Потухший мир. История ран.

      Странно уходить в страну Морфея, когда и так спишь. Хотя, еще более странно видеть сны во сне. С другой стороны… Так приятно видеть самые обычные сны. Так приятно просто отдыхать, просто наблюдать за происходящим со стороны, а не спасать свою шкуру, стоит только закрыть глаза.       С непривычки Иракли спала совсем немного — прошло от силы два часа. Пробормотав что-то невнятное под нос, она приподнялась на локтях и осмотрелась. Лес был все тем же и еще спал, как и сестра. Свернувшись калачиком, Ева спала возле соседнего дерева, до сих пор сжимая в руке серебряный колокольчик. Было непонятно, почему она его так и не выкинула. Как ни странно, Иракли не торопилась ее будить, понимая, что они обе вымотались, только это проявлялось по-разному. Пока стоило подумать, как и какими путями следовало добираться до города. По словам Абсолема, искать безопасный путь бессмысленно, но варианты все же должны быть. К тому же, Иракли изначально планировала просто ограбить оружейную лавку на рынке, а не лезть во владения королевы.       Особенно сильно Иракли переживала за сестру и ее состояние: бабочки на второй день пребывания во сне, как пленники, могут испытывать страшные боли или даже сойти с ума. Сама Валенштайн пережила это относительно спокойно. В голове была каша, тревога пронизывала все тело, но, к счастью, на этом все. Вероятно, это сказывался достаточно богатый опыт «сновидца».       Она заметила, что Ева спала очень беспокойно. Именно поэтому Иракли хотела пойти по менее опасному пути, чтобы в случае непредвиденной ситуации, если новоиспеченной бабочке станет совсем плохо, можно было хотя бы отдохнуть более-менее спокойно.       Взяв первый попавшийся под руку сучок, девушка задумчиво стала выводить на земле аккуратные линии. В виде круга она изобразила лес Абсолема, по бокам отметила запад и восток благодаря краснеющему предрассветному небу в одной стороне небосклона, и благодаря этому сразу нашла север и юг. К сожалению или к счастью, все ее знания о местности мира снов заканчивались ровно на центре Страны Чудес. Она знала про лес Абсолема, ведь он отличался от других, и теперь знала про дорогу к городу. На этом все. Больше ничего нового и полезного она не успела вытащить в каракулях Старшего Брата, а сама далеко от дома и храма в поле старалась не уходить.       Она не знала как стоит поступить. Шансы пройти спокойно были одинаково низкими. И обведенный Заяц в записях Брата отчего-то сильно настораживал. Может, он был записан, как коренной житель страны, а значит не нуждался во сне. Значит столкнуться с ним можно было как днем, так и ночью. Иракли не была уверенна в том, правильно ли она истолковала мельком замеченные пометки Брата. Может имя Зайца значило совсем другое. Также она боялась вновь повстречаться с рассерженными охотниками в лице Шляпника и Чеширского кота.       Пока Иракли нервно водила сучком по холодной, припорошенной синеватой пылью земле, Ева потихоньку возвращалась в несуществующую реальность, которую разум и без того не мог принимать. С каждым разом просыпаться в этом месте становилось все сложнее. Два сна и две реальности переплетались и сводили с ума.       Девушка с трудом оторвала тяжелую голову от земли. Перед глазами все плыло и одновременно мелькало, но удивиться этому не хватало сил. Иракли обернулась. — Ты как? — негромко спросила она, опустив палку наземь. — Мне нехорошо.       Ответ был очевиден. Иракли не знала зачем это спросила. «Нехорошо будет позже», — пронеслось в светловолосой голове, отчего ей самой стало дурно. — Нам бы выдвигаться, — Валенштайн неспешно поднялась и отряхнулась. Сестра даже не двинулась. Глаза ее уставились в пустоту, губы были слегка приоткрыты, а роковой символ на боку слабо сиял под разодранной футболкой, — Давай, Ева. Пока хуже не стало, надо хотя был полпути пройти. — Надо…       Прикусив щеку изнутри, Иракли тихо вздохнула и помогла сестре подняться. От одного замученного вида сестры у нее пробегали мурашки по спине и тело начинало тихо ныть. Валенштайн сама с трудом терпела пронизывающую боль от открытой раны на спине, хоть и ей определенно было легче переносить все.       