Ненормальный дуэт

Альтаир, благородная душа, взял на себя обязанность раздобыть ценные бутылки с драгоценной жидкостью у огнедышащего дракона, известного в бюро под именем Малик. Делиться с ним, мы, по обоюдному согласию, не стали. И поэтому решено было провести остаток вечера на крыше бюро. Разумеется, Малик узнал о нашей запланированной попойке и устроил скандал, но выпивку дал и предупредил, что если мы будем дебоширить, то он закроет бюро и мы можем проваливать на все четыре стороны. Мы клятвенно пообещали вести себя тихо. Вечер был в той прекрасной поре, когда солнце уже скрылось, а небо усыпали ясные звёзды. Мы споро расстелили принесённые ковры, расставили закуску, зажгли свечи и расселись полукругом. Как это всегда бывает, разговор быстро зашёл за жизнь. Ну то есть по душам разговаривали Кристина и Кадар, а мы с Альтаиром по большей части молча и пили пряное вино. Я молчала, потому что не знала языка, а Альтаир кажется думал о чём-то отдалённом и своём.  — Любовь отвергнута, душа уволена, ничто не истинно, всё дозволено, — Меланхолично глядя в темноту вина в своём бокале, произнесла я вдруг всплывшую в уме фразу. Альтаир вздрогнул и вместе с Кристиной и Кадаром уставился на меня, широко раскрыв глаза.  — Что? — я смутилась и порадовалась, что в неверном свете свечи не видно моих покрасневших щёк.  — Что ты сказала. Повтори! — на английском попросил Альтаир. Когда он успевал его учить я положительно не понимаю, специально, как с Кадаром с ним никто не сидел.  — Любовь отвергнута, душа уволена, ничто не истинно, всё дозволено, — ещё раз, чуть громче повторила я.  — Что это значит? — Как-то хрипло спросил мастер-ассасин. Я задумчиво склонила голову на бок, вспоминая то, что слышала об историческом прародителе братства, которое легло в основу братства из игры.  — Не могу вспомнить точно, — я пожала плечами и внимательно посмотрела на полускрытое во тьме лицо Альтаира. — Просто слышала о некой секте, чей наставник произнёс эту фразу, и она стала основой их жизни. Как же путанно я говорю, но ничего не могу с собой поделать, память у меня как решето.  — Мы не секта! — возмущённо возразил Кадар и с негодованием уставился на Кристину, которая положила руку ему на плечо, пытаясь успокоить.  — Как скажешь, — я безразлично пожала плечами и сделала пьянящий глоток, враз потеряв интерес к ассасинам. Альтаир молчал и не спешил обвинять меня в ереси, а это уже что-то. Кристина на ухо что-то шептала Кадару и тот притих, всё ещё продолжая сверлить меня недовольным взглядом.  — Просто фраза красивая, — всё же заметила я, ни к кому конкретно не обращаясь.  — Как ты её понимаешь? — опять спросил Альтаир, внимательно разглядывая моё лицо.  — Умом я понимаю, что её значение может быть довольно сложное, но для меня, простой обывательницы, оно звучит так же как слово свобода. — Просто ответила я и, отставив бокал, улеглась на спину, чтобы лучше видеть звёзды. Так как было темно, мы с Кристиной скинули длиннющие балахоны и мужчины даже не стали нас ругать за непотребный вид, они уже привыкли видеть нас в свободных штанах и майках, открывающих плечи. Лёгкий ночной ветер приятно холодил кожу и путался в распущенных волосах. Это было уже что-то новое, и я то и дело видела, как Кадар восхищённо переводит взгляд на чёрные как смоль блестящие волосы Кристины. Угу, потом он смотрит на голые плечи, а следом скользит взглядом по тонким ключицам. Парень влюблён со всей пылкостью первой любви и мне стало его немного жалко. Я несколько раз заводила разговор о возвращении домой и все разы Кристина с жаром подтверждала свою готовность сделать всё необходимое, чтобы вернуться. Даже бросить Кадара без объяснения и прощания. В подруге я была уверенна, она не любила Кадара, так как он её, и поэтому чувства не помешают ей. Если бы моя кровная сестра всё-таки влюбилась в местного мужчину и нашла себе дом и место здесь, я бы осталась вместе с ней и по широкой дуге обходила яблоко, не желая быть причиной её горя.  — Вика, спой нам, а? — сквозь дебри моих мыслей пробился скучающий голос подруги.  — Что ты хочешь послушать? — Я вздохнула, уселась поудобней и обвела взглядом уже поддатую компанию молодых людей. Вопреки внешнему виду Кристина даже близко не была пьяна, это я поняла сразу же, только бросив на подругу взгляд. Альтаир всё ещё медленно потягивал вино и понять в какой он кондиции было совершенно невозможно. Кадар же наоборот читался как открытая книга и явно был весел, уже успокоившись и позабыв мои резкие слова. Хитрая сестрица вовсю пользовалась поддатым парнем и беззастенчиво прижималась к счастливому ассасину. Я улыбнулась этой картине. Люблю её. Если она счастлива, то и я счастлива.  — Как насчёт… — Тут Альтаир внезапно поднял руку, останавливая меня, и, хитро улыбаясь, исчез, спрыгнув через люк в бюро. Я недоумённо переглянулась с ребятами и попыталась прислушаться к звукам. Естественно мне ничего путного узнать не удалось, так как ассасин двигался почти бесшумно, но вот он появился на крыше и, нагнувшись, принял слабо различимый в темноте предмет, который, судя по голосу, ему подала Аиша. Как только ассасин подошёл ближе он протянул мне музыкальный инструмент внешне напоминающий лютню.  — Это уд, — перевела не меньше меня удивлённая подруга, — местный струнный инструмент. Сможешь на нём сыграть? Я неоднозначно повела плечами уже во всю изучая странный инструмент. Попробовала несколько струн, прислушалась к звучанию и вывела вполне сносную ноту. На лютнях я пробовала играть раньше, но это было чисто любительское желание попробовать незнакомую игрушку, а так я вполне сносно умела бренчать на гитаре. Спустя десять минут я расставила пальцы, поудобней устроила чересчур длинный на мой взгляд инструмент и заиграла. Для той, что впервые подобный инструмент в руках держит получилось неплохо. Потренировавшись, я взяла знакомые аккорды, которые звучали несколько странно, но узнаваемо и запела. «Ночная кобыла» Мельницы показалась мне наиболее подходящей к сегодняшнему вечеру. Пела я на английском для удобства парней, хотя получалось не так красиво и благозвучно, как в оригинале. Благо, что ещё в первый год переезда в США к Кристине, я принялась за перевод знакомых песен, и Кристина мне в этом деле очень помогала. Только представьте двух девушек, которые вечерком расположились возле компьютера с бокалами вина и вместе пытаются родить литературный перевод, не теряя ритма при этом. Было весело, а теперь и переводы пригодились. Кристина с каждой минутой улыбалась всё шире, очевидно, вспоминая наши вечера вольной поэзии, вот уже не смогла усидеть на месте и подскочила, под заинтересованными взглядами мужчин, принялась танцевать. Это было нечто чувственное и задорное. На координацию девушка никогда не жаловалась, а уж после моего переезда я потащила подругу на танцы. Вместе мы учились разным направлениям, работали над гибкостью и даже выступали стабильно несколько раз в месяц вместе с коллективом на разных общественных мероприятиях. Ничего серьезного, но коллектив был у нас хороший. Всё так же улыбаясь и плавно двигаясь в танце, Кристина подскочила к ошалевшему Кадару и, схватив за руки, утянула в танец. Танцевать парень не умел, это верно, но зато у Кристины был достаточный опыт, чтобы заставить двигаться даже чурбан. Альтаир с улыбкой наблюдал за веселящейся парой. То и дело его взгляд обращался ко мне, и мужчина хмурился на мгновение, пытаясь понять слова песни, но в целом было видно, что ему нравится и сама песня, и исполнение. Что несказанно грело моё самолюбие. Как только песня закончилась я с минуту переводила дыхание и тут же затянула более спокойную «Изольду». Кристина не растерялась и не позволила Кадару вернуться на место, а ненавязчиво утянула парня в лёгкий вальсирующий танец. Тот быстро узнал наш с ней предыдущий танец на крыше и сообразил, что от него требуется. Затем последовала не менее романтичный «Обряд» той же исполнительницы. Я только жалела, что ещё не изобрели скрипку, тогда