Way To A Dream

‒ Большое спасибо за интервью, хорошо поработали, ‒ даже без намека на улыбку и благодарность в голосе кивнула SFS ведущая Квон, которая, стоило только режиссеру отсчитать секунды до финала интервью и прямого эфира, камерам ‒ выключиться, а свету софитов ‒ погаснуть, тут же утратила всю свою напускную лучезарность, улыбчивость, приветливость и доброжелательность, превращаясь просто в обычную, не очень молодую женщину, в которой и вовсе не было ничего впечатляющего и которая совершенно не была довольна проделанной работой и сегодняшним выпуском ‒ настолько, что у нее не было желания даже держать лицо перед этим нелепым сборищем малолетних псевдоайдолов. Звезды мирового масштаба. Ну как же. А ей из-за них еще предстоит получить выволочку от режиссера и продюсеров шоу за самый скучный и карамельный выпуск в этом сезоне. ‒ И вам спасибо за работу, ‒ совершенно искренне и оттого еще более отталкивающе и задевающе поклонился женщине и поблагодарил ее за всех Донхэ и, подарив едва ли не побелевшей от злости госпоже Квон напоследок еще одну, абсолютно не фальшивую улыбку, легкой походкой направился за кулисы вслед за остальными, туда, где их уже ждал жутко довольный Сонмин, который и был главным инициатором и сценаристом этого просто-таки отличного для SFS интервью. Из него и правда вышел неплохой менеджер, и за последние три месяца у SFS была прекрасная возможность убедиться в этом и проникнуться к нему еще большим доверием и огромным уважением. Да что уж там, сейчас даже Кюхён почти не зубоскалил и не пререкался с ним, беспрекословно выполняя любые просьбы и приказы их менеджера, потому что все они знали, что все его планы и советы действительно работают и действительно полезны. Для группы и для них самих. Забавно, в такие сложные времена с таким количеством скандалов и негатива благодаря умелым манипуляциям и хитроумным схемам Сонмина интерес к группе и ее популярность лишь выросли, рейтинги и продажи их альбомов по-прежнему шкалили, рекламодатели и инвесторы едва ли не дрались за возможность работать с ними, а гонорары самих ребят выросли почти в десяток раз при том, что их расписание не было таким уж дико напряженным, а вполне сбалансированным. Ну, то есть времени на сон и личную жизнь им хватало. И это правда было удивительно. Ведь при менеджере Чхве, от которого с тех самых пор, как его выкинули из компании, не было даже слышно (и ребята ничуть бы не удивились, узнав, что даже к этому приложил руку их шустрый новый менеджер), все было иначе. Но никому из них не хотелось даже думать и вспоминать об этих временах. ‒ Прекрасно, просто прекрасно, вы все отлично поработали, ‒ улыбающийся во все 32 два зуба и буквально светящийся от радости Сонмин едва ли не приплясывал на месте от удовольствия и, казалось, еще чуть-чуть ‒ и снова бросится обнимать их всех по очереди, как попытался сделать это после Weekly Idol на прошлой неделе, но, слава богу, сдержал себя. Ведь они все-таки суровая рок-группа, а не сборище пляшущих поп-айдолов, и им совершенно не к лицу все эти нежности. ‒ А все благодаря кому? Нашему обожаемому менеджеру, ‒ с улыбкой выразил общее мнение Хичоль и с удовольствием почесал глаз, умудрившись разом размазать не только тени, тушь и подводку, но даже бровь, которые Марк, в отличие от одного омерзительного министра пребывающий в восторге от его нового готичного образа, рисовал ему перед шоу почти полчаса. ‒ И не поспоришь же, ‒ насмешливо фыркнув, подтвердил Кюхён, даже не представляя, насколько его согласие, пусть выраженное таким образом, важно для Сонмина. И что для него за его работу просто нет и быть не может лучшей похвалы. Ну... разве что его выросшая в пару сотен раз зарплата. Хотя... нет, оказывается, в некоторых моментах даже деньги не так важны, как признание от тех, кого ты по-настоящему ценишь и уважаешь. И от кого фанатеешь уже столько лет. И, кажется, будешь фанатеть дальше, просто до бесконечности. ‒ Надо же, Чо Кюхён ‒ и не спорит. Нам ждать сегодня снегопад? Прилет пришельцев? Или землетрясение? ‒ разумеется, не сдержался от того, чтобы поддеть главную язву их