Побег

Несколько дней Клодия практически не выходила из своей комнаты, не встречаясь с нами. Я несколько раз порывался поговорить с ней, но меня останавливала мысль, что ей нужно время. Лестат с беспокойством спрашивал о моем самочувствии, был необычайно нежен, не позволял себе вольностей. Периодически он брал мою ладонь в свою руку, подносил к губам и молча ждал, как я буду готов с ним поговорить. Я был признателен ему за это молчаливое понимание. Мне было трудно, но без поддержки Лестата я бы не вынес этой ужасающей тишины в доме. Наконец к концу недели лёд немного растаял. Зайдя после охоты в свою комнату, я увидел на столе букет хризантем — любимых цветов Клодии. Лёгкий аромат разлился по спальне, и я решил, что она готова поговорить. Так оно и было. Чуть позже Клодия поскреблась в мою дверь, а получив разрешение войти, молча прильнула ко мне и ненадолго закрыла глаза. — Я безумно тоскую, любовь моя, — прошептала она, — я не могу существовать без тебя. Мне нужно твоё общество. Но ты не счастлив. И если тебе нужен Лестат, то значит, я должна с этим смириться. Я не могу потерять тебя. Я не поверил своим ушам. — Ты серьёзно? — воскликнул я. Она несколько минут молча смотрела на меня, а затем кивнула. — Если любишь, нужно идти на жертвы, — добавила она тихо, — я больше ни слова не скажу про тебя и Лестата. Вы оба — мои отцы. В ответ я обнял её и крепко поцеловал в макушку. Клодия обвила ручками мою шею и нежно зашептала: — Не прогоняй меня сегодня, любовь моя. Позволь побыть с тобой. А если пойдёшь к Лестату, возьми и меня. — Ты готова терпеть его присутствие? — Я сдержу своё слово, — произнесла она твёрдо, — ты не заслуживаешь того ужаса, что во что я превратила твою жизнь. Я не хочу, чтобы ты снова ушёл от меня. В ответ я ещё крепче прижал её к себе и мы какое-то время молчали. Потом я спустился вниз, в гостиную, держа Клодию на руках. Лестат читал, лёжа на диване. Заметив меня, он слегка кивнул, но при этом не удостоил Клодию и взглядом. Я посадил её в кресло. Спустя несколько минут молчания она тихо произнесла: — Добрый вечер, Лестат. Лестат слегка поднял брови, повернувшись ко мне. Я бросил на него умоляющий взгляд, и он сдался: — Здравствуй, Клодия. Я с облегчением сел между ними на край дивана. Клодия вскоре тоже достала книгу и больше не поднимала головы, погрузившись в чтение. А я периодически бросал на них настороженные взгляды. Сидеть на краю мне было не очень удобно, но я не шевелился, боясь, что от этого может нарушиться эта хрупкая иллюзия спокойствия. Однако Лестат чутко реагировал на моё состояние, и немного погодя поманил меня к себе. Я смутился, не зная, как на это отреагирует Клодия, но она не пошевелилась. Тогда я неуверенно подвинулся к нему, и Лестат взял меня за руку. Его лёгкие осторожные касания приводили меня в исступление. Я хотел быть с ним прямо сейчас, но отдаться безудержной страсти на глазах у Клодии не представлялось возможным. — Позже, — одними губами произнёс я, и Лестат согласно кивнул. Мне хотелось прижаться к нему, обнять обеими руками, но сейчас с нами сидела Клодия, пусть она и не замечала ничего, что происходило вокруг неё. Хотя, у меня создавалось впечатление, что она просто притворяется. Это было испытание. Но и оно подошло к концу. Лестат встал первым, за ним поднялся и я. — Приятных снов, — пожелал он холодно. Клодия подняла на него спокойные глаза и ответила: — Взаимно. Лестат слегка потянул меня к лестнице, и от Клодии не укрылся этот жест. — До завтра, милая, — прибавил я и поцеловал её в висок. Девочка незамедлительно обняла меня за шею и поцеловала в ответ. Лестат зорко следил за каждым нашим движением, но Клодия сразу же отпустила меня. — Идем, — повелительно произнёс Лестат, и я последовал за ним. В спальне Лестат тут же запер дверь и повернулся ко мне. Я отошёл к окну и открыл его. Свежий ночной ветер ворвался в спальню. Я почувствовал, что Лестат неслышно подошёл ко мне и осторожно прижал свою ладонь к моему позвоночнику между лопаток. Это уверенное и спокойное прикосновение приободрило меня. — Ты измучен, — сказал он чуть погодя. — Я просто не знаю, чего ждать, — признался я. Ладонь скользнула к моим плечам, Лестат принялся осторожно разминать мне спину. — Не надо ждать, Луи. Просто живи, — ответил он мягко. Я положил голову ему на плечо, слегка морщась от твёрдых прикосновений его пальцев. — Пойдем в постель, — тихо сказал он, — там я смогу размять тебя полностью. Я улыбнулся. — Это намёк? Лестат усмехнулся краем губ. — Луи, ты же знаешь, что я говорю об этом без стеснения. А сейчас я хочу просто сделать тебе массаж, это запрещено? — Нет, конечно нет, — покачал я головой и закрыл окно. — Тогда раздевайся и ложись, — сказал он. — Ты не хочешь сделать это сам? — улыбнулся я. Лестат усмехнулся. — Хочу. Но ты сейчас не производишь впечатление страстного любовника, mon cheri. Я сел на край постели и посмотрел на него