***
Пока Дженсен рассуждал и мысленно боролся с собой, он даже не заметил, что Джей снова опустил голову — отросшие локоны закрыли ему лицо. И он снова поцеловал голую ступню Дженсена, ласково взяв ее в руку. От прикосновения Дженсен вздрогнул и очнулся, снова поднял оружие: — Джаред, я не шучу! — Я тоже, — шептал Джей горячо. — Остановись, я не хочу в тебя стрелять. — Наплевать, — Джаред выпрямился, сделал шаг, потом еще один и теперь почти касался грудью оружия, — я все равно больше не могу молчать и не могу без тебя. Так что можешь стрелять, мне все равно. Джаред помедлил секунду, наклонился, не обращая внимания на коснувшийся его груди тазер, и прижался губами к приоткрытым губам Дженсена.***
Какой же сладкий это был поцелуй! И виной тому вовсе не гормон гнидуса, которым насквозь пропитан Джей. Это Джаред — его губы, его дыхание, волосы, что щекотали Дженсену скулу. Рука Джея, которой он, набравшись храбрости или наглости, приобнял Дженсена за плечи. Дженсен от неожиданности присел на постели, но не отстранялся, жарко отвечал на поцелуй — он так долго о нем мечтал! Одеяло поползло вниз, и Джаред откинул его второй рукой. Воздух холодил разгоряченную кожу… — Погоди, Джей, остановись! — Дженсен еле-еле смог прервать поцелуй, отвернул лицо, пытаясь отдышаться. Джаред тоже дышал сбивчиво: — Не останавливай меня, пожалуйста, Дженс. — Джаред, не надо. — Ты же тоже меня хочешь, я вижу! Дженсен проследил за взглядом Джея — чертово одеяло! И чертовы трусы! Попытался прикрыть краем одеяла свой стояк: — Это простая физиологическая реакция… — И хорошо! Я буду счастлив, если ты хотя бы физически будешь так на меня реагировать. Это невыносимо, Дженсен! Мне так больно было смотреть, как ты уходишь со всеми теми мужиками. Каждый раз, Дженс… Это было пыткой! Так неужели я хуже всех тех мужиков, с которыми ты спал? — Нет, Джаред, не хуже. Можно даже сказать наоборот, но… — Дженсен не знал, что говорить, в его голосе слышалась мольба, а бесполезный тазер прыгал в трясущейся руке. Джаред так близко — горячий, страстный, любимый… Так у кого из них едет к чертовой матери крыша? Джаред от нерешительности Дженсена вдохновился, улыбнулся: — Тогда просто не гони меня, Дженс. Я не могу больше скрывать: ты потрясающий, Дженсен! Такой красивый, такой желанный… Но нет же, нет! Это не может быть правдой. Такое не может говорить Джаред! Дженсен попробовал отстраниться, положил ладонь Джею на грудь, отодвинулся: — Джаред, послушай, это не ты меня хочешь, это та дрянь у тебя в крови. Это не ты, Джей, ты же никогда не был таким смелым, никогда не говорил таких слов… — Нет, это ты послушай. Я хотел тебя еще до гнидуса, просто тогда я мог терпеть, а теперь не могу и не хочу. Я пытался тебе сказать, но ты переводил все в шутку или просто не слушал. Это мучительно, Дженсен, невозможно — быть все время рядом с тобой и сдерживаться. У меня больше нет на это сил… Джей снова наклонился, его рука скользнула по спине Дженсена, обжигая кожу, а губы попытались поцеловать… Дженсен последним усилием воли ушел из-под губ Джея: — Джаред, стой! Не надо, я не хочу так… Послушай сам себя! Ты ничего не путаешь? Из нас двоих натурал — ты. — Я не знаю, Дженсен, я не уверен… — Джей дышал жаром, губ Дженсена достать не мог, прислонился к чувствительной коже ниже уха. — Как это «не уверен»? Подожди же, Джаред! Подумай сам: ты любишь девушек и ты не можешь это отрицать. Вспомни: у тебя были серьезные отношения с девушкой, ты даже жениться на ней собирался. — Ты невозможный, ты потрясающий… — Джаред от волнения частил, говорил куда-то в шею, время от времени прикасаясь к ней губами. — Я не знаю, тогда все так быстро закрутилось… О-о-о, Дженсен, как ты хорошо пахнешь… Мы дружили компанией… Мне нравилась Сэнди, но ещё больше нравился ее кузен… — Джей, твою мать! — Дженсен оттолкнул нависающего над ним Джареда, вскочил и бросился прочь. Джаред думал, что с силой хлопнуть герметичной раздвижной дверью изолятора в принципе невозможно. Но Дженсену это с успехом удалось. — Дженсен! — позвал Джаред в пустоту. Ответа не было.***
