Way To A Dream

В который раз за последние полчаса попытавшегося задремать в кресле для посетителей в палате Ынхёка Донхэ разбудил громкий гул вибрации его телефона. Он даже с закрытыми глазами мог сказать, что это наверняка снова звонит начальник Ли и наверняка снова без каких-либо утешительных новостей, но каково было удивление Донхэ, когда он увидел на экране имя «Кюхён». И как бы сильно Донхэ сейчас ни хотелось послать все к чертям, снова закрыть глаза и забыться еще хотя бы на пару минут, он все же поднялся с места и, бросив взгляд на лежащего на постели и безмятежно спящего под воздействием сильнейших препаратов, все так же находящегося в крайне тяжелом, но, слава всем богам медицины и врачам, стабильном состоянии Ынхёка, вышел из палаты, на ходу принимая вызов. Нет, Донхэ прекрасно знал, что находящегося в лекарственной коме вряд ли сможет разбудить разговор по телефону, но все это... все равно было как-то неправильно. ‒ Ну как он? ‒ не размениваясь на приветствие и прочие формальности, сразу, как только Донхэ взял трубку, поинтересовался Кюхён, словно что-то могло измениться за тот час, что они не созванивались и не списывались ни с кем из ребят. ‒ Все так же. Что-то случилось? ‒ с трудом сдержав зевок, спросил Донхэ и, чувствуя, что у него уже нет сил даже не то, чтобы стоять на ногах, просто сполз по стене вниз, плюхнувшись задницей прямо на холодный твердый пол. Вот тебе и безупречный айдол. Ну и к черту. Здесь и сейчас вряд ли хоть кому-то было дело до безупречности его имиджа. ‒ Вообще-то, да, ‒ неожиданно подтвердил Кюхён, заставляя сердце Донхэ провалиться куда-то в пятки. Ну что еще? Честно говоря, он сейчас вряд ли был бы способен удивиться еще какой-нибудь пакости. Ведь с ним уже случилось все, что просто могло случиться. И гадостью больше, гадостью меньше ‒ вряд ли это имело значение. Особенно если учесть, что доктор Кан бесследно исчез, а судья отложил принятие решения об ордерах на двое суток, и это значило лишь одно ‒ через шесть часов Канин выйдет на свободу. И... у него будет целых двое суток, чтобы... Донхэ даже не пытался думать об этом «чтобы». Он знал лишь одно: как нога этого ублюдка переступит порог полицейского участка, он зубами вцепится ему в глотку и не отступится до тех пор, пока тот не скажет, где Хёкджэ. И плевать, что на его имя полтора часа назад уже был выдан ордер, запрещающий приближаться к Канину ближе чем на 30 метров. Как и всем остальным участникам группы, сотрудникам агентства и его охранных служб. Но Донхэ, откровенно говоря, было по-хуй на эти запреты и бумажки. Ему нужно было найти Хёкджэ, и он... он собирался сделать все возможное для этого, раз уж полиция и Тэмин с Хангёном и их людьми не смогли. Значит, придется делать ему. И плевать, чем все это закончится. Лишь бы Хёкджэ нашелся. Хотя бы живым. А полиция и тюрьма... Почему-то сейчас они совсем не пугали его.. А вот молчание Кюхёна на том конце провода ‒ да. Пугало. По-настоящему. Ведь оно значило, что что-то снова и правда произошло. Что-то явно не очень хорошее и грозящее очередным потоком проблем и неприятностей. Разве теперь у них могло быть иначе? Все окончательно полетело к чертям, как они того и хотели. Или все-таки нет? ‒ Так что случилось? ‒ не выдержав слишком долгой паузы, чуть раздраженно спросил Донхэ, хотя, по сути, у него не было объективных причин злиться лично на Кюхёна, но... его самоконтроль остался где-то далеко-далеко в прошлом. ‒ Понимаешь... Тут такое дело... ‒ мучительно долго запинаясь и подбирая нужные слова, начал Кюхён, еще сильнее раздражая Донхэ, который вполне мог потратить эти минуты на сон, вместо того чтобы выслушивать невнятное заикание одногруппника. ‒ В общем, мы с ребятами сидели на кухне, еще раз перечитывали соглашение, которое привезли адвокаты, и тут начал играть чей-то телефон. И никто не брал трубку. Я даже психанул немного, потому что эта дурацкая стандартная мелодия жутко бесит... Вот только оказалось, что это звонит телефон Хёкджэ. В его комнате. Он остался там, и его никто не взял. И там куча пропущенных от этой его ненормальной подружки, но сейчас звонила не она, а... ‒ Кто? ‒ недовольным голосом поторопил Кюхёна Донхэ, чувствуя, что еще немного ‒ и он потеряет терпение. Слишком много лишних слов и объяснений, которые ему были сейчас совсем не нужны. Только факты. И ничего больше. ‒ Частный детектив. Я так понимаю, тот самый, которого ты нанял, чтобы искать Ынхёка, ‒ в недовольном голосе Кюхёна звучал плохо скрываемый вопрос: почему детектив, которого нанял Донхэ, ни с того ни с сего звонит Хёкджэ? Но, к величайшему облегчению Донхэ, Кюхён сейчас не стал вдаваться в эти детали. Ведь у них были куда более