Глава 2
9 ноября 2017 г. в 16:37
На утро Эниер сумел проснуться только после того, как его кто-то толкнул. Когда он разлепил глаза, большинство эльсов уже оделось. Он дёрнулся, вскочил и чуть не сшиб стоящего около него Девятого, тот как раз вовремя отошёл. Барак почти опустел. В грязные окна начали пробиваться первые лучи Келлесса, освещая многочисленные жёсткие трёхъярусные кровати, занимающие почти весь спальный отсек. Судя по всему, скоро кессенгов заставят провести генеральную уборку. Эниер вихрем пронёсся мимо пустующей зоны отдыха, с её старыми потрёпанными стульями и немногочисленными, обшитыми заплатками древними креслами, ничем не отгороженной от спальных мест. Добежать до душевой и обратно много времени не заняло. Уже одевшись и спеша в столовую, он заметил, что прямо перед ним, не особенно торопясь, идёт Девятый. Этот новичок не сильно нравился Эниеру, однако он решил дать синеглазому шанс. Догнав его, Ринт кивнул в знак приветствия, Девятый лениво кивнул в ответ.
— Сегодня опять будешь спорить с визонгом? — Эниер уныло посмотрел в потолок.
— Надеюсь, нет, — безразлично ответил парень, проведя рукой по своим чёрным волосам. — Как получится.
— Как тебя зовут? — поинтересовался Эниер.
— Не видишь? — тот продемонстрировал руку с номером. — Девятый.
— Нет, как твоё настоящее имя.
— А есть разница? — вскинул брови юноша.
— Это что, секрет? — удивился Эниер.
— Тоже мне секрет. Наверное, уже вся планета гудит о том, что сын графа Лога попал в военную школу.
— Лог? Твой отец граф Лог? Один из первых эльсов, побывавших на Земле официально?
— Да, — коротко кивнул Девятый.
— Но… — Эниер даже остановился от изумления. — Как же это случилось? Что ты такого сделал, что он отправил тебя сюда?
— Можешь слетать и спросить у него. Мне он этой тайны не открыл, — пожал плечами черноволосый юноша.
— Но ты же его сын! — в шоке воскликнул Ринт.
— Да, спасибо, я догадываюсь об этом.
— Он должен был хоть как-то объяснить своё недовольство тобой. Или показать, что ему что-то не нравится.
— Он и показал. Прислал за мной отряд солдат, чтобы доставить в военную школу. Яснее показателя не придумаешь.
Эниер печально покачал головой.
— Значит, имени своего так и не скажешь?
— Памир, — Девятый лениво откинул чёлку со лба.
— Я — Энир, — Ринт ради приличия протянул руку для рукопожатия.
Памир, неопределённо дёрнув плечом, вместо того, чтобы пожать её, подтолкнул Энира.
— Простоишь здесь ещё немного и останешься без завтрака.
Понимая справедливость его слов, Ринт быстрым шагом поспешил в столовую вслед за Памиром.
Дни в военной школе тянулись медленно. Эниер впадал в отчаяние всё больше и больше. Не в меру любопытный и замкнутый в себе, он не имел близких друзей среди бывалых кессенгов и не смог ни с кем сойтись из новичков. Они все были для него скучны, а он нуждался в постоянном разнообразии и удивлении. Неприязнь к Памиру вообще росла с каждым днём. Этот эльс казался Ринту мягкотелым шибзиком с непомерно завышенным самомнением. Попади Девятый в действительно сложную ситуацию, требующую мгновенных решений и твёрдости духа, он наверняка запаникует и забьётся в угол. Одними выносливостью и удачливостью никто ещё войны не выигрывал. Единственное, что Энир испытывал к нему, кроме брезгливости, это, как ни странно, лёгкую зависть, но даже сам не мог понять, почему. Эниер дошёл до того, что перестал даже здороваться с Памиром, просто не обращая на зазнающегося новичка внимания.
В хаосе постоянных тренировок, наказаний и однообразия, где прошедший день, как близнец, походил на грядущий, Энир готов был биться головой о стену, лишь бы что-то изменилось в его жизни. Отец не навещал его, рушив мечты о возможном прощении. Правила военной школы блокировали наручные часы кессенгов, благодаря которым эльсы могли устанавливать друг с другом связь. В своём одиночестве Ринт старательно искал для себя надежду хотя бы на какое-то будущее, но все старания казались ему тщетными. Он понял, что обречён гнить в военной школе ещё долгое время.
Через двенадцать дней после прибытия пополнения ожидалось сокращение тренировок. Только утреннее занятие, и после обеда измученные кессенги получали личное время, которое чаще всего тратили на самоподготовку, либо чтобы просто добрать недостающие часы сна, украденные наказаниями.
Эниер вернулся в спальный корпус. Там уже в зоне отдыха находилось двое эльсов: кессенг со светло-фиолетовыми волосами под номером Два и Памир. Лог сидел, небрежно закинув ногу на ногу, и что-то читал, уткнувшись в толстую неэлектронную книгу. Ещё одна выделяющая его черта, которая Ринту не нравилась. Зачем в военную школу было тащить кучу бумажных книг? Здесь не место для роскоши, тем более настолько ненужной.
Тяжело опустившись на свою кровать, Энир погрузился в депрессию, которая стала его постоянной спутницей.