Девушки выбрались из леса. Казалось, только они переступили невидимый порог, как те же невидимые ворота сомкнулись за их спинами, и лес мгновенно превратился в самое недружелюбное место в мире. Это место теперь навек было закрыто для них.       Сестры всю дорогу шли молча и не спеша. Синий лес постепенно сменился уже привычным фиолетовым, птицы снова запели обычным звонким голосом. Через какое-то время Еве стало немного легче, но Иракли знала, что это не так. И только через еще один пройденный час они завели непринужденную беседу. До этого разговор ограничивался лишь несколькими фразами. Валенштайн нервничала, но не подавала виду. Может она не хотела беспокоить этим сестру, а может просто хотела сохранить свой образ каменной леди, что в последнее время давалось нелегко.       Полдень. Каково же было их удивление, когда вдалеке показались черты города и шпили дворца. Несмотря на все переживания и опасения Иракли, девушки добрались без происшествий. И Ева чувствовала себя относительно хорошо. Абсолем ошибся?       Мимолетную радость вмиг разогнали странные звуки, доносящиеся откуда-то со стороны. Это были чьи-то шаркающие шаги. Иракли тут же стушевалась в то время, как вторая девушка осознавала реальность несколько с запозданием. Ее разум опять помутнел. Шаг, тишина, шаг. Шорохи доносились со странным разрывом во времени. Радовало одно — этот кто-то не торопился нападать. Иракли взяла за руку сестру и крепко сжала ее на тот случай, если придется бежать. Наконец ей удалось рассмотреть источник звуков: в тени лиловых деревьев неспешно брел паренек. Он был очень высоким, лицо закрывала черная маска зайца с огромными зубами, хотя, казалось, заячьи уши были настоящими, причем одно из них было будто надкусано и сломано. Все ничего, но маска выглядела по-настоящему ужасающе, и в целом от молодого человека веяло той же опасностью, что и от всех предыдущих личностей, встречающихся на пути ранее. Но… в нем было что-то не так. Он будто бы не видел их.       Это определенно был Мартовский Заяц, хотя Иракли представляла его совсем иначе. Особенно теперь встали под вопрос все предположения о том, почему же он был выделен Братом. Может он не опасен? Но заметив здоровенную деревянную палку, напичканную толстыми иглами, гвоздями и лезвиями, что он тащил за собой, девушка отмела эту мысль. Возможно Брат отметил не одно имя, что было вероятнее всего, а Иракли просто удачно обратила внимание.       В этот момент до Евы наконец дошли происходящие вокруг события, и только она хотела что-либо промолвить, сестра тут же шикнула на нее и зажала рот рукой и себе, и ей. Заяц остановился, но не сразу. Казалось, все движения давались ему тяжело — каждый шаг, каждый взмах рукой, и даже издалека слышалось его тяжелое, хрипящее дыхание. Он медленно поднял голову, сначала посмотрев куда-то перед собой, потом прямо на девушек. «Пожалуйста, пусть повезет еще раз…» — молила про себя Иракли.       Друг от друга их разделяло метров двадцать, и, возможно, именно это и спасло сестер. Простояв так не больше минуты, Заяц продолжил путь. Пока он не скрылся в глубине леса, девушки не смели и вздохнуть. По крайней мере Иракли. Наконец она отпустила Еву.       Уже через полтора часа природа отступила, и появилась… цивилизация? Городские улицы, разве что явно не двадцать первого века: каменные домики, пестреющие обилием товаров торговые кварталы с овощными лавками и, казалось бы, обычные люди вокруг. В них было что-то такое, что настораживало и даже пугало. Только непонятно, что же именно. В любом случае, пока они не обращали на девушек внимание, все было в порядке. Однако, как минимум было странно уже то, что люди будто не видели их, а с учетом «пожеванного» внешнего вида обеих сестер, так тем более.       Еве вновь стало хуже, потому, решив передохнуть, девушки свернули в первый же глухой проулок. Деревьев было не очень много в городе, а солнце стояло в зените, из-за чего найти тень было нелегко. Ева опустилась наземь в первый же более-менее темный угол. Бледная кожа девушки сейчас имела желтовато-зеленоватый оттенок, кудрявые пряди черных волос склеились и прилипли к потному лбу, взгляд был пустым, под глазами темнели круги. — Меня то мутит, то ломает, — наконец заговорила она осознанным голосом, — Какого черта… — Привыкание, — Иракли пожала плечами, — Привыкай.       