сероволктябрь

Осень подходит к своему концу, но намека на похолодание нет ни единого — кажется, стало теплее, чем было. Сергей не помнит, когда выражение «мы — всего лишь часть механизма» перестало быть крылатым. Вонь жженых шин и пластмассы доносится до него, но это — меньшая из проблем. Он развязывает бинты, обвитые вокруг руки и, не морщась, разводит глубокий порез пальцами. Там нет крови, и вместо костей — лишь микросхемы. Сергей не знает, чего в нем больше: человека или робота. Это все случилось гораздо позже Конца Света. Сергей не знал, как они, подобие прежних людей, устроены, но предполагал, что внедрение механики в их тела происходило, скорее всего, прямо после рождения. То, что Сергей из себя представляет, в нынешнем разрушенном обществе не нужно никому. Он был создан настоящими людьми для них самих же, но слишком человечен и своеволен, чтобы безропотно служить. Он устает, он нуждается в том же, в чем нуждаются остальные люди: разве что не чувствует боли. Новое поколение гораздо удобнее: они взращены в лаборатории, их функционал расширен, а воля ограничена. Подобные Сергею учатся выживать сами. Пожар привлекает внимание стражи. Сергей подает знак, после чего его друзья, не выбираясь из укрытия, простреливают синтетическим ублюдкам головы. — Отлично сработано, Разум. Их айди-карты помогут нам оставаться инкогнито дольше, чем планировалось. — Или мы могли бы попытаться получить доступ к их базам данных, например, — выдает Сергей, протягивая собеседнику цельную линзу. — Исключено. Нас могут заметить. — Я считаю, что Сергей прав, Игорь. Бег на месте ни к чему нас не приведет. Игорь Гром. Он человек. Самый что ни на есть настоящий человек, но из того поколения, когда люди ставили себе протезы практически по любому поводу — пропаганда и вознаграждение были сильнее их. Игорь потерял свои руку и ногу при исполнении, и за сущие копейки приобрел новые, куда лучше настоящих. Девушка возле него — Юля Пчелкина. Журналистка, которую вышвырнули из общества (когда оно существовало) за компрометирующие статьи о государстве и вреде грядущей механизации. С Игорем они познакомились на свалке или в притоне — версии разнятся от раза в раз — и с тех пор живут счастливо настолько, насколько можно быть счастливым в мире, когда не знаешь, переживешь ты следующий день или отправишься на допрос к «Ним». — Каждый день, — начал Сергей, привлекая их внимание. — Я только и жду, когда нас поймают. Наша осторожность не сможет спасать нас вечно — однажды мы проколемся, и тогда конец всему, всем планам, — он не прекращал теребить в руках небольшую пластину, что нашел на земле — помогало сосредоточиться. — И вы, может, и спасетесь — после всего, через что мы прошли, обещаю, я приложу к этому руку — но я — нет. Они найдут мой серийный номер, пробьют по базе и просто дезактивируют мои системы. Базы данных по людям из поколения Сергея были уничтожены. Тем не менее, в общем реестре граждан он все еще содержался, как бывший поселенец. Игорь смотрел на него долгим и тяжелым взглядом, но Сергей знал — он колеблется, а потому что ответный его взгляд был непоколебим. Игорь водрузил руки на его плечи и начал: — Я верю тебе, Серег. Кроме вас с Юлей, кто у меня еще есть?.. Делай, как считаешь правильно и встреться с этим своим пареньком. Игорь снял амулет с шеи, надев его на шею Сергею. — Один такой был у меня, второй сейчас — у Юли. Внутри него, — он постучал по железной поверхности. — наши координаты. Ты всегда сможешь нас найти, если это понадобится. Сергей всегда был ему чем-то вроде младшего брата или сына, которого у Игоря уже не будет. — И… Серег. Я знаю, ты — да никто из нас — не может пообещать, что все обязательно закончится хорошо, но хотя бы попытайся. Постарайся вернуться к нам живым — необязательно даже целым. — Забери столько айди, сколько тебе нужно, — говорит Юля, накрывая руку Игоря поверх плеча Сергея. — Я помогу тебе собраться в путь, — в ее глазах промелькнула печаль. Юля всегда была мудрой не по годам женщиной. Она знала: Сергей, скорее всего, не вернется. — Если все получится… будь счастлив. Вместе с этим Олегом или без него.

