M83 — Wait
Лекса держит её за руку, пока они идут к танцполу, и Кларк не может сдержать глупой улыбки и чувствует себя, как школьница на выпускном. Это глупо, но у них никогда не было таких простых и романтичных моментов, как этот. Играет песня M83, которую она часто слушала, когда они с Лексой еще жили в Вашингтоне. Они останавливаются и Лекса, смотря прямо в голубые глаза напротив, кладёт руки на талию. Кларк делает маленький шаг к Лексе и обнимает её за шею. — Я не знаю, как это делается, — шепчет Лекса и Кларк издает маленький смешок, прежде чем прижаться к ней ближе. — Ничего, я тоже, — отвечает она, улыбаясь и чувствуя как горит кожа на талии, где руки Лексы её касаются. Они медленно покачиваются, пока Кларк перебирает короткие волоски на затылке и внимательно рассматривает лицо напротив. Неловкость никуда не уходит ещё несколько секунд, пока она видит, что Лексе всё ещё не очень хорошо. — Прости, — извиняется она, опуская взгляд вниз и сразу возвращая его на место. Глаза Лексы слишком редко бывают так близко, чтобы она могла настолько долго в них не смотреть. — За что? Лекса слегка закусывает губу, ожидая ответа от притихшей девушки. Кларк говорит не сразу. — За то, что притащила тебя сюда. Лекса машет головой, показывая, что об этом совсем не надо беспокоиться и поглаживает большим пальцем её поясницу. Кларк вздрагивает от неожиданного прикосновения, но льнёт к Лексе ещё ближе. — Ты же знаешь, какая я приставучая, — говорит Лекса и Кларк не может не улыбнуться. Она кивает под возмущённый взгляд зелёных глаз и посмеивается над ней. Лекса до сих пор кажется немного напряжённой, и Кларк не знает, что сделать, чтобы это исправить. — Как ты сбежала от Амалии? — спрашивает Кларк, думая, почему не спросила это раньше. Лекса говорила ей, что разберётся с этим, но не вдавалась в подробности. — Костия помогла мне, — отвечает она, покачивая головой в такт музыке. — Она каким-то образом договорилась с Амалией, и я понятия не имею, как ей это удалось. — Ого, — она делает небольшую паузу, прежде чем ее язык её предаёт. — Так вы с ней… — решает спросить Кларк, так и не решаясь закончить вопрос. Этот вопрос мучил её уже несколько дней, а задать его возможности не было. Не то, чтобы Кларк хочет испортить их первый медленный танец своими расспросами, но её язык имеет свои планы на эти пять минут, поэтому она так резко выдыхает эти слова. — Я не знаю, — тихо отвечает Лекса, немного отстраняясь от Кларк, будто вспоминая, что они не вместе, а у неё, вообще-то, есть невеста. Этот ответ бьёт под дых и Кларк невольно задерживает дыхание, чтобы дать своим лёгким минутку передохнуть, чтобы боль прошла. Но она только распространяется дальше, выше, прямо к горлу. — Она помогает мне справиться со всем этим, и я правда не знаю, как жила бы в этом доме одна. Кларк кивает. Она прекрасно понимает, что имеет в виду Лекса, и как ей, должно быть, там тяжело, но от этого легче не становится. Боль всё равно продолжает давить на органы. — Она правда очень хорошая, и я начинаю понимать, почему хотела связать свою жизнь именно с ней. Кларк не знает, значит ли это, что её чувства к Кости вернулись и они возобновят отношения, но, как бы эгоистично это не звучало, она надеется, что нет. — Но тогда я не знала тебя, — вдруг добавляет Лекса совсем тихо, что Кларк даже поначалу кажется, что ей это показалось. — А сейчас знаю. Кларк чувствует, как сердце поднимается в горло и продолжает выбивать свои бешеные ритмы уже там. Она не знает, чувствует ли облегчение от её слов, но надежда продолжает жить в её сердце. — Как твоя первая неделя в академии? — Кларк хочет сменить тему, чтобы не казаться слишком счастливой из-за того, что сказала Лекса, но улыбка всё равно так и норовит появиться на её лице, и это чертовски несправедливо. Она не должна чувствовать себя так, пока Лекса разрывается между ними двумя и чувствует себя виноватой перед Костией, но ничего не может с собой поделать. — Странно, — пожимает плечами Лекса, — я думала, начну что-то вспоминать в знакомой обстановке, но ничего. Хотя