Убиваешь себя.

*20171209* Зима. Девятое декабря на календаре, на улице жуткий мороз, но не смотря на него, надеваю лишь пальто поверх костюма, беру кольцо, ключи от машины, телефон и отправляюсь в место, где наши жизни изменятся навсегда. Зал красиво украшен, много гостей пришли поздравить молодоженов с днем свадьбы. Твои родители рады, словно они не знают правды. Господи, какой маскарад. Торжественная музыка, все замерли в ожидании тебя, смотрю на выход, где должна показаться ты. В белом платье, красивая, рядом с папой. И вот ты, еще лучше, чем я мог себе представить. Волнуешься, крепко сжимаешь руку отца, совсем не желаешь ее отпускать, она как опора для тебя, защита от падения. Подходишь ближе к алтарю, беретесь за руки, а у меня сердце сжимается. Священник читает свою речь, а вы про себя повторяете клятвы. Прости меня, эгоиста, но я не дам тебе произнести эту клятву не мне и так же не дам тебе услышать клятву от кого-то другого. Еще раз извини. Кричу твое имя и все сразу же отвлекаются на меня. В том числе и ты, удивлена моим приходом? Я тоже удивлен, что пришел. Смотришь на меня, поджав губы, только, умоляю, не плачь. — Ты не можешь так поступить со мной. Ты не можешь так поступить с нами! — говорю громче, потихоньку, буквально по-миллиметру подходя ближе к тебе. Ты все еще смотришь на меня, не отрываясь. Твой недопарень-недо-жених крикнул охране, что здесь посторонний и что я мешаю вашей свадьбе. Но охранники, как всегда где-то прохлаждались, так что у меня еще есть время остановить тебя. — Каждый раз, мы ломаем друг друга. Я первый сломал тебя. Два года назад, помнишь? Конечно помнишь. — истерически усмехаюсь, но затем продолжаю, — прости, за то, что оставил тебя и ничего не объяснил, я делал больно нарочно, чтобы тебе казалочь, что мне все равно. — я уже нахожусь в пяти метрах от тебя. — Но все не так, вовсе не так. Мне никогда не было все равно на тебя. Такого не могло быть. Ты всегда была частью моей жизни, всегда. Спасибо, за то, что ты появилась в моей жизни, когда мне было особенно плохо и прости меня за то, что я исчез из твоей, когда тебе было так же. Ты лучшее во мне. — я глотаю слезы, голос предательски дрожит, но я не собираюсь сдаваться. — Я совсем не такой как ты, помнишь, твои родители говорили так? Они были правы. — я останавливаюсь в метре от тебя. — Но мне плевать, правда плевать. Потому, что я люблю тебя. До сих пор люблю. Больше всего на свете и сейчас, я делаю одновременно самый глупый и желанный поступок в своей жизни. — достаю кольцо из дорого пиджака, опускаюсь на колени и задаю тот самый вопрос, которого ты так ждала, о котором грезила в подростковом возрасте. Я все помню. Смотришь на меня уже не сдерживая слезы, набираешь в легкие больше воздуха ты собираешься ответить, но пара охранников хватают меня и волокут из регистрационного зала, но они не успевают вывести меня из комнаты, я слышу твое «Да!» и у меня мир переворачивается от счастья. Срываешься с места и бежишь ко мне! Вырываюсь из крепкой хватки охранников, и выставляю руки вперед, чтобы принять тебя в свои объятия. Утыкаюсь носом в твою шею, незаметно целуя ее. Хватаю твою руку и мы уже бежим со всех ног в мою машину, чтобы скорее покинуть это место, оставляя позади твоих родителей, гостей и придурка, который чуть не отнял тебя.

***

Сидим в моей квартире на кухне, пьем чай с мятой и корицей. Ты сняла платье, одела мою футболку и штаны, о все вещи были больше тебя, но это придавало обстановке домашнего уюта. Спасибо. Обнимаешь руками чашку и смотришь на безымянный палец, на котором красуется мое кольцо, невольно улыбаешься. — Я люблю тебя, — отодвигая чашку с недопитым чает от себя произношу я. Обхожу тебя со спины, обнимаю, кладу руки на талию и наклоняюсь к шее, от чего ты запрокидываешь голову назад открывая нежные участки кожи для новых поцелуев. Спускаюсь ниже, разворачивая тебя к себе. Поднимаю со стула и тащу в свою спальню не переставая целовать. Кладу на кровать нависая сверху, продолжая покрывать открытые участки поцелуями. Смотрю в глаза, спрашивая, согласна ли ты, легкий кивок и я продолжаю начатое. Снимаю с тебя футболку, открывая вид на прекрасное тело, позволяю тебе избавить себя от ненужной рубашки. Избавляемся от одежды, но не спешим переходить сразу к делу. Знаю, что тебе сейчас будет больно, поэтому шепчу тебе на ухо, как сильно люблю тебя, стараясь унять ее. Стон боли срывается с твоих губ, останавливаюсь, смотрю на тебя, но твою успокаивающе-родное «Все хорошо», заставляет продолжить. Никаких резких движений, не хочу делать еще больнее, но когда слышу вместо болезненных всхлипов, стоны наслаждения, начинаю действовать увереннее, придавая темпа. Утыкаюсь лбом в твои ключицы, в попытках отдышаться. Тела покрылись капельками пота, которые стекают на черную простынь в комнате. Смотришь на меня улыбаясь, ты так прекрасна. Кладешь свою голову мне на грудь, а я зарываюсь носом в волосы с запахом шоколада. Ты кладешь свою руку на сторону, где покоится сердце, а я краем глаза замечаю кольцо, что делает меня еще более счастливым, на столько счастливым, что мое сердце готово покинуть пределы грудной клетки, потому, что ему там тесно. — Знаешь, когда я впервые поцеловал тебя, тогда, на крыше в день твоей семнадцатилетия, я смог прочувствовать следующие шестьдесят лет своей жизни. Спасибо, что подарила мне свою жизнь. Спасибо, что не смотря на всю боль, ты все еще со мной. Я правда люблю тебя. — Я тоже, — смущаешься, признаваясь мне прямо в лицо, такой ребенок. — останешься со мной навсегда? — риторический вопрос для меня. Но я киваю в знак ответа, обнимая еще крепче, не желая отпускать твое тело. В этот момент, мы часть бесконечности.