ИНХАМАНУМ. Книга Черная

      Какая забавная ситуация! Я так долго уговаривал себя в своей непобедимости, но брел по темным проходам, истекая кровью. Я избранным себя считал и забывал, что смертен, что тоже подвержен боли и страху. Я забывал, что тоже жил. И тратил, тратил свои годы, не замечая ничего вокруг себя, кроме отравляющей мечты об очищении и сотворении собственного мира. Я так хотел воздвигнуть на осколках мощи Высших свой… дом.       Мое дыхание стало тяжелым, шипящим, воздух с трудом прокатывался внутрь, вызывая жжение в горле. Фильтры уже не справлялись с опасными примесями и парами воздуха. И мне казалось, что слишком быстро они вышли из строя.       О, звезды! О, великие звезды, какая наивность... Какая наивность!       Я боялся вновь поверить в то, что могу быть не способен на что-либо. Я должен был быть осторожнее, намного осторожнее и внимательнее, я обязан был прислушиваться к безумному шепоту окружающих меня. И, возможно, не стоило идти по пути к завершению начатого мной. Но впереди ждало так много битв и сражений, столько крови и боли. И не было ни малейшего шанса отступить.       Я вел войну со всеми. Не только с темным орденом и его империей, я восстал против мира, против самого мироздания. Я воевал против людей всех вместе взятых, криками отвергая эту истину и срываясь на хрип, выл о том, что желал свободы и тишины. Я воевал с прошлым, настоящим и будущим, проигрывая по самому главному фронту – себе. И я знал, что рано или поздно, но одержу победу. Оглушительную и страшную, из которой выйду уже не собой. Я знал, но не верил, не хотел даже думать об этом. Я считал ложью даже горячую кровь, что струилась из рваных, отравляющих ран на собственном теле.       Я до безумно болезненной судороги и стона, разрывающего в мелкие клочки горло, жаждал править миром. Я скорее собственноручно вырвал бы из своей груди еще бьющееся сердце, нежели вернулся в рабы и склонил голову как раньше.       Никогда! Ни за что!       Я уничтожу этот мир вместе с самим собой, если кто-то найдет силу, способную остановить или замедлить меня.       Боль лишь усиливала черноту и опьяняла сотнями хоров, и я, одурманенный мыслями и желанием действовать, не заметил, как преодолел весь обратный путь и вышел на широкую и богато украшенную лестницу с ответвлениями в разные стороны. Респиратор уже начал слегка шипеть, фильтры испустили последний жалобный стон и отказали. Пришлось сбросить бесполезную маску, и в ощущения сразу же ворвался горький и обжигающий запах дождя. Он был странным, мерзким и будто смешанным из нескольких оттенков одновременно. Заполнил собой легкие, разнесся рябью и жаром по венам, вызывая дрожь и кашель. Хотелось закрыться от него, сделать большой глоток свежего морского аромата, увы, нет...       Отравлял.       Но после нескольких секунд отвратительное состояние улетучилось, наступила сладковатая эйфория, стало все равно. Ядовитые испарения притупляли боль, сводили ее почти что на нет. Я не слышал звука потоков воды и ливня. И это могло означать лишь одно - дождь кончился, и потому в тот миг из своих укрытий вылезали бесчисленные и голодные до бешенства хищники. Голодные и злые, жаждущие напиться сладостной крови вдоволь.       Свернув на парадную лестницу, я готовился сразить любого, кто осмелился бы помешать добраться до моего корабля.       Но по стенам скользнул юркий луч света, опаливший меня своей приторной насыщенностью. Желтый, он казался совсем теплым и чужим. Совершенно лишним в жестоком мире Медросса, обдающим его поверхность своим огненным ядом до волдырей и ожогов.       И я онемел он гремящего вопроса, что молнией возник в моей голове: «кто?!».       