Потухший мир. История ран.

      Пережить эту ночь и дожить до весны. Или до осени. Или до зимы. Время тянется долго, но оно никого не ждет. Сейчас и вовсе секунды предательски спешат куда-то, не давая возможности сказать заветные слова, что сердце бережет так отчаянно. Время бежит, а позади него остаются лишь «были», «жила», «любил», которые больше не имеют ценности.       Секунды предательски спешат куда-то. Слепой дождь мягко омывал цветы, посаженные детьми на бугорке у небольшого камня, на котором было высечено имя светлой и всеми любимой сестры. Шон, промокший насквозь, уже час сидел рядом и не двигался, не реагируя ни на свое имя, ни на мокрые волосы, неприятно прилипающие ко лбу, ни на ненастную погоду. — Тяжело ему, — тихо вздохнула Ева, легким движением поправив теневые шторы. — А кому легко, — скорее утвердила, чем спросила Иракли. — Ну что ты такое говоришь? Они ведь с Лерой были близки. — Мне кажется, Адель, как самая близкая подруга, да и как родная сестра, была ближе, — на выдохе протянула Валенштайн и, мотнув головой, обратно нырнула в книгу, — Все. Не отвлекай.       Леманн лишь молча поджала губы и вновь уставилась в окно. С библиотеки задний двор был виден, как на ладони.       Прошло достаточно много времени, а Шон все никак не мог прийти в себя. Это многих беспокоило, в особенности Старшего Брата. Он боялся, как бы его подопечный не натворил в гневе или отчаянии дурных дел. Иракли говорила, что давно не видела его в Стране Чудес, предполагая, что Шон либо где-то хорошо прятался, либо вовсе не спал, и последнее было бы неудивительным.       Спустя долгие недели уговоров Еве все-таки удалось убедить сестру передвигаться в мире снов вместе. Иракли долго не поддавалась, но после встречи с близнецами, которая, как-никак, выбила из колеи обеих, она согласилась. Сестры сильно сблизились, и уже не проходило ни дня без их долгих разговоров о Стране Чудес по вечерам. — Слушай, — вдруг начала Ева, наконец оставив окно в покое, — Как ты думаешь, Брат — тоже бабочка? — Брат? — удивленно переспросила Валенштайн, оторвавшись от чтения, — Думаю, да. Откуда бы он тогда знал о мире снов. — Может прочитал. Или услышал. — Да ну нет. Тогда он не стал бы так отчаянно искать причины появления таких снов. Это логично. — Наверное… — Ева задумалась, — Тогда почему его ни разу никто не видел во сне? — Леру я тоже раньше не видела. Кстати, я так поняла, ты не заметила, но вчера ночью недалеко от нас блуждала Адель. — Адель? — Ева засуетилась и присела возле подруги, — Где? — На висячем мосту. Точнее, на другом берегу. Обычно в ту часть леса никто не суется.       Неопределенно охнув, Ева погрузилась в свои мысли, наконец оставив Иракли в покое.       День шел, как обычно, быстро. Валенштайн решила ограбить библиотеку и схорониться в комнате до следующего вечера. Ева немного не понимала таких крайностей, но Иракли оправдывалась тем, что из-за суеты с Лерой она не могла спокойно позаниматься. Однако покой, видимо, Иракли мог только сниться и даже не в этой жизни. Сразу после обеда Старший Брат вдруг объявил об общем сборе. В последнее время он созывал всех только в двух случаях: или произошло что-то страшное, или в дом приходил новый член семьи.       Терзаемые догадками старшие братья и сестры первые прибежали в гостиную, младшие без Шона собирались еще долго. Потрясений хватало всем и без того, поэтому, что Ева, что Иракли, выглядели, мрачнее тучи. Особенно вторая была сильно раздосадована.       Наконец Старший Брат показался в дверном проеме, но почему-то проходить ко всем не стал. На удивление, сейчас его улыбка не выглядела натянуто-измученной. — Братья, сестры, всем доброго дня! — он перетаптывался с ноги на ногу, — Надеюсь, ненастная погода не омрачила вас. Помните, какими бы черными ни были тучи, солнце рано или поздно покажется на небосводе.       