***

Когда Сергей вступает в подвал полутемного помещения, крыса возле его ноги испуганно пищит, шлепая лапками по луже. Сергей ступает по коридорам достаточно долго, чтобы забрести вглубь. Там, у операционного стола стоит парень его лет. У него точно выскобленное скульптором лицо, развитое телосложение и ровная осанка. — Олег. Давно тут ждешь? — Сергей говорит негромко, до того известив о своем приходе эхом шагов. Не то что Олег испугается — но системы его машинально могут переключиться в режим берсерка относительно приходящей опасности. — Три часа. — Машина заглохла на полпути, понимаешь? — усмехнулся Сергей, неуверенно почесав шею. — Все в порядке. — Олег улыбнулся. Красиво. — Я бы прождал еще столько же. Ты ведь сказал ждать тебя здесь. Если бы Сергей мог, он бы покраснел, но в теле его не было крови. Тем не менее, легкое смущение все равно накрыло его, и он прокашлялся. — Ты заболел? Я мог бы отыскать нужные медикаменты. — Нет, я просто… — Сергей мотнул головой. — Все в порядке, ясно? — он шумно выдохнул. Олег кивнул. Олег из новой серии производства. От робота в нем больше, чем от человека, хотя внешне их отличить вряд ли возможно — разве что серия Олега была чуть красивее других людей. (Ладно, совсем не «чуть») Однако, как модель Олег вышел бракованным: сам он не знает, почему так вышло, поскольку к моменту списания в утиль не был активирован. Тем не менее, счастливая цепочка обстоятельств спасла его и вместо переработки Олег оказался просто выброшен на помойку. А потом, спустя много лет на той же свалке его нашел Сергей: отмыл, откалибровал его системы и активировал. Сергей дал ему имя, нашел одежду и потихоньку стал обучать обиходу. У Олега была сломана нога — видимо, поэтому его и отправили в утиль, — но Сергей это легко исправил. Олег считал его, Сергея, своим хозяином. С этой мысли Сергей всегда смеялся и попросил Олега сойтись на том, что они «хорошие друзья, вовремя протянувшие друг другу руку помощи». Сергей также спрятал вытатуированный серийный номер Олега. У него он был с рождения. У Сергея — лет с семи, когда всех их клеймили; в те далекие времена сбоя серверов еще не произошло, и боль он, Сергей, чувствовать мог. Сергей не показывал Олега Юле и Игорю. Он скрывал его от всего остального мира, обустроив нового друга в заброшенной лачуге, куда и не подумает ворваться стража. — Помнишь, я рассказывал тебе о других своих друзьях? — Сергей склонил голову, терпеливо дожидаясь кивка, чтобы продолжить. — Если бы у них был ребенок, он был бы точной копией тебя. — «Если бы»? Сергей кивает, усаживаясь на край операционного стола и смотрит с небольшой нерешительностью в глаза Олега. — У них должен был быть ребенок. Тем не менее, мы не могли оставаться на одном месте; это опасно. Нас все равно настигли, и пришлось отбиваться. Юля к тому времени была уже на поздних сроках, не помню, сколько… — Разумовский покачал головой. — Впрочем, неважно. Один из Стражей бросил гранату, и я оттолкнул Юлю, чтобы ее не накрыла ударная волна. Он вдруг замолчал. Олегу не хватало человеческой тактичности, но в нем не могло преобладать любопытство — в функционал его серии не были включены чувства, а эмоциональный диапазон оказался слишком мал для подражания людям. Олегу нужна завершенная история, такова его программа. — Она неудачно упала. Мы успели сбежать, но врач — та самая, кстати, которая займется тобой — диагностировала выкидыша, — Сергей слегка вжал голову в плечи. — Это грустно? — спустя какое-то время поинтересовался Олег. — Не для тебя, — покачал головой Сергей. — Для Игоря, для Юли — да. Может быть, еще для меня. — «Может быть»? Может быть. Сергей слезает со стола и тихо усмехается. — Ты вроде не нанимался мне в психоаналитики, правда? — Во мне хранятся основы психоанализа. Если тебе нужно, я мог бы… — О Боже, забудь! Это была просто шутка! — но Сергей не злился — он улыбался, едва сдерживая смех. Стук каблуков заставляет их с Олегом обернуться. Сергей не замечает, как касается руки Олега, делая это больше инстинктивно. Он не спрашивает, боится ли Олег, потому что бояться он не может. — Я буду рядом во время операции. Если что-то пойдет не так, обязательно прерву. Можешь рассчитывать на меня, Олеж. — Я верю тебе, Сергей, — произнес Олег без колебаний. — Не зови меня Сергеем. «Сережа», «Серый», — он коснулся волос Олега, взлохматив его волосы. — В нас все равно есть что-то от людей, не находишь? Эхо шагов замирает, и Сергей оборачивается. В метре от него стоит невысокая пожилая женщина в белой рубашке, заправленной в классические брюки. Она снимает бежевый плащ, и Сергей забирает его из протянутых рук. Олег смотрит ему в спину. — Рад вас снова встретить, Маргарита.