Еще одни искатели древностей? Очередные наемники или же выжившие си’иаты-алхимики? А может быть, Владыка Сенэкс все же решил избавиться от своего нерадивого ученика, пока тот был ослаблен после поисков и сражений?       И все таки Высший не мог узнать мое местонахождение, но даже если бы каким-то образом он раскрыл это, то на путешествие сюда от столицы ушло бы несколько дней. Алхимиков же я не чувствовал, ни один голос не отозвался и не потянулся к боли, а среди общества безумцев она непременно бы властвовала в полной силе.       В своем слуге я не сомневался и был полностью уверен, что он в точности следует моим указаниям, потому вариант оставался только один.       Охотники за сокровищами неспешно шли за новой порцией наживы и сплетен.       Уже раздались резкие и громкие хлопки выстрелов, за которыми последовали скулящие вопли зверя и глухой удар. Затем смех. Первая жертва башни испустила дух от меткого пучка энергии, чем весьма позабавила бесстрашных странников. Они весело и возбужденно обсуждали свое путешествие, радовались удаче, которая привела их в древний мир. Не менее десятка искателей. Их голоса доносились размыто и смутно, но, без сомнений, все ближе и ближе.       Я поспешно отключил фонарь, чтобы не выдать свое присутствие светом, и активировал связь на браслете, но тот мелькнул густо-алым и замер, угас. Ратхич был вне сети, и это весьма беспокоило. Конечно, слуга не стал бы вмешиваться в сражение, постарался бы уйти и укрыть корабль, но все равно отсутствие контакта настораживало и внушало тревогу.       Наемники не те люди, которые позволили бы сохранить кому-либо жизнь на планете с наживой, которую они планировали присвоить только себе.       Я чувствовал, как силы покидали меня, они будто вытекали с каплями крови, уходили с бешеным пульсом прочь, оставляя только слабость и жалость. Ирония – сиитшет почти терял сознание от укусов и царапин. Самым разумным было затаиться на время, дать пройти банде своим путем, а затем тихо выбраться и отыскать киборга со своим транспортом.       Не теряя понапрасну времени, я свернул на лестницу, ведущую вверх, и затаился за монолитной скульптурой человека, держащего чашу, предварительно взяв в руки меч, но не активировав. Как только я замер, привалившись спиной к стене, волосы вновь зашевелились, растаяли и потянулись тонкими каплями по телу. Они едва различимо шипели, словно кислота, но казались просто очень холодными и скользкими, и потому я не обратил внимания на подобную неожиданность. Но стоило им нащупать пульсирующие раны, как черные плети оживились еще сильнее, они скользнули по оголенному мясу, обагрились кровью и вырвали сумасшедший приступ боли.       С ужасом я наблюдал, как мелкие волосы проникали в вены и скользили под кожей. Видел, как чернота заливала увечья, и то, как алая, горячая и густая кровь становилась одним цветом с прядями черноты.       Звонкий гром выстрела неожиданно раздался совсем близко. Голоса оказались непростительно рядом, звучали разборчиво, понятно и воодушевленно. Охотники посмеивались, говорили, не таясь и не сдерживаясь, никто не ожидал встретить в мрачных пустошах Медросса наделенное разумом существо. И среди этого гвалта я различил один до странности и удивления знакомый тон.       Нет, я очень давно его не слышал, и никогда сам не говорил с ним, но тембр его голоса навсегда запечатлился в памяти от того, что день, когда я его услышал, навсегда изменил мою жизнь и косвенно меня убил.       Ларто.       Великий странник по мирам, бывший ученик леди Стриктиос и ее самый громогласный позор, который, впрочем, сумел без помощи сиитшетов выжить в той бойне на Орттусе и даже вывести остатки отряда. Среди си’иатов о таком человеке, разумеется, не афишировалось.       