все кажутся очень добрыми ко мне, так что у меня со всеми были хорошие отношения, как мне рассказывают. Я даже видела несколько старых фотографий… Лекса замолкает и хмурится, и именно так Кларк понимает, что что-то не так. — Что? — спрашивает она задумчивую Лексу, чисто на автомате приближаясь к ней ближе. Теперь между их лицами буквально несколько миллиметров, и Кларк чувствует её тёплое дыхание на своих щеках. — Просто, там была странная фотка, я, кажется, сдавала курсовую, которая очень им понравилась, мы все были в форме, но… Я заметила на своей руке татуировку, прямо на тыльной стороне ладони, но у меня её нет, ты и так знаешь. Кажется, они обе подумали о том человеке, который держал её в подвале. Может, именно он что-то сделал с татуировкой? Сейчас на тыльной стороне ладони у Лексы шрам от ожога, поэтому эта теория не кажется им странной, но Лекса всё равно не может отделаться от этого странного ощущения неправильности, но задвигает свои тревожные мысли подальше, смахнув это на повышенную тревожность в целом. Кларк не выдерживает, понимая, что не должна этого делать, но язык сегодня уже предал её однажды, что мешает ему предать во второй раз? — Я видела у тебя тесты. Лекса молчит, снова прикусывая губу, и хватка на талии Кларк, кажется, усилилась. Она продолжает молчать, и Кларк кажется, что девушка собирается с духом, чтобы рассказать о чём-то очень личном. — Несколько дней подряд меня мутило по утрам, и я прекрасно знала, что не беременна, но мой мозг не воспринимал эту информацию. Мне казалось, что в животе что-то шевелится, что у меня увеличилась грудь и что я стала чувствительнее к запахам. Мне много чего казалось в последнее время, и я не могла определить, что из этого правда, а что вымысел, и мой травмированный мозг совсем не помогал. Каждую ночь у меня случались истерики и всё доходило до того, что я собиралась просто… не знаю, Кларк, — Лекса смотрит в её глаза ещё секунду, прежде чем отвести взгляд, — проткнуть себе живот чем-то. Это такое навязчивое состояние, что я не могу контролировать свои действия. Кларк молчит, не в силах что-то ответить. Страх за Лексу растекаются по венам и нет ничего сильнее, чем её желание защитить девушку. Защитить от этих всех переживаний и страхов. — В один из таких дней пришла Костия. Она увидела меня рыдающей в туалете, сидящей в обнимку с унитазом, и я даже не помню, что рассказала ей. Именно она предложила делать тесты, прекрасно понимая, что они будут отрицательные, она их покупала и приносила мне. Теперь как только я начинаю бояться, я иду и делаю этот тест, и на несколько часов успокаиваюсь. Иногда я просыпаюсь посреди ночи, просто чтобы сделать этот дурацкий тест. Именно поэтому, когда мы стояли с Октавией и Линкольном, я вела себя так… Мы пересеклись рядом с туалетом прежде, чем я туда вообще зашла, поэтому я не смогла успокоиться. Кларк молчит, думая, через сколько всего каждую секунду своей жизни проходит Лекса. Сколько мыслей крутятся в её голове, и сколько чувств она чувствует одновременно. Сколько страха вперемешку с паникой растекается по её венам и как она с этим борется. Кларк обнимает Лексу настолько сильно, насколько может, сдерживая слёзы где-то в горле. Боль поступает к каждой её клеточке вместе с кислородом, и нет ничего, что могло бы её остановить или хотя бы уменьшить. Кларк утыкается носом в её шею, вдыхая настолько любимый запах, и понимает, сколько всего ещё Лексе придётся прочувствовать. Ей предстоит вспомнить намного больше и никто не знает, что с ней будет. Сможет ли она вынести всё, что на нее посыпется? — Я не говорила тебе просто потому что мне было стыдно. Если бы я могла, я бы никому не рассказывала, Костии в том числе. — Лекса, ты же знаешь. — Да, да, знаю, ты всегда рядом и всегда готова мне помочь. Просто это и правда унизительно… — Конечно же нет, — перебивает её Кларк, разрывая их объятия. Музыка закончилась и им нужно продолжить разговор на своих местах. — Нет ничего постыдного в том, как ты с этим справляешься, Лекса, просто не закрывайся от меня, хорошо? Я