«Каждый день одно и то же… — с грустью думал Ринт. — Либо занятия с утра до ночи, либо так называемое свободное время, в которое от скуки хоть вешайся. Покидать территорию школы запрещено, с друзьями связываться тоже… Не жизнь, а Юрхайев ад…»
Со стоном обхватив голову руками, он ничком упал на постель, не замечая, что Памир проводил это действие внимательным взглядом. Эниер остался так лежать, до ночи не поднимаясь. Только когда все уснули, он вынул из своего стола небольшой нож — единственный сувенир, оставленный ему в школе отцом, и пошёл в душевую. Энир хотел только одного: чтобы бесконечный круг из тренировок, грубости и скуки закончился. Привыкший наслаждаться каждой минутой жизни, он сходил с ума от бессмысленно потраченного времени в военной школе, а главное, уже не верил, что когда-нибудь сможет вновь принадлежать сам себе.
Решительно посмотрев в зеркало, он нашёл для себя единственный выход. Эниер замахнулся ножом, закрыв глаза, и направил лезвие прямо в сердце. Но не успел причинить себе никакого вреда, потому что кто-то резко перехватил его руку и выкрутил её, вынуждая бросить нож на пол. Не ожидавший такого поворота юноша открыл глаза.
— Значит, правильно мне показалось, — Памир нагнулся и подобрал нож.
— Кто тебя сюда звал? — тяжело дыша, огрызнулся Ринт.
— Что за цирк ты здесь устроил? — Лог проигнорировал слова Энира.
— Театр одного актёра без зрителей. Так что ты здесь явно лишний, — Эниер кипел от гнева: зачем припёрся этот ненавистный ему выскочка?
— Ты бы хоть нож заточил предварительно, — Памир повертел его пальцами. — Наша тренировочная палка и то острее.
Эниер рассеяно смотрел на черноволосого. Набравшись решимости зарезать себя один раз, он чувствовал, что второй будет сложнее.
— Что случилось? — Лог скрестил руки на груди. Его синие глаза смотрели на Энира твёрдо и строго.
— Я не стану перед тобой отчитываться.
— Либо передо мной, либо перед визонгом.
— Что, сдашь меня? — презрительно осведомился Ринт.
— Мне придётся. Решать тебе, — черноволосый юноша продолжал внимательно взирать на Энира.
— Я… — Эниер замялся, он не хотел, чтобы визонг узнал об этом, тогда наказания не миновать. Да и место для разборок они выбрали не удачное. Сразу после входа в душевую, там, где зеркала и краны для умывания. Любой эльс, которому приспичит сходить ночью в туалет, их заметит. Придётся объясняться с этим нахалом. — Я так больше не могу. Здешний кошмар никогда не кончится. Я словно уже давно не живу, а только существую…
— Иными словами тебе просто стало скучно, — подвёл итог Памир.
— Нет, — Эниер покачал головой. Он не понимал, откуда вдруг столько твёрдости появилось в синеглазом. — Здесь так… уныло, одиноко, однообразно и… — Ринт запнулся.
— Просто скучно, — безжалостно закончил за него Лог.
— Не знаю, как другие это могут выносить, — Эниер внезапно рассмеялся. — Забавно, а ведь кто-то добровольно выбирает судьбу военного! — он продолжал издевательски хихикать. На его лице застыла гримаса боли и отчаянья.
Ещё несколько секунд Памир продолжал безучастно наблюдать за ним, а потом, ни слова не говоря, открыл кран и, ухватив Эниера за волосы, с силой сунул его голову под ледяную воду.
— Полегчало? — спокойно спросил Лог, когда Эниер, всхлипывая и отплёвываясь от воды, опёрся руками о стену.
— Не особо, — тихо отозвался Ринт.
— Могу ещё раз повторить.
— Не надо! — Энир отскочил от, как раньше полагал, хилого эльса.
— Если не хочешь ещё один холодный душ, иди за мной, — Памир ухватил его за руку и подтащил к затемнённому окну.
— Куда? — испуганно прошептал Энир.
— Лечить тебя от скуки.
С этими словами Лог легко и изящно отпёр окно в душевой с помощью ножа Ринта.
— Спускайся.
— Ты чего?! — Эниер выпучил глаза. — Выходить на улицу ночью категорически запрещено!
— Вот тебе и разнообразие.
— Здесь второй этаж!
— Стена на кроссе выше.
— Но если нас поймают… — попытался воззвать к его благоразумию Эниер.
— То для такого образцового кессенга, как ты, это будет хорошая смена обстановки.
— Я не хочу, чтобы меня отстегали кнутом или заставили висеть сутки на турнике! — отрезал Энир, попутно вытирая капли воды, стекающие с волос на шею и щекочущие кожу.
— Без риска нет веселья, — отмахнулся Памир и вылез наружу. — Все спят. Нас никто не увидит.
Ринт, не зная, что ему делать, застыл, вглядываясь в открытое окно. Черноволосый юноша спускался, уже у самой земли цепляясь за трещины в стене здания и решётки на окнах первого этажа. Он прав, на кроссе они ежедневно проделывают нечто подобное. Но как же страшно нарушать распорядок! Эниер никогда ничего подобного себе не позволял, ведя себя, как послушный узник, и изнывая от своего послушания со скуки. Может, всё же стоит рискнуть? Пораздумав ещё немного, борясь с сомнениями, Энир всё же не удержался и вылез вслед за Логом.
Адреналин тут же зашкалил. Сердце колотилось как бешенное, пока он спускался. Руки, дрожавшие от нервного возбуждения, с трудом искали широкие щели, чтобы зацепиться. Легче было бы просто спрыгнуть, эльс не получит травмы, падая с такой высоты, но Ринт надеялся, что ему всё-таки удастся благополучно вернуться назад после их вылазки. Значит, надо сразу посмотреть, как будет подниматься.
Едва его ноги коснулись земли, парень сделал глубокий вдох, изумляясь от того, насколько отличается ночной запретный воздух от привычного ему. Он кажется слаще, свежее, пьянящее, даже будто бы лучше насыщает кислородом, прогоняя усталость.
