***
Вета успокоилась так же быстро, как и расплакалась, но тем не менее не спешила отстраняться от Августа. Ей было очень приятно вот так сидеть, уткнувшись лицом в его грудь. Так уютно. Вот бы сидеть так всегда! Она не была знакома с этим чувством ранее. С чувством уюта от нахождения рядом с определённым человеком. В книгах и фильмах нам не показывают его, пропускают, оно ведь скучное и вроде как неважное. То ли дело любовь, страсть, дружба.***
Солист не мог видеть Ветиного лица, но попытался представить, какое у него сейчас выражение. Девочка не была модельной внешности, у нее были свои незначительные изъяны, она отличалась от улыбающихся во все тридцать два зуба девушек с обложек журналов, но зато, как и Август, Вета была по-настоящему живая, как бы странно это не звучало. И эта "живость" была, наверно, дороже аккуратного носа или идеальной кожи. Кроме того, чем дольше Август знал Вету, тем больше она нравилась ему внешне. У него всегда так бывало: ничего во внешности как бы и не меняется, но чем человек приятнее в общении, тем симпатичнее он начинал казаться и наоборот. Если на лице солиста ярко выделялись непропорционально огромные, красивые глаза, то на лице Веты главными были губы. Очень аккуратные, красивой формы. В меру пухлые и яркие. Но несмотря на попытки, музыкант так и не смог представить её лицо целиком. Воображение остановилось на абстрактных набросках. И как же Августу захотелось ещё раз его увидеть! Посмотреть на её немногочисленные веснушки, что сильно молодили девочку, на её слишком большой нос, на тёмные брови, что по цвету отличались от русых, слегка волнистых волос. К тому же, он даже не помнил, какого цвета глаза у его главной поклонницы. Как хотелось сейчас исправить это недоразумение! И Вета, словно почувствовав мысли Августа, чуть-чуть отстранилась и подняла взгляд. Солист пристально посмотрел на свою бывшую фанатку. Вот так они сидели друг напротив друга и каждый думал о своём. Вета, например, о том, как ей сейчас хорошо. Она пыталась запомнить всё до мелочей. Все ощущения, все эмоции, все прикосновения и слова. А солист пытался понять, что он чувствует. Хотя лучше бы не понимал. Случилось то, чего он боялся больше всего. Между ними была уже совсем не чистая дружеская симпатия, а нечто другое, о существовании которого музыкант не вспоминал уже десять с хвостом лет. Он сейчас специально воскресил в памяти момент знакомства с Леной. Действительно, тогда в животе тоже летали бабочки, а воздух между парой становился раскалённым, но тогда это всё равно было немного другое чувство. Да и было ли оно вообще? Или просто молодой юноша, полный гормонов, внушил себе его? Ведь он же однолюб. Да, он же всю жизнь был однолюбом в мать, которая после ухода мужа из семьи смогла воспитать сыновей в одиночку, так и не найдя себе пары, продолжая любить отца Августа. Музыканту всегда эта история казалась романтичной. Не мог же он пойти в своего антигероя детства. Он всю жизнь старался быть непохожим на отца и вот - он повторяет его путь. Почему сейчас, вместо того, чтобы быть с лю... с женой, он сидит в трейлере наедине с Ветой. И чувствует. Что-то непонятное и так давно забытое. Это "что-то" проникло в жизнь Августа совершенно незаметно, вместе с ещё одним случайным знакомством. У музыканта всегда было много знакомых, но почему-то странная привязанность пришла только сейчас, с девочкой, что никак не подходила для подобных чувств.***
Пока Август всё еще был в замешательстве, Вета поняла, что если когда и надо совершать ошибки, то именно сейчас, пока эта возможность есть. Пока она ещё чувствует всё так ярко, пока Август не до конца осознал, что происходит, пока его разум полностью заняли эмоции. Такого больше не повторится, они просто не допустят этого, никто из них не сможет воскресить эту точку близости и понимания, значит надо хоть попытаться сделать её точкой невозврата. Вета подалась вперёд и коснулась губами губ Августа. Ей было безумно тревожно, но она сделала это так легко и аккуратно, словно умела это с рождения. Но теперь ей руководила точно не жалость, как тогда, в отеле. Сейчас она знала, что делает. Знала почему и зачем, но всё равно боялась. Боялась, вдруг сейчас ее