помогу тебе, чем смогу, и я сделаю всё, что в моих силах, чтобы помочь тебе это пережить. — от собственного бессилия, перетекающего в жуткую злость, немеют конечности, и Кларк понимает, что беззабвенно врёт. Её не пустят даже на территорию их особняка, что уже говорить про комнату Лексы. — Иди ко мне, — говорит она и девушка послушно пододвигается ближе, возвращая свои пальцы в плен руки Кларк. — Я могу поговорить с Костией, может, она уговорит Амалию насчёт тебя. Не знаю как, но она, вроде как, к ней прислушивается. — шепчет Лекса, прижимаясь щекой к прохладной ключице и понимая, что ей стало легче. Ей стало легче от того, что она поделилась этим с Кларк, и это, наверное, самое эгоистичное чувство, которое Лекса когда-либо испытывала. Она сбросила свои проблемы на Кларк, а теперь чувствует себя хорошо. — Это было бы чудесно, — отвечает она, оставляя долгий поцелуй в аккуратно уложенные волосы. Они продолжают неспешно перебрасываться парой фраз, пока Лекса прислушивается к сердцебиению Кларк. — Веселитесь? — спрашивает сзади подошедший Беллами и они обе вздрагивает от неожиданности. На его лице сияет саркастичная улыбка, когда он обращается к Лексе. — Ты не против, если мы потанцуем? Кларк бьёт его в бедро. — А меня ты спросить не хочешь? — смеётся она, краем глаза поглядывая на улыбающуюся Лексу, которая моргает ей один раз. Это значит, что она не против, и Кларк возмущённо выдыхает, когда Беллами говорит, что она уже лет пять на всё согласна, достаточно громко при этом ухахатываясь. Кларк краснеет, кажется, с головы до пят, и Лексу это только веселит, но она встаёт и тащит друга на танцпол. Несмотря на то, что песня играет совсем не из медленных, они обнимаются и начинают медленно танцевать. Кларк понимает, что ничего лучше этого не может описать из дружбу. Пока все танцуют под странный рэп, они танцуют медляк. — Вы тут самая яркая пара, — говорит Беллами ей на ухо. — Ой, Белл, — вздыхает Кларк, укладывая голову ему на плечо. — Всё так сложно, что я понятия не имею, как это всё закончится, — лукавит она, прекрасно осознавая, что скорее всего, ей скоро понадобится покупать билет обратно в Вашингтон. С десятичасовой пересадкой в Лос-Анджелесе, и неудобным местом у прохода. — Вы выглядите влюблёнными. — Только выглядим, — горько бросает Кларк. — Она со стольким сейчас сталкивается, я не хочу вешать на неё ещё и это. И я хочу попытаться поговорить с Амалией, чтобы она тоже помогала Лексе решить все эти проблемы, но это так сложно… И страшно. Он говорит ей, что в любом случае Кларк сделает всё, что в её силах, но она не дает ему закончить мысль. — Нет, Белл, прости, но сегодня твоя свадьба, и мы больше не будем обсуждать то, насколько я лохушка в любви, а пообсуждаем тебя. Беллами улыбается и маленькие морщинки появляются вокруг его глаз, и это не может не завораживать. Она помнит его глаза с самого детства, с тех пор, как ей исполнилось пять, и её первое воспоминание о детстве начинается именно с них. А сейчас он уже стоит перед ней, взрослый женатый мужчина с маленькими морщинками в уголках глаз. — Вы кажетесь очень счастливыми, — немного погодя говорит Кларк, смахивая падающую на глаза прядку волос. — От этого аж подташнивает. Беллами закатывает глаза, прежде чем ответить. — Мы просто любим друг друга, и это главное. Она на самом деле понимает меня лучше, чем кто-либо. Не считая тебя, конечно. И я знаю, что завтра мы будем вместе, и послезавтра, и через месяц, год, пять… Просто знаю. — Ты когда-нибудь сомневался? — Да. Конечно, я сомневался. Сомневался в ней, в себе, в своих чувствах. Не было конкретного момента, когда я понял, что действительно её люблю, этот путь состоял из очень многих моментов, и в конце этого пути я решился на вот это вот всё. Теперь у меня нет сомнений. Кларк внимательно слушает его, прислоняясь к крепкой груди. Беллами обнимает её крепче и целует в волосы, точно так же, как несколько минут назад она поцеловала Лексу. — Я очень рада за вас, даже если сначала и была такой сукой, сейчас я правда понимаю, что вы идеальны друг