Ненормальный дуэт

Разговор с Маликом внёс кое-какие ориентиры в мою жизнь. Как объяснил даи — у нас есть ещё как минимум две недели, прежде чем станет невозможно откладывать наш приезд в Масиаф. Альтаир, чьё задание мы увели, должен был нас сопроводить. Кадар получил новое задание на пару с Аббасом и оставался в Иерусалиме. К моему удивлению, выяснилось, что в тот день, в храме Соломона, Кадар вышел на первое своё задание для повышения ранга. Так как он жив, его опять отправили с Альтаиром на задание с Мадж-Аддином, но опять такие мы всё испортили. Кристина, когда узнала, долго смеялась, вытирая слёзы, мол бедному парню явно не суждено стать полевым агентом. Альтаир всё же допросил нас с подругой, а заодно и Багиру, как свидетельницу. Не уверенна, но кажется, он остался доволен нашим рассказом. Во всяком случае он сменил гнев на милость и вновь стал с нами разговаривать. В результате чего возобновились и наши тренировки. Без Альтаира мы конечно тоже старались заниматься, но из-за нехватки места это были скорее упражнения на растяжку, немного пресса, отжиманий и учебный бой. После миссии я несколько выбилась из графика, но теперь с новыми силами взялась за восстановление формы, тем более что Альтаир нас не жалел. На стоны и возражения Кристины, он всегда отвечал, что раз уж нам так хочется выполнять мужскую работу, то мы должны, хотя бы оправдывать возложенные на нас ожидания. Рано утром, когда солнце ещё только робко начинает освещать медленно светлеющее небо, мы с Кристиной и Аишей стоим на крыше бюро и делаем зарядку. — А теперь медленный вздох и спокойный выдох, — я чуть присела, делая плавные взмахи руками и вытянулась в струнку одновременно выдыхая и расслабляясь, вернулась в исходную позицию. По бокам от меня и чуть позади, мои движения повторяли девушки. Я слышала их дыхание. Тут со стороны люка послышалось шебуршание и, обернувшись, я увидела, как Марта за руку вытягивает на крышу Багиру. Молодая женщина была одета в просторные штаны и рубашку, что было довольно необычно, так как она воспитывалась в учении что женщина не должна носить мужскую одежду, ибо смертный грех. К моему удивлению, Багира так же была одета в штаны и сейчас, решительно поправив сбившуюся на талии рубашку, выпрямилась, с ожиданием смотря на нас. — Чего это вы? — Кристина недоумённо посмотрела на меня и вновь уставилась на женщин. — Мы тоже хотим, с вами, — чуть запинаясь ответила подросток и неуверенно покосилась на меланхоличную Марту. Та медленно моргнула и кивнула, молча подтверждая слова еврейки. Я пожала плечами, собираясь ответить, но тут из люка показалась улыбающаяся физиономия Аббаса, который одним слитным движением выбрался на крышу (видно рана его больше совсем не беспокоит) и встал за женщинами, смотря поверх их голов. — Я с вами, если позволите. — Вообще-то мы уже почти закончили, — недовольно заметила Аиша и скрестила руки на ещё не сформировавшейся груди. — Завтра придётся встать пораньше, если хотите делать зарядку с нами, — я повернулась к ним спиной и вновь встала на первую линию. — Мы действительно уже закончили, но если хотите, то давайте ещё раз быстро пройдёмся по связкам, пока не вышли люди на улицы. Нежданное пополнение было расставлено по линиям, чтобы, ни дай боги, не задели друг друга и выполнили несколько простых упражнений из разминки. Я стояла к ним лицом, чтобы иметь возможность поправлять их. От меня не укрылось как Аббас несколько раз не дотягивал руку или скованно выполнял упражнения на левый бок. Как бы не хорохорился мальчишка, но в бой он пока идти не может. Почему же его так скоро отправляют на задание? Конечно, это вполне может быть просто поиск информации, или слежка за объектом, но он просто физически не способен выполнить задание. Даже такое простое. Наблюдая за ним, я соответственно убирала не подходящие для него упражнения, тем более что неподготовленные женщины, так же едва поспевали за нами. Аиша откровенно скучала и рисовалась (нужно будет по позже поговорить с ней об этом), а Кристина просто наслаждалась самим процессом, весело щурясь на косые лучи рассвета. Пора было заканчивать. Я повернулась спиной