Артллоуин - Хеллоуинский челлендж (сборник текстов)

Артллоуин 2017, день 13, Тема - "Пятница, тринадцатое" *** Взрослые иногда такие странные. Вот, например, мама: «Ты ещё ребёнок, какие у тебя могут быть трудности в жизни?» И не объяснишь ей, что трудности — это не только когда на работе завал или когда со своим Доном опять поссорилась. Трудности — это ещё и если учительница придралась на пустом месте. Или старшие ребята опять гоготали вслед: «О, восходящая звезда хоккея, гыгы». Или одна девочка в классе взяла и заявила: «Дэйли, ты дурак!» А я-то всего-навсего хотел ей сказать, что у неё глаза красивые. Сегодня папа берёт меня на работу, а даже и не хочется. Хочется залезть под плед с миской попкорна и пустить на компе какой-нибудь ужастик. Вот, кстати, мой любимый сериал: «Пятница, тринадцатое». Не тот, где про убийцу в хоккейной маске, а совсем старый, парни в классе говорят — олдскульный. Про антиквара, который продавал проклятые вещи. — Пап, — спросил я, — ты на работе посмотришь со мной сериал с ужастиками? Он глянул на меня и вздохнул: — Не могу сегодня, приятель: как раз завал по уши. Но хочешь — Аку предложи? Он любит такие штуки. Кстати, надо сегодня ему тёплую одежду захватить. Сейчас зима, в музее по ночам дубак — папа давно ворчит, что Макфи чокнулся на своей экономии. С другой стороны, директор ведь не знает, что по ночам в музее творится, и считает, что ночью греть там особо некого. Поэтому папа сказал, что Аку нужно отнести тёплый домашний костюм и толстые носки, иначе он простудится. Папа тоже иногда странный. Ему сто раз говорили, что Ак не может простудиться, а он всё равно. Хотя с другой стороны — всю ночь мёрзнуть тоже не особо приятно. В общем, приехали мы в музей, папа сразу по делам своим убежал, а я в египетский зал отправился. Ак вылез: — О, Ник, привет. А папа твой где? Вот, тоже мне. Чуть что — сразу «где твой папа». Иногда кажется, что Ак у папы как второй ребёнок. Точнее, первый: он же меня старше. Но, в общем, я и не возражаю: мне давно хотелось брата старшего иметь. — Дела у него, — говорю. — Вот, сразу переодевайся в это, — и ставлю пакет около саркофага. — А то папа переживает, что ты от холода весь синий. Ак размотался до пояса, пялится себе на живот и хохочет: — Синий? А я и не знал, что у твоего папы дальтонизм! Вот как это у него получается? Никому на свете я не позволил бы над своим папой смеяться. А у него это так выходит... здорово и совсем не обидно. — Переодевайся, — говорю. — Я пока пойду с охранниками твоими пообщаюсь. Я тут решил в древнеегипетском языке практиковаться. С шакалами разговариваю. Мы уже выучили «Здрасьте» и «До свидания»: считаю, это вполне себе успех. Возвращаюсь в зал, глянул — и тоже ржу, не могу удержаться. Ак спрашивает: — Ты чего? А я гогочу, аж икаю, и пальцем на него показываю: — Корону! — говорю. — Корону сними! Лопнуть же можно от смеха: домашний костюм, тёплые носки — и корона эта. Он за голову схватился — и тоже давай хохотать: — Привычка! Дурацкая! В общем, проржались мы, и я спросил: — Давай посмотрим сегодня сериал с ужастиками? Я попкорн принёс. — Попкорн — это круто, — сказал Ак. Совсем осовременился, а до сих пор корону напяливает. — Сериал-то про что? — Про одного мужика, антиквара. В обмен на богатство, магическую силу и бессмертие он должен продавать в своём магазине проклятые вещи. — Да? — Ак странно посмотрел на меня. И тут я хлопнул себя по лбу: скрижаль! Она же тоже... как проклятая вещь. В обмен на бессмертие. — Ак, я это... — Великий Осирис, — он посмотрел на меня и улыбнулся. — У папы твоего дальтонизм, а у тебя что? Я хоть и древний, но понимаю, что кино — это выдумка. А ты про скрижаль подумал, что ли? Не-е. Я на свой счёт не принимаю. А в твоём сериале совсем ужасные ужастики есть? Ооо, это сколько угодно! Говорящая кукла, например. Или разумный приёмник — брр! И вообще когда вещи заставляют человека убивать других людей — это кошмар. Я сколько смотрю, столько вздрагиваю. Вот и в этот раз мы в комнате охраны пустили это всё на ноуте, залезли под плед, я сижу — трясусь, то ли от страха, то ли от того, что всё-таки дубак в музее; Ак меня в плед замотал, мы миску попкорна на колени поставили и сидим. У меня сразу такое настроение стало — словно всё на свете могу. Вот досмотрим, и я спрошу у Ака наконец, хотел бы он быть моим старшим братом. Почему-то мне кажется, что он согласится.