Значит, он все же успел сделать копию карты до того, как Искатель, ослепленный жаждой богатств и славы, украл подлинник. Ларто… Не хотел делиться древней тайной, но потерпел такое глупое фиаско полному ничтожеству Фарлису, и все же отправился опасным путем на всеми покинутую луну алхимиков, чтобы в очередной раз доказать свою правоту и бесполезность темного ордена. В чем-то он, конечно, был прав и даже мудр, только немного, всего лишь на пару часов опоздал. Хотя кто бы мог с точностью ответить, был ли бы дан шанс выжить ему в ловушке башни или нет.        Неровным строем весь отряд Ларто поднялся по лестнице и задержался на перепутье. Несколько расслабленно и навязчиво по отношению друг к другу охотники держали оружие и бросали наигранно скучающие взгляды по сторонам. Один, что был повыше и пошире в теле, с огромным шрамом через все лицо и облаченный в серо-зеленый комбинезон с невообразимо большим количеством карманов, сплюнул на пол и размял плечи, шепеляво заговорил: - И долго нам тут торчать? Воздух отвратный, того и гляди от него поляжем прямо тут, так ничего толком и не найдя. Слышь, Ларто, стоит оно того? Сколько времени спутник без дела висит в этом секторе, неужели никто не соизволил навестить такую невидаль, а? Даже те ж сиитшеты. Уж они своего никогда не упускают! - Остынь. Я сказал мы идем внутрь, значит идем. И это не обсуждается. - Ну, идем, так идем, я-то что? Так, интересуюсь просто. Не охота, знаешь ли, загибаться от ароматов этой дыры. Проклятые ученые. - Успокойся. Мы ненадолго здесь. Что-то мне подсказывает, что искать не придется. Все будет очень просто. Так, внимание! Господа!       Голос Ларто прозвучал громче и напористее, он внушал оптимизм и уверенность в правильности его решений. Глаза мужчины блестели и сияли в свете парящих фонарей, что нависли над каждым наемником. Так светятся глаза увлеченного жизнью человека, который вопреки многим трудностям и лишениям нашел свое единственное место в жизни и мире, где он смог целиком погрузиться в своеобразное творчество и совершать великие дела.       Счастливый человек с руками, окровавленными до локтя и жадной ухмылкой на лице – сложнее было бы иначе описать этого мужчину. - Внимание! Мы идем вниз! Не думаю, что на вершине башни может быть что-то ценное. Соглашусь с нашим мнительным Раиком, что до нас тут могли быть и другие странники, поэтому увеличивайте яркость своих светильников и пошли вниз. Держать ухо востро! Я больше не хочу подпускать тех тварей так близко! И так чуть руку не оторвал…       Он проворчал что-то еще и уже было развернулся в сторону лестницы, спускавшейся вниз, в подземные лабиринты, но в этот миг послышался грозный вопль со стороны входа. Сладкая и успокоительная мысль о том, что неприятность миновала меня, и отряд наемников вот-вот уйдет вниз, разбилась вдребезги о голодную пасть хищника.       Охотники мгновенно среагировали и развернулись обратно, выхватывая и наводя прицелы лучевых винтовок и пистолетов. Кто-то пискляво и грязно выругался, а по треснувшим ступеням, прямо по следам самоуверенных гостей с шипением и чавканьем поднимался огромный мохнатый зверь.       Он принюхался, снова протяжно взвыл и оскалился, его шерсть задрожала и приподнялась от тела, обретая свои настоящие очертания – шипы. Острые, сочащиеся ядом и с большими, выгнутыми зазубринами с двух сторон, они слабо подергивались в такт движению хищника. Глаза чудовища сверкнули желтым пламенем, зрачки сузились и перевернулись, клыкастая морда животного клацнула зубами, брызнув слюной в предвкушении вкусной добычи. Длинные, крючковатые когти на массивных лапах со скрипом расчертили в камне глубокие борозды.        Зверь припал к земле, сдавленно заурчал с явным удовольствием и на миг замер.       