Часть 13
31 октября 2017 г. в 22:30
Суббота и воскресенье, последовавшие за обедом, прошли в обычной суете. Понедельник был полон хлопот перед отъездом Хьюго в Манчестер. Хьюго, Пьетро и нотариус мужа, Конан Аэртон с утра заперлись в кабинете, объявив, чтобы их никто не беспокоил. Моросящий дождь прекратился, и женщины решились прогуляться. Айрин предложила пройтись до знакомого сарайчика, в который накануне ее муж и Пьетро зачем-то привезли большой мешок. Если бы они это сделали в открытую, то она не обратила бы внимания, но они подъехали к заднему двору, и, открыв ворота явно заранее припасенным ключом, выгрузили мешок, после чего вернулись к главным воротам, сделав вид, что подъехали только что. Обнаружить явно непонятные для нее действия Айрин удалось лишь в результате ее прогулки к беседке, где она дышала воздухом со своей камеристкой. Та, как всегда не обратила внимание, а если и обратила, то не подала виду. Ее это не касается!
Зато Айрин решилась (пока ее не отследил Пьетро) разузнать хоть что-нибудь. Элизабет разворчалась, что приехать сюда и ходить по глухомани явно не лучшая идея, но Айрин, не обращая внимания на ее слова, предложила им посидеть в беседке, пока она посмотрит заинтересовавшее ее помещение. В результате в беседке остались Анна и камеристки, Айрин же прогулялась до сарайчика, а Элизабет проследила за дочерью.
Внутри ничего необычного не было, саркофаг был закрыт, но от внимательного взгляда молодой женщины не укрылся стоптанный, старый сапог, потертый до дыр. Она молча подняла его и поставила на крышку саркофага. Развернулась и пошла обратно, когда на ее пути выросла Элизабет.
— И что ты здесь забыла? — сурово спросила та у дочери.
— Мама, я многое не могу пока объяснить, просто пока наблюдаю, — ответила Айрин.
Матушка стала внимательно осматривать сарай, но никого более не обнаружила. Тут до дочери дошло, в чем подозревает ее мать.
— Матушка, надеюсь, ты не думаешь, что я назначила тут кому-то свидание? — Удивленно спросила Айрин.
— Я надеюсь, что у тебя хватит ума не наделать глупостей, — уже смягчившись, ответила та.
***
Вечером супруг позвал жену в кабинет. Разговор, произошедший там, поставил Айрин в недоумение.
— Любимая, я завтра с утра уеду, но боюсь, что за этим последует некоторая цепь событий, рассказывать о которой мне пока не хочется. Но заставить тебя страдать я тоже не могу, — начал он, расхаживая от волнения по кабинету.
Миссис Монтгомери насторожилась.
— У тебя появилась другая? — С ужасом спросила она.
— Что? — В изумлении спросил он. — Конечно, нет! Что за глупости ты говоришь? Я люблю мою девочку и никто мне больше не нужен.
Он нежно поцеловал ее и продолжил:
— У Пьетро будет письмо, в нем правда. Он отдаст его только после того, как все случится.
— Что случится? — в недоумении спросила она.
— Помни только то, что я никому не дам тебя в обиду. И про письмо у Пьетро.
Он опять стал целовать ее, но это Рин мало успокоило. Что-то явно назрело, и оставалось только ждать, и надеяться хоть когда-нибудь получить объяснения на счет происходящего сейчас.
***
Неделя пролетела быстро. Айрин ожидала приезда супруга с потаенной тревогой, которую она никак не проявляла внешне, но отказалась выезжать хоть куда-нибудь. Матушка пожала плечами, но настаивать не решилась. Анна тоже смирилась. По вечерам они устраивали чтения, а приходившие с утренним визитом жены арендаторов приносили кучу сплетен и новостей.
Айрин несколько раз смотрела в окно, но дорога оставалась пустой. Видимо, от напряжения у миссис Монтгомери случился обморок. Ее уложили на кровать и ослабили шнуровку. Элизабет осталась с дочерью. Небольшое подозрение мучило многоопытную матушку, но она пока не стала его озвучивать.
Наконец зашла Финч и доложила, что экипаж подъезжает. Элизабет пресекла попытку дочери подняться, и, оставив камеристку присмотреть за ней, отправилась вниз, чтобы поприветствовать зятя, и попросить его пройти к жене.
По мнению Айрин ее не было очень долго. Молодая женщина поднялась. Финч ничего не осталось, как последовать за хозяйкой.
Спустившись в холл, Рин поразилась тишине, царившей среди домочадцев, и ужасу, застывшему в их глазах.