Ева прикусила губу. Шона, которому и были адресованы эти слова, не было. Адель они тоже не особо помогли. Девушка стояла смирно, будто даже не моргала, вперившись взглядом куда-то в пустоту. — Надеюсь, мне удастся хоть чуть вас порадовать, — Брат еще немного потоптался, затем обернулся и, протянув руку, обратился к кому-то, стоящему в коридоре, — Ну же, малыш, проходи. Поздоровайся с новой семьей…       Какое-то время все, как один, то выжидающе смотрели на главу дома, то заглядывали за него, но вдруг чья-то ручонка наконец обхватила большую ладонь Брата: мальчишка лет двенадцати смущенно озирался по сторонам, крепко сжимая руку мужчины. Младшие переполошились до того, как новый член семьи представился, потому старшим пришлось их придерживать, чтобы бушующий тайфун не снес бедолагу.       Брат мягко кивнул, как бы подталкивая мальчика начать знакомство первому. — Меня з-зовут… Дэниэль… — робко проговорил он, опустив взгляд в пол, — Р-рад п-познакомиться…       От одного вида невинного дитя лица старших членов семьи озарились улыбкой, хоть и сердца их больно заныли. Они уже понимали, что всем жильцам старого особняка не уготована легкая судьба. Дом мог спокойно погубить и эту молодую душу.       Тем не менее, все приняли Дэниэля, как будто ждали его после долгой разлуки — радушно, гостеприимно и вежливо. Чего точно не ожидал никто, так это ярой заинтересованности Иракли. Девушка чуть ли не с первого дня взяла мальчика под свое крыло, сразу заметив его пытливый ум. Она даже на какое-то время забыла про тома энциклопедий, пылящиеся в углу комнаты. Энтузиазм сестры радовал Еву, ведь Иракли теперь была озадачена не только агрессивным изучением Страны Чудес.       Дни летели за днями, недели за неделями. Ноябрь не успел вступить в свои права, как привел с собой нескончаемые холодные проливные дожди, из-за чего уже несколько дней дети не могли и нос высунуть на улицу.       Пока Леманн упивалась каким-то неизвестно откуда взявшимся дешевым романом, Иракли коршуном стояла над младшим братом. — Ну? И какой тут график получается? — девушка нетерпеливо стучала карандашом по краю стола. — Парабола, — тут же ответил ей Дэниэль, не отрываясь от вычерчивания осей по клеткам тетради. — Куда ветви смотрят? — Вниз.       Иракли удовлетворенно хмыкнула. Ей нравилось учить, хотя, наверное, только со способными учениками она готова была возиться. Ева усмехнулась, выглянув из-за книжонки, на что сестра тут же шикнула: — Не разлагай дисциплину мне тут! — Ни в коем случае, — Леманн спряталась за перевернутой страницей, — Мисс Валенштайн.       Иракли вновь шикнула.       После ужина Леманн не спеша направлялась в комнату, как вдруг ее остановил Шон. Выглядел он несколько лучше, но глаза все равно выдавали его с головой: пустые, лишенные эмоций. Он немногим отличался от Леры накануне трагедии. — Ты никуда не торопишься? — монотонно протянул юноша. — А… Нет, а что такое? — Брат просил зайти к нему.       Ева засуетилась. В обычное время она была бы только рада, но сейчас это сильно обеспокоило ее. И причин для беспокойства было много. — Хорошо… Сейчас тогда зайду.       