Побег

Всю следующую неделю Клодия ни на секунду не оставляла меня. Она все время пыталась взять меня за руку, обнимала за шею, целовала и в стотысячный раз говорила о том, как безумно скучала. Я тоже беспокоился за неё, но постепенно меня начало утомлять её ежесекундное общество. А ещё я практически потерял из виду Лестата. Мы сталкивались с ним в коридоре, он порывался что-то сказать, но в этот же миг ко мне бросалась Клодия, и он ускользал. Я с тревогой смотрел ему вслед, но поймать его для разговора с глазу на глаз не представлялось возможным. Я тревожился за него, за наши отношения. Наконец как-то рано вечером, когда Клодия решила ненадолго оставить меня одного, а сама отправилась на охоту, я бегом бросился в комнату Лестата, постучался, и услышав тихое: «Открыто», вихрем ворвался внутрь. Лестат стоял у раскрытого окна, оперевшись руками о широкий подоконник. Он обернулся на звук захлопнувшейся двери, но не успел даже поздороваться — я бросился к нему, обвил руками за шею и прижался губами к его рту долгожданным поцелуем. Лестат несколько секунд, казалось, осмысливал произошедшее, а потом неуверенно обнял меня в ответ. — Mon cheri, это и правда ты, — прошептал он мне, когда я наконец чуть отстранился. — Прости меня, я никак не мог выбрать подходящий момент, — ответил я и взял его за руку, — безумно соскучился! Лестат привлёк меня к себе. — И я. Значит, ты меня все-таки любишь? Странная интонация в его голосе заставила меня вздрогнуть. — Что значит «все-таки»? Разумеется, люблю! Ты что, думал, я притворяюсь? Лестат качнул головой и обнял меня — целомудренно, крепко. — Ничего. Прости меня, Луи. Я успел отвыкнуть от твоих прикосновений за эту неделю. — Восполни все сейчас! — с жаром отозвался я. — Я в твоём распоряжении! Но Лестат, к моему удивлению, не воспользовался предложением и отстранился сам. — Сколько у нас в запасе времени? Минут двадцать? Этого хватит на поцелуй и несколько ласк. Только и всего. Я растерялся. — Лестат, я же здесь… Я скучал! Лестат горько усмехнулся. — Но ни разу не зашёл поговорить. — Ты же знаешь, Клодия не отпускала меня ни на минуту! Не мог же я её просто отпихнуть! — Не отпихнуть, — Лестат отошёл от меня и сел к клавесину, — но мог сказать ей, что у тебя есть личное время. Я знал, что ты не откажешься от неё, но не думал, что у тебя не найдётся десяти минут, чтобы просто узнать, как у меня дела. В его голосе звучала такая неприкрытая обида, что я не сразу сообразил, как на это отреагировать. Минуты через две все-таки отмер, приблизился к нему и опустился на корточки, глядя снизу вверх. — Лестат, пожалуйста, прости меня. Мне очень жаль. Я обещаю, что это не повторится. Я хочу быть с тобой. Я люблю тебя! Он даже не шевельнулся. Я подождал ещё несколько минут, потом со вздохом поднялся. — Мне уйти? Лестат молча обернулся ко мне. — Ладно, — кивнул я, — я понял. Нажал на ручку двери и уже был готов распахнуть её, как с губ Лестата сорвалось совершенно беспомощное: — Нет! Я замер на месте, потом отошёл от двери и развёл руками. Лестат поднялся ко мне навстречу, при этом в ярких глазах его сверкнула молния. В эту же секунду он схватил меня за руки и мы оказались в кровати. — То есть, ты не злишься? — выдохнул я, когда он стремительно стаскивал меня жилет и рубашку. — На тебя нельзя долго злиться, — отозвался он и склонился ко мне. Его мягкие пряди белокурых волос скользнули по моему лицу. Губы очень нежно коснулись моей шеи. Он не собирался испить от меня — он целовал, причём так жадно, словно изголодался по моей коже. — Ты… всегда… мне… нужен… — прошептал он, с трудом оторвавшись от меня. Я притянул его к себе и улыбнулся. — Я всегда буду твоим. В глаза Лестата промелькнули беспокойство. — А как же она? — Мы расскажем ей. В это мгновение на лице Лестата появилась такая растерянность, что я не выдержал и улыбнулся. — Да, не удивляйся. Я хочу сказать Клодии правду о нас. Теперь мы не соседи по дому. Клодия должна знать! — И тогда… Нам не придётся прятаться? — уточнил он. — Разумеется, — поспешно отозвался я. Теперь в голубо-сиреневых глазах Лестата вспыхнуло торжество. Он обхватил своими гибкими пальцами мои запястья по обе стороны головы и чуть сжал их. — Тогда мы точно будем семьёй! Я, не сопротивляясь его