— Ну, хорошо, замечательно, мы на улице, и что дальше?! — Ринт нервно озирался по сторонам. Ясная ночь вне здания поспособствовала улучшению настроения. Депрессия явно отступила, не желая рисковать вместе с хозяином.
— Всё что захочешь, — Памир ухмыльнулся. — Например, у меня на кое-что давно руки чешутся…
Он достал из кармана небольшой, легко помещающийся в ладони тяжёлый кожаный мяч, наполненный внутри камнями. Эниер сразу узнал ненавистный предмет инвентаря для тренировки реакции. Такой снаряд, летящий в кессенга на приличной скорости, незаметной для глаз большинству других рас, при попадании в тело приводил к серьёзным ранам и переломам. Не хочешь пострадать — отбивай или уворачивайся. Безусловно, рефлексы солдата оттачиваются великолепно, но Ринт ненавидел эти тренировки. Его один раз задело рикошетом, в итоге рука несколько дней болела.
— Ты зачем его стащил?! — Энир не понял смысла в признании Лога. У того давно руки чешутся позаниматься дополнительно, что ли? Так это всегда пожалуйста, в часы самоподготовки.
Памир не ответил. Он прошёл вперёд, свернув за угол к административному корпусу. Эниер побежал за ним и онемел, когда черноволосый юноша быстро и без колебаний запустил мяч в окно кабинета визонга, находящееся на третьем этаже. Послышались звон стекла и треск ломаемой мебели. Ринт ахнул и, ухватив Памира за локоть, оттащил обратно, спеша как можно быстрее спрятаться за жилым корпусом.
— Ты что, спятил? — прошипел шокированный Эниер. Творить подобное — самоубийство, не иначе! — Знаешь, что визонг с тобой за это сделает?
— То же, что и со всеми. Прогонит до ночи на стадионе, если, конечно, ты меня не сдашь.
— Камеры…
— У меня на часах установлена программа высокочастотного излучения. Она создаёт шумы и помехи. Мы невидимы.
Эниер, поражённый спокойным тоном Лога, ещё с минуту смотрел на Памира, беззвучно открывая и закрывая рот, но потом нервы его не выдержали напряжения, и парень прыснул, зажимая себе рот рукой, чтобы хихикать не слишком громко.
— Конечно, я не собираюсь вылезать каждую ночь и крушить школу… — Памир задумчиво почесал затылок. — Но визонг меня сильно разозлил. Раз уж тебя необходимо было проветрить, заодно и эмоции выплеснул. В следующий раз я, пожалуй, без порчи имущества просто проберусь за стену.
— Не надо… — В благоговейном ужасе прошептал Эниер. Вот уж в ком он не ожидал встретить бунтарский дух.
— Энир, — поднял бровь Лог. — Ты здесь киснешь со скуки настолько, что готов пропороть грудь тупым ножом! Хотя мог просто рискнуть и перелезть через стену. Даже если тебя поймают, хуже того, что ты собирался сам с собой сделать, ничего не будет! Даже чтобы на смертную казнь нарваться, нужно сначала кого-то убить при побеге! Ну, или сильно поспорить с нашим начальником тренировочного отделения.
— Да… я… — Эниер опустил голову, ему стало стыдно за своё поведение. Ну чего он в самом деле разнылся? Вон, Лог вообще потерял титул и роскошную жизнь, однако ничего, не жалуется. Ещё несколько секунд парень провёл в изучении своих ботинок, после чего поднял на Девятого горящий, вновь полный желанием жить взгляд. — Я хочу что-нибудь разворотить!
— Ну так чего же ты ждёшь? — лениво ухмыльнулся Лог. — Только держись поближе ко мне, чтобы тебя камеры не засекли.
Через час юные эльсы влезли обратно в окно душевой.
— Что же теперь будет, — нервно прошептал Эниер, хотя с его лица не желала сойти самодовольная ухмылка.
— Долгий крик, тщетные попытки вырвать признание у подозреваемых и пара дней изнурительных занятий на стадионе.
— Но мы подставили весь отряд…
— Немного спорта — не такая уж и большая подстава, — безразлично возразил Лог. — Сами гордятся, что эльсы. Пусть бегают. Разумеется, если визонг серьёзно кого-то несправедливо обвинит, я сознаюсь.
— Неужели тебя ничего не беспокоит?
Памир только вновь усмехнулся и неопределённо пожал плечами.
Он не ошибся в своих предсказаниях о реакции визонга. Тому явно не понравилось, что кто-то имел наглость разворотить его кабинет, да ещё и наглеца камеры не засекли! То, что помимо его кабинета была испорчена и другая собственность школы, визонга мало расстроило. Потратив полдня на поиски виноватого, он в ярости назначил кессенгам такую тяжёлую тренировку, что некоторые вечером передвигались, держась за стены от усталости.
Но, несмотря ни на что, Эниер повеселел и ожил, получив хорошую дозу адреналина. Лог разбудил его любопытство, заставив Ринта резко изменить мнение о себе. Но Энир с Памиром мало общался, старясь не глядеть ему в глаза, чувствуя стыд за глупую попытку покончить с собой. Тем более, черноволосый юноша не был любителем поболтать о себе. Очень неохотно отвечал на вопросы, а иногда просто отшучивался. Всё своё свободное время он обычно проводил за книгами и старался больше не пререкаться с визонгом, хотя ребята уже привыкли, что изредка с его губ слетали резкие насмешливые ответы кому бы то ни было. Чаще всего Лог делал вид, будто находится у себя дома, прочие личности лишь утомляют его. Синие глаза Памира смотрели на мир с пустотой и безразличием, но Эниер мог поклясться, что иногда в них поблёскивают стальные нотки твёрдости и решительности.