Поблагодарив брата, Ева поспешила прочь. До кабинета Старшего пройти нужно было совсем немного, однако ее ноги будто сковали тяжелые кандалы. С трудом минув несколько коридоров и лестницу, она наконец остановилась у резной двери. Внутри закралось сомнение — стоит ли зайти? Ева крайне плохо умела врать, потому выявить лукавство в ее словах не составит никакого труда. С другой стороны, бегство тоже может вызвать подозрения. С несколько секунд Ева мялась, перетаптываясь с ноги на ногу и не решаясь даже просто постучать. Дверь вдруг скрипнула и отворилась, из кабинета вышла одна из сестер с небольшим серебряным подносом. Брат опять пропустил ужин. Кивнув друг другу, они разошлись, и Леманн наконец прошла внутрь, предварительно тихо постучавшись. — Брат, это Ева, — негромко оповестила она. — Проходи, — Старший выглянул из-за массивного книжного шкафа и мягко улыбнулся. Он кивнул на маленький, потрепанный временем, кожаный диванчик, — Я не буду тебя задерживать. Просто хочу кое-что спросить. — Конечно, — голубоглазая присела на край диванчика и внимательно осмотрела Брата. Все тот же усталый вид, длинные черные волосы, собранные в небрежный хвост и все та же наивная улыбка. — Слушай… — он присел возле девушки, — Ты хорошо знала Карелию? — Леру? Ну… На самом деле нет. — Вы не были близки? — Совсем нет, к сожалению. Мы общались только когда вместе готовили и накрывали на стол, редко болтали на другие темы, — Ева задумалась, — Насколько знаю, Адель была ей близка. — Это знаю, — синеглазый потер виски и вздохнул, — А давно она была бабочкой? — Бабочкой? — Ева запаниковала, но постаралась сделать интонацию такой, будто она слабо имела представление о том, что спросил Брат. Только вот что-то внутри нее насторожилось. Вопрос звучал несколько провокационно, словно Брат таким образом хотел вывести девушку на чистую воду, — Не знаю. Я даже не знала, что у нее были проблемы с этим. — Вот как…       Брюнет опустил голову на руки. — Раньше так легко было понять… — Что? — Ева хотела коснуться плеча мужчины, но отчего-то не решилась. — Ах… Не беспокойся, — Брат выпрямился и с нежностью посмотрел на подопечную, — Наверное, пока это все, что я хотел знать. Прости, если отнял много времени. — Нет-нет, все в порядке! Только… — Что-то случилось? — мужчина едва заметно встрепенулся. Ева сразу помотала головой, успокоив его. — Нет-нет. Я хотела лишь сказать… Приходи к нам почаще. Дети скучают по нашим посиделкам в гостиной, по твоим сказкам.       В этот раз улыбка Брата была одновременно сияющей и страшно печальной. Он виновато опустил глаза.       Раньше почти каждый вечер вся семья собиралась в гостиной, усаживались на ковре у горящего камина и слушали сказки Старшего Брата. Его истории были необычными, никто прежде не слышал подобных. Все привыкли к сказкам, подобным «Белоснежке», «Спящей Красавице» и прочим, а сказки Брата всегда были про волшебные миры, про говорящих животных и растения, о прекрасных королевах и, конечно, о любви. Нередко дети засыпали прямо на полу, облокачиваясь друг на друга, из-за чего Шон и Брат потом перетаскивали их в комнаты на руках.       Попрощавшись, Ева покинула кабинет и сразу направилась в комнату. Перед этим она хотела зайти к Иракли и рассказать о вопросах Брата, но решила, что ее не стоит отвлекать, и это может подождать до утра. Или же до сна, если Валенштайн вообще собиралась спать.       Слепой дождь уже давно превратился в ливень и, кажется, не собирался прекращаться до самого утра, чем навевал еще большую тоску на всех. Возможно, он был даже отравлен этим унынием, губя сладкие сны или наталкивая на странные раздумья. Может и все вместе. Он отравлял разум. Так Ева пролежала почти до самого утра. Почему-то ее долго мучил вопрос: что будет делать Шон? Будет ли он мстить?       Никто в доме не приходился никому кровным братом или сестрой, не считая Карелии и Адель, которых Старший Брат привел вместе, однако все любили друг друга, как родных. Старшие из подопечных вместе выросли, весь осознанный возраст прожили друг с другом под одной крышей, сидя каждый день за одним столом. Младшие росли на их глазах. Шли годы, ничего не менялось. Старший Брат при этом также не менялся. Из года в год на вид ему все также было примерно двадцать шесть, только глаза его с каждым днем все сильнее угасали.       