для друга. Вечер продолжается ещё несколько часов, Лекса и Кларк время от времени выходят на танцпол, но в основном объедаются свадебным кексом с цукатами. Уже давно переваливает за полночь, когда Кларк вызывает Лексе такси. Они стоят на крыльце ресторана, Кларк укутывает замёрзшую девушку своими руками, растирая холодную кожу. — Ты не хочешь подождать внутри? — спрашивает Кларк, на что Лекса только машет головой. Ей хочется постоять здесь, вдали от всех людей, просто насладиться обществом Кларк и побыть вдвоём. Она не совсем уверена в том, что будет делать дальше, но стоять с ней вот так, кожа к коже, безумно приятно и волнующе. Она часто думала о том, как хотела прикоснуться к Кларк, когда была привидением. А сейчас у неё есть эта возможность, но прикосновение к Кларк приносит столько же боли, сколько наслаждения. Костия ждёт её дома, пока они обнимаются. Костия договорилась с её матерью насчёт этой свадьбы, понятия не имея, что у Лексы есть чувства к Кларк. Костия каждый день поддерживала её, помогала справиться со всем, что на неё навалилось, пока Лекса скучала по Кларк. Это неправильно. Но осознание того, что это неправильно, не заставит Лексу оттолкнуть Кларк от себя. Оно не заставит её разлюбить девушку. Не заставит полюбить Костию. Подъезжает такси и Лекса отходит, чтобы попрощаться с Кларк. — Увидимся, — говорит она, прикусывая внутреннюю сторону щеки. Лекса быстро делает шаг к Кларк и оставляет чуть влажный мгновенный поцелуй на щеке. — Увидимся, — шепчет в ответ Кларк, смотря вслед набирающей скорость машине.Глава 24
7 апреля 2020 г. в 19:49
— Прежде чем я оглашу ваш брак действительным, прошу вас подтвердить, что ваше желание является искренним, свободным и взаимным, клянётесь ли вы любить друг друга в радости и в горе, в лучшие времена и в худшие?
В зале стоит тишина, пока Беллами поворачивается к Эхо и берёт её за руки.
— Да, — говорит он, кивая и смотря прямо в глаза девушки.
— Да, — отвечает она, не в силах сдержать улыбку.
Кларк не может не улыбаться, едва ли сдерживая слёзы. Лекса молча берёт её за руку.
— Теперь невеста может поцеловать жениха, — говорит священник, пока в зале пробегает смешок.
Время пролетело так быстро, что даже не верится, что это её друг, её Беллами сейчас женится.
Он больше не её, скорее их, думает Кларк про себя, но эта мысль больше не причиняет боли. Она не будет больше ревновать его.
Она не будет больше думать о том, что он больше не её, и о том, что они больше не друзья.
Они друзья, и всегда ими будут, и Кларк на самом деле ужасно стыдно, что для того, чтобы это понять ей потребовалось столько времени.
Они целуются и все присутствующие не жалея сил хлопают в ладони.
Кларк встаёт, чтобы принести им обручальные кольца и чуть не падает пять раз от волнения.
Вблизи они оба выглядят такими счастливыми, что спирает дыхание, и Кларк не может не улыбнуться, смотря на их сияющие лица.
— Поздравляю, — тихо говорит она, протягивая им подушечку с кольцами.
Белл кивает, трясущимися руками одевая кольцо на палец теперь уже своей жене.
— Тебе очень повезло с ней, — ещё раз говорит она другу, подмигнув Эхо.
Они обнимаются втроём под какую-то свадебную музыку и Кларк начинает чувствовать себя так, будто она вернулась домой.
Она отходит в сторону, остановившись рядом с Лексой, чтобы освободить место для всех, кто хочет их поздравить. Где-то в толпе людей должна стоять и её мать вместе с Маркусом, видеть которых особого желания у неё не было, Аврора вместе с Октавией, увидеть которых Кларк ещё не удалось.
— Это так… Волнующе, — говорит Лекса, разглядывая несколько десятков людей, торопящихся поздравить молодоженов со свадьбой.
Кларк кивает и хочет сказать что-то нелепое, что обычно и делает, когда рядом с ней Лекса. Такая до невозможности красивая Лекса в приталённом синем платье, так соблазняюще обтягивающем её тело.
Краем глаза она видит Эбигейл, которая смотрит прямо на них. Последний их разговор был не самым приятным. Эбби узнала, что Кларк приостановила резидентуру, и такого скандала она, наверное, не слышала никогда.
