Единение с Эквестрией

      Несколько дней я пытался разобраться с новообретёнными силами. Я мог создавать предметы силой одной только мысли, или же доставать их откуда-то. Но первый вариант был для меня предпочтительнее. Было сложно, особенно поначалу.       Поначалу я, как обычно, пошёл в колледж, решив отложить на потом эти свои способности, обжигающие по утрам ноги. Но даже на минуту меня не покидала мысль о возможностях, открывшихся передо мной. За мечтаниями я и проводил время, особо ничего и не запомнив. Потому что уже было неважно, что я здесь делаю. Там, снаружи, меня ждало всё, что взбредёт мне в голову. И потому через пару часов я уже благополучно свалил и направился к заброшке, что находилась неподалёку от общаги.       Прошло три дня, ничего не поменялось. В общагу я возвращался лишь чтобы перекусить и поспать, да и то, чтобы только никто не заметил, как я пропадаю куда-то. Не получалось ничего: то вода без кружки, то вместо мяча огромный такой булыжник, который я был не в силах поднять. Тогда мне удалось его убрать с моей уже и так настрадавшейся ноги только как-то «отозвав» его. Тогда я и открыл в себе новую способность испарять предметы.       Моей матери бы точно не понравилось, узнай она, какие возможности у меня есть. Человек она, конечно, добрейший, но слишком уж хорошо она меня знает, потому давать ей поводов для волнения я не хотел. Рассказать я мог только своему лучшему другу — Косте, который точно мне поможет. С такими силами я бы точно не усидел на одном месте в общаге, растрачивая их на пиво и сигареты. И не усидел ведь.       Под конец третьего дня я окончательно устал и изголодался, и в полдесятого вечера — общага закрывается ровно в десять, особо не погуляешь ночью, даже если захочешь, — я вернулся назад.       Отвертеться от вопроса соседа: «Где ты был?» — мне не удалось. А я же в тот день и на пары забил. Я и ответил только, что целый день шатался по заброшке. Он расспрашивать не стал, видимо, ему и так особо интересно не было.       В тот день я окончательно решил, лёжа на своей деревянной койке, что на следующий день я непременно покажу Косте свою «магию». Вот он удивится-то.       Глаза слипались. И, положив так, я примостился поудобнее и прилёг на подушку. Всё же, эти способности просто выматывают.       — Да чё ты упёрся как баран? — снова раздалось за дверью.        Ну вот, опять.