***

Они останавливаются у заброшенного завода. Сергей поспешил с выводами — холод уже наступал им на пятки. Он немного съежился. Сергей посмотрел на Олега и закусил нижнюю губу. Его грудина была рассечена и раскрыта. Словно свинью резали. Внутри него — узкая трубка с мигающей внутри нее лампочкой. У поколения Олега внутри — детонатор, триггер которой это опасность жизненно-важным системам. От них гораздо проще избавиться, чем от Сергея и ему подобных. Проводами Олег подключен к большого размера бомбе. Сергей коснулся его лица. Щека Олега была ледяной. — Ты можешь чувствовать холод? — Могу, — ответил Олег, потому что кивнуть оказалось затруднительным. Его пришлось лишить нижней части тела, чтобы уместить в багажник. — И как оно? — Не так, как в помещении. — Колет, да? — Сергей ведет кончиками пальцев по его лицу, медленно исследуя его. — Так и бывает, когда холодно. Сергей смотрел на его лицо, уйдя в себя и не сразу расслышал вопроса. Он переспросил. — Когда холодно это плохо, да? — Скорее неприятно. — Сергей присел на край багажника, взяв в свои ладони безвольную руку Олега. — Чувствуешь разницу? — Чувствую, — подтвердил Олег, после чего замешкался. — Это… все еще холодно, но не так сильно. — Правильно, — он улыбнулся. — Жаль, у меня нет крови. Я бы показал тебе, что такое тепло. — Ничего, — воспротивился Олег быстро, чем удивил Сергея. — Если это ты, я согласен, чтобы все было как есть. Сергей ласково водил по его волосам, а на его шее поблескивал медальон. Взгляд Олега зацепился за него, и Сергей вовремя его заметил, пряча безделушку. — Подарок. От них. — Зачем? — Зачем?.. — Сергей призадумался, стоило ли говорить. Затем глянул на Олега, заглянул в его спокойные, верные глаза, задержался взглядом на истерзанной груди и набрал в легкие побольше воздуха. — Чтобы потом найти их. — Зачем тебе находить их? — Мне? Это скорее нужно им. Хотя, честно говоря, я немного кривлю душой, — его улыбка стала неловкой. — Всем нужен дом. Нужно место, где их ждут. — У меня тоже есть… «Дом»? — Сергей кивнул: — Я твой дом. Я буду с тобой до конца, Олеж, — произнес Сергей напоследок. Он чувствовал чье-то незримое присутствие. — Марго уже ждет. Мне пора идти. И пусть Олег не мог чувствовать боли, не мог сомневаться в решениях хозяев, Сергею все равно было его немного жаль. Внутри Маргарита передает чемодан с деньгами внутри плотному, хорошо сложенному мужчине с рыжей бородой. Сергей встает возле женщины. — Знакомься, Сергей, — говорит она. — Это Мердок, наш поставщик. Загрузит в машину оружия и выделит нам три десятка людей. — Три? Уговор был только на один. У нас нет денег на остальное. — Не все решается деньгами, мальчик, — у Мердока сильный акцент и прокуренный голос, что мешает его понимать еще больше. Девушки в откровенных нарядах ютились в уголку, что удивило Сергея: даже сейчас, когда они на грани вымирания, людям все еще нужны проститутки? — В этой войне я помогу вам чем смогу. Я ждал этого момента всю жизнь. Маргарита. — Мердок. Вы даете мне свое слово, а я даю вам свое. — Это ради Марины, помните. — Я не забываю обещаний. И не забываю хороших друзей, уверяю вас. Война умеет только отнимать.