Утомительная ночь. Если бы бабочки могли видеть сны, снились бы сегодня им только кошмары.       Наконец одна усталость сменилась другой, и Ева поняла, что наконец уснула. Снова тишина, снова ветхий дом стал таким неродным. Он не пах уютом, не был пропитан детским смехом. Он был насквозь пропитан проклятьем. Потому Ева старалась сразу же покинуть это место, хоть здесь и было безопаснее. Наверное…       За считанные минуты девушка добралась до места, где они с Иракли начали встречаться с недавних пор, но не застала сестру там. Храм пустовал, как и тогда, при первой их встрече. Почему-то сомнительные догадки и тревожные мысли не торопились проникать в голову, и Ева решила просто подождать Иракли. Возможно, она отошла, или же ее рандеву с книгами еще не закончилось. Однако Валенштайн так и не появилась, а вспышки света перед глазами говорили о наступившем утре. Хохот детей и вопли Шона за дверью вовсе заставляли подняться как можно скорее.       Дальше все как обычно: утренний туалет, ловля маленьких бунтарей, сбор в столовой и завтрак. Но три стула так и остались пустовать: места Брата, Леры и Иракли. — Где она? — тут же послышалось под ухом, когда Ева заметила отсутствие сестры. Вздрогнув, она неуверенно взглянула на Шона и пожала плечами. — Спит, наверное. Насколько знаю, она вчера весь день провела в библиотеке и половину ее содержимого перенесла к себе. — Опять, — юноша закатил глаза и начал трапезу, — Зайду после завтрака к ней.       Услышав это, Ева занервничала и, проглотив свою порцию чуть ли не целиком, уже через две минуты вскочила из-за стола, да отмахиваясь внезапно появившимися делами, сбежала из столовой. За считанные секунды она долетела на второй этаж и ввалилась в комнату Иракли, как в свою. Хозяйка спала. Нельзя точно сказать, что в этот момент почувствовала Ева: это и облегчение, и беспокойство, и некое удивление одновременно. — Иракли, — обойдя баррикады в виде огромных томов, тихо произнесла Ева, аккуратно толкнув сестру, — Ты уже завтрак проспала.       Тихое дыхание. Ничего не изменилось. — Иракли?..       Ева начала тормошить Иракли за плечи, громко звала ее, но ничего не помогало. И совсем не ясно было, как поступить. Валенштайн вряд ли будет счастлива, если раскроют ее секрет, который она усердно хранила не один год. Но что выйдет из молчания? Так или иначе, правда когда-нибудь да всплывет.       Дверь отворилась до того, как Ева успела что-нибудь придумать. На пороге появился Шон. Потупив голову, он подошел к кровати, едва не растянувшись вдоль стены из-за разбросанных по полу книг. Долго думать не пришлось — он понял все сразу. — Я не скажу Брату, — вдруг тихо промолвил он и присел на край кровати, не поднимая уставших карих глаз на Еву. Девушка удивленно захлопала глазами, но прежде, чем она что-либо ответила, юноша продолжил, — Не стоит давать лишний повод для беспокойства. Тем более, она пока просто спит. — Наверное… — Ева… Скажи честно. Ты ведь тоже…       Он вдруг запнулся, прикусив губу. — Что? — Ева уже понимала, что хочет спросить Шон. — Ты тоже бабочка? — наконец произнес он, подняв свои обезвоженные красные глаза на сестру. Ева долго мялась и молчала, собирая все силы для признания. — Да. С недавних пор. Где-то месяц всего лишь. — Ясно, — только и произнес Шон. Спустя какое-то время он тяжело вздохнул и поднялся, — Приглядывай за ней. И если что-то случится — сразу сообщи мне.       Брат направился к выходу из комнаты Иракли, но у дверей остановился. — Об этом никто не должен знать.       Дверь глухо захлопнулась за ним. Ева еще долго сидела и думала, что же могло произойти и связано ли это было с отсутствием Иракли ночью.       День протекал медленно из-за ожидания, и ночь наступила внезапно. Ева не могла дождаться отбоя, но в тоже время она не хотела переступать порог миров. Она будто понимала — что-то плохое должно произойти.       