натиску, мягко улыбнулся. — Да, Лестат. Мы и есть семья. Он снова приник к моему рту, а когда спустя минуты две подхватил меня за талию, вынуждая сесть, прижал мою голову к своей обнаженной груди и выдохнул:  — Мой Луи… Наконец-то мой Луи! При этом в его голосе прозвучали собственнические нотки. Он явно не собирался меня ни с кем делить. Я поцеловал его куда-то в районе ключиц и удовлетворенно вздохнул. — Конечно твой. Весь. Наш чуткий слух уловил, как внизу хлопнула входная дверь. В эту же секунду Лестат подхватил меня и принялся стремительно одевать, а спустя две минуты мы уже оба полностью одетые, спустились вниз. Клодия стояла посреди гостиной, в руках у неё была охапка весенних цветов. На наши шаги она обернулась. — Клодия… Нам нужно поговорить. Девочка взглянула на нас, и от этого казалось бы простого взгляда мне почему-то стало не по себе. — О чем поговорить? Я нерешительно взглянул на Лестата и затем протянул ей руку. — Давай присядем. Я усадил её на диван, сам сел рядом, а Лестат устроился в кресле напротив. Клодия обвела нас пристальным взглядом и спокойно спросила: — Что случилось? — Мы с Лестатом всегда хотели, чтобы ты была счастлива, — начал я издалека. На это Лестат закатил глаза, но Клодия в тот момент на него не смотрела. — У тебя не было семьи в традиционном понимании, но мы всегда старались восполнить этот недостаток. И сейчас я и Лестат… Мы уже объединены не просто заботой о тебе, а кое-чем другим… Во время моего монолога Клодия ни на секунду не сводила с меня взгляд, а потом резко обернулась к Лестату и с вызовом потребовала: — Поясни! Лестат взглянул на неё без всякой нежности. — Луи говорит о том, что мы с ним теперь пара. Клодия медленно перевела на меня взгляд. — Что значит пара? — холодно переспросила она. — Вы что, стали любовниками? Будь я человеком, я бы вспыхнул до корней волос при этой фразе, но сейчас просто передернулся. — Нет, не совсем… Я люблю Лестата… — Ты? — глаза Клодии широко раскрылись, и она вдруг резко швырнула букет цветов на пол, прямо нам под ноги. — Ты любишь его?! Так вот зачем ты сказал мне остаться дома? — рявкнула она, обернувшись к Лестату. — Чтобы соблазнить его, наврать обо мне и заставить увлечься тобой! — Клодия! — ошарашенно воскликнул я. Но она меня не слушала. В её детском голосе явно звучали ноты ревнивой женщины. — Ты отвратительный лгун! — с расстановкой выдавила она, обращаясь к Лестату. — Я знала, что тебе нельзя верить! Ты губишь все, к чему прикасаешься! Ты погубишь Луи! Лестат резко метнулся к ней и схватил за горло. Они смотрели друг на друга с такой ненавистью, что касалось, убьют друг друга одним взглядом. — Лестат! — я бросился к ним и обвил его за плечи. — Пожалуйста, Лестат! Мой голос, казалось, подействовал отрезвляюще. Пальцы на горле Клодии разжались, и она не применула воспользоваться заминкой, бросившись вон из гостиной. Мы с Лестатом остались одни. — Лестат, — тихо позвал я его и положил руку на плечо. Лестата ощутимо трясло. Я обнял его и успокаивающе зашептал: — пожалуйста, не злись… Она сказала это из ревности, её можно понять… Ты же знаешь, что это ни на что не повлияло! Лестат! Он встряхнулся головой, сбрасывая наваждение, и медленно обнял меня в ответ. Его тело все ещё дрожало. — Никогда… — выдохнул Лестат спустя минуту, — никогда… не верь ей, Луи… Я никогда не причиню тебе зла! — Я знаю, — твердо произнёс я, — ничто не заставит меня в этом усомниться. Успокойся, пожалуйста. Он вдруг вцепился в меня с такой силой, что у меня хрустнули кости. — Прости, что тебе пришлось видеть это, — скороговоркой зашептал Лестат мне на ухо, — я не сдержался, вышел из себя… Потерял контроль… С тобой этого никогда не будет, обещаю… Я никогда и пальцем тебя не трону… — И её тоже не трогай, Лестат, — произнёс я спокойно, — она гораздо слабее нас. Пожалуйста, ради меня. Лестат уткнулся лицом мне в плечо. — Только ради тебя, — прошептал он. Я очень нежно погладил его по голове, как ребёнка, и успокаивающе зашептал: — Я на твоей стороне, Лестат. Но пойми и Клодию. Она чувствует, что мы словно объединились против неё. Нужно доказать ей, что это не так. Она гораздо слабее нас, тем более, где-то глубоко в душе она хрупкая девочка. Напуганное дитя. Мы для неё всё. Я должен её успокоить. Не