***

— Твои люди уже на месте, Марго? — спросил Сергей, когда они стали подъезжать к черте города — единственного города, оставшегося на этом полушарии. — Вместе с парнями Мердока они уже орудуют в столице, — сказала она и закурила. Несмотря на внешнее спокойствие, нервы ее сдавали. Маргарита — ценнейший союзник Сергея. Когда-то она состояла в Совете столицы, что был собран целиком и полностью из самых что ни на есть настоящих людей. О причинах, по которых она сейчас по ту сторону баррикад, Марго не распространяется. Сопротивление из всех несовершенных и неправых уничтожит правящую элиту и их прислугу. — Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, Сергей. — Надеюсь, — повторил он следом, откинув голову на сидение. Все, что мог Олег, это слушать их диалог. Он часто думал о том, почему оказался на свалке. Олег знал, что одна только нога не могла быть определяющим фактором. Сергей знал это тоже. Сергей. Олег смаковал теплые «Сережа», «Серый» на языке и думал, что сможет к этому привыкнуть. Сережа коснулся его лица. Серый взлохматил его волосы. Сергей улыбнулся ему. Он пообещал быть рядом до самого конца. Возможно, Олег знал, почему был отправлен в брак. Сергей не говорил, но то, что он считает, будто бы Олег не может чувствовалось, читалось в каждом его движении и слове. Но Олег мог. Олег закрывал глаза и ни о чем не жалел. Если ему суждено закончить так, пускай. Таково желание Сергея, и, если это поможет хоть немного приблизиться к цели, Олег не прочь закончить так. Пусть только все это будет не зря. Олег испытывал к Сергею чувства всем своим естеством. Сергей не успел объяснить ему, каково это — любить. Взрывчатка привязана к телу Сергея. Из-за нее он едва может дышать. Сергей не чувствует боли, но на сердце у него тяжело. На горизонте виднелся затемненный и размытый силуэт чудовища, возвышающегося над всеми зданиями в городе. — Fata Morgana. Маргарита косит на него глаза и качает головой. — Нет, Сергей, — она тоже глянула вперед. — Тебе предстоит одолеть монстра гораздо сильнее. — Так и есть, Марго, — согласно кивнул он. — План остается прежним? — Без изменений. Я открываю проход к Совету своей ключ-картой, и вы въезжаете внутрь, а затем… — Бум! — щелкнул пальцами Сергей и усмехнулся, чтобы скрыть подступающую к горлу панику. Марго посмотрела на него. Ее сморщенное лицо окрасила печаль, что ярче всего отразилась в серых глазах. — Плохо перебивать старших, Сергей, — произносит она, не отрывая от него глаз. Сергей — хороший человек. И сердце у него чистое. Маргарита не уверена, сохранилось ли у него сердце в самом деле. Но человека в нем было больше, чем в них всех, заправляющих этим городом. И в ней самой. — Мне жаль. «И не только перед Вами», думается Сергею. Он снимает с шеи медальон Игоря и выбрасывает его под колеса собственной машины. Если все накроется, он сделает так, чтобы их двоих было невозможно отыскать. Сергей тормозит, и посреди бесчинств Маргарита выходит из машины. — Если что-то можно будет изменить, я приду за тобой. Но Сергей качает головой. — Я не брошу этого парня. Я дал слово. Маргарита понимает. Она тоже дала слово. — Построй настоящий мир для тех, кто этого заслуживает. Или не заслуживает. Для тех, кто хочет жить так, как хотели мы. — И чтобы никто и никогда больше не нуждался в этом так сильно. — Я знал, ты поймешь, — он улыбается, но легкости нет ни в его словах, ни в его лице не было той легкости, что Сергей хотел придать. Она уходит вперед, исчезая в облаке пыли и газа. — Я обещал, что останусь до конца, Олеж. Я сдержу обещание, — шепчет он, а голос дрожит. Пульт с детонатором у него в руке. — Сережа. — Олег разговаривает, чтобы заполнить пустоту. Он не может видеть слез Сергея. Не может чувствовать его страха. — Когда-нибудь… когда-нибудь мы будем жить, а не выживать, Олеж. И все будет иначе. И мы будем другими. Ворота открываются. Сергей давит педаль газа. Он не вернется.