Дженсен думал. Паршиво все как-то! Нет, возможно, Джаред говорил правду — зачем бы он придумывал кузена? Но… все равно паршиво! — Дженсен, открой! Герметичная перегородка не пропускает воздух, и если что, то и воду пропускать не должна. Но это не касается звука. Особенно если по ней стучать. — Дженсен, пожалуйста! Ответа не было. Джаред уже волновался: — Дженсен! Перегородка дрогнула и слегка отъехала в сторону. Дженсен сидел на полу в трусах, тазер лежал рядом. Эрекция у Дженсена прошла. В отличие от Джея — ему было неудобно, но что он мог поделать? Пришлось просто скомкать штаны впереди переполненного члена и делать вид, что придерживаешь их: — Дженсен? В сторону Джея Дженсен не смотрел. Молчали. В одной из клеток шумно трахались пилаланы. Джаред решил рассказать все — а что уже терять? Вздохнул: — Сандра была классная — веселая такая, смелая. Мне вообще у них очень нравилось, они были дружные — МакКои, МакГрегоры, О’Коннеллы. Всегда что-то придумывали — поездки в горы, детский театр, пикники по выходным. У них скучно не было. Эван на гитаре играл… — Джей вздохнул, присел рядом с Дженсеном: — Они потом так и улетели все вместе — человек около тридцати. Большая дружная семья… Эван был старше Сэнди и женатый, а я был ни в чем не уверен… Кроме, пожалуй, одного: что при любом раскладе мне там ничего не светит. А Сэнди… она была очень активная… Дженсен пошевелился: — Значит, она первая переспала с тобой. Замуж идти тоже предложила первая? — Не совсем, — смутился Джей. — Ясно. И ты решил, что если женишься на Сэнди, то будешь чаще видеться с Эваном… — Ну, не то чтобы я так уж решал… — мялся Джаред. — Как можно быть таким идиотом, Джей? — Дженсен, ну… вот ты сразу понял, что ты любишь парней? — Почти. Лет к восемнадцати я уже знал на сто процентов. И сказал родным, чтобы по этому поводу не было недоразумений. — А когда мы начали встречаться с Сэнди, мне было семнадцать… Помолчали. Дженсен по-прежнему в сторону Джея не смотрел: — Почему ты не сказал, что тебе нравился парень? — А ты не сказал, что у тебя был арест, — пробурчал Джей виновато. Дженсен показал два пальца: — Два ареста. И еще на одну из планет мне нельзя приземляться… Нет-нет, ты не переживай, ничего серьезного, это все за драки. Но если я приземлюсь на Глэдис-16, меня прямо из карантина заметут за хулиганство месяца на три. А я гей, понимаешь? Гей в тюрьме — мне бы этого очень не хотелось. — Ясно, — кивнул Джаред. — Тут иное, Джаред, ты одно с другим не смешивай. Я вообще целый год был уверен, что мой друг — скрытый гомофоб. Ты мог хотя бы намекнуть, что… Джей, да если бы я знал, если бы только догадывался, что у меня есть хоть малейший шанс, хотя бы мизерный, ничтожный шанс тебе понравиться… Джаред глядел виновато: — Как ты можешь не нравиться, Дженс? Дженсен дернул шеей: — Вот давай только без этого, хорошо? Снова помолчали. В воздухе пахло сладостью. — Твою мать! — Дженсен хлопнул ладонью по полу, испугав адобаба — тот затрепетал перепончатыми крыльями. Воздух вокруг заблестел от его чешуек. — Что? — Джей решился поднять на Дженсена глаза. Залюбовался… Дженсен кисло улыбнулся: — Я целый год под тебя девок подкладывал. Теперь я тоже круглый идиот! — Ничего, ты хотел как лучше… — «Благими намереньями…» — вздохнул Дженсен. Молчать становилось невыносимо. — Я до сих пор не уверен, Дженс. И мне кажется, что я не гей, потому что я не люблю парней, я… люблю тебя. А ты? — Я? — эхом повторил Дженсен. — Ты сильно на меня злишься? Теперь я тебе еще противнее, чем раньше? — Дурачок! — Дженсен улыбнулся, поднял руку и потрепал Джея по лохматой башке. Он так иногда делал. Раньше, до этого. Это чтобы поддержать друга, показать свое к нему расположение. И обычно после этого уходил — спать или работать. Но не сейчас. Сейчас не смог.***