ревнуй меня. Я твой, Лестат де Лионкур, слышишь? Запомни это. Лестат поднял голову и поцеловал меня в губы, собственнически обвив за талию. Лишь спустя три минуты он отпустил меня с явной неохотой. — Хорошо. Иди успокой её. Но ночуешь ты у меня. — Пожалуйста, не дави на меня, Лестат, — взмолился я, — а вдруг Клодии сегодня нужно будет моё присутствие?! Ведь сейчас ей очень больно. Я должен успокоить её и объяснить, что мы не собираемся отказываться от неё. Лестат слегка поднял голову, словно бросал мне вызов. Однако немного погодя его взгляд смягчился. — Твоей любви хватит на всех, Луи, — тихо заметил он, — ты способен отдавать себя без остатка каждому, кто дорог тебе. — Но сердце моё всецело пренадлежит тебе, — возразил я, — только тебе. С этим словами я нежно улыбнулся ему и поднялся наверх. Предстоял тяжёлый разговор. За дверью её комнаты слышался плач. На этот раз она не билась в истерике. Она сдерживала рвущиеся наружу рыдания, зажав рот ладонью. Я опустился на пол возле неё и обнял, привлёк к себе. — Клодия… Не плачь. Пожалуйста, не надо. Я не бросаю тебя. И Лестат тоже. Мы семья. Ты — наше дитя. Теперь мы наконец-то принадлежим друг другу! Почему ты так реагируешь? — Потому что ты теперь любишь его! — со злобой выдохнула она, отпихнув мои руки. — Ты выбрал его! Хотя только я единственная, кто знает тебя, Луи. Я знаю все твои страхи и сомнения. Я знаю, ты думаешь, что он хочет причинить нам вред. — Я говорил это, когда не знал его так, как знаю сейчас! Я уверен, что Лестат не желает нам зла. Он меня любит. А я люблю его. И хочу, чтобы ты тоже полюбила. — Нет, — она покачала головой и повернула ко мне заплаканное кукольное личико, — когда-то я любила его. Когда была маленькой девочкой. Но я узнала его истинную суть. Он лжец! Он умелый актёр и манипулятор! Он вскружил тебе голову, Луи, он развлекается с тобой, лжёт тебе, пользуется тобой! Но однажды ты ему надоешь. И он разобьёт тебе сердце! Я застыл, пригвожденный к полу её словами. Столько обиды, злости и презрения было в её словах! Я не узнавал своё возлюбленное дитя в этой ощетинившейся миниатюрной женщине. — Ты не права, — наконец спокойно и твердо возразил я, — Лестат не такой. Он эмоциональный, но не лживый. Я знаю, что дорог ему. Лестат хочет мира. — Мира? Лестат? — Клодия скептически подняла брови и посмотрела на меня, как на слабоумного. — Ох, мой милый Луи, какой ты наивный! Как легко обмануть тебя! Ты сам-то веришь своим словам? Чтобы Лестат хотел спокойствия? Да он сам — воплощение бунта! Он — вихрь, врывающийся в чужие жизни и сметающий всё на своём пути! Он — монстр из ночных кошмаров. А тот, кто поддаётся на его обаяние, это его жертвы! Ведь именно в этом и заключается принцип его охоты! Луи, неужели ты не видишь?! Он заманивает тебя, привлекает, очаровывает, заставляя забыть про осторожность! И когда он почувствует, что ты полностью в его власти, он задушит тебя, выпьет без остатка! Я хочу тебя защитить! Но ты мне не веришь! Потому что Лестат уже успел настроить тебя против меня и моих слов! Закончив на этом, Клодия села на край кровати и положила тонкие руки на колени, бессильно опустила голову. — Если бы я могла показать тебе, какой он на самом деле, — прошептала она. Я нерешительно приблизился к ней и осторожно взял за руку. — Клодия, я люблю тебя по-прежнему. Ты — моё дитя. Ты очень нужна мне. Но и Лестат мне нужен. Ты думаешь, что он злодей, а я знал, что он способен любить как никто на всём свете! Я почувствовал его любовь, Клодия! И это — блаженство. Пожалуйста, если я все ещё дорог тебе, не оговаривай Лестата больше. Вы оба нужны мне. И ни от кого я не хочу и не буду отказываться, — с этими словами я поцеловал её в висок и молча ушёл, оставив наедине с мыслями. Я знал, что Лестат ждал меня у себя. Но разговор с Клодией вышел таким изматывающим, что я, постучавшись к нему в комнату и получив разрешение войти, сразу лёг и закрыл глаза. Лестат приблизился ко мне, пододвинул к себе, крепко обнял и шепнул на ухо: — Как ты? — Устал, — честно отозвался я. Я почувствовал, что Лестат целует меня в лоб. — Тогда засыпай, Луи. На ощупь я нашёл его пальцы, переплел со своим и прижал к губам. — Спасибо, Лестат, — шепнул я, уже засыпая, — спасибо, что ты есть в моей жизни.