Вновь пустой дом. Ужасающе пустой. Вновь скрип половиц, разбивающий гробовую тишину на тысячи мелких осколков. Вновь массивная дверь, ведущая в прекрасный и опасный мир.       Ева почему-то была спокойна, хоть и на подсознательном уровне ее грызло плохое предчувствие. Прибыв на их привычное место встречи, она вновь не нашла сестру. И не было никаких идей, где ее искать. Иракли как-то говорила, что этот мир большой, но только настоящие и отчаянные бабочки знают насколько.       Ева обошла все знакомые места: еще раз вдоль и поперек осмотрела храм, где они впервые столкнулись, проверила мост через реку, поляну вблизи призрачного дома. Ни души. Ни бабочек, ни местных жителей, ни животных, что самое странное. Проверять лес Ева не торопилась. После последней встречи с братьями она вообще меньше всего хотела заходить в подобные места, однако, кажется, других вариантов больше не оставалось. А лес молчал. С каждым шагом девушке становилось все больше не по себе, и появлялось ощущение, будто каждое пестрое дерево готово было сорваться с места и вмиг уничтожить очередного чужака, топчущего траву на его территории. Паранойя всегда имела свойство быстро распространяться и захватывать разум, но, к счастью, ничего не происходило.       Леманн долго бродила вдоль сиреневых кустов, изучая каждый метр фантастического леса. За все время она не встретила ни одной диковинной животинки, не услышала ни одного возгласа птицы. Время текло непривычно медленно. Наконец она вышла к реке. Решив немного отдохнуть, Ева присела на берегу и опустила руки в воду. Река была прохладной и невероятно прозрачной, благодаря чему было видно почти каждого ее обитателя, вьющихся у противоположного берега. Даже рыбы в мире снов были удивительными: одни были яркими, плавники их походили на целые соцветия, другие же переливались и светились, отражая блики солнца. Умывшись, Ева вздохнула. Где искать Иракли? Есть ли смысл ее искать? — И снова судьба ниспослала нам встречу, миледи.       Она сразу узнала этот голос, после которого прозвучал до боли знакомый звон. Слабо вздрогнув, Ева тут же вскочила и обернулась, до последнего надеясь, что ослышалась. Как ни печально, она не ошиблась. Под раскидистым деревом с длинными лиловыми лианами в тени сидел Чешир на высоком камне, свесив ноги вниз и лукаво улыбаясь. Мысли перемешались в кучу, перед глазами стали пробегать события последних минувших дней. Ева прикусила губу. Он забрал душу Леры, а если и Иракли? Леманн хоть и грешила больше на Шляпника, но ведь этот кот тоже мог сотворить… ужасное. — О чем задумалась? — вдруг послышался голос уже над ухом. Первое правило самосохранения беспечно нарушено: бдительность потеряна. Ева совсем не заметила, как кот оказался так близко, хотя его передвижения уловить было крайне сложно. Негромко охнув, Ева отступила и оступилась и, потеряв равновесие, плюхнулась на траву. Прохладная вода, бьющаяся слабыми волнами о берег, омыла руку. Чешир ухмыльнулся, — Не волнуйся ты так. Даже неинтересно становится. — Это ты? — внезапно перебила Ева дрожащим голосом. Звучала она жалко и неубедительно, однако смогла вызвать интерес у желтоглазого хищника, — Это ты причастен к пропаже Иракли? Из-за тебя она не просыпается?       Мелодичный звяк колокольчика сопроводил хриплое хихиканье кота. — А если и я? — прошипел он, сощурив глаза и приблизившись к девчушке вплотную, — Что бы ты сделала? Отомстила бы? Покарала бы? Что же?       