***
Кларк жадно пьёт воду на кухне, ведь в горле просто ужасно пересохло, и громко ставит чашку на стол. В квартире с появлением стольких людей стало слишком жарко, и она открывает окна, чувствуя холодный поток ветра. Она чувствует, как кто-то сзади подходит и кладёт руку ей на плечо, и пугается так сильно, что почти кричит. Ещё один подарочек, оставленный ей Финном. — Эй, ты чего? — Кларк успокаивается, когда слышит родной голос друга. — Я просто задумалась, и ты резко подошёл, — отвечает Кларк, устремляя взгляд в окно. Она любит смотреть в это окно и не знает, почему. Просто чувствует себя спокойней. — Давно пришёл? — Только что, — ответил Беллами. — С днём рождения, — улыбнулся он, приобнимая Кларк за плечи. Она кладёт голову ему на плечо. — Ты ведь уже поздравлял меня, — хихикает девушка, расслабляясь. — Я подумал, что не помешает ещё раз. В который раз за сегодняшний день Кларк слышит тишину. И это пугает. Она знает, что все её гости в соседней комнате играют в бутылочку (ну просто как подростки), но не слышит гул голосов. — Я скучаю по нему, — тихо поделилась девушка, закусывая внутреннюю сторону губы. — Я знаю, — так же тихо ответил брюнет, целуя Кларк в макушку. — Помни, что он наблюдает за тобой. И я не думаю, что Джейк счастлив, видя тебя расстроенной в такой прекрасный день. Кларк хочет ответить, что она несчастна, не видя его вообще, но молчит. Они выходят с кухни через несколько минут, когда некоторые особо буйные гости уже спят на маленьком диванчике в гостиной. Кларк насчитывает около пяти человек, и ей становится интересно, как они все там поместились. — Куда ты всё время пропадаешь? — подошла Октавия, как только увидела блондинку. — Я говорила с Беллом, — ответила Кларк, открывая бутылку любимого красного вина, на что странно покосилась Блейк. — Вино на вечеринке? Это странно, не находишь? — Гриффин лишь закатила глаза на её слова. — Я не хочу напиваться. Я просто хочу немного вина, — ответила Кларк, наливая в бокал немного красного. Октавия мигнула бровями, мол, как знаешь, и отошла к ребятам. Примерно в одиннадцать вечера Кларк услышала звонок телефона и поспешила посмотреть, кто ей звонит. Это была Эбби. Кларк сглотнула и подняла трубку. Она услышала о том, что она целый день составляла списки гостей на свадьбу и освободилась только несколько минут назад. Она поздравила Кларк и слишком много всего пожелала, только блондинке от этого лучше не становилось. Ей было обидно, что собственная мать не нашла времени для неё, и так случалось слишком часто. В общем, сегодняшний день стал для неё ещё большим разочарованием, чем она думала утром. Когда они попрощались, Кларк чувствовала себя хуже некуда, но она не хотела давать себе огорчаться ещё больше, поэтому попыталась не думать об этом.***
Когда Кларк проснулась, она чуть не умерла от того, сколько ей пришлось убираться. Последние гости (Октавия, Онтари и Беллами) разошлись, когда время приближалось к пяти утра, и у Кларк не было времени убрать все последствия вечеринки. Ей понравилось окончание дня (точнее, начало следующего), когда почти все ушли, и остались только они вчетвером. Они разговаривали, шутили и, в общем, вели себя, как обычно, что и нравилось Кларк. Она хотела проводить больше времени с друзьями, и тогда она, возможно, найдёт в себе силы простить некоторых из них. Кларк расставляла продукты по полочкам после того, как сходила в магазин. Она подумала о том, что не видела Лексу со вчерашнего вечера, с того момента, как она ушла после рассказа о Костии. У Кларк всё перевернулось в желудке. Она не имеет представления, с чем это может быть связано, но у неё нет времени думать об этом. Кларк слышит негромкое покашливание за спиной тогда, когда тянется к верхней полке, чтобы положить пачку нового кофе. Ей не нужно оборачиваться, чтобы понять, кто находится сзади, но ей надо бы обернуться, чтобы увидеть Лексу, ведь та находится не в лучшем расположении духа. — Привет, — весело здоровается Кларк, подпрыгивая, чтобы