Кристина могла бы мне подыграть и эффект от потрясающей песни был бы больше. Легко кружась, Кристина вывернулась из полу объятий Кадара и, повернувшись к наблюдающему за ними Альтаиру, улыбнулась и поманила его пальчиком:  — Давай с нами! Тот лишь покачал головой и девушка вновь была утянута в танец Кадаром и закружилась вместе с партнёром, позабыв о несговорчивом ассасине. Наблюдать за молодыми и красивыми людьми было приятно до щемящей боли в груди. Эту песню, особенно последний куплет я пела с чувством, прикрыв глаза, так как мне казалось, что эти слова как нельзя кстати характеризуют наше положение. Я закончила, мягко перебрав струны, но Альтаир внезапно напрягся и, сделав нам знак молчать, ринулся по крыше в темноту, скрываясь из глаз. Мы замерли, пытаясь понять, что же произошло. Сердце в груди пропустило удар. Неужели стража? Из дальнего переулка раздался приглушенный вскрик. - Уходим, - коротко бросил Кадар и мы, единогласно кивнув, бесшумно поднялись с покрывала. Кристина ловко спрыгнула в люк, затем Кадар. Я передала ему уд и замерла у края, не решаясь спускаться в темноте, где даже не видно куда ногу ставить.  — Вика не бойся, я тебя поймаю, — пыталась ободрить подруга, но меня это не убедило. Я её даже видеть не могла! Я с недовольным шипением присела, свесив ноги за край, и уже приготовилась болезненно прыгать в темноту, мысленно представив, как ломаю себе ноги или ещё того хуже - ломаю что-нибудь Кристине.  — Лучше отойди. — На всякий случай предупредила я подругу и по шуршанию одежды поняла, что та всё же благоразумно последовала моему совету. Мы не могли принести свеч, не боясь побеспокоить местного дракона в лице Малика, который уже, наверное, десятый сон видел. Наконец, собрав всю свою решимость в кулак, я собралась прыгать, но тут из темноты совсем рядом со мной появился Альтаир.  — Не бойся и прыгай. — Коротко сказал ассасин и сгинул во тьме бюро. Я засомневалась, чем он может мне помочь? Коротко вздохнула и не успев засомневаться - прыгнула. И таки ассасин меня поймал!  — Как ты смог? — от удивления я казалось даже дышать перестала, впрочем, ненадолго, так как сердце, отчаянно гоня кровь по жилам, требовало кислорода.  — Живая?! — обеспокоенно подскочила ко мне подруга, не давая ему ответить, и Альтаир молча поставил меня на ноги.  — Да вполне, — я перевела дух. — Спасибо, что ли. Альтаир, не отвечая, присел, послышался звук удара камня о камень и внезапно лицо ассасина высветила из темноты зажжённая свечка.  — Ты смотри-ка, — недовольно обратилась я к подруге, — Хоть кто-то оказался сообразительным. В отличии от нас.  — Мда, наш косяк, надо взять на заметку. — Кивнула подруга, вместе со мной завороженно смотря на маленький огонёк.  — Я провожу вас наверх.  — Зачем это? — я изогнула бровь и с трудом оторвала взгляд от такого притягательного света, — Ты, кажется, спишь здесь, так что тут и оставайся, а мы сами доберёмся. Или тебе свечка нужна? Альтаир замер на мгновение, но всё же покачал головой и отдал мне свечку. Мы втроём отправились под моим предводительством к лестнице на второй этаж, но всё же я вспомнила про хорошие манеры и обернулась:  — Спокойной ночи, Альтаир. — Непонятно почему смущаясь произнесла я вполне уместную фразу и, дождавшись ожидаемого ответа от невозмутимого ассасина, повела свою команду наверх. Однако выспаться не удалось. Посреди ночи в бюро ввалился капюшон и быстро поднявшийся с постели Малик о чём-то с ним разговаривал в весьма раздражённом тоне. Кристина спала сном младенца, а я лежала на мягких подушках и прислушивалась к невнятному говору на первом этаже. Потом капюшон поднялся наверх и протопал в соседнюю войлочную комнату. Именно протопал, а не так как положено всем ассасинам неслышно прошёл. К тому же он почему-то громко дышал в сонной тишине бюро, что необычайно меня раздражало. Возможно он был болен. Когда он улёгся, я ещё прислушивалась к громкому дыханию и только когда он затих, смогла уснуть сама. Успела отвыкнуть