застыдят и выкинут прочь, как провинившуюся кошку. Но музыкант ответил, пусть и не до конца уверенный в том, что делает. Он окончательно запутался во всём. Во всём таком обычном и простом. Но сильное волнение ушло, как только Вета запустила свои руки в его, ещё влажные после концерта, волосы. Мозг сразу же забыл о всех переживаниях, он отказался воспринимать хоть что-то окончательно, лишь намекнув на прощание, что его хозяин всё ещё эгоист и пожалеет о том, что делает. В голове Веты роем носились мысли. Она внутренне ликовала: Август её не отвергнул. Девушка даже на пару секунд позволила себе задуматься "будет ли что потом?" имея ввиду очень дальнюю и невозможную перспективу... И вот, уже следующая занимательная мысль сменила грустную предыдущую: ей ведь совершенно не противно, точнее невероятно приятно прижиматься своими губами к чужим. Это же звучит как бред! Тем более музыкант старше. И это не просто год или два, это пятнадцать лет! Но почему-то осознание, что человек рядом с ней прожил в два раза больше времени, вовсе не отталкивало, даже наоборот, это было интересно. Она могла довериться Августу, чтобы он направлял ее. Наконец она поняла почему люди целуются, теперь она чувствовала все то, про что до этого только читала. Отсутствие опыта больше ее не пугало, теперь оно мотивировало познавать новое, незнакомое ощущение. Такое, которое бывает всего раз в жизни. Вета буквально слышала, как трещат и рассыпаются её принципы, пока Август нежно проводит рукой вдоль позвоночника и оставляет ее на талии, притягивая ближе. Она чувствовала, как опускается на уровень тех, кого считала низкоморальными дурочками, но сейчас ей хотелось просто зарыться в Августа с головой и раствориться в тепле, наплевав на всё. Рука сама невольно нашла ладонь музыканта и сплелась с ней пальцами, а вторая осторожно обняла за шею. И вот Вета уже сидела у Августа на коленях, из-за осознания чего по телу прошла приятная горячая волна. Но девочка не хотела заходить дальше. Она не была готова перейти последнюю черту и очень боялась, что музыкант этого не понимает. Разумеется, она знала, что без её согласия Август не будет даже обнимать её, но если он все же попробует зайти дальше, ей придётся попросить не делать этого, что может создать большую неловкость. Но не сейчас! Только не сейчас! Короткая футболка немного задралась и когда рука Августа нечаянно коснулась голой кожи, Вета вздрогнула всем телом и будто сжалась в комочек. Она была готова поклясться, что почувствовала физическую боль, хотя на деле это было не больше, чем страх. Ее парализовало, она поняла, что если музыкант продолжит, она наверно даже не сможет ничего сказать. Это было так странно. Музыкант немного отстранился и посмотрел Вете в глаза. Она забыла – он сейчас чувствовал малейшее колебание ее тела. Нет! Он не должен сейчас уйти! Но прервать контакт глаз девочка была не способна, поэтому просто нежно провела рукой по плечу Августа, немного сжимая пальцы. И солист слегка улыбнулся, снова прижимаясь к Ветиным губам и поправляя рукой ее задравшуюся футболку. Он понял. Слава богу, он понял. Пусть эта ночь не кончится никогда. Пожалуйста, пусть его руки всегда будут плавно двигаться вдоль спины, а её - закрываться в короткие непослушным волосы. Пусть этот запах, запах Августа, будет с ней всегда. Ни с чем не сравнимый, но безумно приятный.***
Август чувствовал прикосновение незнакомых губ. Впервые почти за десять лет. Вета была не как Лена, совсем другая. Целоваться она не умела, но старалась, была непредсказуема, в отличии от жены, чьи действия он знал наперёд. Это было так ценно – чувствовать едва заметную реакцию на каждое движение Августа. Замечала ли она сама, как выгибалась, прижимаясь к музыканту? Он понимал, насколько сокровенно для девочки то, что происходит. Для него секс стал обычным делом, но для Веты даже рука на талии была чем-то ужасно неприличным, запретным и сокровенным. Напрямую музыкант никогда не спрашивал, но был уверен, что у девочки никогда не было ни парня, ни поцелуев. А сейчас он убедился окончательно – он первый, кто касается её так. Кому она позволила провести языком по нижней губе, посадить на колени, прижать так близко. А тот