Военная школа, в которую упрятали Эниера, находилась на севере. Погода всё время стояла морозной. Спустя месяц бегать по стадиону стало совсем холодно. Выпало обильное количество снега, и у кессенгов стало больше занятий по полётам на боевых крейсерах, обработке метеоритного железа, стратегии и прочих предметов, направленных не на физическую подготовку. Уроки по технике боя перенесли в закрытый спортивный зал, но утренний недолгий кросс на улице обязательно входил в ежедневную тренировку. Бегом это можно было назвать с трудом, так как кросс состоял из одного большого препятствия: рыхлых глубоких сугробов. Эльсы обязаны быть подготовлены к любым погодным условиям.
Каждый кессенг, чтобы стать солдатом, должен был сам выковать себе оружие. У большинства этого не получалось долгое время. Настоящий метеоритный меч невероятно крепкий и острый. У Эниера ещё с прошлого года валялись три треснутых лезвия. Он никак не мог создать себе оружие, пригодное к бою. К всеобщему удивлению, неуклюжему Памиру, за неделю после того, как его подпустили к самой ковке, удалось сделать два превосходных меча. Потрясённый таким успехом визонг, даже забыв о своей личной ненависти, удостоил его чести называться по имени, сорвав с руки браслет с цифрой.
Поскольку крытый спортзал имел небольшие размеры, мест в мастерской было мало, а тренировочных крейсеров и того меньше, отряд разделили на четыре группы. Одна летала на крейсерах, другая в это время изучала метеоритное железо, третья изнурялась в спортзале, а четвёртая занималась в спальном корпусе самоподготовкой.
Эниер тратил время для самоподготовки исключительно на изучения техники по отковке меча. Все, кто был доставлен в военную школу вместе с ним, уже закончили своё оружие или заканчивали. Ринт бросил взгляд на Памира, который попал с ним в одну группу. Тот, по своему обыкновению, сидел на стуле, небрежно закинув ногу на ногу, и читал какую-то книгу. Ещё одна лежала у него на коленях. Изредка Лог открывал её, что-то сверяя. Поначалу бывшего графа частенько дразнили — никто не понимал, зачем в военной школе печатные книги, да такие громоздкие. Если уж так охота почитать, почему бы не сэкономить место и не взять электронные? Что за аристократические замашки в казарме? Но поскольку Памир только ухмылялся и пожимал плечами на насмешки, мол «говорите, говорите, вы меня забавляете», от него быстро отстали.
Решив, что больше просить помощи не у кого, Эниер подсел к черноволосому юноше.
— Кхм, — кашлянул Ринт, стараясь привлечь внимание Лога.
Тот либо не услышал его, либо проигнорировал, погружённый в своё занятие.
— Памир, можно тебя отвлечь? — несчастным голосом спросил Эниер.
— Ммм? — вопросительно промычал Лог, не отрываясь от книги.
— Ты вроде как быстро разобрался в ковке метеорита…
— Метеоритного железа, — поправил его Памир, по-прежнему не поднимая взгляда.
— Ну, да… Может, подскажешь, что у меня не так? Почему мои мечи ломаются с первым же ударом?
— Слишком толстый, — рассеяно отозвался Лог, переворачивая страницу.
— Э-э-э… Да я не о внешнем качестве. Пусть он будет толще, чем положено, но хотя бы не сломается…
— Он ломается от того, что толстый, — Памир оторвался от книги и поднял усталые глаза на Эниера. — Ты назвал его метеоритом. Значит, ты не читал в учебнике историю происхождения этого металла и ничего о нём не знаешь?
— Оу… — виновато протянул Ринт, смотря на панель с инструкцией у себя в руках. Здоровенную скучную главу он и в самом деле пропустил, считая её ненужной.
Памир фыркнул и отложил свои книги.
— Метеоритное железо — это не метеорит, — сказал Памир и тут же добавил, видя, что Энир открыл рот. — Не перебивай меня или сам будешь читать.
Эниер поспешно кивнул, ловя каждое слово.
— Так вот, изначально этот металл назывался порсиост. Да, не удивляйся, тот самый порсиост — хрупкая и ломкая пористая руда, на первый взгляд ни на что не пригодная. Её полным-полно на нашей планете. Эту руду собирают, плавят и в жидком виде отвозят на кусок метеорита, давным-давно упавшего на Рхой. Под воздействием радиации и ядовитых паров, исходящих из сердца именно этого метеорита, металл твердеет, меняет структуру. Он становится прочным. В слишком толстых кусках металла может снова попасть воздух через микроскопические, оставленные на нём поры. Именно поэтому его делают огромными плитами, иначе метеоритное железо невозможно было бы расплавить вновь, как и правильно выкованный меч эльса. Чтобы использовать его в большем количестве, необходима дополнительная обработка уже готовых изделий, которую невозможно провести в наших условиях, — Памир вновь раскрыл книгу. — В твоём лезвии полно воздуха. Сделай его раз в пять тоньше, тогда, может, на что-то сгодится.
— Стейя за ногу, — досадливо вздохнул Ринт. — Вот я дурак.
— Не спорю, — отозвался Лог.
— Что ты читаешь? — вдруг заинтересовался Эниер, поняв, что название книги Памира написано на непонятном языке.
— Книгу, — удивлённо вскинул брови Лог.
— Какую?
— Тяжёлую.
— Что в ней написано? — не унимался Эниер.
— Слова.
— Какие?
— Разные! — Памир захлопнул книгу и внимательно посмотрел на Эниера. — У тебя ещё вопросы по железу остались?