достать до верхней полочки. Лекса минуту наблюдает за этим, и на несколько мгновений её настроение поднимается, но только на несколько мгновений. — Привет, — откликнулась шатенка, складывая руки на груди. — Где ты была? — спрашивает блондинка, двигая вещи на полке, чтобы вместить туда кофе. Лекса хмурится, но отвечает: — Гуляла, — кратко говорит она, не собираясь уточнять. — Что-то случилось? — интересуется Кларк, решив переложить кофе на полку пониже. — Нет, — резко отвечает шатенка, и Гриффин понимает, что случилось. — Что не так? — Я же сказала, что всё нормально. — Ладно, — легко соглашается Кларк и продолжает что-то рассказывать. Лекса стоит неподвижно, слушает внимательно и пристально смотрит, как блондинка говорит об Октавии, Онтари, Беллами и о том, как они хорошо провели время вместе сегодняшней ночью. Когда воцаряется тишина, Гриффин окончательно убеждается в том, что что-то не так. — Почему ты не рассказала мне о твоём дне рождения? — спрашивает Лекса после небольшой паузы. — Что? — не понимает блондинка. Причём здесь это? — Почему, Кларк? — Не знаю, может, я забыла, — предполагает она, не понимая, к чему клонит шатенка. Лекса хмыкает. — Что-то не так с этим? — Я не думаю, что ты действительно хочешь знать, что не так, — прищуривается девушка. — Что? О чём ты говоришь, Лекса? Я не могу понять… — растерянно говорит Кларк, усердно думая. Что та хочет от неё? — Знаешь, что я заметила? — шатенка дождалась, пока Кларк посмотрит на неё, и только потом продолжила, — я нужна тебе только тогда, когда никого нет рядом. — Что?! — возмущённо спрашивает Гриффин, удивляясь тому, как девушка пришла к этому выводу. — Да, и не смотри на меня так, — попросила Лекса. — Ты эгоистка, Кларк. Я пыталась быть тебе другом, я слушала тебя, я слышала тебя. Я пыталась понимать и помогать тебе. Я хотела помочь тебе хотя бы тем, что выслушаю. Но вчера я хотела того же, и что? Ты сделала недовольное лицо, и желание делиться чем-либо ушло. — Кларк взяла в руки тряпку и начала усердно вытирать столешницы. Она не могла объяснить шатенке то, что чувствовала вчера, потому что она не могла объяснить этого даже себе. — Я была с тобой, когда ты нуждалась в ком-то. Но по итогу, когда появлялся кто-то ещё, я оставалась не у дел. Я понимаю, что ситуация со мной немного сложная, но у меня тоже есть чувства. Я пыталась быть тебе другом, но ты — нет. Может, ты и говорила об этом, но никогда не раздумывала над этим всерьёз. — Кларк зажмурилась. Ей стало больно от слов девушки, и блондинка сжала руки в кулаки так, что ногти больно впились в ладонь. Она всё ещё стояла к ней спиной, не в силах повернуться. Но сейчас, когда услышала то, что сказала Лекса, она резко развернулась. — Это не так! — Девушка шагнула к шатенке, но та отошла на два шага от неё. Кларк закусила губу, чтобы не заплакать. — Это не так, как ты думаешь, — уже тише проговорила она, смотря в глаза Лексы. — Нет, Кларк, это так. Ты рассказываешь мне то, что ты чувствуешь, и я ценю это. Мне нравилось узнавать тебя. Но когда у тебя есть кто-то, я становлюсь ненужной. В этом дело. Ты не считаешь меня тем, с кем можно считаться, но меня можно использовать в качестве незнакомца, который выслушает, поможет выговориться, а потом уйдёт. Ты делишься проблемами, не собираясь выслушивать в ответ. Ты не воспринимаешь меня как друга. Ты даже не воспринимаешь меня… в принципе как что-то одухотворённое. — Лекса сглотнула ком в горле и посмотрела на поникшую Кларк. — Нет, Лекса! О чём ты говоришь? Это не может быть… — Правдой? Но это она, и ты знаешь это. Я не о том, что не хочу выслушивать тебя. Я хочу. Но я хочу быть услышанной тоже. И я не хочу быть временной заменой. Называй это как хочешь. Может, я и мертва, может, у меня нет выбора, но я не хочу так. — Подожди, что ты собираешься делать? — Не знаю, — честно ответила Лекса, отходя к двери. — Но не здесь. Прости. И она ушла. Кларк до сих пор была в ступоре и не понимала, что только что произошло. Ей казалось, что девушка просто погорячилась и придёт — не сегодня, так завтра. И она просто продолжила уборку, чувствуя, как сердце бешено бьётся в груди, и какое-то нехорошее предчувствие плотно осело в лёгких.***
