***
То же место. Гостиница «Дом свободы». Вета невольно вспомнила свою первую личную встречу с Августом, но теперь все было не так. Даже название гостиницы сейчас нервировало. Какое оно нелепое! Разве у свободы может быть дом? Если и да, то это точно не серое, непримечательное здание в самом центре провинциального городка. Хотя, впрочем, Ветино негодование было вызвано вовсе не названием гостиницы и не самой встречей с Августом, а боязнью его слов. Она никогда так не нервничала до этого. Радость от встречи с любимым омрачалась тем, что это может быть последнее их свидание. Но теперь отсрочить неизбежное уже все равно не получится, так что оставалось только маскировать волнение за раздражением. И все же, несмотря на все вышесказанное, в Ветиной душе теплилась надежда. Она не жгла, но грела душу. Такая маленькая, но такая светлая! Когда у Веты умер любимый кот, она все равно надеялась встретить его, каждый раз возвращаясь домой. И пусть потом становилось снова больно, минуты облегчения, подаренные надеждой, были бесценны. Наверно, со смертью этого высокого и прекрасного чувства умирает и сам человек. Не в физическом плане (хотя такое может толкнуть на самоубийство), но внутри. — Привет. Вета обернулась. Август. Он выглядел как всегда замечательно: стильная, но небрежная одежда, вечно растрепанные волосы, выразительные большие глаза. — Привет, Август. — Может зайдем в какое-нибудь кафе? — Да, пожалуй. Пока пара не села за маленький столик у окна в одной из крохотных уютных кафешек, не было произнесено ни слова. Август не знал до конца что и как сказать, а Вета предоставляла право начать разговор любимому музыканту. Она ещё до этой встречи все для себя решила: что бы ни сказал Август, она это примет. Он действительно взрослый, в отличии от неё, и должен сделать выбор сам. А она как и с удовольствием пойдёт за ним (игнорируя своё решение не принимать такую жертву), если её позовут, так и отпустит, если солисту этого захочется.***
В конце концов Август понял, что надо начинать разговор. Но как начать? Что говорить? Как себя вести? В результате, он решил просто открыться и говорить искренне, потому что терять уже все равно нечего. — Боже, чувствую себя идиотом. Если честно, я ни разу не вел такой разговор. Ну с чего-то всегда надо начинать, — Август попытался вымучить улыбку. — Вет, наша дружба — самое прекрасное, что случалось со мной за последние… Да наверное за всю жизнь. Ты очень хорошая. Я бы многое отдал за то, чтобы повернуть время вспять и снова общаться с тобой как раньше, но теперь нельзя игнорировать то, что случилось. Я, как взрослый человек, должен был этого не допустить, но я все испортил, поддавшись чувствам. В конце концов, к своим тридцати человек должен научиться хоть чему-то. Но, как видишь, я не научился. Не думаю, что тебе надо объяснять причины, по которым мы не можем быть вместе. Я безумно тебе благодарен за всё. За надежду, за поддержку, за любовь, которую ты мне дарила. Но я не могу дарить тебе все это в ответ. Если честно, моя жизнь не самая лучшая вещь на свете. С тобой она была бы лучше. Но я не могу, не имею права ломать чужие судьбы, идя на поводу у всего лишь чувств, — Август помолчал. — Если ты захочешь, ты можешь мне отомстить и устроить медийный скандал. Но это последняя наша встреча, и ничто на это не повлияет. Август ожидал в ответ грома, молний, слёз, хоть чего-то. А получил лишь тихое: — Ладно… Воцарилась тишина. Вета поняла, что Августу больше сказать нечего. Ну, а чего она ожидала? Что музыкант в конце улыбнётся и скажет «шучу, давай останемся вместе»? Она пыталась размышлять логически. Убеждать себя, что все нормально, все так и должно было быть, но это было так… так… ужасно, слышать все это в живую. Теперь ее очередь говорить. И единственное, что остается — держать себя в руках. — Ты не виноват ни в чем. Это был мой выбор. И если ты действительно такой, каким