Спасибо, панк-рок

      — Мам!.. Маам!.. Мааам!       — Ну что тебе нужно? Видишь, я пылесошу?!       — Мам, я выиграла билет на фестиваль «Прощай, лето» с проходом за кулисы! — Вета пыталась изобразить искреннюю радость и удивление, но это было не так просто, ведь на самом деле она ничего не выигрывала, просто попросила Августа достать билеты. Фестиваль это лишний шанс пообщаться, от которого ни Август, ни Вета отказаться не могли.       — Молодец. И кто тебя туда повезёт? Я не могу. Это же в соседней области, да? — женщина недовольно посмотрела на дочь. — Что-то слишком везучая ты стала.       — Да. Ну я могу поехать с Иркой и её мамой. Они тоже будут там, — Ира совершенно не любила «Hate and Love», зато была не прочь послушать «Некроз» и «Рафаэль» — пару попсовых групп, что тоже выступали на «Прощай, лето». — Они с удовольствием меня возьмут, к тому же, за кулисы со мной может пройти ещё один человек. Ира, конечно, не получит от этого такой кайф, как я, ты ее знаешь, но тем не менее…       — Я подумаю. Мелковата ты ещё в другой город на фестивали ездить. Тем более с подругой…       Вета не дала матери договорить. Она, как всегда, произнесла на одном дыхании целую слезливую речь про то, какое это счастье — увидеть кумиров. Какой редкий шанс, как она будет после этого хорошо учиться. Какая волна счастья ворвётся в жизнь фанатки. Эта речь была заготовлена заранее и перед ней мама не смогла устоять, потому что раньше женщина была очень похожа на свою дочь, чем Вета бессовестно пользовалась, играя на чувствах. Впрочем, уговорить маму было несложно. Теперь главное, чтобы папа, бабушки и прочие родственники её не переубедили. Так что самое время подкрепить доверие, а заодно и выговориться. Двух зайцев одним ударом, как говорится.        — Мам, я ещё кое о чём с тобой поговорить хотела.       — Мм?.. Что ещё?       — Мне кажется, я влюбилась, — Вета стыдливо отпустила глаза в пол. Ей очень неловко было произносить такое вслух. Да ей даже думать об этом было неловко.       — Подожди, я не ослышалась? Правда, что ли? В кого же? — женщина вся была во внимании. Чтобы её дочь, которая даже слышать не хотела о любви (разве что в контексте песен HaLа, но это другая история), могла проявить к кому-то симпатию. Вот это сюрприз. Женщина была готова давать советы. Это же так интересно! Первая любовь дочери! Только вот не та, о которой думала мама.       — Я тебе не скажу в кого. Пока. А может и никогда. Мы всё равно не будем вместе, так что…       — Это ещё почему? Что за пессимизм?       — Он… — Вета поняла, что если скажет «женат», то станет понятно, что её друг старше восемнадцати. А девочка не знала, как мама на это отреагирует. А о том, чтобы сказать об Августе и речи не шло, — помолвлен. И они поженятся после восемнадцати. Вот.       — Ну может он ещё изменит своё решение. Да и с тобой пройдёт, думаю. В твоём возрасте, — мама сделала небольшую паузу, задумавшись, — у меня и подружек часто были влюбленности, но они всегда проходили. Так что и ты остынешь, не переживай.       — А как же папа? Как ты поняла, что это настоящая любовь?       — Я ничего не понимала, — женщина улыбнулась. — Просто он любил меня больше, чем другие и не отпустил, а наоборот, стал проявлять больше знаков внимания и, в конце концов, позвал замуж. А я согласилась. Потому что тут была настоящая взаимность. Я была ему нужна. А симпатия, основанная на симпатии, увядает без ответа, — женщина очень увлеклась. Любовь и всё с ней связанное была её любимая тема в молодости, а вот, наконец-то, и дочь доросла!       — Мам, а симпатия основанная на дружбе?       — А у тебя так? Если вы друзья, то это грустно. Надо тебе рвать все контакты, чтобы такая любовь прошла.       — Вот поэтому я и хочу на фестиваль, чтобы хоть немного его не видеть и не встречать каждый день, — Вета врала, плюя на советы матери. Она не хотела разрывать контакты, наоборот, она тянулась к общению с Августом.       — Бедная моя девочка, конечно, я уговорю папу. Поедешь ты на этот фестиваль. Отвлекись и развлекись. И забудь.       — Спасибо, мам, — две девушки обнялись. Вете было немного стыдно за вранье, но с другой стороны, оно было полуправдой. Девочка и правда влюбилась. Это была ложь, ради того, чтобы наверняка ещё раз увидеть Августа в живую.