— Нет, — Эниер впервые за долгое время не отвёл взгляда. Ему было слишком любопытно. — Памир, почему ты не любишь говорить о себе?
— Скучная неинтересная тема.
— А мне она кажется интересной! — пристал Ринт.
— Тогда можешь поговорить обо мне сам с собой.
— Ты всё время уходишь от ответа!
Лог продолжал испытывающе разглядывать Энира, после чего медленно спросил.
— И что же тебя так интересует?
— Что это за книги, которые ты постоянно читаешь? — тут же выпалил Эниер.
— Учебники, — лениво протянул Памир, видимо, понимая, что по-другому ему не отделаться.
— А на каком они языке?
— На разных, — Лог начал небрежно перечислять, указывая на книги: — Язык слектов, ящеров, иржан, диких скитальцев, варганов, демонических гидр, кофонниан, хинириан, землян, иммизанцев…
— И ты на всех можешь читать?
— Я в совершенстве владею двадцатью восемью языками. А читать и изъясняться могу более, чем на шестидесяти.
Эниер так и замер, пялясь на Памира, раскрыв рот, чем рассмешил его. В среднем, эльсы учили языков десять, выбирая те расы, с которыми чаще всего контактировали.
— А что за учебники? — Ринт всё никак не мог прийти в себя.
— Я учился четвёртый год в институте, когда меня забрали, — голос Лога звучал спокойно, но губы искривились в горькой усмешке. — И пока что я не теряю надежды, что смогу выбраться отсюда и восстановиться в нём. Вот и изучаю, что они проходят в моё отсутствие. Хотя судя по тому, как продвигается дело, я скорее сам освою эту профессию, причём с оригинальных текстов, а не возможно верного перевода. Вернусь, подтвержу знания и сразу выпущусь.
— Может, ты недостаточно хорошо учился? Пропускал занятия? Да ни один отец не откажется от сына, если он успешный студент! Или может ты выбрал неподобающую для сына графа профессию?
— Может, — легко согласился Памир, чем ещё сильнее возбудил любопытство Эниера.
— Так что? Какое у тебя место среди учащихся?
— Первое, — глаза Лога насмешливо блеснули. — Лучший ученик.
— А что за институт? — сдавленным голосом спросил вконец изумлённый Ринт.
— Анатомических исследований, — Памир ещё небрежнее развалился на стуле.
— Ты… ты хотел стать анатомом? — Эниер не поверил своим ушам. — Но это практически самая сложная профессия…
Лог лишь развёл руками и опять уткнулся в книгу.
— И это вся твоя реакция? — вскочил на ноги Энир. — Я много слышал о жестокости графа Дзилайи Лога, но это… он действительно жесток и беспощаден… просто до безумия.
— Чушь, — отрезал Памир.
— Чего?! Да он отдал в военную школу сына, блестящего студента самого уважаемого и сложного института! Если у тебя нет какого-то невозможно страшного скелета в шкафу, то я его не понимаю.
Памир хмыкнул.
— Эниер, сядь, пожалуйста, и успокойся. Не суди о содержимом по обложке. Мой отец строг и обладает блестящим умом, но его никогда нельзя было назвать жестоким. Он первый эльс, получивший титул графа. Ты ведь наверняка не знаешь, что это слово взято с Земли?
Эниер отрицательно помотал головой.
— На самом деле всё достаточно просто. Раньше он назывался Лорд Фиот. Его перевели, чтобы земляне смогли понять высокое происхождение посла. Так всегда поступают, входя в контакт с новыми планетами. Вот только слово «граф» приглянулось совету. Оно прижилось.
— И что с того? — упрямо возразил Энир. — Его величие ничего не меняет. Он жесток! Именно его любовница стала первой женщиной-землянкой, которую убили за укрывательство ребёнка. Она погибла от его руки. Об этом весь Эльсод судачил, ты должен знать.
— Эниер, ты говоришь о моей матери. — Памир покачал головой. — Разумеется, я знаю об этом и даже больше твоего.
— Ну?
Памир вздохнул и закрыл лицо руками.
— Ты ведь от меня не отвяжешься, пока я не расскажу, — полу утвердительно спросил Лог.
— Ещё бы! — Ринт сгорал от любопытства.
— Да, она укрыла меня с братом на Земле. Да, она дала нам земные имена. Да, отец её нашёл. Но никто её не убивал! Она умерла при родах младшего члена нашей семьи. Отец не стал об этом распространяться. Это наша личная жизнь. Но вот только общество так не считало. Граф вернулся с Земли на Эльсод с тремя детьми… Что из этого следует? Правильно, нашёл непокорную женщину, укрывшую детей. Вывод делай сам, что подумали в совете. Отец не оспаривает общественное мнение, не тратит на это силы. Он говорит, что живые существа увидят только то, что захотят увидеть. Пойми, Энир, у любой знатной личности на лице плотная маска. Так устроен этот мир, по-другому не может быть.
— Ты хочешь меня убедить, что великий граф, Дзилайя Лог, один из самых известных и жёстких эльсов, которым все восхищаются, всего лишь маска? А на самом деле, он нытик и слабак? — насмешливо покосился Эниер.
— Я? Убедить в этом? Ринт, ты не заметил, что сам услышал только то, что захотел? Или ты один из тех, кто считает милосердие серьёзной слабостью?
— Конечно слабостью! Но мне сейчас интересно другое, если по твоим словам у всех знатных эльсов маски, то какая же твоя маска, граф Памир Лог?
— Что? — Памир расхохотался. — Ты, видимо, позабыл, что я уже давно не граф, а кессенг.
— И всё же, ты не такой простой, каким хочешь казаться, — уверено заявил Эниер.