я тебя знаю, то виновата скорее я. Это я должна просить прощения за то, что вмешалась в твою семью. Так что коварная соблазнительница здесь я. — Вета попыталась пошутить, но шутка оказалась несмешная и прозвучала уж слишком трагично. Девочка поспешила сменить тему. — И как ты вообще мог предположить, что я буду устраивать медийный скандал? Естественно, я никому не буду об этом говорить. Единственное на что я надеюсь, что ты меня не забудешь. И извини за наивность и за мою попытку влезть в твою жизнь. И мне уже пора, наверное. Август оторопел. Слова девочки вовсе не принадлежали подростку. Она восприняла все настолько мужественно, что музыкант на минуту усомнился, есть ли у неё вообще чувства. Но бесконечная грусть в глазах её выдала. Август почувствовал себя не просто сволочью, а самым мерзким созданием на Земле. Она еще извиняется! Искренне извиняется за то, что полюбила и надеялась на взаимность! Если бы ситуация не была такой грустной, Август бы наверняка улыбнулся этой милой наивной доброте, пытающейся скрыться за серьезностью. Он так хотел сейчас ее успокоить! Подойти, обнять, пожалеть. Пусть не как девушку, как сестру, как подругу. Но нельзя давать ей снова надежду, чтобы затем отобрать назад. — Хорошо. Тогда прощай. Мужчина и девушка пожали друг другу руки. Совсем по-деловому. Будто они не друзья, не влюбленные, а партнеры. И разошлись. Вета постаралась быстро покинуть место встречи, чтобы не показывать свои слезы. Но потом сразу же начала жалеть, что не задержалась с дорогим человеком еще хотя бы на пару минут. Чтобы постараться навсегда запомнить его взгляд, его прикосновения, его запах.***
Август душой будто снова вернулся в день смерти Гриши. Расставание он бы пережил, но видеть такую скрываемую, но все равно явную боль близкого человека было невыносимо. Музыканта угораздило стать первой любовью такой милой и неиспорченной девочки. Она же чудесный человек, необычный. Такие мудрые и чистые люди не часто встречаются среди взрослых, что уж говорить о подростке. А он делает ей больно. Первая любовь — она самая прекрасная, но самая болезненная. В подобные моменты кажется, что ты больше не сможешь улыбаться никогда.***
Каждое слово Августа будто медленно убивало девочку. Она же вроде была готова к этому! Она внушала себе, что все так и будет. Но, видимо, к этому нельзя подготовиться. Друг. Дружба. Да чтоб он подавился этой дружбой. Ошибка. Конечно! Она ошибка. Всего лишь чувств. Всего лишь! Ну разумеется, он же дофига взрослый! Они же ничего не значат. Но если чувства ничего не значат, значит все творчество Августа ложь! Значит сам Август - одна большая ложь. Вете казалось, будто музыкант нарочно пытался сделать ей больнее, хотя она и знала, что это не так. Внутри была только пустота и боль. Разум понимал, он все понимал, но его хватило только на слова. Внутри царили чувства и эмоции.***
Придя домой, Вета закрылась в ванной и долго там рыдала, не зная, как успокоиться. Казалось, что мир рухнул и что с этим делать было не понятно. Когда все же поток слез иссяк и девочка вернулась в свою комнату, к ней подошла мама. — Вет, котенок, что случилось? Я могу помочь? — Помнишь, я говорила тебе, что влюбилась? Ну, в общем, я была с тобой не совсем честна. Теперь все кончилось и, наверно, я могу тебе все рассказть. — и Вета рассказала на одном дыхании маме всё: про концерты, про ночные переписки, про встречи, про ситуацию на фестивале и про последний разговор. — Даже не знаю, что сказать. Наверно я должна поругаться на тебя, потому что мне страшно подумать, что могло бы случиться, окажись на месте твоего Августа кто-нибудь другой. Но судя по всему он неплохой человек. Инфантильный конечно, но я понимаю, почему ты в него влюбилась. В любом случае, ты молодец, что не держишь на него зла. Так больнее, но проще будет отпустить. Главное перетерпеть первое время, потом станет легче, обещаю. — Спасибо, мам.