к ребятам и лицом к солнцу. — А теперь, восславим солнце! — я скинула руки и слегка запрокинула голову, ощущая, как тёплые лучи касаются моего лица. — Как же хорошо! — негромко пробормотала Кристина слева от меня. Мне не нужно было поворачивать голову и открывать глаза чтобы увидеть, как она стоит, идеально выполнив известный жест из Dark Souls*. — Хех, интересные у вас упражнения, — Аббас всё ещё стоял в позе, приоткрыв один глаз и весело щурясь на нас. — Легкие правда, но конец мне понравилось. — Лёгкие, потому что вы опоздали, — назидательно ответила Аиша. — Мне тоже понравилось, — Багира скромно улыбнулась. Девочка-подросток смотрела исподлобья, хотя уже то, что она позволила себе заговорить в присутствии мужчины, было огромным шагом вперёд. Я уже разговаривала с Маликом касаемо наших невольных подопечных. Тащить их с нами в Масиаф глупо. Ситуация всё ещё не ясна и сознательно подвергать этих настрадавшихся женщин опасности я не хотела. Малик предложил выдать обоих замуж за ассасинов, тем более что предложения уже поступали. *** — На вас двоих тоже немало предложений, — едко заметил Малик, вытаскивая откуда-то из-под прилавка ворох свитков. Расстелив их на столе и придавив одну часть специальным камнем, он бегло окинул взглядом всю эту бессмысленную для меня писанину. — На, любуйся. — Это что же, все, кто хочет на нас жениться? — Я неверяще пробежала глазами ровные строчки с именами. Насколько я могла понять для каждой из нас был заведён отдельный листок. Все листы были более чем на половину исписаны. — Вот твой, — Малик протянул мне листок почти полностью исписанный. Среди имён я с удивлением обнаружила имя Аббаса. Таки он действительно не шутил. Ну нет, парень не кажется мне настолько глупым что бы верить будто если Малик мне прикажет, то я смиренно пойду под венец. — А Кристинин? — Малик протянул мне полностью исписанный листок. На обратной стороне он был заполнен почти на половину! Очевидно сестрица смогла привлечь внимание даже несмотря на то что почти никуда без меня не выходила и не снимала в присутствии других платка. Имени Кадара не было, что удивительно. Или не совсем, парень то уже с ней в паре, так что возможно ему и не нужно просить Малика посодействовать. Влияние сестрицы на характер парня чувствовалось с каждым днём всё сильнее и не скажу, что Кадару это во вред. Может быть он просто растёт, кто знает? — Так что ты думаешь, есть возможность выдать их замуж за хороших людей? — Да, если ты согласна, я сегодня же сяду писать письма и ещё до вашего отъезда в Масиаф они будут под защитой их мужей. — Погоди, постой! — Я положила листы обратно, помня насколько ценна в это время бумага. — То есть как это — если я согласна? Я не решаю за них, это должно быть их решение. Я могу только объяснить им ситуацию и предложить выбор, но не более. Даи медленно покачал головой, смотря на меня из-под кустистых бровей осуждающе. — Ты им как мать или старшая сестра. Ты имеешь больше всего прав, чтобы указывать им что делать. Они послушаются тебя. — Я им никто. — Ты гораздо важнее чем сама думаешь, — тихо ответил даи и убрал листы обратно в стол. — Они ещё молоды, не знают, что для них лучше. Ты намного мудрее их. У них нет отца или брата, который мог бы устроить их судьбу, меня они не послушаются. И ты несёшь за них ответственность. Каждое слово мрачного друга отдавалось набатом в моей голове, заставляя склонить её всё ниже и ниже. — Может я и несу за них ответственность, но я никто в этом мире. Я ничего не решаю. Я отошла от Малика, сцепив руки на груди и рассеянно скользила взглядом по цветочному орнаменту стен. Всё это казалось таким глупым. Я никогда ни за кого ничего не решала. Подобная ответственность никогда не должна была упасть на мои плечи. Несмотря на кажущуюся видимость, даже Кристина не выполняла моих приказов, но следовала за мной, уважая мои решения. Когда я была неправа она говорила мне об этом и я исправлялась. Но в случае провала она никогда не ругала меня и не давила, обвиняя во всех наших проблемах. — Вика, — Малик подошёл ко мне и крепко сжал своей единственной уцелевшей рукой плечо, ободряя. — Не говори так. Ты