момент, когда Вета вздрогнула от прикосновения к её оголенной талии! Он даже немного испугался – чего это она? А все так просто – страх. Страх перед неизведанным. Вряд ли она боялась Августа, скорее просто не была уверена, что сможет остановиться, если тот решит сделать ее полностью своей. Ну нет, она сейчас не должна бояться. И эта мысль пробудила в Августе огромную нежность. Он приостановился, замедлился и приоткрыл глаза, чтобы увидеть выражение лица Веты и запомнить его навсегда. А затем легко потерся носом о её щеку. Сколько он так не делал? Вечность? А на вопросительный взгляд легко чмокнул в самый кончик носа. Девочка застенчиво улыбнулась. Её глаза светились так ярко! – Ты очень красивая, когда улыбаешься. Вета ничего не ответила, но внутри просто растеклась в сладкую счастливую лужицу от накативших эмоций. У музыканта появилось ещё одно желание – поцеловать девочку в шею. Но он не был уверен, как она отреагирует. Но тем не менее желание оказалось настолько сильным, что он все же прикоснулся сначала к уголку её губ, затем к мочке уха, наконец к шее. Девочка замерла, но не вздрогнула, лишь стала тяжелее дышать. Вот она перед ним – открытая как чистый лист, нежная, влюбленная. Если бы он хотел, он мог бы сейчас соблазнить её, несмотря на страх. Но он не хотел. Он не хотел делать ей больно. Она была счастлива, а это все что было сейчас нужно. Но несмотря на все удовольствие от происходящего, Августа всё равно грыз зверь сомнения. Как он, всю жизнь презиравший изменника-отца, мог сейчас быть с другой женщиной? Хотя Вету женщиной язык назвать не поворачивался. Скорее разве что девушкой, взрослой, разумной и такой... красивой... Как он мог сейчас вдыхать запах другой, смотреть ей в глаза и... быть счастливым? Быть счастливым не с Леной? Но эти мысли долго не задерживались. Они просто рассыпались, исчезали. И к Августу неожиданно будто пришло озарение, вдруг он понял, что всё правильно. Всё должно быть именно так. Он должен приходя домой после репетиции, проводить рукой по худенькому плечу Веты так, как сейчас, должен обнимать её и целовать, как сейчас, должен быть с ней, как сейчас. Жизнь стала казаться такой простой: есть он, есть Вета. Они любят друг друга и должны быть вместе. И есть Лена, с которой он должен расстаться. Время текло то быстро, то медленно, оно вроде как и совсем исчезло, потеряло своё значение. Вдруг становилось сыпучим, как песок, наполняло всю комнату и тут же неслышно утекало куда-то в вечность.***
Вета сидела, обняв Августа. Теперь наконец она тоже избавилась от всех мыслей, что кружили в голове. Сейчас повсюду была тишина.***
Два человека медленно шли по полю в сторону мотеля. Слова были излишними, они все уже друг другу сказали. Девушка некстати вспомнила строчку из одной известной песни "А из меня рвётся молчание, достался в наследство кому-то мой крик"* она точно описывала ситуацию, пусть сама песня и была вовсе не об этом. Луна была как никогда ярка, она освещала истоптанную ногами танцующих людей землю. И сейчас, никто-не-знал-сколько часов спустя после окончания фестиваля, вокруг были пьяные в хлам люди. Возможно, среди них были даже Лёша с Мишей. Однако им всем было плевать на парочку, молча пересекающую площадку. Как и парочке было тоже плевать. Вету накрыла светлая грусть. Она понимала, что на этом всё. И теперь, когда она повторила себе это сто тысяч миллионов раз, было уже совсем не больно. Но только если совсем чуть-чуть. Ну а Август совершенно не задумывался ни о чём подобном. У него на душе все еще было так легко и спокойно, как, наверное, никогда. Всё вокруг казалось простым и понятным, пока для него было только чёрное и белое.***
Пара подошла к мотелю. Вета снова поцеловала Августа. На этот раз на прощание. Так же нежно, но уже довольно смело. Она так не хотела уходить, но и остаться не могла. Впереди им предстоит серьёзный разговор, зато пока мёртвая тишина была единственным звуком, прекрасной мелодией, что наполняла тёплый воздух вокруг. Конец августа. Очень символично.***
Музыкант слушал удаляющиеся шаги. Он пошёл в свою сторону. К трейлеру. Ощущение простоты и легкости постепенно исчезало, возвращались сомнения, чтобы через пару часов добить его.