Спасибо, панк-рок

      Пока Август шёл назад через поле, мысли начали возвращаться и туман счастья и простоты рассеялся, представляя взору всё, что музыкант снёс, будучи ослепленным такими сильными чувствами.       «Боже, что я натворил!» — голос в голове прозвучал оглушающе громко.       От осознания произошедшего, внутри всё сжалось в один большой комок. И пришло чувство вины. Конечно! Он виноват. Виноват перед Ветой, перед Леной, перед своей матерью, перед самим собой. И самое страшное — Август не представлял, что ему делать. Он же всегда знал путь, всегда следовал за своим сердцем и принципами, но сейчас… Пожалуй, это был всего лишь второй раз за жизнь, когда Август находился в полной растерянности. Его внутренние весы, помогавшие обычно с выбором, уравновесились: с одной стороны он и Вета, их счастье, те, давно утерянные чувства, но с другой — Лена, которая так много сделала для Августа, чувства матери (узнать, что её любимый сын пошёл в отца, было бы сильным ударом) и спокойная жизнь Веты (о своём спокойствии он и не думал). Их с Ветой будущее пока что лишь незримая паутинка. Что будет с Ветой, если они с Августом попытаются быть вместе? Она, наверняка, просто не готова к безумному давлению социума, которого не избежать. Самые худшие сценарии лезли на поверхность разума музыканта. А ведь всё было бы нормально, не соверши он эту глупую ошибку!       Лет с шестнадцати, когда мама сердилась, она иногда называла Августа «великовозрастный дебил». Лучше сейчас и не скажешь. Однако, хотя Августа и можно было назвать «великовозрастным дебилом», но зато мудаком — никогда. Он мог безоговорочно подчиниться чувствам, но они всегда шли бок о бок с его принципами и взглядами, что делало ситуацию, пожалуй, ещё прискорбней. Август ведь знал себя. Было бы проще, будь он сволочью. Самым мерзким людям живется легче. Он бы просто забыл о Вете, чувство вины бы умерло, не успев родиться. (Хотя Августа тут же передернуло от таких мыслей. Нет, это не было бы лучше! Это было бы для него проще, но лучше не родиться вовсе, чем быть подобной дрянью). Но Августа угораздило родиться совестливым и чувствительным, что значит, если он решился переступить свои принципы, значит он и правда любит. Солист мог сколько угодно спорить с собой, но отрицать этот факт бесполезно. Он и правда влюблен, причем по самые уши, как бы это странно не было для него самого.       На горизонте показалась первая розовая полоса.       «Скоро рассвет, выхода нет»*…       Август не заметил, как очутился в пустом трейлере. Как ему сейчас не хватало Гриши! Одиночество разрывало изнутри. Опять. Конечно, был Леша, но он наверняка пьян так, что если сможет встать на ноги, то это будет достижением. Сейчас Август совсем один. И ему было от этого страшно. Хотелось закончить сегодняшний кошмарный и… и великолепный день скорее.       Найти снотворное было легко. Конечно, музыкант не собирался себя убивать. Одно дело — умереть, потому что жизнь невыносима. Другое — использовать смерть, чтобы снять с себя ответственность и ничего не решать. Нет, Август очень ранимый, но он не трус. Так что он просто провалился в глубокий сон без сновидений.