Холодное лезвие прошлось по бледной коже девушки, оставляя за собой едва заметную полосу, на которой вмиг образовались маленькие алые крапинки. Это вывело Еву из внезапного паралича, и она, сама того не ожидая, взмахнула рукой и окатила надоедливого жителя мира снов водой. Резко наступившая тишина заставила сердце девушки сжаться в маленький ком. Ева сразу поняла, что совершила кошмарную ошибку, если не последнюю в своей жизни. Кот даже среагировать не успел, и теперь паралич сковал его, лишь длинный хвост нервно подергивался. Под периодичный звон Ева на ватных ногах с трудом поднялась. — Я н-не хотела, п-правда, — кое-как выдавила она, медленно отступая.       К несчастью, Чешир стал приходить в себя. Зрачки на желтых радужках мгновенно сузились до того, что их почти не было видно, оскал сменил нахальную улыбку. Он вытянулся, отбросив мокрую челку назад. — Если в том, о чем ты говорила, не было моего греха, — глухо зарычал хищник, щелкнув когтями, — То сейчас не побоюсь согрешить здесь.       Разум велел запрыгнуть в воду и сидеть там до посинения, но ноги понесли девушку совсем в другую сторону. Сбежать от короля теней было крайне сложно, если Ева прилагала титанические усилия, чтобы передвигать ногами как можно быстрее, то Чеширу стоило только щелкнуть пальцами, чтобы вмиг преодолеть расстояние между ними. Леманн сразу поняла, что бежать просто прямо — гиблое дело, а из-за постоянной смены траектории движения дыхание сбилось почти мгновенно. Когда она в очередной раз резко свернула, кот, без труда понявший тактику девчушки, преградил ей путь, появившись из фиолетовой дымки, и остановил ее, грубо схватив за горло, прежде, чем она успела добраться до леса. Ева захрипела из-за резкого недостатка кислорода, пытаясь оттянуть сильные руки Чешира, но он, недолго думая, нанес удар.       Тихий звон. Грудь будто сдавило, воздух перестал поступать в легкие. Все вокруг помутнело, силуэт кота стал расплываться. Вдруг перед глазами появился странный замысловатый символ похожий на глаз в виде угловатых геометрических фигур, заключенных в круг, который уже через долю секунды исчез.       Ева будто выскользнула из лап кота и опустилась на колени, схватившись за бок и тяжело дыша. Взгляд стал фокусироваться, появилась самая настоящая боль, будто бы все происходило наяву, совсем не во сне. Рука почувствовала что-то горячее и вязкое. Посмотрев на ладонь, Ева едва слышно заскулила — она была вся в крови. Сон стал реальностью. — Изначально я ведь хотел просто поиграть, — как ни в чем не бывало проговорил Чешир, внимательно осматривая длинные металлические когти, запачканные свежей кровью. Он с брезгливостью взглянул на бабочку, — Я сыт, в хорошем расположении духа, но ты мне испортила все настроение. Теперь придется отобедать раньше времени… Хотя, знаешь, я все же не такой невежа и не убиваю просто так, — кот чуть склонился к скривившейся от боли девушке и драматично вздохнул, слизнув с когтя стекающую струйку крови, — Неправильно это!       Чешир растворился в дыме. Со всех сторон стал доноситься его лукавый смех. — Беги, — внезапно пронеслось над ухом Евы, но рядом никого не оказалось, — Дам небольшую фору. Давай же, поднимайся. Удиви меня.       Последняя фраза также растворилась в воздухе. Удивить? Чем? Как? Ева на ватных ногах стала подниматься, что давалось ей очень нелегко. Помимо страха, в голову закралось странное чувство. Будто… Само время стало идти как-то иначе. Это было не объяснить. Ева старалась как можно быстрее скрыться среди деревьев, хоть она и понимала — Чешир все равно видит ее и легко вскоре настигнет.       