Эбби вела себя слишком эгоистично, и ей было абсолютно плевать на желания Кларк. Хоть она уже давно вышла из бунтарской фазы взросления, она бы могла больше никогда не возвращаться к медицине просто чтобы насолить матери.
Но Кларк понимала, что это будет слишком глупо, и выбрасывать столько лет своей жизни на свалку просто потому, что её мать была абсолютно невыносимой нет никакого смысла.
— Кларк! — слышит она голос подруги за спиной и Октавия практически запрыгивает на девушку.
Она душит её в объятьях несколько долгих минут, прежде чем отстраняется.
— Я так скучала по тебе! — почти визжит она, не отпуская Кларк далеко от себя. Это первый раз, как они видятся после того разговора между ними.
Девушка делает шаг назад и смахивает непослушную прядь волос с лица.
— А ты.? — смотрит Октавия на Лексу, но не называет имени, чтобы не смутить её, если вдруг ошибется.
— Лекса, — спешит ей ответить Кларк, делая шаг к ней ближе. Так намного спокойнее.
— Та самая Лекса, которая украла сердечко нашей Снежной королевы? — с прищуром и хитрой улыбкой на губах спрашивает Октавия, хоть и сама знает ответ на этот вопрос. Но надо же ей исполнить священный долг подруги и посмущать Кларк.
Её лицо мгновенно становится цвета собственного платья, пока Лекса нервно смеётся. Между ними всё ещё всё слишком сложно.
— Я — Октавия, — протягивает руку девушке она, второй рукой поправляя задравшееся платье. — Приятно наконец познакомиться с тобой.
— Взаимно, — бормочет не менее чем Кларк смущённая Лекса, отводя взгляд в сторону. Между ними всё и правда слишком сложно.
— Кстати, — вдруг говорит Октавия, доставая телефон из чёрного клатча. Кларк отворачивается от Лексы, чтобы посмотреть на подругу, которая начинает улыбаться. — Я познакомлю вас с Линкольном! — хлопает в ладоши она и Кларк понимает, как давно не видела подругу такой воодушевлённой.
Они стоят и ещё несколько минут разговаривают с подошедшей к дочери Авророй и вскоре все уезжают в ресторан, чтобы продолжить празднование.
Кларк сидит рядом с Лексой в огромной полностью заполненной людьми машине и берёт бокал шампанского в руки.
— Эти канапешки я нанизывала, — хвастается она, показав рукой в сторону тарелки со странными канапе.
— Я вижу, — хмыкает Лекса, указывая ей на то, что даже извращенцы не могут сочетать оливки с ананасом, на что Кларк только отмахивается, делая глоток игристого.
— Это потрясающе, — с напускным блаженством на лице говорит она, поглощая закуску.
Лекса уже почти полностью перешла на твёрдую пищу, но от некоторых продуктов её до сих пор тошнит. Организм отказывается переваривать бекон в любом его виде, а Костия часто повторяет, что так было всегда, поэтому это не сильно беспокоит Лексу.
— Как ты? — внезапно посерьёзнев спрашивает Кларк, просовывая руку между телом Лексы и её локтем. Они не могли нормально поговорить почти неделю, и только постоянные милые сообщения спасали её от постоянной грусти. Ей безумно сильно не хватало Лексы, но поделать с этим у них ничего не получается. Амалия продолжает контролировать каждый её шаг, и это можно было бы оправдать её чрезвычайно сильным беспокойством за дочь, но они обе видели, что она не сильно о ней волнуется. Поэтому её мотивы оставались для Лексы не совсем понятными, в отличие от Кларк.
Кларк понимала, что для них это шанс снова взять свою дочь под контроль, несмотря на то, что раньше она уже не жила с ними. Она не помнит их конфликты, ей не в чём их даже упрекнуть — такой дочерью намного легче манипулировать.
Но Кларк оставляет свои догадки при себе, не посмев поделиться ими с Лексой. Она не хочет быть той, кто разрушит их отношения, но так же Кларк не отрицала, что ошибается, и настоящие причины такого странного поведения заключаются в чём-то другом.
— Нормально, вроде как, — пожимает плечами Лекса рассматривая пролетающие за окном пейзажи. — Единственные люди, с которыми я могу поговорить, это Роан и Костия, хоть Джонатан, кажется, совсем не счастлив от этого. Иногда я думаю, что ему бы хотелось запереть меня в подвале, — шутит она, откидываясь на спинку, пока Кларк широко распахивает глаза.