***

      Вета поднялась в номер, Ира, несмотря на свой обычный режим, сейчас не спала.       — Вета, где тебя носило?! — произнесла подруга с тихой яростью в голосе. — Фест кончился четыре часа назад! Ты куда-то пропала после того, как мы взяли автографы. Я подумала, что ты ушла в толпу. Но после окончания феста ты не вернулась. Где ты была?! Я уже думала, что мне придётся искать твой труп в поле!       — Я была с Августом.       — О, ну тогда ясно. Замучила бедного музыканта совсем. Нет бы написать хотя бы! Я же волнуюсь. Да и что там можно было делать так долго, если ты, конечно, не спала с ним, — съязвила Ира.       — Ир, прости, что не предупредила. Но я просто не могла, — Вета глубоко вздохнула. — И сейчас твоя шутка неуместна. В ней слишком мало доли шутки.       — В каком смысле? Ты же не хочешь сказать, что?..       — Нет, не хочу. Но мы целовались.       Ирино лицо вытянулось, на нем застыла смесь недоверия с крайним удивлением. В комнате повисла тишина. Как было бы хорошо, чтобы она сохранилась! Девочка только сейчас поняла, как дико она вымотана. Вот что ее за язык потянуло? Она и не ожидала сейчас от себя такой искренности. Вета была уверена, что однажды расскажет все Ире. (Надо же хоть с кем-то поделиться!) Но не думала, что сделает это сейчас. А хотя, почему нет? Что сделано, то сделано. Ира никому не скажет. Застыдит, не поймёт, может оскорбит, но главное никому не скажет.       — Зато твоя шутка дофига смешная! — фыркнула подруга. — Но ночью после феста в километрах от дома так лучше не шути. Мне совершенно не смешно.       — Я серьёзно, — Вета улыбнулась. Было забавно смотреть, как меняется выражение Ириного лица. — И ничуть не жалею.       — Что? Он что, пытался тебя изнасиловать? Что это значит? — убедившись, что Вета говорит серьёзно, Ира запаниковала.       — Все хорошо. Я потом тебе все объясню.       — Но?.. Вет, ты дура?! Только честно. Ты же его знаешь от силы час! Он же просто тебя использовал! — Ира нервно прошлась по комнате. Она была очень встревожена. — Я, честно, от тебя такого не ожидала. Я думала, ты нормальная. А если бы изнасиловал? Ты же не ждешь, что я буду рада за тебя? И он сволочь, конечно. Тебе шестнадцать, ему за тридцать.       — Ир, успокойся. Мы с ним общаемся уже полгода и онлайн, и лично, он мой хороший друг. Я не говорила тебе, потому что знала как ты отреагируешь. Собственно так, как сейчас. Я давно влюблена в него. Это даже не первый наш поцелуй.        — Ничего себе друг... — Ира была в замешательстве. — Но даже если так, зачем это все? Он женат, ты сама говорила. Ты же не ждешь, что в один момент он приедет за тобой на белом коне и заберет с собой в Москву?       Вета вздохнула:       — Конечно, не жду. Скорее всего теперь мы точно расстанемся навсегда. Но с другой стороны, иначе быть не могло. В любом случае, я ни о чем ни жалею. По крайней мере я целовалась с человеком, которого люблю. И теперь я знаю, что тоже ему небезразлична. Мне этого достаточно, хотя, пожалуй, всё это отчасти эгоистично с моей стороны по отношению к нему.       — Ну он взрослый человек, как-нибудь справится. — фыркнула подруга, — Натворила ты дел. Ладно, я спать. И тебе тоже советую, особенно после таких приключений.       Ждать поддержки в такой ситуации от правильной Иры было глупо, так что Вета почти не расстроилась. Все прошло даже чуть лучше, чем можно было ожидать. В любом случае, Вета знала, что этот вечер запомнится ей на всю жизнь. Что сделано, то сделано, уже ничего не изменить. Остается только последовать примеру Иры, лечь спать и, надеясь на чудо, ждать сообщения от Августа.

***

      Август проснулся от того, что его толкали в бок. С трудом разлепив глаза, стало ясно, что уже далеко за полдень, так как разбудившим его был никто иной, как Лёша.       — Ты совсем что ли офигел так долго спать? — друг растянулся в насмешливой улыбке. — Я надеюсь, ты ничего не пил, а то придётся нам жить теперь в чистом поле.       Август сел на диване и часто заморгал, отгоняя сон.       — Нет, не пил. А если б и пил, Дима бы за руль сел, что ты ко мне прикопался? Я мог бы еще пару часов поспать.       — Август, ты с Луны свалился? Он ещё вчера уехал к своей драгоценной женушке, пристроившись с «Armatory». «Ой, как же она без меня! Она же так скучает, так скучает! У меня хоть чувство ответственности есть, в отличии от вас!» — Лёша смешно спародировал Диму, но у Августа это не вызвало ни тени улыбки.       — Ааа, точно. А Миша?       — Ооо, этот благородный рыцарь ввязался в драку, и, заметь, он был трезв, а подрался с самым большим амбалом, которого нашёл! Видите ли он за девушку заступился! — Лёша снова ухмыльнулся. — Она сама начала к этому амбалу приставать. Но не зря придумывают шутки про басистов, Миша решил, что происходит насилие и уехал на скорой в ближайшую больницу. Так что, теперь ты у нас не только солист, но и шофёр! — Лёша всё также улыбаясь одел Августу на голову кепку и всучил в руки ключи, — В добрый путь!       Музыкант не стал спорить. Он был не против сейчас отвлечься, пока снова мысленно не вернулся к душевному самоистязанию. А дорога как раз требовала концентрации.       Лёша грохнулся на диван и тут же сонно засопел. Видимо ночь у него была веселая. На улице стоял солнечный, погожий и по-настоящему летний день, будто насмехаясь над Августом.

