Ненормальный дуэт

Тихим голосом на моём родном русском языке Кристина начала рассказывать самое важное из того, что мне следовало знать. Ну и кучу подробностей, которые она считала важными. Мария жива и относительно здорова, как доложили Малику его информаторы. Она уже уехала из Иерусалима, стремясь нагнать тамплиеров или хотя бы орден красного топора. Надежда на судьбоносную встречу вполне оправдалась, Альтаир увидел её, она увидела его, они перекинулись любезностями и в следующий раз, возможно, они уже станут парой. Мы со своей стороны сделали всё что смогли, в этом со мной согласилась Кристина, хотя и не сразу, и не охотно. Ран серьёзных ни у кого нет, не считая, конечно, меня и Аббаса. Кадар, Багира и Аиша вообще не получили ни одной царапины, не считая подвёрнутую ногу, но это сущие мелочи по сравнению с тем, что их могло ждать. Марте досталось, пусть и не сильно. Пара камней, метко пущенных в спину убегающей женщине, оставили большие кровоподтёки, которые быстро пройдут, если она продолжит мазать спину мазью, что дал ей Малик. У Кристины несколько синяков на руках и парочка не глубоких порезов, благо швы накладывать пришлось лишь на один из них. Свеженький шов был тут же продемонстрирован с некой непонятной мне гордостью. Альтаир совсем плох. На этих словах я встрепенулась, быстро прогоняя в памяти возможные осложнения с теми ранами, что он получил от Марии. Но Кристина поспешила добавить: «Альтаир чувствует себя прекрасно и раны заживают как обычно. Он уже даже встал на ноги и в бюро почти не появляется, слоняясь по городу.» — Его разум не в порядке, — тихо сказала подруга, внимательно следя за моей реакцией, — он молчит, почти ничего не ест и как заведённый носится по городу в поисках информаторов из других городов. Малик рассказывал, что курьеры уже приходят жаловаться на него. Мол, слишком грубо он их спрашивает. — Он терроризирует курьеров? — я подложила дополнительную подушку под спину и приняла с помощью Кристины полу-сидячее положение. — Да. Слушай, мы тут с ребятами обсудили, думаем, как ему помочь, — Кристина отвела взгляд и начала мять в руках расшитую яркими нитками подушку. Её неловкость была настолько наиграна и показушна, что я не могла не улыбнуться, хотя её слова меня встревожили. — Для того, чтобы помочь человеку, нужно для начала знать в чём его проблема. Что хочет Альтаир от курьеров? — А то ты не догадываешься, — Кристина всплеснула руками, — ищет Робера. Она закончила изображать скромность и уперлась локтями на подушку, подперев голову. Её усталый взгляд застыл где-то в районе моего носа. — Зачем его искать? Он вроде не скрывает свои намерения. Подруга неопределённо махнула рукой, сморщившись, словно ей предложили нечто противное. Или потому что махнула она рукой со швом. — Ну, как тебе сказать. Он не верит словам Марии, вот и пытается узнать что-то самостоятельно. — А, что Аль-Муалим? — я взяла предусмотрительно протянутый подругой гребень и начала расчёсывать на удивление послушные волосы. — Ого, я ожидала, что будет колтун после стольких дней лежания. Кристина улыбнулась. — У тебя куча нянек, не забыла? Девочки испытывали почти щенячий восторг, расчёсывая твою гриву. — Они меня причёсывали, пока я в бессознанке валялась? — Ага, а что тебя так удивляет? Если бы я не была такой ленивой, сама бы это делала, а так даже напрягаться не пришлось. — Подруга хихикнула и тут же стала серьёзней: — Муалим требует нас к себе всей ватагой. Про Робера молчок, и про нашу миссию тоже. Хотя Малик говорит, что, судя по слухам и сплетням, он заинтересован нашими персонами. Ему пока удаётся скрыть причастность малышек к миссии, но слухи в Иерусалиме разносятся быстро, и кто-нибудь обязательно донесёт. — Час от часу не легче, — мягкое расчёсывание, вопреки расхожему мнению, не успокаивало. Сердце тревожно колотилось, вторя беспокойным мыслям, — Нужно использовать выданное время на максимум и натаскать всех троих. Хотя тренировки их не спасут от убийц. Мы синхронно вздохнули. Кристина с минуту подумала, прежде чем осторожно заметить: — Но ведь их необязательно будут убивать. Может