снизу вверх. — Но возражать я не буду, — добавил я. Лестат приблизился ко мне и присел на корточки. Его глаза ярко блестели в полумраке комнаты, освещаемой только несколькими свечами на прикроватной тумбочке. Красивой формы рот изогнулся в улыбке. Его тонкие длинные пальцы сначала коснулись моей щеки, потом спустились к шее и начали расстёгивать пуговицы камзола. Лестат не торопился, он со спокойной уверенностью и без всяких попыток соблазнить снял с меня и рубашку, потом обувь. Казалось, он раздевает ребёнка перед сном, а не любимого. — Ложись, — наконец сказал он, и я послушно уткнулся лицом в его мягкую подушку, пахнувшую лавандой. Лестат уселся рядом и принялся уверенно разминать мне шею и плечи, постепенно спускаясь к пояснице. — Как деревянный, — хмуро заметил он спустя некоторое время, — Луи, если бы ты остался смертным, то заработал бы себе искривление позвоночника! — Все настолько плохо? — спросил я, слегка приподнявшись, но Лестат тут же заставил меня лечь. Внезапно по позвоночнику скользнули его волосы. Я вздрогнул и замер, как кролик, услышавший в кустах удава. — Поправимо, — прошептал он мне на ухо, почти касаясь губами кожи. Я не шелохнулся, когда его руки мягко перевернули меня на спину. В его прекрасных глазах уже загорелся знакомый огонёк. Он казался спокойным, но это было маска. Его разом приглушённый голос, прикосновения, имеющие к массажу столько же далёкое отношение, ч⎌то и поцелуи, все это заставило меня привычно внутренне сжаться. В такие минуты я не мог полностью расслабиться, чувствуя его полное превосходство. В один миг Лестат сжал мои руки чуть выше кисти и склонился к моему лицу. — Сейчас ты готов, Луи, — шепнул он. Я ничего не ответил. Лестат прижался губами к моей шее, и я ощутил лёгкий укус. — Тебе не нравится? — спустя несколько секунд спросил он, с тревогой заглянув мне в лицо. — С чего ты это взял? — удивленно спросил я. — Я словно статую обнимаю, — произнёс он недовольным голосом, — Луи, я не хочу быть с тобой против твоей воли! — Нет, нет, что ты говоришь! — Я резко сел и притянул его к себе, — прости, Лестат, я вовсе не против. Просто не привык вести себя по-другому. Твои прикосновения… Я не могу описать, что они заставляют меня испытывать… Но ты всегда сам начинаешь… А я уже не хочу что-то менять, так как получаю огромное удовольствие. Лестат бросил на меня заинтересованный взгляд. — А ты не хочешь попробовать сверху? Я едва не поперхнулся. — Я?! — Ну да, ты. А что в этом такого? — Я не знаю… Ты ведь намного сильнее меня, Лестат… Ты можешь не захотеть… И я не смогу удержать тебя… Ты можешь в любой момент ускользнуть. Несколько минут Лестат смотрел на меня, как на идиота, в потом вдруг резко повалил обратно на кровать, схватил меня за руки и крепко сжал. — Имеешь в виду это? Не вырываться, да? Ты считаешь, что я пытаюсь тебя подавить? Луи, у меня создаётся впечатление, что для тебя вся наша любовь — изнасилование! — Лестат… — я мягко попытался успокоить его, но он явно завёлся не на шутку. Все ещё удерживая меня под собой, Лестат зашипел: — Ты не понимаешь, что я просто хочу доставить тебе удовольствие? Что я люблю тебя?! Что я никогда тебя и пальцем не трону?! Все это — всего лишь игра, понимаешь?! Скажи ты мне хоть раз, что тебе не нравится, я бы сразу отпустил тебя и больше бы так никогда не делал, потому что для меня важнее твоё желание! Скажи мне, Луи, скажи прямо сейчас, если тебе не нравится! Я чувствовал, что он оскорблён, обижен до глубины души. В глазах Лестата так и плескалась обида. — Нет, — произнёс я тихо, — не отпускай меня, Лестат. Я не хочу. Держи так крепко, как сочтешь нужным. Я доверяю тебе, как никому больше. Несколько секунду Лестат ошарашенно смотрел на меня. Его пальцы, крепко сжимающие мои кисти, ослабили хватку, и теперь только слегка придерживали. Я мог в любой момент освободиться. — Я хочу, чтобы ты проявил инициативу, — добавил он умоляюще. — Я хочу, чтобы ты вёл себя свободно, Луи! Я люблю тебя! И хочу, чтобы все это было взаимным! А у меня складывается впечатление, что ты все это делаешь против своей воли! Я резко выдернул руки и вцепился в его плечи. Одним быстрым движением сбросил Лестата с себя и теперь уже сам наклонился к его лицу. — Это неправда! — прошептал я, — ты со мной, ты любишь меня — мне больше ничего не нужно! И не дав ему раскрыть рта, я поцеловал его так, как не целовал никогда — стремительно, страстно, заставив ответить мне и на на минуту не отпуская. Каждое моё прикосновение к его телу вызывало у Лестата лёгкую дрожь. Он сжал губы, но спустя несколько минут не выдержал и выдохнул мне ухо: — Луи… Наконец ты показал себя… Я не дал ему договорить. Мне хотелось слиться с ним в одно существо, стать единым целым, ощутить то, что чувствовал он. Я любил его так, что не мог больше представить себе свою жизнь без него. И в тот момент плевать мне было на весь мир. Лестат стал для меня всем светом.