***

      — Лёш, можешь со мной прогуляться? — устало спросил Август, когда музыканты приехали назад в Москву.       — Ну чёрт, я вообще-то собирался домой наслаждаться тишиною, хорошим настроением и головной болью. Но если прям срочно… Профессиональный психиатр Алексей Александрович к вашим услугам.       Август кисло улыбнулся.       — Давай через часик в «Виниле»?

***

      — Так о чём ты хотел поговорить? — Лёша заказал себе пива и теперь пил его небольшими глотками, вальяжно развалившись на диванчике в кафе. Таблетку от головной боли он принял и теперь мог снова сажать печень.       — Я не знаю, с чего начать. И как вообще об этом говорить… Но мне просто жизненно необходимо сейчас с кем-то это обсудить... — Август мялся. Признавать правоту Лёшиных подколов было неприятно.       — Переспал со своей подружкой? — гитарист хитро прищурил глаза, — А я предупреждал.       — Нет, до этого не дошло, мы просто целовались, но я понял, что влюбился. Она, соответственно, тоже. Я просто не знаю, что теперь делать. Как ни прискорбно признавать, ты был прав. Сейчас от моего решения зависит жизнь как минимум трех человек, включая мою. Мне нужен дружеский совет.       Лёшино лицо приняло серьезное выражение:       — Ну, во-первых, не драмматизируй. Никакие жизни от тебя не зависят, тем более раз вы не спали, ничего страшного не случилось, тебя как минимум не посадят. Звонишь своей подружке, назначаешь встречу в реальной жизни. Рассказываешь, что это все очень много для тебя значило, но вы не можете быть вместе по объективным причинам. Дело не в тебе, дело во мне, ля-ля тополя. Просишь оставить все это вашей маленькой тайной. Потом возвращаешься обратно, даришь жене цветы и забываешь это все как страшный сон. Смотри не додумайся Лене что-нибудь ляпнуть. Ей знать не обязательно.       — Лёш, как у тебя все просто! И что значит Лене не говорить? Ты предлагаешь врать родной жене?       — Не предлагаю, а настаиваю. Ты этой родной жене уже изменил, так зачем ты хочешь еще и причинить ей боль? Знаешь, в нас обоих живёт подросток. Вот только мой подросток сознательно творит дичь и потом несет за нее ответственность, а твой прячется за мамину юбку. Ты думаешь, что ты со своей малолеткой будешь жить долго и счастливо? Она подрастет и найдет себе нормального мужчину, а ты так и останешься витать в своих облаках. Скажи спасибо Лене, что она терпит твой инфантилизм столько лет и позаботься о ней хоть раз.       Август страшно злился сейчас на Лёшу за все эти слова. Но они звучали настолько логично и правильно, что спорить с ними не хотелось. Может, гитарист снова прав? А как же чувства? Неужели это все ничего не значит? Август всегда верил в то, что любовь все побеждает, а если это не так, значит половину песен Hate and Love можно смело выкинуть на помойку.       —Ну я же люблю Вету...       —Я тебе верю, что ты ее любишь. — вздохнул Лёша. — Но это пройдет так же, как проходят любые чувства. Знаешь сколько раз я думал, что моя любовь навсегда? Одну из бывших я не мог отпустить несколько лет. Но, как видишь, сейчас все нормально, никто не умер. Да и если ты ее любишь, то не порть девочке жизнь. Ей всего шестнадцать, ей надо учиться и встречаться с ровесниками, вряд ли ты сможешь дать ей все, что ей нужно.       — Ну может ты и прав. Мне нечего сказать.       — Отлично! А теперь иди домой, обними жену и попытайся забыть все хотя бы на день, чтобы отдохнуть. Но тем не менее не тяни со встречей.       Друзья поднялись и разошлись в разные стороны. Август лишь вдогонку крикнул:       — Спасибо, Лёш.       — Обращайся, придурок, — друг снова стал весёлым собой.       Гриша посоветовал бы обратное, Август это знал. Но Гриша мёртв, а Лёша здесь. Живой, разумный и опытный.