группы, Ынхёк, разумеется, тут же заводя Кюхёна и заставляя его слишком уж довольно для того, чья честь сейчас была задета, расфыркаться: ‒ Ну я же не ты: иногда я могу идти на уступки и, о ужас, даже признавать собственные ошибки... ‒ Так, все, брейк, ребята! ‒ видя, как к их разговору начинают прислушиваться абсолютно все вокруг, поспешил прервать эту перепалку Донхэ. Да, для них эти споры, случающиеся почти по 10 раз на дню, уже давно были привычкой, но определенно не стоило забывать, что они сейчас на ТВ, причем далеко не на дружественно настроенном к ним шоу, где, конечно же, все это с легкостью в который раз могли вывернуть в очередной скандал и использовать как повод убедить всех в том, что SFS переругались между собой и находятся едва ли не на грани развала. ‒ Не здесь, ‒ лидер SFS предостерегающе посмотрел на мгновенно притихших парней, наконец-то вспомнивших, где они, собственно, находятся и зачем. ‒ Да-да, слишком много посторонних ушей. Будьте аккуратнее, ‒ поддержал Донхэ тоже насторожившийся из-за одного так и крутящегося возле них оператора, который старательно делал вид, что он возится ‒ то ли собирает, то ли разбирает ‒ со своей камерой, и все бы ничего, если бы эта камера... не была включена? ‒ И вообще, лучше идите в гримерную, Марк уже ждет вас. Это последнее мероприятие на сегодня. Тэмин отвезет вас домой, а мне еще нужно вернуться в агентство. Постарайтесь, пожалуйста, по пути не вляпаться в еще один скандал, я вас очень прошу, ‒ с улыбкой попросил группу Сонмин и, получив от них пламенные заверения в том, что все будет идеально, а если нет, то он же все равно вытащит их, отпустил парней, а сам быстрым шагом отправился на парковку, прикидывая в голове список дел, которых еще было очень и очень много, ведь SFS сейчас были востребованы как никогда раньше, и Сонмин едва справлялся со шквалом предложений и встреч, а если прибавить к этому подготовку к записи альбома и туру, то... Но он никогда не боялся работы. И ребята тоже. И они все искренне кайфовали от такого загруженного графика и от того, как после очередного, пусть и маленького шажочка наверх рвет на части их хейтеров. Как будет, например, после сегодняшнего шоу. Сонмин уже представлял, какой шквал негативных комментариев и просмотров они соберут, но ненавистники ‒ обязательная сторона публичной жизни, и с их присутствием просто нужно смириться. А еще лучше ‒ научиться с ними работать. Ведь прежде чем написать очередную гадость о группе, они все равно набьют клипу или шоу пару просмотров, а если уж они купят альбом, чтобы потом раскритиковать и сжечь его ‒ то это и вовсе полная победа. Потому что, как ни крути, тут все в плюсе: и они, получив деньги и рейтинг от законной продажи, и несчастные хейтеры, получившие свою каплю счастья от этого акта вандализма за свой счет. Кстати об альбоме... Сонмин сделал мысленную пометку позвонить, а лучше ‒ наконец-то заехать к Хёкджэ и узнать, как продвигается дело с финальной песней, которую тот не мог домучить уже две недели и которую по-хорошему следовало записать еще три дня назад. Но... ради того шедевра, что выходил из-под еще плохо послушных пальцев этого дико талантливого мальчишки, можно было и подождать. Но недолго. Потому что творчество творчеством, но сроки уже давно поджимают им хвост, и Сонмину кровь из носу нужно было представить на совет директоров и встречу с американскими и европейскими инвесторами на следующей неделе полное демо готового альбома, поэтому, как бы ему ни не хотелось этого делать, но все-таки пришла пора немного поторопить их нового автора, который пока так и не определился, под каким же псевдонимом ему писать песни и музыку, потому что именем брата Хёкджэ все, включая самого рьяного противника продолжения этой не слишком приятной и законной истории ‒ Ынхёка, категорически запретили. И... да, пожалуй, Сонмину все-таки стоит заехать к Хёкджэ, чтобы обсудить и песню, и ту парочку идей относительно авторских прав и псевдонима, что у него появились, ну и, конечно, привезти ему еще один месячный запас его любимых конфет, которые тот вполне был способен уничтожить за пару часов.