Лекса не вернулась ни через день, ни через два. Девушка будто сквозь землю провалилась. Кларк несколько раз приходила на её любимую крышу, но девушки там не обнаруживала. Вместо этого она проводила там по нескольку часов. Гриффин ходила улицами, какими не ходила прежде, надеясь найти её хотя бы так, хоть и вероятность была слишком мала. Каждый раз, когда Кларк приходила домой, она опять ощущала это тянущее чувство в животе, когда не видела Лексы в своей квартире. Блондинка чувствовала себя так, будто потеряла близкого друга. Каждый раз, когда её взгляд падает на рисунки девушки, ей хочется закричать, но она молчит, сцепив зубы. Она живёт дальше, в отличие от Лексы. Они не виделись несколько дней, но ощущалось, будто вечность. Да, так же было, когда они только начинали общаться, но после того разговора Лекса почти каждый день проводила с Кларк. Она заставила её привязаться и ушла, о чём и говорила блондинка. Она не хотела верить, что шатенка действительно думает, что Кларк не ценит её. Но это действительно выглядело так. Кларк много думала о том, что сказала ей Лекса в день своего ухода. Гриффин помнит, как думала, что нет разницы, что чувствует Лекса, если она не человек. Но она ошибалась. Сейчас для блондинки её чувства были важнее многих других людей, только жаль, что она поняла это немного поздно. Анализируя собственное поведение, Кларк поняла, что действительно вела себя так. Так, как Лекса говорила. Неосознанно, конечно, но она принижала значимость шатенки, ставя живых людей на первое место. На самом деле, это было сложно, ведь блондинка никогда не сталкивалась с таким, и она не делала этого специально, и даже не замечала за собой. Но Лекса замечала. Кларк осознала, что она видела в её глазах в День благодарения. Это была грусть. Шатенка была расстроена, и Кларк оказалась тому причиной. Вдохновение Кларк ушло вместе с шатенкой, и она не брала в руки ни кисти, ни карандаша с того самого времени, как нарисовала Лексу. Гриффин работала в режиме нон-стоп. Она видела Лилу несколько раз, и ей было стыдно говорить ребёнку, что Лекса уехала, ведь они действительно подружились. Кларк было стыдно за то, что это она лишила её возможности видеть шатенку. Но это была её вина, и Кларк пыталась мириться с этим. Девушке казалось, что даже Хот-дог скучает по Лексе, ведь в последнее время он всё меньше ходил и больше спал, время от времени поскуливая. Спустя неделю Лила опять пришла в больницу со своей новой няней. Девочка называла её Ливи, и блондинка обратила внимание, что та очень красива и молода. Кларк была занята у пациента, и им пришлось немного подождать, пока она освободится. Лила, как обычно, рассказывала много всего о том, как прошла её неделя, однако сегодня она была ещё более воодушевлена, случайно упомянув Лексу. — Ты видела её? — спросила Кларк, волнуясь, но пытаясь скрыть это. — Да, вчера. Она сказала, что вы немного поссорились. Ты же не обижала мою Лексу, да, Клалк? — спрашивает девочка, больно расчёсывая волосы блондинки. Она ненавидела, когда кто-то касался её волос, но не смогла устоять перед Лилой. — Я не хотела, — ответила Гриффин, легонько получая расчёской по голове. Девушка улыбнулась, когда Лила сказала, что это за то, что обидела шатенку. Она сама хотела себя стукнуть, когда осознала, как поступала с Лексой. — Как она? — Хорошо, — быстро ответила девочка, добавляя себе под нос, — только всё ещё болеет. Кларк в который раз спросила, почему Лила называет её Клалк, если уже может выговаривать «р», на что девочка пожала плечами, продолжая расчёсывать девушку и продолжая напевать какую-то песенку.***