На самом деле, ей было тяжко смотреть на сестру, но она старалась все же сосредоточиться на другом — их плане выживания. — Ты прости, но я не настолько благородна, чтобы бежать и искать тебе еду, питье и ночлег, — попыталась немного разбавить Иракли, но подобие шутки вышло грубым. — И не надо. На самом деле, это было бы даже глупо. — О чем ты? — О том, что разделяться не стоит. Особенно здесь, — Ева устало стукнула себя пальцем по лбу, — Хоть и в голове сейчас один гул, даже не каша, я все же заметила странное поведение этих городских.       Иракли ничего не ответила. Она присела возле стены и опустила подбородок на колени, пытаясь сосредоточиться и вспомнить все, что говорил Абсолем. Еще труднее было сопоставить здешний мир с настоящей сказкой. — Союзники, души какие-то, розы, — бормотала она, повторяя в голове каждое слово, словно диктофон, — Глупость какая-то, ничего не понимаю! — Розы, — Ева запрокинула голову, — Они на пионы похожи. — На пионы… — Иракли нервно хрустнула пальцами, после чего вдруг замерла, — Подожди, что? — Что-что, ты пионы не видела? Они у нас в саду цветут много лет, — Ева вернула голову в исходное положение и взглянула на сестру изможденным взглядом, — Мы уже давно поняли, что этот мир — дико искаженная Страна Чудес. — Что ты хочешь этим сказать? — Валенштайн уже начала злиться от того, что теперь ей приходится решать загадки не только очеловеченной гусеницы, а еще и игры поврежденного разума новоиспеченной бабочки. — То, что у нашего приятеля Льюиса Кэролла везде были розы, которые еще и перекрашивали, а здесь все через одно место. Значит и цветы… — Ева вдруг скривилась на секунду, но почти тут же придя в себя, выдохнула и положила руку на ноющую рану, — Значит и цветы здесь будут искажены. Точнее, искажена версия сказки, что ты и сама, думаю, заметила. — Все равно ничего не понимаю… — Я просто хочу сказать, что весь этот мир чертовски неправильный. И мне кажется, так просто во дворец мы не попадем… — Ладно, я тебя поняла, — перебила Иракли. Вдруг небольшой кусок пазла сложился у нее в голове, — Я поняла!       Ева вскинула бровь. — Нам нужно во дворец, — внезапно отрезала Иракли и подорвалась с места, — Я уверена, твой травмированный, но пытливый ум нашел важную подсказку. И эту подсказку мы используем где? Именно там! Давай, собирайся в пучок, чем быстрее доберемся, тем лучше.       Иракли стала поднимать сестру, но Ева отдернула руку, оставшись на месте. — Ты меня слушала вообще? Может я и выражаю мысли немного вразнобой, но все же старательно пыталась донести о том, что нам не следует сломя голову нестись к королеве, — дыхание Евы с каждым произнесенным словом становилось все тяжелее и прерывистее, — Да и чему спешка? Не думаю, что раз в лесу бродят одни мальчики-плохиши, то во дворце нас будут ждать с ковровой дорожкой. Да ты горожан обычных видела? — Да видела, видела! Вспомни, что говорил Абсолем. Долго мы здесь не протянем, — Иракли не понимала, чему противится сестра. В любом случае, надо было что-то делать, — Он говорил, что нам нужны союзники, и причем мы их найдем. Не думаю, что сидя в каком-то грязном переулке, мы найдем помощь. — Ну… — «Ну-ну», хватит этих «ну». Если рассуждать логически, из его слов еще можно выудить, что в целом во дворце все пройдет гладко, — Иракли вновь потянулась поднять сестру. — Ты это придумала прямо сейчас, — сестра не сдавалась, как и Иракли, которая все продолжала тараторить, полностью игнорируя все препирательства. — И мы найдем там, что нужно. И вообще, тебе самой не надоело в пижаме бегать? — Моя по крайней мере не такая сладенькая, в разноцветный клубочек.       Еву терзали сомнения. Возможно, за нее говорил туман в голове и усталость, но все же она понимала — Иракли права. И про пижаму тоже. Девушки были одеты в ту одежду, в которой уснули. Если Ева выглядела еще более-менее приемлемо в старой бордовой футболке и выцветших желтых шортах, то Валенштайн в своей пестрой тоже желтой пижаме с принтом в виде крупных клубков со спицами, вставленных то там, то сям, выглядела комично. — Хорошо, — выдохнула Ева, — В любом случае, терять нам нечего. — Ну, как сказать.       