— Лекс, ты же знаешь…
— Да-да, они меня любят и всё такое, я слышу это от Костии по десять раз в день и выучила уже каждое её слово. Всё равно это не меняет того, что я чувствую себя, как заключённая, — отмахивается она, складывая руки на груди.
Кларк замолкает, чувствуя, как колет в сердце от которого за сегодняшний день упоминания Костии. Они в последнее время стали почти неразлучны, и она даже не знает, как на это реагировать.
Первое время она сидела на диване и грызла ногти от волнения, думая, чем же они там занимаются, представляя, как Лекса вспоминает всё больше и больше моментов с Костией и снова в неё влюбляется. И это больно.
Но Лекса всегда казалась более заинтересованной в переписке с Кларк, чем в живом общении со своей бывшей невестой, и это, на самом деле, дарило безмерно облегчение.
Амалия приказала своим охранникам не пускать Кларк на территорию их дома, а Лекса никак не могла из него выйти. Поэтому всё, что им оставалось — переписываться и разговаривать по фейстайму.
Но в последние дни Лекса все дольше отвечала на её сообщения, видимо, обнаружив намного более интересные занятия. И Кларк не винит её в этом, она, скорее, нашла ещё одну причину, чтобы корить себя за эту неуместную ревность.
Но потом, каким-то образом, они пересекались в магазине, в парке напротив её дома — скорее особняка — и Лекса подозревала, что это не совсем случайности, но даже такие короткие встречи под пристальным присмотром двоих амбалов сзади казались чем-то на самом деле необходимым.
В такие встречи они обменивались всякими глупыми записочками, которые поднимали настроение на следующие несколько дней точно.
Последним, что прочитала Кларк, было «Кажется, ты вступила в собачьи какашки», и это не может не рассмешить её даже сейчас, если учитывать то, что Лекса написала эту записку как минимум за несколько часов до их встречи. Но это, почему-то, казалось очень забавным.
Хоть и не отменяло того факта, что Костия практически переехала к Лексе и постоянно у них тусовалась.
Всё выглядело так, будто Лекса продолжила жить дальше и налаживать утерянные отношения с окружающими её людьми, а Кларк попросту осталась не у дел. Но сказать она об этом даже не пыталась, ведь Лексе и без её пустых истерик приходится тяжело.
Она до сих пор скорбит по своей сестре, хоть и пытается сделать вид, что всё нормально. Она до сих пор боится темноты и деревьев, боится оставаться одна и спит теперь только с ночником.
Но Лекса никогда не говорила этого напрямую, всегда избегала таких вопросов и отмахивалась, говоря, что у неё всё отлично, хоть Кларк и видела, что это не так.
Они приезжают спустя несколько минут и уже начинает темнеть.
В ресторане их уже ожидает куча еды и хорошей — и не очень — музыки, приветливые официанты и со вкусом украшеный зал, и Кларк понимает, что к этому руку приложила Эхо, а не Беллами, у которого всегда были небольшие проблемы с эстетикой.
Официанты помогали гостям находить свои места, но Кларк с Лексой уже знали, что им предстоит сидеть за главным столом рядом с молодожёнами. Там же будет и её мать с Маркусом, Октавия и Линкольн.
Лекса, кажется, немного не в своей тарелке, поэтому отходит в уборную, предварительно попросив Кларк не идти за ней.
Лекса впервые сталкивается с таким количеством новых людей и ей немного не по себе, и это нормально, думает Кларк, смотря в спину уходящей девушке. Лекса сильная, и она с этим справится.
К одиноко стоящей чуть поодаль ото всех Кларк подходит Октавия и любезно предлагает ей ещё бокал шампанского.
— Я где-то потеряла Линкольна, — нахмурившись говорит она, высматривая своего парня в столпившейся кучке людей. — Маме, кажется, он понравился, — поиграла бровью она, прежде чем сделать глоток своего напитка.
— Ого, — удивляется Кларк, пытаясь вспомнить, скольких парней Октавии она уже отбраковала, хоть и не зря. — Мне кажется, или он первый парень, которого Аврора одобрила?
Октавия кивает, подтверждая её слова. Они несколько секунд стоят молча, прежде чем к ним подходит растерянная Лекса с не менее потеряно выглядящим парнем.