Грянул грохот выстрелов, все наемники палили из оружия по грузной туше, но выстрелы отскакивали от мутированного покрова без единого причинения вреда. Монстр же еще сильнее прижался к полу, изучая всех кровожадным и словно бы осмысленным взглядом, выискивал наиболее аппетитную добычу среди целой беспомощной стаи неизвестных ему существ. А затем молниеносно прыгнул на самоуверенного Ларто. Синий луч выстрела бывшего сиитшета вспорол воздух в сантиметре от головы агрессора. В следующую секунду существо преодолело расстояние и с грудным ревом повалило грабителя на пол, вдавив его хрупкое в сравнении с собой тельце в шершавый камень.       Острые когти вспороли грудь с левой стороны, орошая брызгами крови ступени, а клыки вонзились в правое плечо мужчины, и тот истошно, отчаянно закричал. Оружие выпало из его рук и загрохотало, скатываясь вниз. Подчиненные Ларто не прекращали огня и стреляли без перерывов в животное, распаляя и доводя того до бешенства. Нечто же с остервенением грызло свою жертву, которая дергалась и визжала в могучих лапах.       Обезумевший от боли и страха взгляд охотника на миг прояснил и даже блеснул необычайным светом, Ларто скривился и замолчал, его губы окрасились алой пеной, но он упрямо замер. Закрыл глаза, с шипением вобрал в себя воздух и, собравшись с силами и вспомнив все годы, проведенные в учении у сиитшетов, выбросил вперед, в тушу зверя окровавленную руку.        Невидимая стена отшвырнула хищника прочь, вырывая его когти и зубы из тела. Мужчина явно хотел не только сбросить с себя, но убить существо ударом о стену. Только тварь оказалась не настолько глупой, она словно бы знала о подобных опасностях, и ловко перекувыркнувшись в воздухе, грациозно приземлилась на ноги и снова кинулась вперед, оглушая всех своим диким рыком.       Среди отряда наемников кто-то испуганно закричал, затем обрушился очередной град выстрелов, а Ларто выставил снова вперед руку, повторял свой трюк. Зверь заскользил по полу, пронесся мимо своей жертвы, цепляясь когтями за камни, оставляя в нем глубокие разрезы, и с грохотом ударился о скрывающую меня статую. Она содрогнулась, покрылась трещинами, но устояла. Толька необычная чаша обреченно выпала из неживых рук и раскололась при падении. Существо же отряхнулось, повело недовольно огромным хвостом, острая шерсть на загривке еще больше взъерошилась. Оно снова припало вниз, готовясь к прыжку, и неожиданно замерло. Втянуло ноздрями воздух, принюхиваясь.       Наемники за это время успели оттащить истекающего кровью Ларто и прицелились, готовясь к новому нападению животного, но оно не спешило. Крутило головой, тихо шипело и водило глазами по сторонам. Вытянулось, издало звонкий клекот и обернулось ко мне, робко и очень осторожно ступило ближе. Приглушенный шепот донесся издали: - Что это? Что оно делает?!       Но никто охотнику не ответил.       Создание же обошло статую и уставилось испуганными глазами на меня, снова прижалось к полу и протяжно заскулило, затрясло головой, поджимая хвост, не разворачиваясь, поползло прочь от меня. А затем взвыло и сорвалось с места, преодолевая одним прыжком расстояние до лестницы ведущей вниз, скрылось в темноте. Только протяжный вой раздался где-то уже очень далеко. - Ларто… Ларто?! Что за дрянь здесь творится?! Что это?! Ларто! - Там… - Наемник громко закашлялся, захрипел. – Всем быть начеку. Там кто-то есть… К проклятым Аросы все, уходим!       Я почувствовал, как их страх тянет к себе, как разливается волнами. Я буквально ощущал рост мрака из паники, дрожь в руках и неудержимое желание бежать. Наемники и воры, люди, которые видели смерть и убивали сами без малейшего сожаления, инстинктивно понимали, что слабы и беспомощны. Они испытывали тот же необъяснимый ужас, что и тварь Медросса.       Жалкие, жалкие, жалкие!       