***

      Вот он заветный день! Вета вновь носилась по квартире вспоминая, что взяла, а что нет. В этот раз никаких рисунков она не рисовала. Ведь Август ей больше не кумир. А кто тогда? Друг? Да, пожалуй. Лучший друг. К сожалению, выяснилось, что HaL вместе с обворожительным вокалистом приедут только на третий день. А первые два Вета будет вынуждена провести наедине с подругой, толпой и хорошей музыкой. Не так плохо, верно?       А вот у Августа дела обстояли хуже: он все ещё не разговаривал с Лёшей. Извиниться самому никак не хватало моральных сил, а гитарист не собирался делать первый шаг. Так и репетировали, как два идиота, игнорируя замечания друг друга. С собственной женой Август почти не общался. Она пыталась спрашивать, как он, но музыкант лишь отмахивался. Эти вопросы почему-то его дико раздражали. И в заключение всех неприятностей, НaLу пришлось взять нового басиста. Это был молодой парень двадцати трёх лет. Весёлый, добродушный, правда немного надоедливый и глуповатый. Про таких говорят «колхоз». Миша (как его звали) и правда напоминал стереотипного деревенского жителя. Не хватало только колоска в зубах и трактора. В общем, парень был неплохой, но Август сразу возненавидел его. Единственная причина этой ненависти — сама ненависть. Солисту все ещё было больно от потери друга, бедный музыкант целыми днями занимался самокопанием. Он себя презирал, продолжал винить в смерти Гриши. Но вечно это продолжаться не могло. Так и до суицида недолго. И вот появился Мишка. Он стал для Августа козлом отпущения. Ведь новый басист занял святое место Гриши! (что было необходимо, но этот факт солист упорно игнорировал) И Августу стало легче ненавидеть этого ни в чем неповинного Мишу, чем себя.       Вот так Август и жил: от ненависти — к вине, от грусти — к злобе. Он не мог больше писать песен. Ни одна строчка не ложилась на бумагу. Мыслей было много, но они, как рой мух, кружили в беспорядке, строя сомнительные предложения. Беря в руки гитару, выходили лишь какие-то мелодии, больше похожие на детское баловство, чем на музыку. А кто Август без музыки? Что у него еще остается?       А остаётся только одно. Точнее одна. Эта мысль грела душу Августа во всём происходящем хаусе — у него ещё остался единственный и последний друг. Человек, что мог вдохновлять его. Несмотря на то, что последнюю неделю они с Ветой не так много общались, важность девочки для Августа только выросла. И это отчасти потому, что музыкант занимался самовнушением. Ему важно было знать, что осталось что-то хорошее в его жизни, и чем это «хорошее» лучше, тем легче.

***

      На фестивале была дикая жара. И в плане погоды, и в плане драйва. Лучшие группы страны собрались, чтобы играть лучшие песни. Вета всё время была в толпе, спала она четыре часа за два дня. А энергии было столько, сколько в начале. Ира же не была столь увлечена. Её режим был такой же, как всегда: каждый день сон не меньше восьми часов, еда четыре раза в день, заходила в толпу она только на интересующие её группы. В общем, полная скукотища и старческий консерватизм — по выражению Веты.       Расселились девочки очень удачно для нашей фанатки: они с подругой в небольшом мотеле рядом с площадкой фестиваля, а мама Иры сняла квартиру в другом месте, потому что места в мотеле кончились. К тому же, мама подруги очень доверяла своей дочери, так что она вовсе не собиралась контролировать девочек.