Лог, продолжая посмеиваться, лениво посмотрел на Ринта.
— Допрос окончен? Могу я вернуться к своим делам?
— У меня через две недели день рождения. Мне исполнится двадцать три, — неожиданно произнёс Эниер, сам не зная, почему сообщает это Логу. День рождения не такая вещь, которая неизменно празднуется всеми эльсами. Скорее, зависит от индивидуальных привычек. — Отец любил его отмечать, как мой, так и свой.
— Тоже хочешь как-нибудь отметить?
— Не говори глупости. Как тут можно отметить? Дополнительным кругом вокруг школы на утреннем беге? — огрызнулся Ринт. — Даже на улицу не выберешься после того, что случилось в соседней военной школе.
— И что там произошло? — безразлично осведомился Памир.
— А ты не знаешь? Четверо кессенгов сбежали, убив несколько инструкторов и солдат, охранявших территорию. За ними послали сначала кессенгов из их школы. Потом солдат. Сейчас набирают наёмников. Мне сегодня третью ночь подряд придётся делать ремонт в кабинете визонга. Две прошлые к нему пришли, кажется, трое представителей наёмных групп. Все мертвы, представляешь? Каких-то четырёх кессенгов признали сверхопасными. Посмотрим, найдутся ли дураки сегодня.
— А наш визонг-то тут причём? — не понял Памир, задумчиво нахмурившись.
— Видимо, решили, что это касается чести всех военных школ. Так что наняться можно у любого начальника тренировочного отделения.
— Ясно, — медленно проговорил Лог, продолжая что-то обдумывать. Ринт поднялся, собираясь уйти.
— Эй, — окликнул его Памир. Тот обернулся, — постарайся снова не впасть в депрессию.
— Тебе обязательно об этом напоминать? — покраснев, огрызнулся Эниер.
— Да. Чем больше тебе стыдно, тем выше вероятность, что ты не повторишь подобной глупости.
Эниер в ярости фыркнул и вылетел из спального корпуса. Его нервы уже на пределе. Третью ночь он не мог выспаться из-за дурацкого наказания, наложенного дурацким визонгом за поломку очередного дурацкого меча. Наказание состояло в том, что ему в одиночку надо перестроить половину кабинета визонга. И всё бы ничего, если бы начальник тренировочного отделения не находился бы в это время на рабочем месте. Из-за беглецов у него самого полно работы и ужасное настроение, которое он, не стесняясь, срывал на Эниере. Поэтому, когда прозвучала команда «отбой», Эниер, припоминая Юрхайя со Стейем и грозясь обрушить на голову визонга Иригайю, отправился доделывать работу, надеясь, что этой ночью закончит. Мебели не так уж и много. В самой большой и кропотливой работе нуждался шкаф, который необходимо не только собрать, но и подключить к компьютерной панели для улучшения трансформации его полок.
Не прошло и часа, как визонгу доложили о прибытии нового наёмника. Эниер с любопытством оглянулся, когда тот вошёл в кабинет. Этот воин не походил на тех, кого Ринту приходилось видеть. Он был с ног до головы укутан в серый плащ, волосы спрятаны под капюшоном, на лице намотан шарф, закрывающий всё, кроме глаз. Но самое необычное в облике этого наёмника именно глаза: тёмно-голубые с синими вкраплениями, закрытые фиолетовым туманом. Юноша поёжился, у него по спине побежали мурашки от вида гостя. Кажется, даже атмосфера в помещении мгновенно изменилась.
Сделав шаг в кабинет, наёмник пристально оглянулся вокруг и медленно произнёс, обращаясь к визонгу:
— Добрый вечер.
— Добрый… — напряжённо ответил визонг, хмуря брови. Он тоже разглядывал гостя, и, видимо, что-то в облике этого эльса заставило начальника тренировочного отделения спрятать своё плохое настроение. — По поводу сбежавших кессенгов?
Наёмник неторопливо кивнул.
— Какую группу представляешь?
— Никакую. Я одиночка.
Визонг уставился на гостя, теперь в изумлении. Кажется, его очень тянуло высказать пару колких замечаний. Ринт с удивлением отметил попытки командира сдержаться. Некоторым из предыдущих посетителей он позволял себе грубить, не стесняясь.
— Я не стану нанимать одиночку. Беглецы уже стольких убили, тут целый отряд посылать надо. Одному с ними не справиться…
— Не попробовав, не узнаете, — ледяным тоном перебил наёмник, и не думая уходить. — Мои условия: пять тысяч ртулей.
— Я же сказал, не буду заключать контракта, тем более за эту сумму можно десятерых нанять! — долго сдерживать свой нрав у визонга не получилось. Более того, мужчина в плаще явно подавлял его энергетикой, и начальник тренировочного отделения не захотел это терпеть.
— Какая вам разница, кто выполнит заказ, — а вот наёмник не думал повышать голоса. Даже вежливое обращение из его уст выглядело тихой скрытой угрозой. — Вы платите деньги только по факту выполнения. Так в чём дело?
— Не хочу нанимать смертника…
— Могу соврать, что на улице меня ждёт личный отряд головорезов из двадцати эльсов. Полегчает?
— Вот было бы реально двадцать…
— Какая разница, один или сотня, если работа будет выполнена?
Визонг ещё сильнее нахмурился. Судя по пальцам, приложенным к виску, у него начинала болеть голова, как всегда случалось при возникновении долговременных проблем. Сумма, потребованная незнакомцем, не маленькая, но реальная. Совсем недавно он согласился выплатить столько же группе наёмников, провалившихся слишком быстро. Сомневался мужчина из-за того, что это могло принести ему новые проблемы. Если составить контракт, в котором указать одного эльса и огромное вознаграждение, а этого эльса убьют, то впоследствии у высшего руководства могли возникнуть претензии уже к визонгу, мол: «халатно относится к своим обязанностям, заманивает наёмников на самоубийство большим гонораром…»
— Как твоё имя? — Визонг в раздумьях побарабанил пальцами по столу. Он искал способ избежать новых неприятностей.