Далеко Ева не убежала. Каждый хромой шаг прожигал изнутри, острые ветви пурпурных кустарников будто специально хлестали по ране, и уже через полминуты Ева рухнула наземь под чей-то визг. — Ева?! — завопил женский голос, на который Леманн сразу же обернулась, чуть привстав на локтях. — Иракли! — Ева бросилась обнимать сестру, совсем позабыв обо всем, — Я думала… Я думала… — Меньше думай, быстрее… — пораженная такой встречей Валенштайн запнулась, когда взгляд ее пал на окровавленную футболку девушки, — Что это…       Ева опомнилась. Прежде, чем она успела что-либо объяснить, Иракли юркнула в ближайший высокий куст, потащив за собой сестру. — Тише, — вдруг шикнула она, — Здесь Шляпник. — И Чешир… — Чешир?! — переспросила Иракли, искренне надеясь, что ослышалась. — Да, Чешир.       Последний голос не принадлежал ни Еве, ни Иракли. Прямо над девушками вверх ногами висел кот, расплывшись в безумной улыбке. Из очередного паралича Еву вывел вопль подруги: — Да вставай уже! — прерывисто прохрипела сероглазая, вытягивая Еву за руку. — Не торопитесь, — произнес четвертый голос.       Иракли была готова под землю провалиться. Уже инстинктивно она пригнулась, после чего над головой просвистела коса. Благо, Ева еще в этот момент не поднялась. Как ни странно, Шляпник первым делом вперился взглядом в кота, пока в это время девушки старались сбежать как можно скорее. — Опять ты… — Шляпник сжал в руках рукоять косы до хруста костяшек. — И Вам доброго дня, коллега, — ответил Чешир, снимая невидимую шляпу, — Чудесная погода, не правда ли? Птички поют, зверюшки бегают. — Зверюшки?! — вполголоса возмутилась Иракли, словив на себе ехидный взгляд кота. — Быстрее… — Леманн аккуратно подтолкнула подругу вперед.       Чешир опустился наземь, отчего Шляпник насторожился. Повисла тишина, которую почти сразу нарушил кот. — На Вашем месте, сударь, я бы не таращился зря, — внезапно промолвил он, — У нас обоих из-под носа уходит добыча. — У тебя может и да, но не у меня, — рявкнул в ответ Шляпник. На самом деле, он действительно позабыл о сбегающей бабочке, и кот это конечно же заметил. В это время Иракли и Ева ушли недалеко, постепенно переходя на бег, что давалось тяжело обеим. — Мы не сможем… — уже выдыхаясь, пробормотала Ева. — Не думай об этом, — быстро ответила запыхавшаяся Валенштайн, — Просто беги… Ой!       Она резко запнулась и затормозила почти у самого обрыва, чуть ли не на лету словив сестру. — Тупик, — констатировал кот, появившись из ниоткуда и сложив руки на плечи Евы, — Печально, не так ли?       Безумный смех разразился из-за деревьев, и перед ними показался Шляпник, продолжая безразборно размахивать косой. — Надо просыпаться, надо просыпаться… — Ива начинала проваливаться в истерику, хоть и старательно пыталась сохранять разум. — Эй, не бросай меня в такой момент!.. — возмущенно выпалила Валли, позабыв о правилах мира сна, и замерла, когда острое лезвие косы оказалось прямо у ее шеи. — Теперь-то точно бежать некуда, — прохрипел Шляпник, — Честно, я уже устал бегать за тобой.       Нервно сглотнув, девушка аккуратно глянула через свое плечо. Внизу, если девушки не разобьются о торчащие ветви поваленных деревьев или просто-напросто мель, скорее всего их проглотит водовороты бурной реки. Иракли молчала. Она понимала — выход лишь один. В этот момент она выглядела такой хладнокровной, как никогда. Или даже скорее отрешенной. Внезапно ее рука крепко сжала кисть сестры, отчего та невольно ойкнула. Иракли холодно улыбнулась. — Нет. Не в этот раз.       Стук камней — Иракли сделала шаг назад, второй. Третьего не было. Не найдя опоры, тело стало падать вниз, потянув за собой вторую девушку, которая в свою очередь еще пыталась удержаться на ногах и продолжала хвататься за воздух, но вместо этого ухватилась за что-то мягкое и пушистое. Послышался тихий звон и стук: кот рухнул от неожиданно сильной хватки девушки, тянувшей его за собой. Недолго думая, Чешир стал исчезать в дыме, и последним, что услышала Ева, был все тот же звон чеширского колокольчика, который резко оборвался. Девушка крепко сжала твердый холодный предмет в руке и зажмурилась. Дальше падение и пустота.