много значишь для всех нас. И даже если наставник примет решение убить вас, мы не подчинимся. — Спасибо, Малик, — я усмехнулась, — Вот уж не думала, что ты первый пойдёшь против воли Аль-Муалима. — Возможно я об этом ещё пожалею, — Малик нахмурил брови и вновь вернулся за свой любимый стол. — Да я уверен, что ещё не раз пожалею о своём решении! Но вы достойные женщины, и Кадару будет жаль если вы умрёте. Ты ведь знаешь, что он хочет стать мастером-ассасином и просить руки Кристины? — Только слепой не заметит, — я повела плечами, силой мысли прогоняя чувство собственного бессилия, — Но, Малик, я не знаю, как собирается об этом сказать Кристина, но она скорее всего ему откажет. Даи замер, с удивлением смотря на меня. Со вздохом он устало потёр переносицу. — Женщины, я вас совсем не понимаю! Почему она откажет? — Есть вероятность, — осторожно, подбирая слова, начала я, — Что мы сможем вернутся домой и не вернёмся. Никогда. А он не оставит орден. Служба у вас тут посмертная, верно? — И как вы собираетесь переплыть море и вернутся на родину? Не знаю, как вы к нам попали, но женщинам путешествовать опасно. Вас опять захватят и продадут в рабство, или просто надругаются и перережут глотки. Я моргнула, быстро соображая. По-видимому, Малик решил, что нас похитили, а мы сбежали. Других идей на счёт того как мы попали в незнакомую страну у меня не было, так что переубеждать его я не стала. Теперь осталось только по убедительней рассказать про наши шансы вернуться домой. — Говорю же, есть только шанс, маленький шанс, что у нас получится. Но мы обязаны попытаться, если не выйдет, тогда мы останемся и Кристина, скорее всего, примет предложение Кадара. Может и я выйду за кого-нибудь, — я помимо воли усмехнулась, представив себе эту картину, — Во всяком случае вы от нас не избавитесь ещё долго. — Если ты так говоришь, — Малик всё ещё мне не верил, но хоть возражать и рассусоливать эту скользкую тему не стал, задумчиво тер подбородок, глядя куда-то поверх моей головы. — И так, я поговорю с Мартой и Багирой на счёт их нового места жительства. Хотелось бы, конечно, чтобы они жили вместе, но хоть что-то. Сам-то не хочешь кого-то из них к себе взять? — на удачу спросила я. — Ну уж нет, ты их уже испортила, — Малик пренебрежительно махнул рукой, словно отгоняя назойливых мух, — Мне Аиши за глаза хватает. — Ну что ты так! — я с улыбкой прищурилась, на эти беспочвенные обвинения. Ага, абсолютно беспочвенные. — Кстати, насчёт Аиши, что будет с ней? — Останется в бюро, будет работать. Она очень полезна, — нехотя заметил Малик, старательно отводя от меня взгляд. — Я её удочерю, скорее всего, дам своё имя. — Ну конечно, — обворожительно улыбнулась. Как будто вчера, он кричал и плевался, что не собирается кормить побирушку в своём бюро. А теперь уже не представляет свою жизнь без маленькой, остроглазой и тихой помощницы. Вот и хорошо, что эти двое прижились. Хоть что-то хорошее. — Однако, Вика, не думаю, что кто-то всё же возьмёт в жены такую как Марта, — осторожно заметил Малик, внимательно наблюдая за моей реакцией. — Почему? — Она испорченная, ты же знаешь. У нас так не принято, — даи выглядел неуверенным и остерегался смотреть мне прямо в глаза. Такое поведение ещё больше разозлило и испугал меня. — Испорченная? — я не сразу смогла сообразить о чём он, — А, но ведь она была замужем. У вас нет разведённых? Вроде Аллах не против разводов, нет? — Закон есть такой, да, но тут другая ситуация. Над ней было совершенно насилие и весь город знает, что она была продана регенту. Здесь она жить не сможет. Можно конечно попробовать выдать её за даи других городов… Но слухи разносятся быстро и если там станет известно кто она, то её вполне могут забить камнями. — Что за… — я вновь почувствовала, как моя душа с болью рванула куда-то вперёд и вниз. — Нет её нельзя в другой город, она всё ещё не восстановилась! И ни меня ни тебя ни будет рядом если случится что-то плохое, а если кто-то её обидит? Нет, так нельзя. Малик, пожалуйста, придумай что-то ещё! Даи потёр переносицу и с жалостью посмотрел на меня. — Мне нужно время, но думаю я смогу устроить её в знакомый дом