Ничтожные насекомые, какая глупость – их жизнь! Зачем подобным странствовать по мирам и жить вообще?! Бесполезные, беззащитные, бездушные. Их существование не оправдывается тягой к тайнам, они совершенно не нужны. Они бросили меня на Орттусе…       Я шагнул прочь из своего укрытия, осязая на себе все взгляды банды наемников, что устремились на меня в один момент. В воздухе повис испуганным эхом вздох и трепет, но я слышал лишь то, как быстро и больно колотились горячие сердца в хрупких телах предателей. Гладкие волосы потянулись из липкой черной субстанции тонкими прядями, сливались, сплетались пеленой и мороком. Они не падали, их не тянуло на себя притяжение спутника, они поднимались силуэтами вверх, длились острыми, черными кистями с такими же острыми когтями и даже лицами. Черные призраки рвались на свободу, они желали вкусить боли, насытиться, залечить мои раны, которые уже не кровоточили, но нещадно ныли.       Темная, необъятная сила влилась в меня потоком. Мелким и очень скудным, но таким необъятным для человека. Неподъемным, но опьяняющим и окрыляющим. Я грелся в этой темноте, забывая все, самого себя, только беззвучно шептал выбранное мною же имя и еще что-то, понятное и значимое лишь в этот конкретный момент, но идущее из небывалой древности, времени, когда не было… чего?       Глаза пронзились болью и загорелись во тьме двумя осколками голодного пожара, невольно и неосознанно губы растянулись, обнажая зубы, безумная улыбка разрезалась на лице. Не оскал, не ухмылка, а улыбка. Почти живая, но нечеловеческая. Нет у живущих слов, способных описать и верно передать эмоции, что я испытывал в основе, а поверхностно лишь жажда боли. Чужой и очень яркой, очищающей. Месть и ответ за страдания, за потерю себя и своего детства. Я искренне и самозабвенно ненавидел. Я желал их гибели. Гибели и своей власти, чтобы больше не оправдывать себя.       Я развел в стороны руки, мои ногти блеснули искрами в свете фонарей, а вокруг меня послышался тихий, словно бы далекий треск. И пространство озарилось десятками мелких и витиеватых молний цвета свежей крови. С моих губ вырвался безумный смех. Ощущение струящейся вокруг энергии обжигало холодом, я скользнул в эти потоки и оторвался от пола, взлетел. Моя сила, родная мне чернота лишь больше наращивала свою мощь или нет, вернее призывала ее откуда-то извне, пропускала узким лучом тьмы и окончательно сводила меня с ума.       Ряды наемников дрогнули, и несколько охотников бежали в ужасе. А по моим венам протекли иглы, вырвались, прокатились ледяным огнем по пальцам и сорвались с ногтей вспышками, пиками некой силы. Я не целился и вряд ли мог предположить, что способен на такое, но каждая вспышка разрезала собой пространство и ежесекундно находила цель. Истошные крики, треск молний и тонкий, едва мною различимый звук капели. Черные, испепеленные остовы валились на каменные плиты и рассыпались горстками пепла и пыли.        Но Ларто оставался жить до последнего. Он смотрел на творящийся вокруг хаос, на смерть своих людей молча, закусив губу до крови и с остервенением сжимая в руке бесполезный, короткий клинок. Он не сдвинулся с места, только поднялся с пола, выпрямился, терпя боль от ран. Гордо и уверенно, он все принял и лишь вызывающе поднял голову.       Опустившись на пол, я сжал кулаки, сдерживая в них рвущуюся на свободу черную силу, снова усмехнулся и тихо обратился к запуганному до смерти, но продолжающему изображать из себя гордеца, ученику Стриктиос. - Ах, Ларто, Ларто. Помнишь меня? Не узнаешь? Да… Я так изменился…       Нависнув над ним, я заглянул в огромные глаза и легко, не встречая преград и препятствий, проникнул в распаленный страхом разум, разжигая еще сильнее полыхающий пожар паники. Он смотрел на меня, крепился из последних сил, но уже дрожал, почти скулил. И желал лишь одного - избавления. Сбежать ли, умереть ли, все равно, только бы быстрее освободится от боли, стряхнуть с себя ужас и отчаяние, не видеть желто-серого мира и его призрака. Никогда-никогда. Избавиться от кошмарного наваждения как можно быстрее. А я засмеялся ему в лицо, видя, как чернота пеленой покрывает его глаза. – Не узнаешь? Нет?!       