— Пума.
— Стей… Ладно, можешь попробовать. Если получится убить дезертиров, получишь свои пять тысяч.
— Я не работаю без договора, — напрямую заявила Пума.
— Составлю его после возвращения, — Визонг не показал разочарования. Несколько предыдущих наёмников, выглядевших малообещающе, ему удалось спровадить такой отмазкой. Никто из них не вернулся.
— Прямо сейчас. С указанием моего имени, личного кода и суммы.
Визонг грозно сверкнул глазами в сторону гостя, громко втянув в себя воздух, раздражаясь ещё больше от требовательного тона. Он терпеть не мог, когда непонятно кто осмеливался навязывать ему свои условия, хотя по сути требования Пумы более чем законны. Захотелось проучить наглеца, позвать кессенгов, чтобы выкинули того из кабинета. Пусть катится отсюда, боясь когда-нибудь снова сунуться в военную школу! Хотя… начальник тренировочного отделения, презрительно фыркнув, включил часы. Он решил наказать наёмника по-другому. Ничего страшного, если придётся для этого заключить договор. Раз Пума не оценил старания визонга спасти его жизнь, пусть получит по заслугам.
— Ладно, — начальник тренировочного отделения заполнил в электронном договоре поле о сумме и скинул его мужчине в плаще, — Ты нанят, раз очень хочется…
Пума не стал как-то комментировать кривую усмешку визонга. Не задерживаясь дольше необходимого, он прочитал контракт, соединил свои часы с часами нанимателя и быстрым шагом вышел, бросив на прощание:
— Увидимся перед рассветом.
Эниер поймал себя на том, что всё время просто стоял и рассматривал Пуму, забыв о работе.
«От этого эльса исходит настоящая опасность, — Подумал он, поворачиваясь обратно к шкафу. — Юрхайя раздери, кажется, даже в комнате потеплело после его ухода. И как визонг не побоялся с ним спорить? Не хотел бы я когда-нибудь с ним столкнуться в узком переулке».
Ночь в ожидании тянулась медленно. Визонг так и не ложился, занимаясь своими делами. Эниер не знал, интересно ли его командиру, вернётся Пума или нет, но про себя молча надеялся на успех того. Уж очень впечатлил его таинственный наёмник. Ринт не считал себя слишком эмоциональным, но если его что-то цепляло, то юноша полностью увлекался, временами даже прибавляя к реальности собственные фантазии. Когда до рассвета оставалось полчаса, дверь кабинета отворилась. В дверной проём сунулась голова кессенга, докладывающая, что вернулся наёмник, приходивший несколько часов назад. Энир тут же повернулся к двери, в ожидании замерев, даже дыхание затаил. Визонг даже не заметил, что его подчинённый отлынивает. Он разрешил пропустить Пуму, сцепив руки в замке и хмурясь сильнее, чем при его первом визите.
Наёмник вошёл твёрдым уверенным шагом. Не тратя времени на приветствие, он швырнул визонгу какой-то контейнер.
— Иригайя на тебя, это что?! — удивлённый визонг даже не успел заново поприветствовать его, только от стола отпрянул.
— Доказательство, — коротко ответил Пума, не вдаваясь в подробности.
Эниер знал, что некоторые наёмники в качестве доказательства могли запросто притащить головы жертв, просто так, ради забавы, ещё больше нагоняя страху на свою репутацию, и с отвращением поморщился. Но этот контейнер явно маловат для голов. В него с трудом бы влезла даже одна… Если только в порезанном виде.
Визонг осторожно заглянул внутрь, после постелил бумагу на стол и вывалил на него содержимое. Там оказались наручные часы дезертиров. Лучше доказательства не придумаешь, учитывая, что они сопровождают своего хозяина до самой смерти и служат многофункциональным компьютером, с помощью которого можно звонить, расплачиваться, удостоверять личность и много чего ещё.
— Здесь зафиксировано время смерти, — быстро сказал Пума. — Трупы остались в их убежище. На часах есть нужные координаты. Идите за ними сами.
— Бывшие клиенты называют тебя в своих отзывах Охотник, — Визонг коснулся пальцем консоли, переводя ему вознаграждение. Голос мужчины звучал ещё резковато, ему не удалось поставить наглеца на место. Но дело сделано, визонг избавлен от проблем и обязанности работать почти каждую ночь. — Я поискал о тебе информацию. Соглашусь с ними, Охотник подходит больше, чем Пума.
— Мне всё равно, — наёмник вышел, не прощаясь.
В кабинете повисла какая-то звенящая тишина. Эниер мгновенно вернулся к работе, чтобы не получить нагоняй от визонга. Но мысли шли совсем в другую сторону. Его восхитил этот Пума. Восхитил с одного только взгляда. Вот бы увидеть, как Пума сражается, наверняка он невероятно хорош в деле. Визонг прав, наёмник источает ауру хищника… Охотника.
Утром Эниер взахлёб рассказывал всем, кому только мог, о ночном госте, но никто из слушателей так и не смог понять, чем именно Пуме удалось настолько поразить Энира. Юноша и сам толком не мог ответить на этот вопрос, но ночью казалось, даже воздух дрожал от напряжения от одного присутствия Пумы.
