избавиться от въевшегося в его тело уже на клеточном уровне изнеможения. Вернее, три с половиной, потому что Хёкджэ нужно еще было собрать вещи перед отъездом в Японию, а затем в Америку. Но сначала ему еще нужно было добраться до комнаты. Теперь Хёкджэ старался мыслить лишь такими, до невозможности примитивными и простыми категориями. Ничего лишнего, ничего о цветке и книге с заботливо сделанной закладкой, которые снова ждали его на подушке, ничего о последствиях своего отъезда для брата, ничего волнующего и пугающего. Просто принять душ, вытереться, натянуть белье и пижаму, открыть защелку на двери, чуть щурясь от внезапно навалившейся темноты, выйти в коридор, выключить свет и сделать 10 шагов до своей комнаты... ‒ Привет. Ты только вернулся? ‒ внезапно раздавшийся над ухом Хёкджэ голос заставил парня вздрогнуть и резко обернуться к облокотившемуся о стену и ждущему его... Донхэ. Слава богу. Это всего лишь Донхэ. Уставший, встрепанный, одетый в растянутые черные домашние штаны и простую белую футболку Донхэ. Его не надо бояться. Это Хёкджэ знал. Чувствовал совершенно точно. ‒ Привет. Минут двадцать назад, ‒ совладав с внезапно накатившей на него слабостью и дрожью, постарался улыбнуться Хёкджэ, хотя не был уверен, сможет ли Донхэ разглядеть в этом полумраке хоть что-то, ведь сам он лишь отчетливо видел силуэт лидера SFS и остро чувствовал его запах, оставляющий немного горьковатый привкус во рту. ‒ По-по-чему, почему ты не спишь? ‒ так и не придумав, что ему еще стоит сказать в ответ, внезапно спросил Хёкджэ, понимая, что это самый нелепый вопрос из всех, что он сейчас мог придумать. Хотя спросить у Донхэ сейчас, верит ли он в Бога и за кого голосовал на последних выборах, было бы еще тупее. Наверное. И почему мысли Хёкджэ рядом с этим парнем всегда завязывались в какие-то нелепые и совершенно нераспутываемые узлы? Но, наверное, ответ на этот вопрос был слишком уж очевиден. ‒ Я ждал тебя, ‒ пожал плечами Донхэ (Хёкджэ распознал это движение лишь по сухому шелесту футболки, а может, просто придумал его). ‒ И да, кстати, я позвонил Сонмину и сказал, что ты добрался и он спокойно может ехать домой... ‒ Проклятье, я же совсем забыл про него... ‒ вспомнив о помощнике менеджера, недовольно протянул Хёкджэ, думая о том, что в его системе мышления простейшими категориями все же есть свои изъяны. ‒ Но откуда ты? ‒ удивленно вскинул брови он, вопросительно глядя на Донхэ ‒ так, словно он и правда мог его увидеть. ‒ Это привычная схема, а еще я посмотрел в окно и увидел его машину внизу, ‒ в голосе Донхэ звучала улыбка. ‒ Так что ничего необычного. Кстати, ты хочешь есть? Мы оставили тебе пару кусков пиццы и порцию салата... ‒ Нет-нет, спасибо, ‒ отрицательно покачал головой Хёкджэ, взъерошивая внезапно задрожавшей рукой мокрые волосы и отводя в сторону взгляд. Почему-то смотреть сейчас даже на силуэт Донхэ было как-то... слишком уж смущающее. И это напряжение, внезапно заискрившее между ними... Откуда оно вообще берется в такие моменты? Ведь это просто темный коридор их квартиры. Они даже не видят друг друга, и... ‒ В таком случае тебе лучше пойти спать, иначе... ‒ Иначе что? ‒ поражаясь собственной дерзости, внезапно перебил Донхэ Хёкджэ, уже предвкушая ответ на свой вопрос. Да, Донхэ вполне мог сказать ему что-то вроде: «Иначе ты не выспишься перед ранним вылетом» или «Иначе ты не успеешь отдохнуть как следует», но он сказал именно то, что так хотел слышать сейчас от него Хёкджэ: ‒ Иначе я не сдержусь и поцелую тебя, прямо здесь, ‒ рвано выдохнул Донхэ, заставляя Хёкджэ мгновенно от макушки и до пяток покрыться сладкими мурашками: ‒ А что если я не против? ‒ с трудом совладав с голосом, хрипло спросил Хёкджэ, разворачиваясь в сторону Донхэ и делая шаг навстречу ‒ так, чтобы Донхэ было удобнее заковать его в свои обжигающе горячие объятия и накрыть его губы своими, заставляя Хёкджэ наконец-то почувствовать себя в безопасности и позабыть обо всем на свете…***
Это утро в общежитии SFS начиналось так же, как и обычно. Самым первым по будильнику проснулся Донхэ, который, несмотря на выдавшиеся у него всего два часа сна, чувствовал себя невероятно свежим и бодрым. Не важно, дело было здесь почти в часе совершенно подростковых обжиманий и вкусных поцелуев с Хёкджэ в коридоре, после которых Донхэ отправил отчаянно сопротивляющегося и желающего куда большего парня спать, пообещав, что они все наверстают чуть позже, в Японии или Штатах, а может, и там и там; или, возможно, причиной его изумительного настроения была скорая встреча с японскими фанатами, по которым Донхэ уже успел соскучиться, или в предстоящем выступлении на фестивале, но... в любом случае сегодня он был счастлив как никогда. И с бесконечным удовольствием будил своих несчастных одногруппников; напевая себе под нос, варил для них кофе и жарил тосты, наслаждаясь тем, как квартира наполняется привычными утренними запахами и шумом: бегущей в душе водой, недовольным бухтением разбуженного первым Кюхёна, треньканьем сообщений, приходящих на телефон Чонуна, и задорной музыкой на канале Disney, включенного на телевизоре в гостиной. Все это было настолько обыденно и привычно, что никто из них даже не почувствовал подвоха. ‒ Хичоль, ты закончил? ‒ заглянув в гостиную и получив утвердительный кивок от уже залипшего на какой-то мультик парня, Донхэ пошел будить последнего засоню в их группе, которому по справедливости позволили поспать дольше всех, раз уж он вчера работал допоздна. ‒ Хёкджэ, ‒ Донхэ с улыбкой постучал костяшками в двери комнаты Хёкджэ и, получив в ответ лишь какое-то невнятное бульканье, решил, что у него есть право сегодня утром вломиться в эту комнату и, закрыв за собой двери, использовать один очень действенный и приятный метод пробудки. Вот только... стоило Донхэ распахнуть двери комнаты и встретиться глазами с резко севшим на кровати парнем, как все эти радужные планы и мысли моментально вылетели из его головы. Да вообще все мысли. А еще, кажется, в этот самый момент его сердце перестало биться. Вообще. От ужаса. Ведь на кровати в комнате Хёкджэ сидел... не Хёкджэ. Совсем не он. Сальные, темные, небрежно отросшие волосы, висящие вокруг худого изможденного лица отвратительной паклей, на кончиках которой едва угадывался прежний ярко-красный цвет. Мутные, полные животного страха и боли глаза, с огромными черными синяками под ними. Растрескавшиеся в кровь губы. Серая, сухая и похожая на пергамент кожа. Дрожащие, невозможно худые, похожие на острые углы плечи. Нет, на кровати, с ужасом глядя на Донхэ, сидел вовсе не Хёкджэ, а... ‒ Ынхёк?