Он вздрогнул и пошатнулся от крика, покачал головой, дрожа и сдерживая самообладание из последних сил, раскрывал рот в безмолвных звуках. А вокруг снова полыхнули молнии, но уже не алые, не багровые, а черные, густые и плотные, будто стальные. Они прокололи воздух, пространство и разорвали его мелкими трещинами, замерли, искрясь и переливаясь, а затем ударились о стены, вырвав из них осколки, что градом посыпались вниз. - Помнишь Орттус? Ты видел меня на Орттусе. Я был в свите леди Стриктиос, твоего учителя. Помнишь? Помнишь?! - Не-ет…. – Не услышал, а всего лишь прочитал по его губам.       Этот ли человек без страха летел с планеты на планету в поисках древних ценностей? Он ли выжил в стеклянном мире кошмаров? Он ли смог отринуть учения сиитшетов и освободится от их гнета? Он? Такой ничтожный. - Какая жалость. Смерть в неведении. Ларто… ты загнан, ты обречен. Больше нет твоей свободы. –И шепотом, практически не слышно, на выдохе. – Умри.       Я провел острым ногтем по его щеке, оставляя глубокую полосу и предвкушая новую порцию предсмертной агонии страха этого лжеси’иата. И оттолкнул от себя находящегося в ступоре мужчину. Он пал на ступени, скатился по ним, оставляя багровые следы. Я медленно прошел следом, вслушиваясь в хриплое, рваное дыхание. - В этом все вы. Беспомощные, слабые твари, возомнившие себя вершителями судеб. Сиитшеты - всего лишь скулящие ничтожества, яростно пытающиеся доказать свою значимость. Но ваше фиаско совсем близко. Осталось чуть-чуть, я верну все на свои места. - Но я не сиитш… - Ларто громко, отхаркивая кровь, закашлял. - Ты их раб. Потому один из них. Мир прогнил, утерял свое первозданное величие и смирение. Нужно очистить. Очистить болью...       Слова сами рождались и вырывались в мир, я помню только густую черноту и колкость пронзивших ее молний. Я злобно оскалился, вкушая сладостный, дурманящий страх, и вытянул вперед руки, раскрывая и поворачивая их ладонями вверх. С криком отпустил мощнейший поток пламенных всполохов, сорвавшийся извне, но облачившийся в энергетическую плоть лишь на моих пальцах.       Наемник завизжал и забился под моими разрядами, тщетно ища спасения и, обезумев от боли, прося пощады. Кожа и плоть на его теле мгновенно чернела, но не от жара, сгорая, она словно истлевала изнутри, обращаясь в черный, зыбкий пепел, и осыпалась, усеивая пол органической пылью. Отчаяние мужчины разлилось гремящей, предсмертной вспышкой, эхом отскочило от камней башни и разлилось приторной сладостью насыщения во мне.       Я ликовал, не помня себя и цели нахождения в башни. Я ощущал верность и правильность своих действий, не сомневался, неосознанно зная, что именно подобный итог мне желанен более всего. Мои раны исцелялись, затягивались, не оставляя после себя шрамов и рубцов, но порча расползалась по коже все сильнее, оставляя черные, змеящиеся отметины.       Все равно.       От наемника Ларто осталась лишь груда бесполезной пыли на полу.       Мои руки ныли, их сводило судорогой, дыхание с трудом насыщало кислородом, а глаза горели. Меня будто обожгло паром, ледяным, острым и жестоким. Я не осознавал себя и в те минуты вряд ли смог бы объяснить, что сделал и зачем. Слепое повиновение рвущейся наружу силе, происхождение которой я не знал, сводило с ума. Я слышал неистовый рев голосов. Слишком и мучительно медленно он сходил на нет, а я тихо, в тумане, выбрался из башни.       