повыдают замуж и всё? — Милая, ты слышала Малика, да я и не уверена, что Марта чисто психологически готова на контакт с мужчиной. Как и Багира. — Я припомнила реакцию девочки на Аббаса и мысленно дала себе пинка за недальновидность, — Малышке до сих пор кошмары с мертвецом над ней снятся. Выдать-то выдадут, вот только я не уверена, что их там не будут бить и принуждать делать то, что им не нравится. В итоге всё закончится смертью либо их мужей, либо самих детей. — К слову, Марта не такая уж и малышка, — заметила Кристина. Я задумалась над картиной мира, где жёны перестали терпеть побои и дали отпор, что на минуту потеряла нить суждения. — А? Конечно Марта уже не ребёнок. Сколько ей там? Но по сравнению с нами — дитя дитём. Она лишь на пару лет младше тебя по уровню развития. Кристина скептично приподняла бровь. — Правда, что ли? А мне казалось, что она испытала в жизни достаточно, чтобы иметь кое-какое представление о мире. Я закончила заплетать косу и неосознанно потёрла урчащий живот. Тело требовало немедленно отправить подругу за завтраком, но разум пытался ответить на вопрос. — Несомненно, КОЕ-ЧТО она определённо знает. Однако, ответь мне — это знание поможет ей выжить в дальнейшем? Кристина нахмурилась и задумалась, прикидывая, а затем медленно покачала головой. — Нет. — Тогда какие могут быть возражения? — я нахмурилась, сверля её своим самым суровым взглядом, — Лучше иди принеси мне завтрак! Кристина поднялась, всё ещё слишком задумчивая, чтобы обратить внимание на подначку, но перед уходом очнулась и показала мне язык. Завтракать я планировала в компании подруг и детей, но в какой-то момент к нам присоединился Аббас, за ним, ничтоже сумняшеся пробрался Кадар, и только Малик был вынужден задержаться на первом этаже, потому что какой-то курьер потребовал его внимания. Осматривая собравшуюся толпу мужчин и женщин, которые вольготно расположились полукругом в моей комнате, ради этого пришлось убрать занавески у двух соседних спален, я недоумевала, как до такого дошло. Как давно уже у нас вошло в привычку всем вместе завтракать? Не хватало только Малика, который присоединится позже, и Альтаира, который гуляет, несмотря на свои раны. — Радуйся, что Вора с Игроком нет, — словно прочитав мои мысли, заметила Кристина, со вкусом разрывая зубами ржаную лепёшку щедро сдобренную мёдом. — Это точно. Боюсь бюро и моя психика не выдержит такое количество людей за раз. На последних словах удачно зашёл Малик, который устало потёр переносицу, усаживаясь на свободное место, скрестив ноги, и мрачно посмотрел на меня. — Это не тебе следует жаловаться, а мне, — ворчливо заметил даи и потянулся к общему блюду. Аббас, смеясь, протянул ему кубок с вином и заметил: — Но согласись, ворчун, с некоторых пор жить стало значительно веселее. Малик сделал большой глоток и вытер губы рукой: — Милостью Аллаха, не иначе. Хотя у нас разные представления о веселье, мой безалаберный друг. Кто-то предпочитает проводить время среди манускриптов и трактатов учёных мужей. В тишине и покое. — Ах, как я тебя понимаю, — воскликнула я и картинно прижала руки к груди. Взрыв хохота был мне ответом. Малик смерил меня преувеличенно грозным взглядом, на который я ответила широкой улыбкой, и криво улыбнулся в ответ. Мне хотелось побыть чуточку вредной, так как я не могла есть всю эту вкуснятину, которую словно нарочно дразня расставили ребята в моей комнате. Приходилось довольствоваться хлебом с мёдом и молоком. Наклонившись к Кристине, тихо на ухо прошептала: — Когда вернёмся, давай приготовим много жаренного сыра, м? — Как насчёт пиццы с тройной порцией сыра? — в том же духе ответила мне подруга с понимающим взглядом. — Идёт, — решительно кивнула, сглатывая невольно набежавшую слюну. Малик привлёк моё внимание. — Ты на удивление не спрашиваешь, как прошла миссия. Я задумалась на минуту, прежде чем ответить. С некоторых пор я решила сначала тщательно взвесить все за и против, а уж потом делиться своими планами. Даже с Кристиной. — Собиралась на самом деле, но этот вопрос скорее к женщинам, — я чуть повысила голос, привлекая внимание