— Линк, — зовёт его Октавия и Кларк понимает, что именно он — тот самый Линкольн, о котором она уже год слушала бесконечный трёп подруги.
Растерянное выражение лица Лексы немного её пугает и Кларк напрягается.
— Всё хорошо? — спрашивает она, от беспокойства начав крутить кольцо на пальце. Напряжение в их маленькой компании растёт с каждой секундой, и, кажется, только Октавия совершенно не понимает, что что-то не так, и продолжает прижиматься к застывшему парню и представляет их друг другу. Кларк на автомате протягивает ему руку для пожатия и дежурно улыбается.
Между ними что-то случилось, думает Кларк прежде, чем всё прояснится. Она хочет расспросить Лексу прямо здесь и сейчас, что за чертовщина происходит, но этого не требуется.
— И это Лекса, подруга Кларк, я тебе о ней рассказывала, — представляет девушку Октавия, и Линкольн только растерянно кивает.
— Не знаю, помнишь ли ты, но я рассказывал о своей сестре, — она кивает, не понимая, к чему ведёт её парень, но Кларк сразу вспоминает то фото Индры.
Там было трое детей. Маленькая Лекса, держащая на руках малышку Джози, и ещё один мальчишка постарше.
— Не может быть, — она прикрывает рукой рот от шока, когда понимает. Они родственники. Скорее всего, кузены.
Лекса старательно избегает её взгляда и становится слишком далеко, чтобы можно было взять её за руку.
— Что? — раздражённо спрашивает Октавия, не понимая, почему все вокруг так странно себя ведут.
— Лекса — моя кузина, О, — говорит это вслух Линкольн и Кларк видит, как пошатывается Лекса. Почему она так реагирует на это, между ними произошло что-то плохое?
— Я просто не знал, что она… очнулась, — добавляет он, внося ещё больше недоразумений.
Как он мог не знать, что его сестра очнулась? Ему никто не сказал? Ни Амалия, ни Джонатан, ни Индра?
— Я, правда, не особо контактировал с твоей семьёй, мы не были слишком близки, — обращается он к Лексе, пока она нервно теребит запястье. — Это просто было очень неожиданно, увидеть тебя здесь, на свадьбе брата моей девушки, в то время как я был уверен, что ты всё ещё в коме.
Теперь между ними стоит очень напряжённая тишина, и Кларк даже не знает, что с ней теперь делать. Как разрядить эту неприятную наэлектризованность?
Теперь Кларк думает о том, сколько же у них общих знакомых, несмотря на то, что они жили на разных континентах. Индра, которая встречалась с её матерью и была ее начальницей в больнице, оказавшаяся в итоге тётей Лексы, Эхо, теперь уже жена её лучшего друга, которая оказалась её школьной лучшей подругой и по совместительству бывшей девушкой, а теперь еще и Линкольн, парень её лучшей подруги, оказывается её кузеном.
Возможно и её мать была знакома с родителями Лексы, думает Кларк, когда вспоминает её первый разговор с четой Вудсов, когда они упомянули её мать.
Всё это кажется слишком странным для того, чтобы быть правдой, но эти нелепые случайности и совпадения не привели Лексу и Кларк друг к другу. У них была уйма возможностей познакомиться, но они так и не познакомились.
Вспомнить хотя бы то фото, которое она видела у Индры в фейсбуке, на котором Лекса сидела рядом с её кабинетом в Джорджтаунской больнице два года назад.
Сначала она не поверила своим глазам, когда увидела свою спину на этой фотографии, но толстовка с надписью Griffin выдала её с потрохами. Эту толстовку когда-то подарил ей отец.
После этой фотографии она еще несколько часов не могла прийти в себя, понимая, что они могла познакомиться именно тогда. Они могли познакомиться в её больнице, Кларк очаровательно бы начала с ней флиртовать, и всё пошло бы совсем по другому пути.
Но они просто разминулись и не заметили друг друга.
Кларк думает, сколько же ещё было таких ситуаций, о которых они и не подозревают, и никогда не смогут узнать.
Почему для того, чтобы они заметили друг друга и познакомились, Лексе потребовалось попасть в кому? Это им судьба намекнула, что они уже её задолбали, и просто переместила душу Лексы в квартиру Кларк, чтобы просто столкнуть их лбами?
Это всё кажется таким странным, что от раздумий начинает болеть голова, а напряжение между ними не сходит.