от посторонних по-видимому. Раньше жила только с Кристиной, а до неё с мужем, в детстве мать с младшей сестрой. Шумный ассасин неприятно напомнил мне о бывшем. Он никогда не старался вести себя тише, когда я отдыхала, поэтому если он вставал, приходилось вставать и мне, а ложился всегда рано. Я приноровилась, но только вернувшись к тихому покою нашей совместной квартиры с Кристиной, я поняла как же ценю тишину. Утром, когда я спустилась забрать наш завтрак, мне удалось наконец увидеть этого громкого ассасина. Думаю, я взглядом высказала ему всё, что думаю о его навыках скрытности. Однако вчерашние подозрения подтвердились. Парень был бледен и ходил несколько согнувшись. Намётанным глазом определила, как минимум одно сломанное ребро. Парень замер, с удивлением смотря на меня, а я попыталась ему доброжелательно улыбнуться, стоя с подносом полным еды и вежливо ожидая, когда он освободит лестницу и даст мне пройти. Ассасин не двигался. Он стоял, напряжённо вглядываясь в меня, не отвечая на улыбку. Я начинала испытывать смутное раздражение. Обернувшись, я кашлянула, пытаясь привлечь внимание Малика, который уткнулся в свои книги в другом конце бюро и не видел, что я нахожусь в некотором затруднении. Услышал меня как ни странно Альтаир, который как нельзя вовремя спрыгнул в бюро и тут же сориентировавшись направился ко мне. — Пропусти женщину, ученик, — ровным тоном попросил мастер-ассасин. Я, кстати не помнила скольких он уже убил из списка Аль-Муали и до какого ранга поднялся. Про себя я могла сколько угодно называть его мастером-ассасином, за его навыки, но после понижения до новичка он не так уж за месяц и продвинулся и отношение остальных в ордене было к нему соответствующее. — Кто она и что она здесь делает? — недовольно вопросил капюшон, не двигаясь с места, к моему большому сожалению. — Тебе этого знать не нужно, — подключился к нашему разговору вечно опаздывающий Малик и, состроив свою обычную кислую мину, вернулся за свой стол и вперил тяжёлый взгляд в капюшона. — Женщине здесь не место. — Пробурчал капюшон, но всё же подвинулся, пропуская меня на второй этаж. — Не тебе решать, кому здесь место, а кому нет, — едко бросил Малик, нахмурив густые брови. Я же только радовалась, что на этот раз он плюётся ядом не на меня. Альтаиру тоже вечно доставалось, но тот хоть в долгу не оставался, имея, в отличии от меня, возможность ответить соответствующе. Поставив поднос перед раскачивающейся после сна Кристиной, я поведала ей о подозрительном ассасине, и подруга обещала повременить с водными процедурами, пока он не уйдёт. Завтракая, я всё прислушивалась к шуму первого этажа, но там всё было довольно спокойно. Вот проснулся Кадар и ушёл вниз. Я опять вызвалась сходить проверить обстановку, чтобы молодой капюшон не видел Кристину. Не уверенна что в этом был смысл, но моя паранойя требовала хотя бы такой уступки. Внизу ожидаемо были три знакомых ассасина, и один незнакомый. Он стоял обнажённый по пояс, пока Малик мазал его бок какой-то пахучей мазью. Рядом на столе лежали тряпки, для перевязки. Альтаир и Кадар о чём-то разговаривали рядом с фонтаном, понизив голоса . Заметив меня, капюшон скривился и что-то громко сказал. Я всё ещё не знала арабского на достаточном уровне, чтобы перевести, но судя по тону это было ругательство или посыл на три весёлых буквы. — Не шевелись, — грубо оборвал его Малик и кивнул мне, — давай живей, женщина, не видишь, что здесь мужчина стоит голый? Я недоумённо вскинула брови, но промолчала. Поставив поднос, я, стараясь не смотреть в их сторону, быстро зашага обратно, но тут до меня дошла часть фразы Кадара:  — Нужно ехать сегодня. Я замерла как вкопанная и, резко крутанувшись, отправилась к двум переговаривающимся ассасинам.  — Куда ехать? — хмуро поинтересовалась я у Кадара. Тот сразу как-то стушевался и посмотрел на Альтаира. Старший ассасин сложил руки на груди и прямо смотря на меня ответил:  — Сейчас не время это обсуждать.  — А когда будет время? — я подпустила в голос побольше холода, не желая уступать мужчине в высокомерии.  — Попозже, мы вам всё объясним. Но сейчас не время. — значимо повторил Альтаир и взглядом указал на раненного капюшона. Мы говорили на английском и тот не мог нас понять, но отчаянно прислушивался к нашему разговору, судя по напряжённой спине. Малик же даже не пытался. Он английского не знал вообще, хотя и каким-то образом понимал наш английский. Может по ночам его Кадар учит? Малик, пытаясь отвлечь внимание капюшона, что-то бурчал, про ленивых учеников и безалаберных новичков с которыми ему приходится иметь дело. Говорил даи нарочно громко, и я уверенна, что несколько раз ойкнул капюшон от боли вовсе не потому что у него был низкий болевой порог.  — Я поверю тебе на слово. — тихо ответила я и смерила взглядом Альтаира и Кадара. На втором этаже меня поджидала Кристина, которая стояла у самого начала лестницы и внимательно прислушивалась. Заметив меня, она неслышно проследовала в нашу комнату и шёпотом спросила:  — Что вообще за нахер тут происходит?  — Как будто я знаю, — я была недовольна и озабоченна этой ситуацией не меньше подруги. Новость о том, что Кадар куда-то уезжает была как гром среди ясного неба. А мне только начало казаться, что у нас хоть что-то налаживается. Похоже весь мир не даёт нам тихо просидеть в безопасном бюро, пока опасность угрожает кому-то другому. Проще всего конечно отпустить Кадара, но тут меня грыз червь сомнения, что парень без присмотра натворит дел и яблоко уплывёт от нас, вместе с надеждой вернуться домой. Не могу сказать сколько мы так просидели. В назначенный час не пришла Аиша с корзинкой белья, и я уже начала беспокоиться не на шутку. Поделившись с Кристиной своими мыслями, я только заставила её ещё больше волноваться. Она всё порывалась спуститься вниз и напрямую спросить у мужчин какую новую фигню они задумали, но я вовремя её останавливала. Пусть я волновалась о нашей дальнейшей судьбе не меньше её, но терять от этого голову уж точно не стоило. Наконец, на лестнице послышались тяжёлые шаги, но я схватила подругу за руку и покачала головой. Это определённо был шумный капюшон. Так и есть, шаги до нас не дошли, а остановились возле другой комнаты. Послышался шорох отодвигаемой тяжёлой занавески и с тяжёлым вздохом капюшон улёгся. Я приложила палец к губам, призывая подругу молчать и не выдать своего присутствия. Та кивнула и вместе мы неслышно выскользнули из комнаты и прошли мимо капюшона, не потревожив его покой. Внизу нас уже ждали трое мужчин. За занавеской отделявшей комнату Малика и чёрный вход, промелькнула узкая мордашка Аиши и тут же скрылась. Видно её тоже прятали и велели сегодня не показываться в бюро. Но человеческое любопытство таково, что даже угроза собственному благополучию не удержит от шалости. Тем более любопытство детское. Я молча изобразила вопрос и ассасины меня поняли. Альтаир с Кадаром быстро и бесшумно поднялись через люк на крышу, а мы с хмурым Маликом вышли через дверь. С ассасинами встретились мы за домом в маленьком скверике, куда был только один вход и никаких окон.  — Мы ждём объяснения, — мы с Кристиной протиснулись мимо ассасинов к небольшой каменной лавочке. Первым взял слово Кадар.  — Меня вызвали в Масиаф. Теперь это приказ от самого Аль-Муалима, и я не могу ему противиться.  — Хорошо, — я кивнула и замерла в ожидании продолжения. Кристина едва заметно вздрогнула, но свои чувства показала только чуть сильнее сжав мою руку.  — То есть как, на этот раз никаких криков? — недоверчиво спросил Малик. Я лишь пожала плечами:  — Это было неизбежно, и я знала, что рано или поздно ваш наставник потребует его обратно к себе под нос. Одно мне не ясно — что теперь будет с нами, со мной и Кристиной? Кадар перевёл виноватый взгляд на Кристину и, судя по его виду, только сейчас всерьёз задумался о её судьбе. Ну мальчишка, что с него возьмёшь, не дорос он ещё до серьёзных отношений, как ни крути. Малик задумчиво потёр подбородок, а Альтаир предпочитал сверлить меня взглядом, стоя в своей излюбленной позе у стены. Я вскинула подбородок и вопросительно изогнула бровь, ну вот что ты на меня пялишься, милый? Ассасин молчал, но взгляд не отводил. На минуту мне подумалось, что это всё больше напоминает детскую игру в гляделки, но вот только я не ребёнок и поэтому, непринуждённо сменив взгляд с раздражённого на равнодушный, посмотрела на Малика. Альтаир не дурак, сам всё расскажет, если захочет.  — У вас ничего не изменится, — всё же через несколько минут ответил Малик. Альтаир удивлённо вскинул брови, а Кадар аж на пятках развернулся к брату.  — То есть как это? — ошарашенно спросил парень.  — А вот так. — Малик раздражённо махнул здоровой рукой. — Я обязан этим женщинам за жизнь моего брата и от своих слов отступать не стану. Аль-Муалиму я так и напишу, женщины - бывшие рабыни, сбежали и пытались укрыться в храме, где и нашли тебя. Выходили от смертельной раны и теперь я пообещал, что буду о них заботиться в благодарность, а они пусть помогают мне в бюро. Тем более, что они даже работают исправно, куда не надо не лезут. А потом я отправлю их работать к кому-нибудь в дом как прислугу. Как только найду подходящего человека.  — Ваш наставник этому поверит? — недоверчиво вскинула брови Кристина. Я же медленно переваривала информацию, пытаясь разобраться в беглой арабской речи. Почему то мне не казалось, что Малик врёт.  — Наш наставник мудр, но и он всего лишь человек, — Малик пожал плечами. — Хотя мне очень не нравится, что приходиться идти на обман. Но раз я дал слово я его сдержу.  — Ты сильно рискуешь, — подал голос из тени Альтаир.  — Я это и без тебя знаю! — резко бросил Малик и повернулся к нам, — пока новичок отлёживается здесь, сидите тихо и не высовывайтесь. Вы женщины и должны быть скромнее. Альтаир с Кадаром вас совсем разбаловали, и я в том числе. Малик говорил сухо и недовольно, но я по глазам видела, что мужчина так не думает. Так что уже мысленно окрысившись на калеку, я тут же успокоилась и решила простить его злые слова. На всякий случай чуть сжала руку Кристины, предупреждая от резкого ответа. Та на мгновение недовольно скривилась, но всё же смолчала. — Мы очень благодарны тебе, Малик. — Как можно искренней, на кривом арабском произнесла я и несмело улыбнулась. Даи замер, нахмурившись, побуравил меня недовольным взглядом и, фыркнув, ушёл, оставив меня без ответа. Прежде чем он отвернулся я успела заметить слабую улыбку, непривычно кривившую лицо ассасина. Вот же засранец, а ведь только прикидывается злым да вредным!  — Альтаир! — негромко позвала я, готовившегося уходить вслед за даи ассасина. — Прости, если мой вопрос покажется тебе неприятным, но мне очень нужно знать — скольких ты уже убил по приказу Аль-Муалима?  — Четверо уже пали от моей руки. — Альтаир заинтересованно остановился, надеясь на продолжение. Я кивнула и, подхватив под руку задумавшуюся подругу, ушла, игнорируя недовольный взгляд ассасина. Если бы Кристина не витала в собственных мыслях, она бы обязательно показала язык на прощание. В бюро мы не пошли. Я повела нас мимо двери, прямо по улице и в оживлённый город. За месяц мы все-таки нашли время выбраться на улицы Иерусалима, предварительно изучив карты, любезно предоставленные Маликом. Они были довольно точны, так как ассасины постоянно их пополняли, от этого зависел успех на их работе. Сейчас я потянула подругу к местному храму, возле которого росли прекрасные раскидистые кусты и высились пальмы. В тени величественного здания стояли лавочки, специально для тех, кто хотел отдохнуть и послушать журчание фонтана или просто полюбоваться на архитектуру. Там мы уже присмотрели для себя тихое местечко у самой стены. В небольшом тупичке не на что было смотреть и поэтому люди туда редко захаживали, но лавочка всё равно стояла, видимо для симметрии. — Виктория, а куда мы идём, — наконец очнулась моя подруга, но с шага не сбилась, продолжая идти в ногу со мной и с любопытством рассматривая улицу и