Way To A Dream

‒ Ох, кажется, кто-то и правда окончательно влип, ‒ поправив тканевую маску на лице, усмехнулся Донхэ, наблюдая за тем, как Хичоль в компании Кюхёна и Чонуна восторженно ползает на карачках по полу прямо в спонсорской одежде, кажется, от Gucci вокруг кукольного домика, охая и ахая над каждой мелочью, будь то миниатюрные кукольные кружечки в кухонном шкафу или мизерные банные тапочки в ванной. ‒ Главное, чтобы все-таки в Хангёна, а не в этот домик, ‒ откинувшись на спинку стула, отзеркалил усмешку Донхэ Ынхёк, на лице которого тоже красовалась увлажняющая маска. Эту полезную дрянь их всех уже второй месяц в обязательном порядке после каждый смывки макияжа заставлял делать Марк, ловко парируя все нытье и возражения SFS тем, что сделать маску сейчас куда проще, чем потом делать пересадку новой кожи взамен той, что будет выедена до глубоких слоев слишком агрессивным и частым макияжем и добита неправильным уходом. К тому же эти маски им оптом поставлял один из спонсоров, и они обязаны были светить ими везде, где только можно. SFS с огромнейшим удовольствием не отказались бы от спонсорской поддрежки Lamborghini или Jaguar, ну на худой конец Porsche, но нет. У них, конечно же, только украшения, шмот и эти дурацкие, пахнущие чем-то приторно-сладким масочки. Ну и телефоны. А еще семь международных Домов моды. Что тоже неплохо для самой проблемной группы в стране. ‒ Ну, тут сложно, знаешь ли, ‒ с совершенно серьезным выражением лица пожал плечами Донхэ. ‒ Составить конкуренцию ТАКОМУ дому, ‒ он красноречиво поиграл бровями, заставляя Ынхёка прыснуть со смеху и начиная хохотать вслед за ним. Да уж, по сравнению с таким домом для Барби у Хангёна просто нет шансов. Если бы он еще хотя бы был байкером, то, может, у него и был бы шанс, а так... без вариантов. Очевидно, хохочущий до слез Ынхёк был того же мнения. На самом деле, до их расставания у них всегда и во многом совпадали взгляды и мысли, и сейчас, смеясь над совершенно дурацкой шуткой вместе с Ынхёком, Донхэ внезапно поймал себя на том, что он чертовски скучал по этому. По своему другу и по вот таким простым, но важным моментам с ним. И как же чертовски хорошо, что они пытаются наладить отношения и забыть всю ту дрянь, что была между ними. ‒ Эй, вы чего ржете? ‒ наконец-то найдя в себе силы оторваться от их новой всеобщей игрушки, поднялся с колен Кюхён, недоуменно глядя на едва ли не плачущих со смеху старших, которые, судя по всему, хохотали вовсе не потому, что большая часть группы внезапно решила впасть в детство. Но тогда почему?.. ‒ Да так, ‒ сделав глубокий вдох, попытался успокоиться Ынхёк, но стоило ему только представить торжественную свадьбу Хичоля с кукольным домом и орущего на всю церковь, что он против, Хангёна, то... ‒ Ой все, я больше не могу, ‒ с огромным трудом все же заставив себя перестать ржать, выдавил из себя Ынхёк, имея в виду то ли эти тупые шуточки, то ли проклятую маску, которую он с нескрываемым наслаждением сдернул с лица и смял в руке: ‒ Задолбала склизкая дрянь. Твоя очередь, ‒ поднявшись с кресла, кивнул слегка опешившему от такой смены настроений Кюхёну на свое место Ынхёк. ‒ Я не... ‒ начал было Кюхён, искренне надеясь, что хотя бы сегодня его кожа лица может обойтись без всех этих витаминов, дополнительных увлажнений и прочей косметической хренотни, но его со смешком перебил тоже решивший, что с него на сегодня достаточно бьюти-процедур, Донхэ: ‒ Марк обещал зайти проверить нас через 10 минут, так что тебе не отвертеться, занимай мое место, расслабляйся и получай удовольствие. ‒ Ага-ага, весь горю от предвкушения, ‒ недовольно пробурчал Кюхён, плюхаясь на кресло, пока Донхэ пытался отодрать от игрушки Хичоля и Чонуна, чтобы они все-таки