***
Дженсену больно, он не готов. Легко сказать «не торопись», а как сделать? Джаред и так еле держался. И вообще удивительно то, что держался, — в прошлый раз с почти тем же уровнем гормона в крови он совершенно потерял голову. Дженсену больно, но не критично, можно потерпеть. А вот Джаред терпеть уже не мог. — Дженсен… — почти стонал он, а по щеке спускалась блестящая слеза. — Быстрее нельзя, — зашептал Дженсен, стараясь дышать равномерно и расслабиться по максимуму, — продвигайся потихоньку. Дженсену больно, он сглотнул сухим горлом, когда головка большого падалечьего члена вторглась внутрь. Дженсен принимал и не такое, но на растяжку сейчас не было времени — Джей и так на грани, и еще не ясно, чем закончится их половой акт. А без подготовки все сложнее. — Тшш… — Дженсен зашипел, то ли успокаивая друга, то ли от боли — он уже не знал и сам. Чуть отстранился — только тазом, потому что руки Джея не пускали его, сжимали, тискали, прижимали к бешено колотящемуся сердцу. Отстранился и осторожно насадился снова. Чем быстрее он примет всю длину, тем быстрее расслабится, тем быстрее утихнет боль. Снова назад. И снова немного глубже. Джаред дрожал, трясся всем телом, дышал в затылок горячим. Как же трудно ему было сдерживаться! Ничего, он сильный, еще пару минут. Наконец, все — ягодицы Дженсена коснулись горячей кожи Джея. Дженсен закрыл глаза, переждал первую острую волну, выдохнул: — Не торопись, ускоряйся постепенно… Джей промолчал, чуть подался назад и осторожно толкнулся вперед.***
Джаред ускорялся, как и попросили, медленно — он быстро учился. А Дженсен успел расслабиться и больно ему уже не было: — Я сам, хорошо? Ты продолжай двигаться, а я… о бля… Дженсен поменял угол проникновения, опершись на кулаки, и Джаред, толкнувшись, проехался по бугорку простаты. Даже с закрытыми глазами Дженсен увидел вспышки света, а приятная волна ударила в затылок. Да, так! Именно так, как надо. Еще и еще. Джаред толкался, постепенно ускоряясь и увеличивая амплитуду, капая потом Дженсену на спину. Его огромный член массировал всю прямую кишку, ритмично проходясь по простате головкой. Утюжил ее, изголодавшуюся по хорошему члену, баловал. Дженсен не заметил, как и сам начал постанывать и резко подмахивать задом. — Еще чуть-чуть, Джей… Ляп! Ляп! Бедра Джареда ударяют по бедрам Дженсена. Ляп! Яйца беспомощно бултыхаются в воздухе. Дженсен схватился за свой член рукой. Пару движений, прижал головку и почувствовал, как внутри черепа разрывается фейерверк, а член в пальцах пульсирует, брызгая теплым. — Все, бро… — простонал, зажмурившись. Джаред понял: отпустил себя, перестал сдерживаться. Обнял Дженсена сзади, налег на потную спину, сомкнул длинные руки на груди. Трахал как ненормальный — секунд десять. Или двадцать — кто их считает! Зарычал по-звериному, вытянул член из Дженсена в последний момент — залил и анус, и яички, и полотенце, наспех брошенное на матрацы, и мимо попал. Со стоном сполз на бок, выключаясь и ощущая, как Дженсен нежно обнимает его, прижимает к себе, не отпускает. Вырубился с безумной улыбкой.***
— Сколько я спал? — Ммм, — Дженсен думал, — часа три, не меньше. — Хочу есть…***
Дженсен улыбался: а это, оказывается, здорово, когда не только трахают, а еще и любят. Секс у них выше всяких похвал! Ну, если по справедливости, это не столько заслуга Джареда и его большого члена, сколько отсылка к опытности Дженсена. А вот ласки во время секса и особенно после — это уже Джаред. Вырубался он еще пару раз — слишком сильное в нем скопилось напряжение. Зато потом, кончив, он уже редко засыпал сразу — помогал Дженсену убрать последствия, с улыбкой ждал, пока Дженсен сбегает ополоснуться и простирнуть полотенце. Встречал, распахнув объятия и гостеприимно приподняв одеяло, прижимался к Дженсену. Гладил всего — от пальцев на ногах и волосатых голеней до плеч и даже до розовых ушных раковин. Гладил и иногда целовал. И любовался — Дженсену даже неловко становилось, он надувал губы: — Чего? — Ничего, — Джей пожимал плечами, улыбаясь, — просто очень нравишься. А на щеках ямочки. А за ямочки Дженсен простит все что угодно. Пусть уже любуется, если ему так хочется! И пусть прижимается всем телом и никуда не отпускает — ему это так нужно. Прикосновения, поцелуи, поглаживания. Любой контакт — хоть членом в зад, хоть просто кожа к коже. И пусть потом спокойно спит, прижимая Дженсена к своей груди. Ласковый пушистик Джей…***
Нет, Дженсен не сердился, ласка Джареда ему приятна. Просто ему немного непривычно и все. Видно, прошлые любовники больше были заинтересованы в самом процессе, а приласкать Дженсена после забывали. Как можно оторваться от такого чуда? И дело не только в афродизиаке, который диктовал Джареду побольше контактировать со своей сам… со своим самц… в общем, со своим партнером. Эклз и сам по себе — афродизиак! Вот Дженсен снова медленно повернулся, подставляясь под поцелуи — так не ведет себя человек, которому не нравится. Выгнулся в пояснице, отставляя ягодицы. На пояснице — рыжий пушок, губам Джея щекотно, и он улыбается. Он все время улыбается, когда ласкает Дженсена. А задница у Дженсена почти гладкая, белая. Чтобы увидеть веснушки на ней, надо напрячь зрение. Две округлые сдобные булочки — целовать их особенно приятно. А Дженсен еще и приподнял зад навстречу губам Джея и закрыл глаза. Жаль, что нельзя одновременно целовать полушария и пушистые ресницы. Ничего, он доберется до них позже. После секса. Говорить было не обязательно — Дженсен понятливый. Джаред целовал его горячее, пальцами раздвигал ягодицы, а Дженсен выше приподнимал зад. Джей гладил складочки кожи возле ануса, а те сжимались в ответ на прикосновения. Будто стеснялись. Ничего, это только вначале. Джей улыбался, ласкал ладонью всю промежность, водил медленно вперед и назад. Нежно гладил яички и налившийся член. Дженсен и тут красивый — аккуратный такой. И тоже в веснушках. Кто бы мог подумать, что у людей веснушки могут быть и на мошонке! Удивительный экземпляр! — Ты такой красивый, — шептал Джей, забывшись и продолжая ласкать поджимающиеся яички Дженсена. И тут же слышал: — Ты это о каком конкретно месте говоришь? О том, что один, или о тех, которых два? Джаред улыбнулся. Хотел сказать, что во всех местах, но сказал о другом: — Дженсен, а можно тебя попросить? — Ммм? — Дженсен нежился под ласковыми прикосновениями и говорить ему не хотелось. — Только не обижайся, ладно? Ты часто ругаешься матом, я бы сказал, слишком часто. Можешь делать это… немного пореже? — Не-е-е, — расплылся в довольной улыбке Эклз, — ты все-таки гей… За что сразу же получил кулаком в бок и рассмеялся. Джаред улыбнулся в ответ, сгребая Дженсена в медвежьи объятия. В бережные медвежьи…