присутствующих. Негромкий гомон стих, и все лица повернулись ко мне. — Я всё ещё жду подробного отчёта о совершённых действиях от каждой из вас, — я твёрдым взглядом встретилась с каждой внимательно слушающей подопечной и злорадно закончила: — в письменном виде в двух языках. Багира застонала, Аиша изобразила обморок, а Марта натурально побледнела, что, впрочем, было не так актуально с её бледным цветом кожи. Кадар, который лишь раз попробовал научиться науке английской грамматики, понимающе ухмыльнулся. Как на уроке Марта подняла руку, привлекая внимание и, дождавшись от меня кивка, спросила: — Какой срок сдачи? — Ну, — я вновь задумалась, или скорее изобразила задумчивость, — хотелось бы уже сегодня вечером прочесть, но я дам вам два дня. — А нам, мужчинам, разве не нужно сдавать отчёт? — подал голос Аббас. — Ассасины отчитываются напрямую наставнику или даи, — я уважительно кивнула Малику, который принял серьёзный и гордый вид, — Женщины этого бюро, как я недавно выяснила, находятся в моей сфере ответственности. Вы все отчитываетесь мне и Малику, а потом мы с ним обсуждаем миссию. «А после мы с женщинами и девочками самостоятельно анализируем косяки и обсуждаем своим узким женским кругом», — добавила про себя, делая мысленную пометку. Начавшийся после этого негромкий гвалт обсуждения внезапно стих, словно обрубленный. В дверном проёме стоял Альтаир. Одного взгляда хватило, чтобы понять — он выглядит не так хреново, как себя чувствует. Безэмоциональное лицо частично скрывал капюшон, сам он стоял неподвижно, выпрямив спину, как скала. Сразу несколько пар недобрых глаз скрестилось на нём, но ассасин не вздрогнул, не опустил плечи, не отвёл прямого взгляда. Он смотрел из-под белого пыльного капюшона прямо на меня, не обращая внимания на всех остальных. Я неловко повела плечами, сбрасывая тяжесть его взгляда. Уже который раз он смотрит на меня вот так, а я всё не придумала, как блокировать эффект. Отвернувшись от Альтаира, я быстро окинула взглядом комнату. Малик ел, как ни в чём не бывало, и он, пожалуй, был единственным, не считая растерянного Кадара, кто не сверлил Альтаира гневным взглядом. Ещё раз, уже более внимательно оглядев комнату, я попыталась понять странную реакцию ребят и встретилась с заинтригованным взглядом Кристины. На немой вопрос она лишь коварно улыбнулась и подмигнула. Немного позже её ждёт допрос с пристрастием, так как даже если она не прикидывается, что что-то знает, то однозначно хотя бы догадывается. Ещё одна пометка в голове. — Виктория, ты можешь пойти со мной? — чуть хрипло, после долгого молчания, спросил Альтаир, разрывая повисшую тишину. Больше игнорировать его было нельзя. Прежде чем я успела открыть рот, Малик, не поворачиваясь к своему коллеге, раздражённо бросил: — Нельзя! Ей нельзя двигаться и выходить из комнаты, пока швы не схватятся, — он поднял на мгновение на меня острый взгляд: — сиди и даже не думай выйти из этой комнаты! — Но я могу ходить! — возмущённо воскликнула я и тут же тихо добавила: — недалеко по крайней мере. Малик фыркнул, всем своим видом показывая, что он думает о моём здравомыслии. Однако больше возражать не стал. Он надулся и мрачно уставился на меня, словно пытался взглядом пролезть в мою голову и вложить туда мысль о величине моей дурости. — Вам не о чем говорить. Я с удивлением повернулась к внезапно враждебно заговорившему Аббасу. В его тихом голосе звучала настолько неприкрыта ненависть, что я удивлённо моргнула, не сразу уловив смысл его слов. Сидящая рядом с ним Багира молчала, однако её острым взглядом можно было резать на мелкие кусочки. Я впервые видела эту тихую, скромную девочку настолько взбешённой. Казалось она враз как-то повзрослела. Марта с Аишей сидели рядом и выглядели более спокойными, однако напряжённая спина Марты и насупившийся вид Аишы, говорили, что они так же разделяют недобрые чувства по отношению к Альтаиру. С чего бы им его ненавидеть? Ни у Багиры, ни у Аббаса не было причин злиться на Альтаира. Разве, что я чего-то не знаю, чего-то очень важного. Альтаир полностью проигнорировал последние слова и просто