Но тут уже Лекса приходит в себя и говорит, что она ничего не помнит, но обязательно хотела бы пообщаться, если он не против. Но Кларк замечает, что это напускное. Лекса продолжает надрывисто дышать, а зрачки слишком маленькие для нормального состояния, но всех спасает голос Беллами в колонках, который объявляет первый танец.
Они выходят на танцпол, Беллами медленно ведёт Эхо за руку в самый центр под медленную музыку, а на их лицах сияют улыбки и атмосфера сразу становится до невозможности романтичной. У Кларк по коже бегут мурашки, когда она узнаёт песню, и она улыбается, одобряя их выбор.
Они танцуют медленно и не вычурно, кружась в простом танце, но всё выглядит до того гармонично, что прикопаться буквально не к чему. Они выглядят до невозможности счастливыми и влюблёнными, и глядя на них, Кларк понимает, что именно их отношения станут для неё примером.
Они не прекращают говорить даже во время своего первого танца и продолжают время от времени осыпать друг друга поцелуями.
Кларк не может быть счастлива за своего лучшего друга больше, чем она счастлива сейчас, так же как и не может быть зла на себя больше, чем зла сейчас, ведь раньше она всячески препятствовала их отношениям, думая только о себе. И это на самом деле больно понимать.
Лекса, видимо, тоже прониклась их чувствами, и поэтому пытается найти руку Кларк своей ладонью. Их пальцы встречаются, и Кларк не может не почувствовать, как ускоряется её сердце от этого простого прикосновения. Лекса поворачивается, и Кларк невольно задерживает дыхание. Её глаза отражают разноцветные огни за спиной, и это самое завораживающее, что она видела в своей жизни.
Лекса кажется немного более расслабленной, чем когда они разговаривали с новообретённым братом, и Кларк выдыхает от облегчения.
Они продолжают сидеть, держась за руки, и Лекса невольно поглаживает её ладонь большим пальцем.
Все хлопают, когда Беллами начинает кружить Эхо в воздухе, но после Лекса всё равно тянется к ладони Кларк.
Все садятся на свои места и начинают есть, дождавшись Беллами и Эхо.
Лекса ест исключительно нежирные салатики, ведь жирную пищу ей всё ещё есть нежелательно.
Кларк случайно замечает, как трясутся её руки, хоть девушка и пытается всеми силами это скрыть.
Может, это была не самая лучшая идея — позвать её сюда, но Лекса сама предложила, добавив, что ей было бы неплохо немного развлечься.
Когда Лекса снова отходит, она забывает свою сумочку на краю стола, но Кларк даже не успевает её окликнуть.
Её телефон несколько раз вибрирует, и сумка падает на пол, и всё её содержимое буквально летит под стол. Кларк спешит сложить всё обратно, когда замечает несколько упаковок каких-то лекарств. Лекса не говорила, что ей нужно пить таблетки.
Она дотягивается до коробочек и тянется к сумке, а её глаза цепляются за слово «тест» на обороте. Она не хочет, но разворачивает упаковку.
Это тест на беременность.
Кларк смотрит в её сумку, и там находится ещё несколько тестов.
Она быстро собирает все содержимое, не забыв найти её телефон. Имя Костии на экране бросается в глаза, но Кларк не будет читать её сообщения. Она складывает все вещи в сумочку и кладёт её на стул, чтобы больше не падала. И только сев на своё место, она позволяет себе задуматься, зачем Лексе столько тестов, когда понимает.
Её всё ещё преследуют эти кошмары про живот и она всё ещё боится беременности.
Конечно, она боится, ведь это буквально самое первое её воспоминание, и это будет преследовать её ещё долго.
Лекса возвращается уже не такой встревоженной, как раньше, и теперь она улыбается, продолжая накалывать листья салата на вилку.
Кларк же думает, почему Лекса не говорила ей, что это до сих пор её тревожит и мысленно, но очень больно себя бъет.
Какая разница, рассказала ли она это Кларк, если в любом случае этот страх ещё долго будет с ней? Она не знает, стоит ли говорить об этом, поэтому решает позволить Лексе самой решить, хочет ли она этим делиться.
После нескольких энергичных песен снова играет медляк, и Кларк мнётся, сомневаясь, стоит ли приглашать Лексу на танец, но Лекса делает это первая.
— Потанцуешь со мной? — немного смущённо спрашивает она и на щеках проступает едва заметный румянец, но Кларк в ответ ей лучезарно улыбается и кивает, поднимаясь со своего места.