***

      Третий день фестиваля подходил к концу. Вот-вот на сцену должны были выйти «Hate and Love», а после Вета с Ирой наконец-то пойдут за кулисы.       — Привет! Привет! Я рад вас видеть! — Август натянуто улыбнулся. Нельзя показывать свои настоящие чувства фанатам. Он — вечно позитивный артист, на другое не имеет на сцене права. Солист ни слова не сказал ни о новом басисте, ни о смерти Гриши. Он не был уверен, что сохранит спокойствие, если поднимет эту тему.       Август, исполняя свои песни, искал в толпе Вету. Но это было почти невыполнимо: толпа двигалась, она была живой, словно один огромный организм. Удивительное зрелище — огромное количество людей, странно и ритмично двигающихся. Все сплетаются в безумном танце на этом празднике жизни. В голове Августа сразу возникла ассоциация с древними ритуалами ацтеков. Не хватало только жертвоприношений. Хотя, может, у кого и остановится сердце от перенагрузки… Но об этом думать не стоило.

***

      Наконец, концерт HaLа закончился. К выходу на сцену готовился следующий коллектив, а Вета с Ирой пошли на встречу с музыкантами.       — Девчонки, привет! — Август вышел встречать подруг. — Ну что, пойдёмте к остальным?       Вета, Ира и Август прошли в приличных размеров комнату. Этот небольшой «дом», который являлся гримеркой и просто местом отдыха артистов, был почти полностью построен в чистом поле за пару дней, что не могло не удивлять. А совсем скоро его снова разберут и увезут пылиться на склад до следующего сезона. В комнате были музыканты разных групп. Все те, что ещё не разошлись по трейлерам и не уехали.       Это был такой шанс — пообщаться с огромным количеством талантливых и знаменитых людей! Однако Вета не была достаточно этим увлечена, ей, конечно, нравилось разговаривать с популярными артистами, но почему-то это уже не вызывало такого восторга, как раньше. Теперь ей больше не терпелось остаться один на один с Августом и, наконец, поговорить. А им всегда было о чем поговорить, особенно теперь, когда солист HaLа находился в депрессии и его надо было оттуда вытаскивать.       Девочка под шумок вышла из комнаты вместе с самым лучшим музыкантом, и они направились в трейлер, снятый специально для фестиваля.       — Ну как ты? Всё хорошо? — Вета обеспокоенно посмотрела на друга.       — Ну как тебе сказать? — усмехнулся Август. — Такое себе. Песни пишутся с трудом. Точнее не пишутся. Есть мысли, идеи, даже полудохлое вдохновение, но совершенно не хочется ничего создавать. Вот и жалуюсь тут тебе, как последний нытик.       — У тебя есть причины. Мне можешь жаловаться сколько угодно. Кстати, что думаешь о Мише, как о басисте? Ты мне так ничего и не писал про это.       — Он лучше, чем ничего, однако в сравнение с… с… — к горлу опять подступил противный ком. Август чувствовал, как всё лицо принимает мученическое выражение. Он все ещё не мог спокойно говорить о Грише. Даже с Ветой.       — Ладно, прости. Давай поговорим о другом.       Как только друзья ушли от такой щекотливой и депрессивной темы, диалог легко наладился. Август уже беззаботно смеялся и шутил, а Вета просто была счастлива.       –…ну и после этого я решил больше не пить. Вроде получается неплохо.       — Да-да, не пьёшь, — хмыкнула девочка, — напомни-ка мне, кто тебя спать укладывал, когда ты напился?.. –Вета тут же пожалела, что неосознанно вернулась к теме Гриши, но вдруг разговор принял неожиданный поворот.       — Я не помню. Ничего почти. Расскажи, кстати, что было? Я не вел себя, как свинья? — для Августа представилась отличная возможность выяснить насчёт поцелуя. Он и думать почти забыл о нем, но стоило Вете заговорить о том дне, как желание знать, что же было, вернулось. Почему бы деликатненько не разрешить этот вопрос?       Вета смутилась. Вот она как раз ничего не забывала. Она думала об этом и довольно часто, представляла что будет, если Август вспомнит и спросит. Она пробовала развивать в голове диалог, придумывать разные последствия этого вопроса. Даже те, за которые ей стыдно. У нее был заготовленный ответ, который она считала наилучшим. Но главное слово — «был». Сейчас же, когда диалог происходил в реальности, она растерялась и тут же забыла все собственные варианты.       — Ну… Я застала тебя пьющим на диване в мокрой майке, — начала девочка…