Проходит одиннадцать дней, прежде чем Кларк увидела Лексу. Она едет с работы совсем уставшая и расстроенная, даже не включает музыку в колонках. Когда она видит её, блондинке остаётся ехать буквально пять минут. Кларк кажется, что ей это снится, и Лексы там на самом деле нет. Она стоит на светофоре и видит, как блестят и развиваются волосы. Ей не кажется это странным, и Кларк не замечает этого, ведь девушка слишком похожа на Лексу. Кларк ощущает, как колотится сердце и перехватывает дыхание. Как только загорается зелёный, она уже выжимает педаль газа, чтобы пристроиться к бордюру, но слышит визг шин, а спустя секунду ощущает толчок в правую сторону. Её голова кружится, и перед глазами всё плывёт. Кларк думает о том, что так и не догнала шатенку, хоть это и не была она. Блондинка снова видит, как кровь капает на панель, когда сознание медленно уплывает.***
Кларк понимает, что в больнице, ещё до того, как открывает глаза. Хоть она не чувствует запаха медикаментов, она почти три года работает в больнице — и уж точно сможет отличить больничную палату от любого другого помещения. Голова слишком болит, и Кларк не может вспомнить, что произошло. Ей больно даже просто моргать и слишком сильно хочется воды. Когда заходит Индра, она понимает, что вернулась в свою больницу. Только полчаса назад она расхаживала по палатам, как эта, а сейчас уже сама на месте пациента. Индра спрашивает что-то, но Кларк не может разобрать ни слова. Ей дают воды, и только когда желанная влага протекает в горле, она приходит в себя и вспоминает. Она слушает Индру, говорящую, что у блондинки сотрясение мозга третьей степени, небольшие ссадины и синяки, и добавляет, что Кларк очень повезло. Ей ставят капельницу, и только сейчас она слышит противный писк кардиомонитора. Кларк засыпает как-то слишком резко, даже не пытаясь. В одну секунду они с Индрой ещё разговаривают, а в следующую она уже проваливается в сон. Кларк спит полтора часа, и ей ничего не снится. Когда она открывает глаза, в палате темно и холодно, и блондинка съёживается, дрожа. Девушка ничего не видит и ждёт, пока глаза привыкнут к темноте, прежде чем видит очертания человека возле своей кровати. — Кто здесь? — дрожащим и охрипшим от долгого сна голосом спрашивает девушка. — Не бойся, Кларк. — Когда она слышит этот голос, ей кажется, что у неё галлюцинации. Но это действительно он, голос девушки, которую блондинка не видела почти две недели. Кларк пытается привстать, но от резких движений её голова резко начинает болеть, и она принимает прежнее положение. Лекса закусывает губу, а Кларк морщится, но они не спешат задавать свои вопросы. Кларк понимает, что облажалась, а Лекса думает, что не хочет знать. — Прости, — наконец нарушает тишину Гриффин, сжимая в руке белую простынь. — Я много думала о том, что ты сказала… — Не надо, — перебила девушку Лекса, поднимая ладонь вверх и пристально смотря в голубые глаза блондинки. Кларк заметила, что девушка часто так делает, когда не хочет слушать то, что ей будут говорить. — Сейчас это неважно. Ты в больнице, и я здесь, чтобы узнать, как ты. Кларк стушевалась, ведь если Лекса не хочет её слушать, значит, она просто опять уйдёт после их короткого разговора. Но блондинка не хотела этого. Она осознала свою ошибку и хотела рассказать это девушке, но если Лекса не хочет сейчас, Гриффин может немного подождать. Несколько минут. — Я в порядке. Только немного болит голова, — поморщивается Кларк, когда её виски в очередной раз стиснуло. Что-то прогрохотало на коридоре, и она вздрогнула от неожиданности и боли от громкого звука. Лекса резко отвела взгляд от девушки и посмотрела на стеклянную дверь. Может, Кларк и думала, что та ушла, но шатенка не уходила. Тот день, в который Лекса покинула квартиру Гриффин, она провела почти в самом центре Джорджтауна — Кларк же жила на окраине. Люди сновали по улицам, и девушка наблюдала за ними. Она смотрела и ощущала себя лишней. Кем-то, кого не должно было быть здесь. Лекса увидела Беллами и Эко. Шатенка слышала, как девушка жаловалась своему жениху на то, что у неё слишком болят ноги, а он ответил, что не стоило надевать на