***

‒ И что это за хреновина? ‒ выразил всеобщее мнение Кюхён, недоуменно глядя на стоящую прямо посреди гримерной огромную, почти в половину его роста ярко-розовую коробку, на которую еще два часа назад тут не было даже намека. ‒ Простите, приехал курьер полчаса назад и сказал, что это... ‒ попыталась было объяснить сопровождающая группу девушка из стаффа, но ее перебил ехидно улыбающийся Ынхёк: ‒ А по цвету разве не понятно, кто адресат? ‒ наградивший Хичоля столь красноречивым взглядом, что тот, если бы не был зол, как черт, и все еще велся на все эти игры, обязательно провалился бы на пару этажей вниз от смущения, но... они все уже были знакомы друг с другом слишком долго, чтобы по-настоящему обращать внимание на подобные мелочи. ‒ Интересно, от кого? ‒ внимательно разглядывая коробку, склонил голову набок Чонун, хотя... ответ на этот вопрос и так был очевиден. Ведь только один человек сейчас буквально каждый день заваливал Хичоля цветами и подарками в надежде растопить его почерневшее, как и одежда, макияж и волосы, сердце, но, увы, безуспешно. Чонуну даже было любопытно, что их ждет в этот раз: очередной букет цветов? торт? воздушные шарики? Или фантазия господина министра наконец-то совершила прорыв и он выдумал что-то поинтереснее? ‒ Ну, явно не от наших горячих ненавистников, ‒ насмешливо фыркнул Кюхён. ‒ У них бы просто не хватило фантазии даже на такой цвет упаковки. И вообще, уже давно могли бы придумать что-то интереснее своих записок с гадостями и пожеланий умереть, ‒ наигранно недовольно пробурчал гитарист SFS, как будто не его любимым занятием было читать все эти самые записки, а также комментарии в Интернете и писать самые пронзительно-гадостные отзывы, набирающие огромное количество лайков. ‒ Вот я бы с удовольствием насрал бы в такие коробки и отправил бы каждому из них. ‒ Не боишься, что задница не выдержит? ‒ насмешливо поинтересовался Ынхёк, пока Хичоль опасливо, словно его там ждал не подарок, а минимум ядерная бомба, приближался к коробке. ‒ Выдержит, она у меня еще ого-го, ‒ хохотнул Кюхён и хотел уже было пошутить на тему того, что задница Ынхёка пережила еще больше любовников и вон еще, держится, но вовремя прикусил язык, подумав, что после случившегося это, наверное, будет не совсем уместно. И не совсем приятно. ‒ Так, если это очередной веник или опять эти жуткие постоянно розовые шарики, то чья-то просиживающая штаны в министерстве задница точно пострадает. Очень и очень пострадает, ‒ краем уха зацепив разговор одногруппников, прошипел изогнувшийся, как кошка, и даже подрагивающий от раздражения Хичоль, а затем аккуратно снял крышку с коробки... и с трудом сдержал восторженный вздох. ‒ Ну что там? ‒ не выдержав, первым подлетел к коробке Кюхён, заглянул вовнутрь и восторженно присвистнул: ‒ Это тот самый? ‒ Кажется, да... ‒ все еще не веря своим глазам, растерянно пробормотал Хичоль, жадно разглядывая подарок и думая, что в этот раз этот идиот наконец-то угадал. Очень сильно угадал. Но он что... правда купил его? Ради него? Псих сумасшедший... ‒ Эй, ну что там? Не томите уже, а, ‒ следующим содержимое коробки влез изучать Ынхёк, чье мнение было не таким уж цензурным: ‒ Ох нихуя себе. Это правда он? Настоящий? ‒ Да что там такое? ‒ практически одновременно с Донхэ подошел к коробке Чонун и, отпихнув в сторону недовольно зашипевшего Кюхёна, тоже заглянул в нее: ‒ Это правда он? Тот самый раритетный дом для Барби, про который ты нам прожужжал все уши и который два дня назад ушел с аукциона на Ebay за почти 70 тысяч долларов? ‒ Кажется, да... ‒ чувствуя, что он вот-вот просто возьмет и разревется, дрожащим голосом пролепетал Хичоль. ‒ Вот дает, ненормальный, ‒ довольно улыбнулся Ынхёк, искренне радуясь тому, что его совет кое-кому, кажется, оказался очень и очень полезным. Ведь если он и правда виноват в том, что столько лет назад просто из-за собственного эгоизма, незнания и тщеславия почти разрушил счастье друга, даже двух друзей, то... пришла его пора помочь этим двоим хотя бы немного, чтобы они смогли склеить и наконец-то начать то прекрасное, доброе и светлое, что из-за него, Ынхёка, тогда так и не случилось, но ‒ слава богу, постоянству чувств Хичоля и упрямству Хангёна ‒ все-таки случится. Сейчас, глядя в полные восторга и ужаса глаза Хичоля, Ынхёк прекрасно видел, что теперь-то совершенно точно случится, и испытывал от этого какой-то совершенно ненормальный восторг. А еще от осознания того, что он пусть и вел себя, как последняя сволочь, и наделал много ошибок, но некоторые из них у него еще есть шанс исправить и он и правда может это сделать. И стать еще чуточку лучше, чем тот Ынхёк, чье отражение по утрам еще полгода назад не вызывало в нем ничего, кроме отвращения.