Наступивший День Рождения обрадовал Эниера только тем, что после него шёл выходной. С робкой надеждой, что кто-нибудь из старых знакомых или может отец придут к нему в школу поздравить с прошедшим праздником, Ринт лёг спать: сам день всё равно выдался отвратительным.
Проснулся он от того, что его кто-то растолкал. Парень со стоном сел на кровать и протёр глаза.
— Памир? — увидел он стоящего у своей койки черноволосого эльса. — Какого Юрхайя?! Который час?!
— Час праздновать День Рождения, — прошептал Лог, стаскивая с Ринта одеяло. — Одевайся, только тихо.
— Стейя на твою голову! Ты спятил?! — Эниер посмотрел на часы и выругался: тридцать часов!
— Считаю до трёх. Либо ты встаёшь, либо я ложусь спать! Это ты ныл, что день рождения насмарку.
Заинтригованный Эниер не устоял и всё-таки нацепил на себя одежду, после чего позёвывая поплёлся за Памиром. Тот остановился в душевой около распахнутого окна, через которое они уже однажды вылезали.
— Спускайся, — велел Лог.
— И не подумаю, — разочарованно замотал головой Эниер. — После того побега из соседней школы меры безопасности усилили. Нас мигом поймают.
— Ничего они не усилили, я всё проверил. Сегодня даже визонга нет на месте, улетел на выходной, — Памир первый вылез в окно, чтобы показать: опасности нет.
— Но если нас схватят… — для приличия поворчал Энир, азарт уже полностью вытеснил из него сон. — Ну и что ты задумал?
— Перелезть через стену, — небрежно ответил Памир. — У них уже давно сигнализация перегорела, а они даже не заметили. Не иначе у них в охране одни Иригайи. А ты говоришь про какие-то меры безопасности. Путь к свободе открыт. Главное, вернуться до утра.
Нервничая, Ринт с помощью Памира забрался на стену и потом подтянул его к себе. Лог спрыгнул на траву и, к огромному удивлению Эниера, откинув валяющиеся ветки деревьев, продемонстрировал самодельный транспорт.
— Ты что, украл хлам из ангара? — оценивающе разглядывая конструктор Лога, Эниер восхищённо поцокал языком.
— Ну, на то он и хлам, — жизнерадостно отозвался Памир. — Его никто не хватится. Спасибо нашим безруким товарищам, которые разбили пару крейсеров. Всего-то нужно было заменить несколько запчастей.
— Я всё больше и больше не понимаю твоего отца. Как же ты оказался в военной школе?
— Давай не будем сейчас о грустном.
— Новые запчасти денег стоят…
— Всегда откладывал заначку на карманные расходы, если с отцом поссорюсь. Вот пригодились, — Памир включил зажигание. — Мы теряем драгоценное время. Далеко на этом полукрейсере не улетишь, но до соседней планеты быстро доберёмся.
— Ты же не про Адскую бездну?
— А тебе чем-то скорибы не угодили? На мой взгляд, они достаточно симпатичны, а главное — похотливы.
— О, да. — Блаженно улыбнулся Энир. — Похотливы — самое главное! Жми скорее, чего медлишь!
Памир, фыркнув, сперва отлетел от школы на безопасное расстояние и только потом направил крейсер в космос.
Планета Адская бездна соседствовала с Эльсодом. Её обитательницы, скорибы, очень любили, когда у них гостили эльсы. Жесткие, песочного цвета волосы, гладкая медовая кожа и почти ничем не прикрытое тело — всё создавало впечатление, что они состоят исключительно из похоти и страсти. Скорибы не говорили на общем языке, между собой общались посредством шипения, но неиссякаемый огонь желания делал из них великолепных партнёрш для получения нескромного удовольствия.
На планете молодые эльсы разделились, чтобы не мешать друг другу. Эниер пошёл направо. Весьма скудная природа. Выжженные камни и частые трещины в скалах, в которых виднелись остатки недавно протекавшей здесь лавы. Адская бездна вполне оправдывала своё название. Воды тут вообще не сыщешь, впрочем, скорибы в ней не нуждались.
Далеко Ринту уйти не удалось. За первой же скалой на него набросилась одна из местных обитательниц, да так яростно, что у Энира возникло подозрение, что она сильнее него изголодалась по плотским утехам. К сожалению, обстоятельства и темперамент аборигенки не позволили Эниеру подойти к делу медленно и основательно. Но особенно он пожалеть об этом не успел. Шипя, женщина впилась губами в его губы, яростно работая язычком. Не без причины опасаясь, что скориба когтями разорвёт его одежду, Эниер скинул рубашку и брюки, не отрываясь от своей горячей партнёрши. Не уделяя времени на предварительные ласки, Ринт повалил аборигенку на колени и легко вошёл в её жаркое тело. Как же великолепна скориба в роли любовницы! Эта женщина хотела всегда и всегда была готова сразу принять в себя мужчину. Эниер жадно обхватил руками её бёдра. Двигаясь всё быстрее и быстрее, он полностью сосредоточился на своём наслаждении. С каждым толчком тело аборигенки раскалялось всё сильнее. Казалось, что внутри неё течёт не кровь, а сама страсть. Не привыкшая сдерживать свои ощущения женщина начала громко шипеть, давая понять, что близка к завершению. Ринт, наполняя её собой, закрыл глаза и хрипло застонал. Сейчас, когда первая волна страсти уже сошла и не застилала ему глаза, он разозлился. Эниер, любитель женщин спокойных, милых, с мягким сладким телом и нежнейшей кожей, набросился на эту бешеную неуправляемую аборигенку, сходя с ума от желания. И это его сердило.
Понимая, что второй раз ему представится такая возможность не скоро, Эниер довёл себя до полного изнеможения и только тогда отпустил утомлённую, но весьма довольную женщину.