Девушки вернулись на оживленную улицу. Люди по-прежнему сновали туда-сюда, торговцы всячески завлекали к своей лавке. Были даже мальчишки-воришки, все норовящие стянуть яблоко или чей-нибудь кошелек. Никто не замечал чужеземцев, лишь одна девушка в длинном плаще и в капюшоне на мгновение задержала заинтересованный взгляд на сестрах, после чего безвозвратно растворилась в толпе.       Сестры аккуратно лавировали среди горожан и различных улочек. Позже кое-что странное они все же заметили: чем ближе они подходили ко дворцу, тем больше безумных и ужасающих взглядов ловили на себе, при том, что до этого бабочки будто были невидимыми для народа. Теперь же каждый второй смотрел так, будто готов был броситься на них в любой момент и разорвать на клочки каждую. Причем, сама обстановка менялась тоже. Окраины были оживленными, буквально поющими, многие улыбались и смеялись. В нескольких кварталах от дворцовой площади царил мрак. Было видно, здесь проживали достаточно обеспеченные люди, но их хищный и безумный взгляд не говорил ни о чем хорошем. И даже сложно было сказать, что напрягало сестер больше: этот безумный взгляд с улыбкой до ушей или же взгляд агрессивного сумасшедшего.       Пробираясь уже на территорию замка, сестры решили больше не привлекать внимание от греха подальше. Огромные ворота были открыты и будто приглашали бабочек войти внутрь. На удивление при входе стражи не было, поэтому девушки проникли в дворцовый сад беспрепятственно. Сад выглядел ухоженно, было видно, что за его состоянием следили ежедневно множество слуг. Каждый куст был подстрижен и имел форму либо большого сердца, либо червонной карты любого значения. Ни одна веточка не вылезала туда, куда не следовало. Множество белокаменных скамей, небольшие фонтаны, тысячи цветов, среди которых не было ни одной розы. Сначала Иракли ругалась, что это не сад, а настоящий лабиринт, в котором очень легко потеряться, но когда девушкам все же удалось найти нужный проход, перед ними предстал настоящий лабиринт. Высокие стены из кустов роз возвышались под метра три, потому просто перелезть никак не получилось бы. Необычно огромные шипы торчали отовсюду. — Недружелюбно выглядит, — констатировала Иракли, все не решаясь войти в лабиринт. Ева тихо хмыкнула. — Зато красиво.       В очередной раз взвесив все, девушки наконец вошли в розовый лабиринт. Какое-то время они просто бродили, сворачивая то туда, то сюда, и периодически выходя к тупикам. Иногда Еве казалось, будто стены воздвигались там, где их еще минуту назад не было, но, решив, что это лишь игра помутневшего сознания, она решила не беспокоить этим сестру. А вот свистящие перед носом стрелы точно не были игрой разума. Иракли уже успела изрядно понервничать, пока Ева не ткнула пальцем в один из тысячи бутонов. Это был пион. Нежный цветок среди похожих собратьев стал для бабочек лучом надежды и проводником. Правда пришлось попотеть, чтобы найти следующий цветок, но уже вскоре пионов становилось значительно больше, пока розы и вовсе не исчезли. Опасности в виде множественных ловушек также остались позади вместе с колючими цветами.       Наконец перед глазами предстал небольшой двор и вход в замок. Конечно же, сестры не ввалились через парадный, но не потому что это было бы совсем нагло. Просто на Иракли были разного цвета носки, и представать так перед королевой по словам Валенштайн было как-то «ну не комильфо», потому пришлось искать вход для прислуги. — Вот видишь, большая часть пути позади, а нам до сих пор никто ничего не оттяпал! — радостно отметила Иракли. — Давай не каркай, а.       Дворец изнутри оказался еще больше, чем ожидали девушки, смотря на него издалека. Длинные коридоры, просторные залы, и все было светлым, благодаря чему пространство зрительно увеличивалось еще сильнее. Стены, полы, высокие потолки — все было выполнено в светло-бежевых тонах, а все украшения, большая часть мебели, шторы с балдахинами, цветочные вазы — весь декор пестрел красным с золотом.       