успели закончить со всем этим и уехать из студии по своим делам до полуночи. Но поскольку миссия «Отодрать Хичоля от кукольного домика» оказалась априори невыполнимой и, наверное, будет таковой в ближайшие пару недель, если не месяцев, то следующим на очереди бьюти-пыток вместе с Кюхёном, конечно же, оказался Чонун ‒ единственный, кто относился ко всему этому спонсорскому цирку во имя молодости и красоты с большим терпением и смирением. Как и ко всему остальному. Донхэ даже иногда завидовал ему, искренне жалея о том, что у него самого никогда не было даже намека на такую черту характера, как пофигистичность. ‒ Скажи, а ты куда после? К Хёкджэ? ‒ внезапно спросил у усевшегося рядом с ним прямо на полу Донхэ Кюхён, когда они с Чонуном уже оба устроились и залепили свою кожу этими целебными тряпками. ‒ Да. А что такое? ‒ откинув голову назад и прикрыв зудящие после линз глаза, чтобы дать им еще немного отдыха, устало спросил Донхэ, чувствуя, как на него волнами накатывает усталость. Наверное, сказывалось напряжение последних дней. Или лучше сказать ‒ месяцев? А может, вообще года? Когда они там последний раз были в отпуске? Кажется, на зимних праздниках два года назад... И с их новым графиком отдых им вряд ли светит в ближайшие месяцев шесть, а то и семь. Крайне мило. Но, слава богу, что у него теперь было то, вернее, тот, кто давал ему и второе, и третье, и четвертое дыхание. И, может, даже пятое и сто пятидесятое. ‒ Передай ему, что мне понравилась моя партия в последней песне. Да и сама песня на пять с плюсом. Он хорошо поработал, ‒ Кюхён с трудом сдержал ехидный смешок, глядя на совершенно по-идиотски разулыбавшегося лишь при одном упоминании имени Хёкджэ Донхэ. Но все-таки сдержал, ведь теперь он прекрасно понимал, что любовь практически всегда делает из всех дураков и какое чудо, если она взаимна. Жаль только, что это, увы, не его случай. Но ничего. Они еще пободаются. ‒ Ты мог бы сам к нему заехать и передать, ‒ пожал плечами Донхэ, уже представляя, как Хёкджэ будет рад, когда услышит похвалу из уст самого, просто-таки извечно недовольного участника группы. ‒ Сегодня не получится. Я еду к Аре. Нужно забрать Хёну домой, ‒ как бы Кюхён ни старался говорить спокойно и ровно, но даже увлеченно разбирающий кукольный гардероб Хичоль услышал предательскую дрожь в его голосе. ‒ Ты поедешь один? ‒ внезапно резко сел на своем месте и обернулся к Кюхёну Чонун, с трудом удержав на лице проклятую маску, ведь эта дрянь так и норовила сползти и прилепиться на новую футболку, которую ему, между прочим, подарила мама и просто не простит, если он сделает с ней что-нибудь в первую же неделю. ‒ Я мог бы... ‒ Нет-нет, я поеду с ним, ‒ опередил предложение Чонуна тоже усевшийсяна пол и с трудом сдерживающий желание улечься прямо здесь и передремать хотя бы 20 недоспанных утром минут Ынхёк. ‒ Сначала мы заедем и заберем мои визы, а потом... ‒ Понятно, ‒ так и оставшись сидеть и задумчиво закусив губу, размышляя явно о чем-то своем, кивнул Чонун. ‒ Передавай ей привет и скажи, что я постараюсь заехать к ней в выходные. ‒ Хорошо, ‒ кивнул Кюхён и внезапно поинтересовался: ‒ А ты? ‒ вопросительно глядя на Чонуна. ‒ Что я? ‒ не поняв вопроса, удивленно переспросил тот. ‒ А ты куда сейчас после съемок? Домой? Или?.. ‒ Кюхён хитро посмотрел на Чонуна. Про его странные многочасовые отлучки знали абсолютно все, и точно так же абсолютно все не верили в его длинные пространные объяснения о том, что он ходит на какие-то там тренинги личностного роста, гуляет, навещает родителей и ходит по театрам и кино. В одиночестве. Ну-ну. Кажется, кто-то просто еще не был готов рассказать им кое о чем, вернее, кое о ком, и они не задавали лишних вопросов, пытаясь сохранить