Артллоуин - Хеллоуинский челлендж (сборник текстов)

Артллоуин 2017, день 29, Тема - "Кровь, кишки, распидарасило" *** — Не люблю медведей, — мрачно заявил Джед. Октавиус покосился на него: — Что это ты вдруг вспомнил? — Да так... по ассоциации, — Джед проводил недобрым взглядом президента Рузвельта, который только что твёрдой рукой навёл порядок в обеих диорамах. И прервал такую смачную приятельскую драчку! Вот-вот ковбои потеснили бы римлян, и было бы круто, но явился этот... защитник животных, кактус ему в задницу, и разогнал всех по местам. И ещё пригрозил нажаловаться Гигантору. Того, как всегда, носило по этажам вместе с фараоном, но по возвращении они вполне могли задать шороху: например, закрыть обе диорамы на недельку. И тогда... хрен тогда вот так посидишь и потреплешься с Окти за жизнь. А какой-то Тедди Джеду не указ. Джед-таки пробрался в римскую диораму, пока не закрыто: и сейчас они с Октавиусом прятались в императорских покоях, где Тедди их сто лет не найдёт. Башка у Джедидайи Смита всегда варила хорошо: он помнил, что Тедди при жизни раскрутился на том, что во время охоты не стал убивать медвежонка. Интересно, какого? У Джеда к медведям был свой счёт, особенно к медведям гризли. Столько времени прошло, а всё брр... противно. Пусть это так называется. — Ты что вздрагиваешь? — спросил Октавиус. — Тебе холодно? И протянул руку, чтобы обнять Джеда за плечи. Но Джед строго покосился на него: — Нормально мне! Просто... вспомнилось. — Что? — Да так... за что медведей не люблю. — Интересно, — сказал Октавиус, причём совершенно искренне. — Расскажешь как-нибудь? — Да я и щас расскажу, — хмыкнул Джед. — Дело-то ерундовое. Октавиус подумал, что вряд ли ерундовое, но промолчал. — В общем, случилось это, когда мы Южный проход открывали с ребятами. Льюис и Кларк об этом проходе не знали, и Сакаджавея тоже! Поэтому их экспедиции пришлось лазить через горные перевалы. А мы вот! Мне двадцать пять тогда было, я был молод и красив... — Да ты и сейчас ничего, — ляпнул Октавиус и тут же прикусил язык. Потому что Джед опять сурово на него посмотрел: — Ты погоди. Дослушай. В общем, шли мы вдоль речки тамошней, и вдруг на нас вывернул во-от такенный гризли! Медведь такой, — пояснил он в ответ на недоуменный взгляд Октавиуса. — Дикий и совершенно бешеный. Я ринулся на него, а он — на меня! Ну и не будь дурак — свалил меня на землю, сломал мне рёбер штуки три, что ли, или побольше, уже и не помню. И что самое обидное — рожу ободрал! У меня кожа с лица съехала, что твой чулок. — Чулок? — Ааа, ты не знаешь... потом расскажу, — отмахнулся Джед, мельком глянув на голые колени Октавиуса. — В общем, моя башка у него чуть ли не целиком в пасти побывала! Спасибо ребятам, орали, шумели — отогнали. Потом подбегают ко мне, я в беспамятстве валяюсь, лицо все в кровавую кашу, мясом наружу, ухо почти нахрен оторвано... однако я ещё дышу! Вот они обалдели-то. Давай скорей меня в чувство приводить, рёбра перевязывать, раны на башке промывать. Я им велел кожу на морде на место пришить. Подручными средствами. — Прямо на живую? — ахнул Октавиус. — А что? Не мужик я, что ли? В общем, выкарабкался. Только вот красота моя... — А что твоя красота? — Октавиус чувствовал, что его несёт, но подумал: Юпитер с ним. Будь что будет. — Пропала моя красота, вот что, — усмехнулся Джед. — Здоровенный шрам остался, от брови до самого уха! Вот и пришлось эти лохмы отрастить, чтобы прикрывать и не позориться. Октавиус нахмурился: — Во-первых, почему позориться? Ларри говорил, что шрамы украшают мужчину, и я с ним согласен. Во-вторых, у тебя очень... красивые волосы. А в-третьих... Но Джед так и не дослушал, что в-третьих. И резко двинулся навстречу: — Украшают, говоришь? Да ты только посмотри на кошмар этот! Он отбросил в сторону длинную прядь... и открылся грубый синеватый шрам. Октавиус сглотнул и решил, что он император, в конце концов, и больше терпеть не намерен. Притянул Джеда к себе и прижался губами к изуродованной коже. А потом поцеловал в ухо. А потом... — Эй, эй, Окти, чувак, ты что делаешь? — Те амо, — заявил Октавиус решительно, развернул Джеда поудобнее и впился ему в губы. Джед крякнул и отдался на волю провидения. Но перед этим подумал, что ради такого дела он бы не возражал, чтобы на него напали десять медведей гризли! И даже выпустили ему кишки! Он бы всё равно выжил, но тогда бы у него была возможность показать Октавиусу шрамы не возле уха, а на животе, и дело пошло бы гораздо веселее. Но, чёрт подери, оно и так тоже весьма неплохо.