Артллоуин - Хеллоуинский челлендж (сборник текстов)

Артллоуин 2017, день 20, Тема - "Безумные доктора" *** — Есть такой старый пошлый анекдот, — усмехнулся Хаус. — Про попугая. «Оторвите мне голову, но я должен это увидеть». — Голову, наверное, мы не будем? — отозвался Акменра. — Это слишком мрачно. И потом, от лекаря не должно быть секретов!.. Ларри подумал, что Хаус немного странно себя ведёт на этот раз. Не хамит, не требует — скорее просит. Как умеет. Ну что ж. — Два момента, — сказал Ларри. — Первое: ничего не трогать руками и не дёргаться. — Хорошо. — И ещё: если хочешь посмотреть и вторую серию тоже, в промежутке... не напиваться. Тут с Хауса слетело его смирение: — С чего это ты взял? — Знаю. Поэтому до вечера предлагаю побыть у меня дома. Интернет, книги, кофе... по крайней мере, лучше, чем в гостинице. И на глазах. — Ты боишься, что я всё-таки надерусь? — фыркнул Хаус. — Я врач! Я и не такое видел! — Не такое — охотно верю, — кивнул Ларри. — А вот именно такое — вряд ли. Он посмотрел на часы: — Пора. Когда дошли до египетской галереи, Хаус аж вздрогнул: — Что это у вас так пищит? — Таймер. Ак, давай поторопимся, что-то заболтались сегодня, — Ларри ускорил шаг, фараон поспешил за ним. — Раздевайся пока, а я стульчик принесу... нашему гостю. Хаус с непривычной растерянностью смотрел за происходящим: как сторож ловко расстёгивает на фараоне его широкий воротник и уходит куда-то вглубь зала, пока Ак продолжает уже самостоятельно сбрасывать свои одежды на пол, а потом лезет в саркофаг. — Присаживайтесь, сэр, — Ларри поставил около саркофага стул. — Я обычно на бортике сижу, а ты с непривычки... грохнуться можешь. Хаус хотел ответить какой-нибудь резкостью, но передумал. Прошло не больше минуты, и в зале стало темнее. — Мать твою, — пробормотал Хаус, не отводя взгляда от саркофага. А потом вскочил, роняя трость, и... — Сидеть! — Ларри даже привстал с бортика, чтобы загородить саркофаг собой. Хаус помотал головой и сел. Ему было нехорошо. Да, верно, он врач, видел много всякой ерунды и прочих ужасов. Но это... Вот только что, буквально недавно, он беседовал с человеком: осматривал его, считал пульс, говорил ему о его собственном здоровье и прочих моментах, хихикал над ним и над его партнёром на предмет нецелевого использования смазки и отпускал прочие интимные шуточки — врачу ведь можно? — а теперь видит, как этот самый человек медленно превращается в труп. В мумифицированный. Лицо становится высохшим черепом. Улыбка — оскалом. Истончаются волосы, проступают рёбра, скрючиваются пальцы. А самое страшное — угнетение дыхания. Да, человек вроде бы... просто засыпает. Но врачу невыносимо слышать, как всё реже и беспорядочнее становятся вдохи — и ничего не делать. Ларри подошёл, тронул за плечо: — Как дела? — Чёрт, — сказал Хаус. — Это же просто ёб вашу мать. — Я предупреждал, — ответил Ларри вполголоса. — И ты так... каждый раз? — Седьмой год уже, — пожал плечами Ларри. — Иногда за руку его держу. Иногда разговариваю. А что делать? Не бросать же одного. — И как ты не свихнулся до сих пор? — Потому что моя главная задача — дожить до вечера. И вечером прийти. Вот мы с тобой сегодня придём, и ты увидишь вторую серию. — И ведь ты был прав: так хочется после этого дерябнуть чего-нибудь крепкого! — Могу предложить кофе, — усмехнулся Ларри. — Пошли. *** — Ишь ты, — буркнул Хаус на пороге кухни, разглядывая кофемашину. — Какой агрегат! Даже у меня такого нет. — Тебе, наверное, и не нужно: ты в больнице кофе пьёшь? А мы... тут в основном. Макфи не разрешает ставить кофемашину на работе: чёрт знает, почему. Хаус даже не спросил, кто такой Макфи. Его заинтересовало другое: — Мы?.. — Я и Ак. А что? — Ты его сюда водишь? Ларри кивнул и заулыбался: — Представляешь, он, когда первый раз пришёл, всё удивлялся, как тут мало места! — К дворцам небось привык? — скорчил презрительную мину Хаус. — Он сказал, что здесь лучше, — Ларри достал чашки, запустил кофемашину, та зафырчала. Гость подошёл ближе: — А это что ещё за анус, вид спереди? И потыкал пальцем в корпус агрегата. Ларри пожал плечами: — Ну... кому что, как говорится! Это вообще-то иероглиф «день» — круг с точкой посередине. А вот эта закорючка рядом значит — хороший, приятный. Вместе получается — доброе утро. Это Ак написал. Я ему говорил — пиши тогда «добрый вечер», а он мне говорит — это я тебе пишу... Держи, — он протянул чашку. Хаус дождался, пока хозяин тоже сядет с чашкой за стол, прищурился и сказал: — Дэйли, ты знаешь, какой у тебя диагноз? Ты — влюблённый идиот. И боюсь, что это не лечится. — Я тоже боюсь, — Ларри поболтал ложкой в чашке. — Да... наверное, и не надо. — В твоём случае — видимо, да. В общем, показывай, где у тебя тут интернет, а сам иди спать. Вон, носом уже клюёшь. *** — Гмм, а почему на этот раз с другой стороны? — А теперь ты мне будешь мешать, — Ларри подтащил стул к саркофагу. — У нас традиция. Правду сказать — довольно интимная, но как уже упоминалось, от врача не должно быть секретов. — Я надеюсь, вы не трахаться тут будете при мне? — Не надейся, — Ларри ехидно улыбнулся. — Не будем. Потом снял крышку и посмотрел на часы: — Садись. По залу разлился яркий свет. Хаус, не отрываясь, пялился в саркофаг: у него натурально захватывало дух. Мумия становилась человеком. Человек задышал и вздрогнул. Ларри наклонился к нему: — Уджай, мервете, — и поцеловал сперва в один закрытый глаз, потом в другой. Хаус нахмурился: что за тарабарщина? А, ну да, наверное, на этом самом... мёртвом языке. При таком диагнозе — влюблённый идиотизм в острой стадии — его уже ничего бы не удивило. Но седьмой год? Обычно острая стадия столько не длится. Акменра тем временем уже сел в саркофаге: — О, доктор! Добрый вечер! — Хоть со мной тут здороваются по-понятному, — проворчал Хаус. — Слава богу. — Ну, как? — фараону было откровенно весело. — Впечатляет? — Ёб твою мать, Ак, — выдохнул Хаус. — Вот просто ёб твою мать! Акменра недоуменно посмотрел на Ларри: — В каком смысле?.. — Это непереводимое выражение, — ответил тот. — Доктор с твоей мамой пока не знаком. Хаус слушал, как они ржут, и хотел задать Аку массу вопросов: что он при этом чувствует, как это вообще происходит, возможно ли навешать на него кучу датчиков в это время или засунуть в аппарат МРТ... Но, наверное, это всё когда-нибудь потом. В первую очередь эти впечатления надо переварить, ёб вашу мать, в самом деле.