Медросс V по своему обыкновению встретил меня грозящей обрушиться бурей. Весь горизонт затянули тяжелые, темные тучи, слышались далекие раскаты грома, а ветер приносил с собой запах дождя, но ничуть не смягчал духоту скупого мира. Где-то в стороне сдавленно, но угрожающе шипели и выли искаженные твари луны, ни одна из них не рискнула преградить мне путь. Слева среди руин возвышался корабль наемников, абсолютно недвижимый и темный. Ни одна искра не вспыхивала на нем.       В очередной раз я попытался вызвать на связь Ратхич, но никакого сигнала. Я чувствовал, что был лишен всяческих сил. Чернота словно выпила и вырвала из меня последние капли, возмещая свои потери. Необъятное чувство голода заполнило собой все, но ни одна пища не смогла бы утолить его. Хотелось увидеть чужие муки, боль, страдания и кровь. Чужую смерть, уловить тот самый краткий миг, когда сердце ударяет в последний раз и затихает, а глаза мутнеют и закрываются, из горла вырывается последний выдох. И наступает тьма. Благодатная и всепонимающая, бездонная и неподвластная. Покой…       Скалы и руины вокруг сливались в однообразную, перемешанную картинку, обделенную цветами и звуками. Я не слышал шума двигателей, даже не заметил, как мой корабль плавно снизился в нескольких метрах от меня и опустил трап. Не помню, как поднимался на борт или же мне помогал слуга. Просто в один момент я ощутил холод.       Всегда возникает такое состояние, когда вырываешься на хрупком транспорте в открытый космос после странствия по мирам. Нет, ты не мерзнешь, не тянешься к теплу, но окунаешься в необъяснимое состояние, где нет места обычной надежности, есть лишь тревога и цифры отчета о полете.       Вокруг разворачивалась бездна космоса, а жгучее чувство отступало. Ратхич доложил о том, как скрывал корабль от неожиданных искателей, что нагрянули через несколько часов после нашего прибытия. Радары засекли неопознанный транспорт еще на входе в атмосферу, потому киборгу удалось скрыться и сохранить наше прибытие на спутнике в тайне. К сожалению, от перемещения пропала связь, и слуге никак не удавалось ее восстановить, но его слабый дар подсказал, когда нужно возвращаться.       Ратхич был напуган и задумчив, временами бросал на меня тревожные взгляды, но молчал, только вел корабль прочь от негостеприимного мира. На мой о вопрос о том, что его так волнует он учтиво увернулся от ответа и постарался больше не привлекать внимания.       Придя в себя и приведя свой внешний вид в приемлемый порядок, я проверил список связи, чтобы немного отвлечься от воспоминаний. Ни одного вызова не было. - Никто не беспокоил? – Глухо спросил я. - Только Владыка Сенэкс, хозяин. - Почему же нет записей? - Я решил не полагаться на технику и заглушки, отключил все системы дальней связи сразу же, как Вы покинули корабль и отправились в башню. Техника техникой, но кто ее знает. А Вам же не нужны проблемы, и так…       Он смутился и сделал вид, что полностью поглощен управлением кораблем, старательно не смотрел в мою сторону. Нервный, скрытный, Ратхич без сомнений терзался мыслями, но высказать вслух не решался. Он чувствовал, что все на Медроссе не прошло гладко и так, как нам хотелось бы. В участи искателей он благоразумно не сомневался. И киборг был не из числа испытывающих угрызения совести и сострадания. Цель непременно для него оправдывала средства. Прагматичный и жесткий, он всегда ставил меня на немыслимую высоту, преклонялся и отдавал все свои силы на любую мелочь, которая входила в исполнение приказа. Солдат, воин, орудие для убийств, он был больше человеком, чем сотни обрюзгших в золоте си’иатов. - Хозяин. – Очень тихо проговорил он, не отрываясь от панели управления, вводя коды и направляя корабль в путь. – Я хотел сказать, но все тянул. И сейчас я вижу Вас, и понимаю, что молчать больше нет смысла.       