людей. — На наше обычное место, — я пожала плечами, — Хочу быть подальше от того нервного капюшона. — Ты их, наверное, по гроб жизни будешь капюшонами величать, — рассмеялась подруга. — Ну так им же подходит, — я улыбнулась в ответ, — Они бы и спали в этих капюшонах, я уверенна. — И всё-таки, ты уверенна, что стоит отпускать Кадара одного? Ты мне столько ужасов напророчила. Теперь уже я боюсь, что мы что-то испортим, если уже не испортили. — Для начала, я говорила не о том, что «будет», а о том, что «может быть», — поправила я подругу и ловко увернулась от носильщика с фруктами, который наглым образом не хотел хоть чуть-чуть посторониться и пёр прямо на поток людей, словно он один. Причём многие расступались, обтекая носильщиков и лишь изредка, какой нибудь мужчина позволял себе огрызнуться. — Да без разницы, — мотнула головой моя дорогая зараза, — Разве мы ничего не предпримем? — А что ты предлагаешь делать? — Я скептично изогнула бровь. — Ну хоть с ним поехать! — И лишиться протекции Альтаира и Малика? Ну уж дудки. — последнее я произнесла почти не слышно, так как мимо нас, бряцая оружием, прошли двое стражников. Мы, как всегда в их присутствии, опустили пониже головы и приняли скромный, благочестивый вид. — Так предложи чего-нибудь получше! — как только стражники отошли достаточно далеко чтобы не слышать нас, огрызнулась подруга. — Ты волнуешься за Кадара или за нас? — я внимательно смотрела на чересчур активного продавца тканей в паре метров впереди, который уже нацелился на нашу пару и вот-вот должен был ринуться к нам, нахваливая свой товар. Я знаю, что я параноик, но таким активным продавцам не доверяла ни капельки. Ещё не хватало, чтобы он, обидевшись на отказ, поднял крик. — Разумеется за нас! — возмущённо воскликнула подруга, но тут же понизила голос, — Просто я… — Я знаю о чём ты, — тихо произнесла я и подбадривающе дотронулась до плеча подруги, заглядывая ей в глаза. Продавца вовремя отвлекла группа женщин и мы прошли мимо без происшествий. — Я устала, Вика. Так устала бояться, — в голосе подруги послышались сдерживаемые рыдания. Я тепло и устало улыбнулась ей, поглаживая большим пальцем тыльную сторону ладони подруги. Большего я не могла сделать для её утешения, чтобы не привлекать внимание толпы. Здесь не принято демонстрировать близкие отношения что мужчинам, что женщинам. — Я тоже, родная. Но нам нужно потерпеть ещё немного. За месяц Альтаир убил всего четверых и это на мой взгляд он взял хороший темп. Всё-таки это не игра, где можно сразу переноситься в нужный тебе город. Ему приходится трястись несколько дней в седле и останавливаться на еду и ночлег. — Я тяжело вздохнула. — Сколько по-твоему нам ещё ждать? — Не меньше месяца уж точно, — я разочарованно покачала головой, смотря себе под ноги и думая о перспективах, поэтому Кристине пришлось буквально оттаскивать меня с пути группы молодых мужчин, которые чуть меня не задавили, абсолютно не видя куда идут. Правда один всё же обернулся и что-то недовольно пробурчал себе под нос. Мы пошли дальше, хотя велико было желание ускорить шаг, потому что во взгляде последнего мужчины промелькнул слабый интерес. А может у меня просто паранойя опять разыгралась. Наконец, мы добрались до заветной лавочки и присели отдохнуть. Здесь было даже тихо, так как по соседней узкой улочке много не походишь и основной поток людей предпочитал держаться более широких главных улиц. — Эх, а ведь я даже не умылась сегодня, — раздосадовано вздохнула подруга, смотря на травяной узор колонны, который и так уже знала до последнего листика, её неумытое лицо скривила гримасса. — Кстати, у меня зубная паста закончилась. Одолжишь свою? — Конечно, бери если надо, — я пожала плечами и, облокотившись на стену, запрокинула голову, смотря на небо. — Слушай, может предложить Альтаиру не возвращаться каждый раз в Масиаф, а, чтобы время сэкономить, получать инфу о следующей цели голубиной почтой? — А это мысль! — хмыкнула подруга, — Вот только решает не Альтаир, а