прислугой. Защита конечно будет плохая, но тогда я смогу навещать её и справляться о её здоровье. — Вот видишь, сама я ничего не могу для них сделать, только просить тебя помочь, — я тщетно пыталась успокоится. Перспектива хреновой жизни для несчастной женщины больно давила на совесть. Я ведь действительно чувствовала себя ответственной за её положение, за её жизнь. — Хватит мне тут, — грубо отозвался даи, — Я думал, ты сильная женщина, никогда не плачешь и справляешься с работой мужчин. А ты ноешь, когда нужно действовать! — Я не могу действовать в чужой стране! — в ответ я взорвалась, — У меня связаны руки, а будущее моё неприглядно! Я возможно скоро умру ни за что, но до последнего пытаюсь помочь другим. Знаешь, как тяжело быть бесправной женщиной во враждебной стране, чьих традиций и законов я не знаю, в чей уклад жизни я не подхожу?! Да откуда тебе, ты мужчина, вы не сталкиваетесь и с половиной всех бед что преследуют нас. Я загибаюсь здесь, работаю за гроши, хотя раньше жила в достатке и занималась любимым делом. Это не мои проблемы, я не знаю, как их решать, я никогда раньше с таким не сталкивалась. — Ну так оставь это всё! — Малик повысил голос, — Зачем ты лезешь устраивать чужую жизнь, когда тебе о своей думать надо? — Да потому что у меня есть совесть! Я не позволю что бы этих случайных женщин мучили и убивали, терпеть не могу несправедливость. Если ребёнок голодает я брошу ему хлеба, если я вижу, как слабого человека забивают камнями я брошусь на помощь. — Ну вот! Можешь же когда хочешь, дать отпор! — торжественно прервал меня Малик, враз успокоившись словно это не он только что пылал гневом. — А то развела тут самобичевание. Ты сильная женщина. О Аллах, да ты сильнее многих мужчин которых я знаю. Ну так не думай что ты не справляешься, я помогу тебе, но всегда помни, что с этими женщинами я вожусь только ради тебя. Потому что ты меня попросила. Я замерла, вновь осознав себя и своё положение в мире, и вообще. Вспышка гнева прошла, и наступило отрезвление. Боги, раньше я не позволяла себе так срываться на слова по сути чужого мне человека. Мне казалось я уже прошла этап неконтролируемого гнева. Но теперь всё возвращается с новой силой. В прошлый раз я несколько лет потратила на восстановление нервной системы. Для этого мне пришлось уехать в другой город и жить затворницей целый год. Даже Кристина не могла вытащить меня из моей скорлупы. Сколько я буду восстанавливаться теперь? После всего того ужаса, который пришлось пережить. Если мне вообще удастся найти тихое, спокойное место, где мне как минимум не будет угрожать смерть. — Малик, твои методы ободрения меня убивают. Я вновь покачала головой и ушла на второй этаж, чтобы вернутся к вышивке. Даи не ответил, пожав плечами он вернулся к своей гигантской книге, напоминающей гроссбух. Стресс в тот день ушёл, мало-помалу выгнанный спокойной, монотонной работой. *** Ловко перепрыгивая с крыши на крышу и перебираясь по узким балкам, к нам бесшумно присоединился Альтаир. — Рада видеть тебя в добром здравии, — хотела произнести обычную свою ритуальную фразу, и с удивлением поняла, что мне вторит почти синхронный многоголосый хор. Все женщины, стоящие на крыше разом решили поприветствовать удивлённого мужчину. Судя по хитрому выражению Кристины, она присоединилась к приветствию ради смеха, обычно она едва ли кивает мастеру-ассасину, слишком невнимательная чтобы удостоить его приветствием, или ленивая, кому-как. Удивительно же было то, что женщины озвучили моё приветствие, тщательно переложенное на арабский язык, чтобы звучало одновременно вежливо и искренне. — Это всё твоё влияние, — Альтаир взял себя в руки и обменявшись приветствием с Аббасом, обратился ко мне: — Собирайтесь, пора на тренировку. — Ура! — Аиша мгновенно подобралась и чуть ли не подпрыгнула от радости. Дождавшись от меня кивка, разрешающего ей покинуть занятие, девочка бегом рванула к люку, чтобы собрать еды и воды в дорогу. — Альтаир, думаю нам стоит взять этих двоих с собой, — я качнула головой в сторону тощей Марты и полнотелой Багиры. Мастер-ассасин пожал плечами. — Возиться с ними будешь сама. — Как всегда.