хрупкое душевное равновесие одногруппника, но... Кюхён, в курсе несложившейся личной жизни которого были все и вся, просто не мог сдержаться и не попытаться выяснить хотя бы что-нибудь. ‒ Я... хм... ‒ задумчиво нахмурился Чонун, словно и правда не помнил, что собирался делать сегодня вечером, но… его мысли сейчас были заняты совсем не этим вопросом. Он мучительно решал, стоит ли говорить ребятам то, что ему удалось выяснить. Да, определенно стоит. Ведь они договорились уменьшить количество секретов между ними до жизненно важного минимума. ‒ Слушайте, тут такое дело... Я не хотел вам рассказывать, но... Если кто-нибудь будет шутить на эту тему, то я вас просто убью, ‒ наконец-то собрав в кулак всю решимость, рвано выдохнул он, почему-то пристально глядя прямо на Кюхёна. Тот уже собирался было возмутиться и заступиться за свою оскорбленную серьезность, но, получив предостерегающий взгляд Донхэ, вовремя захлопнулся, уступая слово старшим и позволяя Донхэ заверить Чонуна в том, что никто даже не подумает шутить, что бы сейчас ни случилось и что бы он ни рассказал. ‒ Ладно, ‒ поджав губы, кивнул Чонун и поднялся с места, пытаясь взглядом отыскать свою сумку. ‒ Вы все прекрасно знаете, что я встречался кое с кем. И она... в общем, она меня бросила. Я думал, что дело в нас и во мне. Но Сонмин нашел кое-что и... В общем, вам лучше прочитать это самим, ‒ наконец-то обнаружив свою сумку на полу у самой двери, Чонун неловким неуверенным шагом отправился к ней и, наклонившись, достал оттуда толстую пачку бумаг, которые оказались пятью одинаковыми копиями соглашений, заключенных между Чхве Шивоном, SM Entertainment и... ‒ Нуна? Ты встречался с НУНОЙ? ‒ прочитав имя на первой странице, ошарашенно спросил у Чонуна Хичоль, даже не предполагавший, что это может быть их нуна из стаффа... Они же виделись каждый день, и... Как так? Как они могли не заметить? Эти двое постоянно же были у них перед глазами! Просто возмутительно! Но это была далеко не самая возмутительная вещь, которую им предстояло узнать в ближайшие полчаса, ведь то, что было прописано в этом документе... не укладывалось ни в какие рамки. Нет, они знали, что Шивон еще та сволочь, которая ради своих целей не остановится ни перед чем, но увольнение без рекомендаций и штраф в миллион долларов за одно сообщение, улыбку и нерабочий разговор? Это же полная жесть! Ох, если бы только этот ублюдок попался им сейчас в руки, после того как они все прочитали эту юридически заверенную мерзость и узнали, что он долгие годы не только обворовывал их, но и просто уничтожал всех, с кем они могли бы по-настоящему сблизиться, то... пожалуй, уже через пару часов в Сети гремел бы очередной скандал. Но эта сволочь исчезла так же бесследно, как и продюсер Чон, имя которого кто-то словно вымарал не только из истории агентства, но и вообще из этой реальности, и все, что им оставалось, ‒ сходить с ума от ярости и пытаться придумать, как исправить то, что натворил их горячо любимый менеджер, если это как-то можно было исправить вообще. Проклятье. И когда все это закончится и они смогут начать жить нормальной жизнью?! Когда их перестанут преследовать не только собственные, но и чужие прошлые ошибки?! Сейчас им казалось, что, наверное, уже никогда. Но... все налаживается. Рано или поздно. И они разберутся и с этим. Ведь, в конце концов, они уже смогли расхлебаться с таким количеством дерьма, что одна чайная ложка вряд ли смертельно усугубит положение. К тому же все, что им нужно было сделать, ‒ уничтожить это чертово соглашение, попросить прощения у нуны и доказать всем, что даже такие, как они, имеют право на нормальную личную жизнь и любовь, а не только на фальшивые сценарии и романы, созданные специально для прессы.