Аль-Муалим. — И то верно, — вздохнула я, — Уже месяц в этом пиздеце живу и никак не могу понять логику. Зачем каждый раз после миссии возвращаться в Масиаф? Зачем вообще делать такой разброс по городам. Мог бы сразу сказать: в Иерусалиме есть трое плохих дядей, убей их как можно скорее и будет тебе счастье. — Может Муалим просто не знает где они находятся? — предположила подруга и, по моему примеру облокотилась на стену, чтобы смотреть на кусочек безмятежного голубого неба. — Да нет, это навряд ли, — лениво отмахнулась я от идеи, — Это видные политические деятели, которые уже не первый год тут воду мутят. — Вика, — медленно с опасной интонацией потянула подруга. Я вздрогнула и внутренне сжалась, предчувствуя очередную авантюру от тараканов подруги. — А давай сами совершим контракт Альтаира? Я звонко и болезненно припечатала себя рукой по лбу. — Боги, женщина, ну за что ты свалилась на мою голову?! — Ну давай же! — абсолютно не обидевшись, подруга уже вдохновилась собственной сумасбродной идеей. — Так и ему и себе время сэкономим, а с нашими знаниями канона, мы вполне можем провернуть всё даже лучше, чем Альтаир, и ни царапинки не получим! — Кристина ты меня точно угробишь рано или поздно! — План верный сестрёнка, с моими знаниями и с твоими клинками мы сможет это сделать. — Тёмные глаза подруги горели дьявольским огнём, и я отчётливо увидела, как моя решимость не лезть на рожон горит в этом огне. — Я могу как-то тебя переубедить? — с мольбой посмотрела на подругу. И поняла ещё раньше, чем она ответила, что это бессмысленно, она уже твёрдо решила поступить по-своему и даже я не смогу её отговорить. — Нет, я хочу это сделать, и я это сделаю, — твёрдо ответила подруга, — Даже если ты не пойдёшь со мной, я попробую сделать это сама. — Ещё чего, без меня тебя точно убьют, а меня совесть замучает! — уже спокойней ответила я и мысленно прикинула наши шансы выжить. — Вика, — Кристина сжала моё плечо, заставляя удивлённо посмотреть в наполненные болью глаза, — Я правда больше не могу здесь оставаться, я устала умываться ледяной водой и мыться только раз в неделю в общественной бане. Я устала от шитья и от вечно всем недовольного Малика. От Иерусалима с его вечной жарой и, даже от влюблённого и наивного Кадара. Я хочу домой к родным, я так по ним соскучилась! И подруга, всё же не выдержав, разрыдалась. Она прильнула доверчиво ко мне, и я обняла её, пытаясь справиться с собственной болью в груди, с желанием и невозможностью защитить её от этой боли. — Я тоже скучаю по нашему миру, — тихо поглаживая подругу по тёмным волосам, которые уже утратили мягкость без бальзама. Теперь они были жёсткими и непослушными. Свои платки мы сняли, как только уселись на лавочку, предварительно уверившись, что никто сюда не зайдёт и не обвинит нас в бесстыдстве. Ходить всё время в платках была очень тягомотно и непривычно, так что, когда была возможность обойтись без них, мы ей пользовались. — Я часто перед сном представляю себя в нашей уютной квартире. Вспоминаю свою комнату и то как хотела повесить на стену над кроватью постер с группой «Король и Шут» с автографом. Как нужно было всё же полить цветы перед отъездом, а теперь они уже, наверное, совсем завяли. — Глупости, их ещё даже в планах нет! — улыбнулась в моё плечо подруга. Она уже не плакала, но отстраняться не стала, предпочитая сидеть, прислонившись и прятать мокрое от слёз лицо на моей груди. — А ещё я просто умираю как хочу мороженного! — я представила мысленно этот волшебный десерт и чуть не захлебнулась слюной. Мда, нужно прекращать, а то я так скоро мазохистской стану. — Блин, ну вот зачем ты мне напомнила?! — возмущённо сглотнула слюну Кристина и мы обе тяжело вздохнули, но тут же весело рассмеялись. Наши мысли и желания совпали и в конце концов, мы были не одни. — Пока мы есть друг у друга, мы совсем справимся, — задумчиво глядя на высокую пальму, вслух повторила я свои мысли. Кристина порывисто меня обняла. — Даже не сомневайся, сестрёнка!