Внутри стражи было значительно больше, но прятаться от нее особого труда не составляло, благо каждый коридор был напичкан статуями, за которыми можно было успешно спрятаться. Стражники очевидно были чем-то взволнованы, сновали то туда, то сюда, гремели тяжелыми латами со всех сторон, иногда обеспокоенно перешептывались друг с другом. В какой-то момент девушки даже чуть не попались. Дверь в нескольких метрах от них вдруг начала открываться, но им все же удалось быстро прошмыгнуть назад, спрятавшись за угол. — Значит… Он был здесь, — монотонно произнес невероятно нежный голос, — Вновь. — Да, Ваше Величество. Я сожалею, ему снова удалось пройти мимо стражи, — ответил второй хриплый голос, но его обладатель, кажется, тоже был молод. Сестры старались не высовываться, потому не видели лиц. — Да это здесь не так сложно… — начала шептать Иракли, но толчок локтем в живот заставил ее заткнуться. К счастью, ее никто не услышал. — Я верю тебе, Ройд. Но моя вера и мое терпение не безграничны. — Да, моя Королева.       Неизвестные скрылись в коридорах. — Это что… Червовая Королева была? — Ева нервно икнула. — Скорее Белая Королева из фильма Тима Бертона, — с тем же тоном ответила Иракли, — Или же ты все же была права насчет противоположностей этого мира. — Знаешь, я все же воздержусь от встречи с ней. — Не буду спорить.       Уже немало времени прошло, а девушки все бродили по углам дворца. — Что конкретно мы ищем? — Ева долго держала этот вопрос при себе, и наконец решила поинтересоваться. — Оружие. Одежду. Может быть и лекарства найдем. — Почему мы не могли просто найти какую-нибудь оружейную лавку? Торговца с травами мы и вовсе видели еще на окраине города. — А у нас есть деньги? — Подожди, — Ева резко остановилась, — Я не хочу воровать. Тем более у королевы. — А у нас есть выбор? — не меняя тон, ответила Иракли, — Пошли уже.       Ева тяжело вздохнула. — Хорошо, почему тогда мы не могли ограбить ту же лавку? — Не думаю, что в городе мы найдем что-нибудь стоящее, — И Абсолем сказал, что там найде… нашли!       Иракли резко прошмыгнула в открытую дверь, потянув за собой сестру. Наконец перед ними предстало большое помещение, буквально заваленное оружием до потолка. Валленштайн сразу бросилась носиться от одной стойки с мечами к другой с луками. Ева же наоборот. Прислонившись к стене, она сползла на пол, схватившись за голову. — Плохо? — больше утвердила, чем спросила Иракли, на что Ева слабо кивнула. — Осмотри все сама. Я посижу немного.       Тихо охнув, Валенштайн вновь сконцентрировала внимание на орудии. Над каждым определенно работал настоящий мастер: везде можно было заметить какую-то интересную деталь вроде витиеватой резьбы по лезвию или деревянной рукояти, такие же тонкие, маленькие рисунки. Иракли задумалась. Ее влекли изящные кинжалы, но она прекрасно понимала, что в ближнем бою не справится. В то же время с луком слишком много мороки. Взгляд пал на арбалет. Странная система несколько смущала девушку, но в то же время она уже все для себя решила. Сняв со стойки своего новоиспеченноготоварища, девушка широко улыбнулась. — Вот он, мой красавец!       Ева бы закатила глаза, да сил не было. — О, а в соседней комнате доспехи. Ну не сказка ли? — прощебетала Иракли и сразу проскочила выбирать себе «фэнтези лук», говоря языком Валенштайн.       Тяжело вздохнув, Ева хотела подняться и пойти за сестрой, но тут ее взгляд остановился на человеке, стоящем в дверях с широко раскрытыми глазами. — Кто вы и что здесь делаете? — строго спросил он, не сдвинувшись с места. Иракли выглянула из дверного проема и шепотом выругалась. — Ну если Вы это… Стражу звать не будете, то, вероятно, мы Вам и расскажем, — протянула она, почти незаметно пряча за спиной арбалет.       Мужчина молчал. Также молча он прошел в помещение, недоверчиво поглядывая на Валенштайн. Он опустился на одно колено и склонился к Еве, аккуратно коснувшись ее лба. Девушка даже не двинулась. В глазах вновь все помутнело, хотя в любом случае дергаться смысла не было. Мужчина охнул. — Бабочки… Раненные бабочки… — прошептал светловолосый. Немного подумав, он полез в сумку на поясе и достал оттуда маленький, завернутый в яркую обертку кекс размером чуть больше обычной конфеты, — Съешь. Должно стать легче. — А она от него не уменьшится? Или не вырастет? — уточнила Иракли, чем удостоилась еще более неодобрительного взгляда.       На самом деле, чем больше девушки всматривались в его силуэт, тем больше опасения пропадали. Он был чем-то похож на Мартовского Зайца, которого они встретили ранее. Похож, вероятно, ушами, но если всмотреться, то далеко не только ими: от мужчины также веяло тоской и усталостью, и если бы глаза Зайца можно было увидеть — они были бы точно такими же. Такими же отрешенными.       