важные вопросы для обсуждения. ‒ Я подумал, что будет уместно взять трубку, и даже успел сделать это прежде, чем вызов сбросился, но он отказался говорить со мной. Сказал, что уже двенадцать раз за последний час звонил тебе, но ты не берешь трубку, и попросил, чтобы ты как можно скорее связался с ним. Я так понял, что у него есть какая-то информация о Хёкджэ и... ‒ Я понял. Я перезвоню тебе позже, ‒ дрогнувшим голосом оборвав монолог Кюхёна, Донхэ прервал вызов, чувствуя, как в груди все сильнее начинает сжиматься ком не слишком хорошего предчувствия. Или, наоборот, хорошего? Детектив... Что за информация у него может быть о Хёкджэ? Разве он в курсе, что Хёкджэ пропал? Или есть что-то между ним с Хёкджэ, о чем Донхэ не знает? Наверное, сейчас проще всего было просто взять и набрать его номер, чем мучиться всеми этими вопросами, что Донхэ и сделал, перед этим проверив пропущенные вызовы, которых от детектива за последние пару часов и правда накопилось почти 30 штук. И как только Донхэ умудрился пропустить их все?! ‒ Донхэ, это вы? ‒ схватив трубку еще на середине первого гудка, тут же спросил детектив, явно не собираясь тратить время на формальности. ‒ Да-да. Вы звонили мне и Хёкджэ. Что-то случилось? ‒ с трудом совладав с голосом, как можно спокойнее постарался спросить Донхэ, чувствуя, как на него внезапно накатывает очередная волна паники. И именно ее Донхэ-то и не хватало сейчас для полного счастья. ‒ Пока я не уверен, ‒ голос детектива сейчас тоже звучал не слишком-то уверенно. ‒ Донхэ, скажите, с Хёкджэ все в порядке? ‒ А почему вы спрашиваете? ‒ поддавшись внезапному приступу паранойи, решил сразу не выкладывать все карты на стол Донхэ, а сначала выяснить, что может знать детектив, и уже потом сориентироваться, что ему стоит рассказывать, а что нет. ‒ Понимаете, Донхэ... дело в том, что мы с Хёкджэ заключили небольшой договор и, как я понимаю, он только что вступил в действие, ‒ чуть замявшись, приступил к рассказу мужчина, не видя, как удивленно поднимаются вверх брови его собеседника. ‒ В последние недели Хёкджэ подозревал, что с ним может случиться нечто... не очень хорошее. Что он может стать жертвой того же человека, что похитил его брата, и мы договорились с ним созваниваться один раз в двое суток, чтобы я знал, что с ним все в порядке, и Хёкджэ... Он просрочил свой звонок уже почти на 10 часов. И его маячок неподвижен уже почти двое суток... ‒ Маячок? ‒ выхватив из всей речи детектива, никак не желающей обретать связность и укладываться в единый логичный рассказ, одно-единственное слово, совсем по-идиотски переспросил Донхэ, пытаясь собрать воедино все эти так и жаждущие расползтись в разные стороны слова. Хёкджэ. Подозревал. Жертва. Тот человек. Похитил. Его. Созваниваться. Слишком много слов. Слишком сложно. ‒ Который Хёкджэ поставил на себя, когда начал получать цветы и эти странные сообщения с неотслеживаемых номеров... ‒ Цветы? Сообщения? ‒ севшим голосом спросил Донхэ, у которого перед глазами наконец-то начала вырисовываться целостная картина, и если все так, как он думает, то Хёкджэ... Идиот. Просто клинический. Безответственный придурок, которому первым делом, когда он найдется, стоит намылить шею! Или надрать зад! А лучше все и сразу! Теперь дело осталось за малым ‒ найти его. ‒ Да. Вы не в курсе, но некоторое время назад Хёкджэ начали доставлять цветы. Белые розы. Каждый день. И он начал получать сообщения. Предположительно от человека, который похитил его брата. Поэтому мы и разработали весь этот план... ‒ Просто изумительно, ‒ перебив мужчину, процедил сквозь зубы Донхэ. ‒ И в чем же конкретно заключается этот ваш план? ‒ Хёкджэ поставил на себя маячок. Мы договорились связываться с ним один раз в двое суток, чтобы я мог убедиться, что с ним все в порядке. И если с ним вдруг что-то случится, то я сразу должен буду позвонить вам и рассказать о нашем плане, а также о том, где Хёкджэ сейчас находится. ‒ Отлично, просто отлично, ‒ едва сдержав острое желание расхохотаться (или расплакаться?), криво улыбнулся Донхэ, больше не находя никаких цензурных слов, чтобы выразить весь свой спектр эмоций по этому поводу. ‒ И что, вы правда знаете, где он сейчас находится? ‒ скептично хмыкнул он, даже не пытаясь поверить в то, что вся эта история, судя по всему закрутившаяся по второму кругу исключительно благодаря глупости и самонадеянности некоторых идиотов, сможет разрешиться НАСТОЛЬКО просто. ‒ Да, разумеется, ‒ с готовностью подтвердил детектив. ‒ Если верить программе геолокации, то Хёкджэ уже почти трое суток не покидал здания вашего общежития, вот я и хотел уточнить, все ли с ним в порядке и не случилось ли с ним чего-то... нехорошего.