вечернюю прогулку ботинки на огромной шпильке. Только сейчас Лекса отметила, что люди уже сменили одежду на более тёплую, в витринах магазинов светились разноцветные гирлянды, а на многих вывесках рождественские скидки. Шатенка увидела, что сегодня второе декабря. До Рождества всего двадцать три дня, и именно поэтому всё так празднично выглядит. Лекса почему-то не думала, что находится здесь почти два месяца, но это оказалось так на самом деле. Она проследила взглядом за смеющейся Эко и увидела, как Беллами затянул шарф на её шее поплотнее и заставил надеть перчатки. Шатенка улыбнулась, наблюдая за этой картиной. Только после этого она и сама почувствовала холод. Лекса вернулась к дому Кларк спустя полтора дня. Она всё время ходила улицами и всматривалась в лица и дома, но не могла унять это чувство одиночества, так глубоко засевшее в груди уже на следующий день. Ноги сами привели её сюда, но она не собиралась входить внутрь. Лекса хотела просто немного побыть здесь, посмотреть в окно Кларк и, возможно, убедиться, что у неё всё хорошо. Шатенке непривычно было прятаться, ведь её почти никто и не видел, но она стояла возле мясистого дерева, облокотившись о толстый ствол. На улице уже заметно потемнело и, возможно, где-то около шести-семи часов, но Лекса не уверена. В квартире Кларк темно, и шатенка чувствует себя дурой. Зачем она пришла и, как идиотка, прячется здесь? В ту же секунду, как Лекса подумала об этом, на кухне зажигается свет. Она видит блондинку, ставящую пакеты на стол. Её видно слишком отчётливо, и Лекса думает, что нужно сказать Гриффин купить занавески на кухню, но тут же одёргивает себя. Потом она видит Беллами, который помогает ей разложить продукты. Они смеются, и Кларк подходит, чтобы открыть окно. Её взгляд за секунду обегает почти весь двор, и шатенка начала волноваться, не увидят ли её, но Кларк резко оборачивается, и её визг слышен даже Лексе. Свет выключается, и они, видимо, уходят в другую комнату. Ей почему-то больно и немного трудно дышать, но она упорно игнорирует это чувство. Почти каждый день Лекса незамеченной тенью проводила блондинку на работу, не рискуя заходить в больницу, следила, чтобы Кларк добралась до дома, оставалась на несколько часов наблюдать за её кухонным окном, и ей казалось это странным — по несколько часов пялиться в тёмное окно. Она чувствовала себя сталкером, но ничего поделать не могла. Через несколько дней она увидела, как Кларк выходит из подъезда вместе с Октавией. Блондинка что-то сказала, видимо, пошутила, так как Блейк заливисто засмеялась, подхватываемая волной смеха подруги. Гриффин одевала серьги в уши на ходу, пытаясь устоять на высоких каблуках. Она на секунду остановилась, чтобы поправить сумочку и одёрнуть красивое полуоблегающее чёрное и не слишком длинное платье, перебрасывая распущенные завитые волосы, которые лезли ей в глаза, через плечо. Октавия потянула её за руку в машину, за рулём которой сидела Онтари. Кларк опять пошутила, и салон автомобиля взорвался смехом. Очевидно, что блондинка сегодня в прекрасном расположении духа. Машина всё ещё не двигается, и Лекса может увидеть, как Кларк тянется к бардачку, доставая духи и брызгая несколько капель на запястье и шею. Шатенка раздумывает о том, что же делала Гриффин, что не успела собраться. Машина заводится и резко срывается с места, визжа шинами, а Лекса остаётся на месте. Она не может пошевелиться и вдруг понимает: Кларк живёт дальше. Она не пытается найти шатенку, она просто живёт дальше, развлекаясь со своими друзьями. Но Лекса не может так. Она не может никак. Кларк имеет выбор, но Лекса — нет. Гриффин может запросто перестать общаться с ней, но Лекса — нет. Жизнь Кларк не ограничивается ею, в отличие от другой девушки. Лекса цеплялась за блондинку, в то время как Гриффин не слишком-то и нужна была эта дружба и вообще их отношения, какими бы они ни были. И загвоздка лишь в том, что в мире шатенки Кларк единственная, а в мире Гриффин Лекса — одна из.