Серые глаза, светлые русые волосы, блеклый костюм, состоящий из белой рубашки, бежевой жилетки и брюк, темный галстук, из-за пазухи жилетки тянулась тонкая цепочка, вероятно, как предположила Иракли, от карманных часов. Мужчина выглядел опрятно, не считая мрачных кругов под глазами и изможденного вида. Прямой точенный нос и острые скулы создавали впечатление, будто мужчина не ел уже несколько недель. — Вы не похожи на воров, — вдруг заговорил он. Иракли нервно усмехнулась, — Что вам здесь нужно? — Мне кажется, что Вы и так поняли, кто мы, — девушка опустила взгляд на подругу, пережевывающую угощение, после чего опустила руки, перестав прятать оружие за спиной, — И мы, эм… — Мы пришли за помощью, — Ева вдруг подняла голову на незнакомца, — И если здраво оценивать ситуацию и всех вокруг, Вы нам и поможете.       Мужчина нахмурился. — Вы ошибаетесь. Докладывать о вас я не буду, но и помочь ничем не могу. — Подождите. Вы же… — Валенштайн щелкнула пальцами, будто вспоминая. — Белый Кролик. Прошу прощения, что не представился. — То-очно.       Он глубоко задумался. Достав карманные часы, Кролик какое-то время долго на них смотрел, едва слышно что-то высчитывая. — Берите что нужно, — после продолжительной паузы продолжил он, — И уходите. Я проведу вас, но только до выхода из дворца. — Есть, сэр, — отчеканила Валенштайн и вернулась в комнату с одеянием, решив не испытывать терпение Кролика и не узнавать причины перемен в его намерениях.       На удивление, Еве сразу значительно стало легче. Наконец она поднялась и стала внимательно осматривать каждую стойку. Она до сих пор сомневалась в плане сестры. Ей казалось, что лучшим выходом будет найти укромное место и переждать там, пока раны не затянутся, да и если сидеть на одном месте, больше шансов, что их найдет кто-то из семьи. — Разумно будет выбрать что-то, чем можно вести ближний бой, раз твоя спутница выбрала арбалет. Вы неопытны. Нужно что-то, чем можно взять большой размах, чтобы появились хоть какие-то преимущества в дистанции, — Кролик внезапно подошел к Еве. Взгляд девушки пал на стойку с алебардами, — И… — Я такую даже не подниму, — перебила она советчика, но словив его уставший взгляд, замолчала. — И нужно что-то облегченное, — закончил он свою мысль, — Советую это.       Он потянулся к верхним полкам. В его руках оказалась странная палка голубого металлического цвета и длинной не больше полуметра, на конце которой было странной формы лезвие. Кролик отошел от девушки на пару метров. — Нажимаешь сюда, — он указал на небольшой рычажок и нажал на него. Палка с лязгом удлинилась больше чем в три раза, а лезвие на конце приняло еще более странную форму, — Держи. — Это… что? — Ева сначала невольно попятилась, но все же взяла оружие. — Гуань дао. Его более универсальный вариант, — пояснил мужчина. Девушка внимательно осматривала оружие, то неуклюже переворачивая его, то взвешивая в руках, — Этот вариант еще и облегченный, не больше двух килограмм. Не считая луков и мелких ножей, это почти самое легкое, что есть для леди.       Последнее слово оно странно выделил, хотя возможно, это заметила только Ева из-за яркой ассоциации с Чеширом. — А как… — Тот же рычаг, только сильнее надави, — опередил ее Кролик.       Механизм был не такой уж легкий, каким он изначально показался в мужской руке. Не успела Ева поблагодарить Кролика, как из соседней комнаты выскочила Иракли в фиолетовых «обновках». — Ну как? — воодушевленно спросила она. — Слишком закрыто, — сразу забраковал он, — Медикаментов у вас нет, обеспечить ими не смогу, поэтому желательно, чтобы раны могли дышать свободно. Так быстрее заживет и вы быстрее вернетесь к себе домой.       Иракли явно расстроил приговор обитателя дворца, и с унылым видом она вернулась обратно. — Это и тебе совет. Есть теперь, с чего начинать, — обратился он теперь уже к Еве. — Разве в закрытой одежде не будут ли наши раны в большей безопасности? — Будут. Однако с большей вероятностью они будут сильнее травмироваться и болеть из-за трения ткани.       