По кораблю прошла едва уловимая рябь, и он нырнул в пестрящую звездами глубину.       Огонек получаемого сигнала тут же задергался и замигал красным. Но никто не спешил выходить на контакт и принимать вызов. Уже нельзя было вернуться назад.       Какая мелочь, хрупкая песчинка, не было доказательств, только догадки и сомнения, но стоило сделать один шаг к обрыву, и все, конец. Сотни и тысячи рук устремляются, указывая в твою сторону, гневные выкрики нарекают предателем и изменником. И все. Все! Остается только шагнуть в пустоту, за край, ощущая на воспаленной коже жар от костров и сгорающих где-то там, позади, далеко-далеко мостов. Предатель! Убийца! Павший! Как много слов, а ты всего лишь не подчинился чужой воле, ты захотел жить сам, построить свой мир, хотя и понимаешь, что изменить тебе ничего не удастся, все останется на своих темных и прогнивших местах, только ты чуть-чуть возвысишься.       И в итоге ты все равно останешься один, и дороги назад уже никогда не будет. Но сил остановиться нет, убьют, а так хочется жить. - Да, Ратхич? Я слушаю тебя. - Хозяин, свергните Высших. Они больше ничего не смогут сделать. Вы же видите, что даже сейчас они бездействуют. Сенэкс мог давно восстановить свое право на власть, но почему же он медлит? Бездействует?! Хозяин, даже если я умру, если останетесь один, Вы же не остановитесь? - Я много раз слышал от тебя подобное. Довольно. – Я зло зашипел. – Двоих Высших уже нет, а то, что я медлю, совсем не означает мою неуверенность. - Я знаю, но еще я знаю, что Вы имеете на все это право. -Право? Ратхич, ни я первый враг, ни я последний. В истории было очень много великих завоевателей, и я, как бы не было неприятно мне это признавать, далеко не самый искусный и великий из них. Просто очередной. - Вы только начали действовать. - Не важно! Я говорю о другом. Против меня одного стоит громада мира, и если отбросить безумные надежды, то шансов у меня просто нет. И поведение Высших меня… тревожит. В этом ты прав, потому что так не может быть. Так не бывает! - Все словно подчиняется Вашей воле? -Что за глупость? Я всего лишь использую слепоту и самомнение темного ордена. Не больше. Это смешно и кажется странным, но они и в правду забыли о самозащите и силе. Глупцы! Ничтожные и бесполезные, как могли они захватить вселенную и до сих пор удерживать в своих руках. Немыслимо… - И все равно почти любая мелочь идет согласно Вашим желаниям. Признайте же. - О чем ты?! – Взъярился я. - Ратхич, ты безумен. Согласно моей воле? Моим желаниям?! Я с четырех лет был бесправным рабом, и не на служении какому-то сиитшету, а… Не важно. Где ты здесь видишь мою волю? Думаешь, я желал такого детства? Думаешь, я хотел так жить?! - Но Вы выжили. Странно, правда?       Я выругался и замолчал, устремив пустой взгляд в темную бездну. Алый сигнал на панели все не утихал. Нас старательно пытались принудить к ответу. Разумеется, это был мой учитель. Первый Высший Сенэкс, снедаемый гневом и злобой. Я чувствовал, даже знал, что он уже поднялся, стряхнул с себя пыль бездействия и равнодушия. И все равно он еще не верил! Почему?! Почему он не попытался убить меня сразу же, как только я оказался недостойным быть его приспешником? Почему он позволил играть против него? Почему?! - Странно. Да. - А Орттус? – Воин улыбался. - Что ты хочешь этим сказать? -Что Вы сильнее, чем думаете. Я не знаю, что произошло там, в башне, но всю аппаратуру это выбило. А еще прекратился дождь. -Ратхич, довольно. Я не желаю больше слышать ничего об этом. Ты хочешь сделать из меня идола, и я понимаю твое желание. Ты слишком благодарен мне за свое спасение, но все равно ты сходишь с ума. Закончили этот разговор. Время уходит, нужно успеть. -Чего Вы боитесь?