Целовались. Прямо на полу, черт знает где в далеком космосе, в зооизоляторе, окутанные сладким запахом гнидуса и дождем из глянцево-шоколадных чешуек из крыльев адобаба, под писк пушистика, бьющегося в оргазме. Фантасмагория*(10) какая-то! Целовались, пока у Дженсена не закружилась голова. От поцелуев или от приторного запаха афродизиака. — Давай уйдем отсюда, — предложил, пытаясь восстановить дыхание. — Как захочешь, — улыбнулся Джаред. Улыбнулся ямочками. Поднялся, тряхнув в сладком воздухе каштановыми локонами и подал большую руку Дженсену, чтобы он поднялся тоже. Все как Дженсен хотел. Чудеса происходят, просто они упорно вуалируются под случайное стечение обстоятельств. На кровати тесно, рядом не лечь. Только если кто-то сверху, а кто-то снизу. И кровати привинчены к полу — не сдвинуть. Дженсен лег первый, потянул за собой Джея, обнял. Целовались снова — смачно и мокро. Джаред лег на Дженсена, он тяжелый, но и Дженсен не сказочная Дюймовочка — выдержит. Джаред горячий, а в нелепо скомканных впереди штанах у него тесно. Дженсен сам взялся за верхний край штанов, крутанул кистью, потянул их вниз, и стало еще горячее — член у Джея как кипятильник, твердый, большой и пылающий кипятильник. А щеки покрыл стыдливый румянец — ему хочется, но обниматься с парнем в постели непривычно и неловко. Чтобы Джаред меньше смущался, Дженсен одной рукой «откатил» Джея с себя, повозился, стягивая трусы. Швырнул их на пол, а через миг туда же полетели штаны Джареда.***
Целовались снова, голые. Для удобства Дженсен раздвинул ноги, а Джаред теперь терся своими бедрами между бедер Дженсена, терся членом о его член — ему так нужны эти прикосновения. Чем ближе, тем лучше, чем теснее, тем ему будет легче. Ему нужно все и сразу — губы Дженсена, его теплое дыхание, руки, ласкающие его сильную спину, подрагивающий живот. А Дженсен еще и закинул ноги на Джея, поглаживал его упругий зад то голенями, то пятками. — Господи, господи, да… — шептал Джаред. — Только не теряй рассудок, ладно? Ты слышишь меня, Джей? — Слышу, — Джаред едва держал себя в руках, его дыхание сбивалось, глаза слегка закатывались, но он все еще был здесь. — Смотри на меня, Джей, — голос Дженсена был низким и успокаивающим. Земным, не дающим Джею снова сорваться в пропасть. Не дающим стать никем. — Да, Дженс, я слышу… — Ты меня слышишь? Смотри на меня. — Смотрю…***
Джаред смотрел. И хоть все это напоминало сон, но Джей держался. Он не мог больше вести себя как дикое животное, потому что Дженсен этого не заслуживал. Потому что такая красота не должна быть попрана — никем и никогда. — Я здесь, Дженсен, здесь… — Хорошо, — Дженсен улыбнулся — теми губами, о которых Джей столько грезил, — ты молодец, Джей. Слушай меня: я сам, ясно? Я сделаю все как надо и сам. — Ясно, только… Джаред приостановился на миг, и Дженсен тут же почувствовал эту невидимую грань, о которую тот споткнулся. — Что, Джей? — забеспокоился Дженсен, боясь, что что-то снова им помешает в этот решающий миг. — Дженсен, я так и не знаю… ну, ты топ или боттом? Если тебе неприятно, то можешь ты — меня. Только не бросай меня, Дженс… Сознание ускользало прочь, но Дженсен — якорь. Держал, не отпускал. Взглядом. Запахом. Рукой, взявшейся за плечо. Голосом, улыбкой. Тем, что он рядом. Тем, что он существует. Дженсен скривился: — «Боттом»? На каких сайтах ты зависал, бро? И куда ты дел мою смазку? — В душе оставил… Дженсен, не иди! — Я тебя не брошу. Ты меня слышишь, Джей? Я. Тебя. Не брошу. — Слышу, — а оставаться так тяжело, в ушах набатом стучал пульс и губы не слушались, — слышу, Дженсен. — Тогда дай мне две минуты. Две минуты? Две минуты, когда стоишь на краю, — это вечность. Две минуты, когда мозг отравляет инопланетный яд, а гениталии, кажется, вот-вот взорвутся со звуком лопающегося воздушного шарика, — это миллион лет. Сноски: *(10) Фантасмагория (здесь) — нагромождение причудливых образов, нереальных видений, бредовых фантазий; сумбур.