Девушка вернула ему свое оружие и молча прошла за сестрой. Соседняя комната была увешена совершенно различными костюмами от тяжелых доспехов до легких костюмов с прикрепляемой юбкой. «Никаких шлейфов здесь», — сразу за себя решила Ева, чем потом еще раз огорчила Иракли. Также ни к чему были им доспехи, слишком закрытые и облегающие костюмы, кожа. Иракли все же остановилась на широких брюках с различными «классными висюльками», как выразилась она сама, топе и странной укороченной кофте с капюшоном. Один рукав был коротким, как у футболки, а второй опускался до запястья красивым «фонариком». Бедра украшал пояс из серебряной блестящей ткани, ладони спрятали перчатки. Ева все же выразила свое недовольство, объяснив тем, что он все равно остается непрактичным. Да и длинный рукав может мешать. Иракли больше ничего слышать не желала.       За ее выбором Евы из-за придирок сестра теперь следила также пристально и также сварливо, и все это сопровождалось поторапливанием Белого Кролика. Неудивительно, ведь его голова была на кону, если дело прогорит.       Ева остановилась на синих шароварах и коричневом топе с такой же синей узорной вставкой без рукавов, одну руку закрывала длинная перчатка. Все ничего, но перед большим количеством аксессуаров и она не устояла, только здесь они были из тонких золотых цепочек повсюду. Естественно, Иракли раскритиковала выбор сестры с еще большим энтузиазмом.       Перед уходом Кролик вручил девушкам длинные плащи, чтобы в случае неудачного побега из дворца, их хотя бы не запомнили. Иракли незаметно захватила с собой еще маленький, резной, карманный ножик.       Во дворце, оказывается, были более безопасные пути, чем те, которыми шли сестры. Неудивительно, замок был переполнен потайными проходами и коридорами, которыми почти никто не пользовался. — Почему вы решили искать помощь именно во дворце? — вдруг спросил Кролик, — Это далеко не самое дружелюбное место.       Валенштайн пожала плечами. — Абсолем сказал. Выбора особо не было.       В этот момент белесый остановился, округлив глаза. Dся усталость, будто исчезла на мгновение. Он сменил направление. — Пойдемте.       Девушки переглянулись. — Ты же к не королеве нас повел? — поинтересовалась Иракли, опустив руку на украденный нож. — Нет.       Больше он не отвечал ни на какие вопросы, только шел вперед, петляя от одного коридора к другому. Наконец он остановился перед массивной резной двери. Помещение оказалось огромной библиотекой, где Валенштайн тут же чуть не пустила слюну. — Предсказания Абсолема очень тяжело понять, как и в целом его настоящую сущность вместе с мотивами, — наконец Заяц решил объясниться, рыская руками по одному из сотен стеллажей с книгами, — Сюда он вас направил не просто так. Рискну головой стать связующим звеном в его предсказании, если это не станет фатальной ошибкой…       Раздался щелчок. Массивный шкаф буквально вдавился в стены, с глухим грохотом открылся проход. В библиотеке была спрятана таинственная комната, назначение которой сложно было предположить. Где-то валялись пожелтевшие листы с записями, письма прямо на полу, где-то лежали странные предметы, которые сложно было назвать одним словом, кроме как барахлом. Огромная картина посередине стены была завешена потертой атласной тканью, а под ней стоял массивный мраморный стол с очередной кучей различных безделиц. — Берите, что нужно и уходите. — То прогоняешь, то раздаешь царское добро, то вновь выгоняешь. Определись, — Иракли окинула Кролика сомневающимся взглядом, — Что нам здесь брать? — Что-нибудь, что может пригодиться. Что-нибудь полезное, — Кролик начинал нервничать, поглядывая на часы, — Что-нибудь, только быстрее.       Валенштайн подняла руки, как бы говоря «все-все, мы поняли!» и принялась быстро осматривать каждый предмет на столе. Но что в этом мусоре можно было найти? Ни Ева, ни Иракли не могли найти что-то стоящее и что-то, что просто притягивало взгляд. Заводную механическую игрушку в виде мыши? Часы? Перо? — Вот, набор ниток и иголок, —Иракли взяла в руки расписную коробочку со швейными принадлежностями, — Компактно и полезно!       Ева так и не могла определиться. Она решила обойти таинственную комнату еще раз, внимательно изучая каждый угол. Остановившись у письменного стола, Ева склонилась над разбросанными недописанными письмами в надежде, что может удастся найти более полезную информацию, чем пыльная безделушка.       Письмо было написано красивым витиеватым почерком с особой любовью, хоть и было заметно, что рука пишущего дрожала.       «Мой дорогой Вильям!       Приветствую Вас и искренне надеюсь, что Вы пребываете в добром здравии. Прошло больше месяца с нашей с Вами последней встречи, и мне, признаться, становится тоскливо без наших бесед. В особенности тоскую по Вашим сказкам. Жду и надеюсь, что уже совсем скоро мне посчастливится вновь услышать Ваш чудесный голос.       Хотела бы поделиться с Вами своими переживаниями. Кажется, моя матушка стала догадываться о наших тайных встречах и отныне будет тщательнее следить за мной. Опережая Ваши догадки о том, что же могло стать причиной недоверия матушки, уверяю, братец здесь не при чем, ведь он бесстрастно защищает меня. Возможно, кто-то из слуг сболтнул лишнего, однако не могу никого обвинять без должных доказательств. Мне удалось в тайне подслушать разговор матери с таинственным незнакомцем, и хочу предостеречь — за Вами тоже могут следить. Прошу, будьте осторожны.       Скоро матушка прибудет за мной, сегодня отец вновь проводит званный ужин, на котором и мне необходимо присутствовать, посему мне следует как можно скорее завершить письмо. Мой братец уже в скором времени передаст Вам письмо.       Молюсь о Вашем здоровье и с нетерпением жду нашу встречу.       Ваша Шарлотта.»              Это было единственное письмо, не разорванное в клочья и не испорченное чернильными пятнами. Часть еще одного письма Еве все-таки удалось разобрать. Теперь почерк был едва различим, хоть и, очевидно, писал их один и тот же человек. Буквы бросались в разные стороны, чернила то и дело растекались, перо будто впитало всю боль, которой был напитан автор письма.       «Мой милый Вильям!       Пишу Вам это письмо глубокой печалью в сердце. Я искренне надеюсь, что Вы были несерьезны в своих речах. Вы прекрасно знаете, что мои отец и матушка при первой возможности готовы выдать меня замуж за неотесанного графа, и неужто Вы готовы с этим смириться? Прошу прислушаться к моим мольбам, нам нужно бежать! Прятаться! Единственный для нас выход, единственный шанс быть вместе нам удастся получить, если мы спрячемся там, где никто не сможет нас найти. И нам это почти удалось с таким поистине ужасным трудом, а Вы желаете все бросить? Прошу, умоляю Вас…»              Дальше письмо было испорчено. Еву окутала тягучая тоска. Она слабо понимала, о чем идет речь в письмах, но легко было догадаться, что девушка стала свидетельницей тайной переписки двух несчастно влюбленных. И, возможно, Ева бы и не задумывалась о смысле и судьбе этих писем, если бы не мельком замеченная криво написанная фраза «встретимся во снах» в самом конце испорченного письма.       Из мыслей с тайфуном догадок и предположений Еву вывел возглас Иракли о том, что нужно торопиться. Белый Кролик уже стал похож на клубок нервов, постоянно что-то невнятно бормоча и почти не отрывая взгляд от бегущих стрелок на карманных часах. Ева поспешила наконец определиться с выбором. Забирать письма было бессмысленно, потому она быстро старалась найти что-нибудь действительно полезное.       В последний раз пробежавшись взглядом по помещению, Иракли остановила взгляд на браслете, лежащем на том же столе, что и коробочка. — Ева, тебе браслет нужен? — А, что? Да? — Леманн уже тянула руку к часам, но осеклась. Сестра с фразой «ну вот и славно» надела ей на руку серебряный браслет и потащила к выходу. — Все? Можно идти?       Кролик вновь ничего не ответил. Убрав все следы незаконного проникновения в, очевидно, запретную часть замка, он вывел бабочек из библиотеки.       Вся дорога до выхода из дворца прошла в тишине и больше без отклонения от курса. Наконец преодолев длинную узкую лестницу, они увидели дверь. — Здесь я вас покину. И вы покиньте город, не возвращайтесь сюда больше, — вновь глаза Кролика наполнились усталостью, но в то же время теперь в них можно было разглядеть и радость, — Пожалуйста, не медлите. — Спасибо большое, — поблагодарили девушки в один голос, также синхронно кивнув. — И все же ты ошибся, — добавила Иракли, — Какого-никакого, а союзника мы нашли. — Не спешите с выводами, — он слабо улыбнулся, — Идите.       Накинув капюшоны, подруги спешно покинули дворец, не оглядываясь. Пока бабочки не скрылись в коридорах розового лабиринта, Кролик провожал их взглядом, периодически поглядывая на свои карманные часы.