молча смотрел на меня, ожидая ответа. Я растерянно мотнула головой. Его решимость сквозила таким отчаянием, несмотря на то, что он ни единим жестом не выдавал своего состояния, но я, казалось, кожей чувствовала, как ему плохо. Почти на автомате поднялась на ноги. Тут же подскочившая рядом Кристина подала мне руку, помогая устоять на слабых ногах. Крови я потеряла действительно много. Кристина чуть поморщилась, встав на раненую ногу, но протянутая рука была тверда. — Мы можем поговорить на первом этаже, если хочешь, — я повернулась к Малику, — это ведь не так уж и далеко, верно? Малик не ответил. Я медленно заковыляла к ассасину, боясь выдохнуть или выпрямиться. Абсолютно иррациональный страх, так как после той дряни, которой меня напоил Малик, я вообще не чувствовала ничего выше пояса. Пересекая комнату в абсолютной тишине, я опиралась на руку Кристины и извиняющимся взглядом смотрела на ребят. Малик нахмурился, недовольный моим своевольством. Марта сидела, безэмоционально смотря прямо перед собой, Аиша кажется обиделась на меня или на Альтаира, она ещё не решила. Кадар растерянно смотрел на Кристину, не понимая, что происходит, но пытаясь понять. Очевидно он рассчитывал, что Кристина вернётся и всё ему объяснит, как и раньше. Ещё одна пометка в уме: нужно рассказать Кристине, чем это чревато для парня. С другой стороны, я знала ненамного больше, чем он и так же рассчитывала на прозорливость Кристины. Как только я подошла к Альтаиру, он протянул мне руку. Кристина на секунду зависла, но, сверкнув улыбкой, отступила. Я лишь пожала плечами, принимая его помощь. Хочет поговорить без свидетелей, пожалуйста. В конце концов он не мог не знать, что по возвращении я всё расскажу своей подруге, а значит ему будет комфортней говорить только со мной в независимости от того, что он скажет. Когда мы спустились на первый этаж, для меня это был целый квест, я тут же уселась у фонтана и с ожиданием уставилась на ассасина. Альтаир, чуть помявшись, уселся тут же прямо передо мной, скрестив ноги. Утреннее, но уже горячее солнце бросало косые лучи через люк прямо ему на голову. Он, казалось, едва ли заметил этот факт, продолжая неподвижно смотреть на стенку за моей спиной. Ну-ну, посмотрим как он запоёт через двадцать минут на солнцепёке. Хотя, конечно, сириец был гораздо более привычен к жаре, нежели я, и спокойно выносил ещё и не такие температуры. Я лишь радовалась, что сижу в тени и у воды. Прохладно и удобно сидеть, смотря сверху вниз на собирающегося с мыслями Альтаира. Со второго этажа не доносилось ни звука, хотя я и предполагала, что как минимум Кристина попытается затаиться у лестницы в надежде подслушать наш разговор. Подняв голову, я посмотрела на открытый люк, прикидывая, как скоро нас прервёт очередной капюшон, вернувшийся с докладом и удивлённый присутствием мастера-ассасина, сидящего в ногах у недостаточно для этой страны одетой женщины. Когда время, которое я милостиво выделила на раздумья, вышло, я первая заговорила: — Если тебе есть, что сказать, то говори прямо сейчас, пока снотворное, что Малик подмешал мне в молоко, ещё не подействовало. Он промолчал, продолжая неподвижно смотреть в одну точку. Я вздохнула. — Что с тобой происходит, Альтаир? — пытаясь смягчить вопрос, я заговорила мягким вкрадчивым голосом, протягивая руку и легонько касаясь его плеча, пытаясь одновременно заглянуть под капюшон. В голове мелькнула мысль погладить его по голове как щеночка, но прежде чем я действительно решила, что риски того стоят, он заговорил. — Я хотел извиниться перед тобой, — глухо выговорил ассасин, и я отстранилась, удивлён вскидывая брови. — Эм, за что? Он, наконец, поднял голову и уже тверже ответил: — Из-за меня ты ранена, — его взгляд заметался из стороны в сторону, избегая меня, — Я поспешил, настолько хотел исправить свои ошибки. Исправить всё! Его голос нарастал от напряжения. На последних словах он подскочил и заходил туда-сюда, пока я, опешив, смотрела на него, не понимая, что тут можно сказать, чтобы не вызвать у него очередную вспышку гнева. — Если бы я тебя послушал и подождал, проверил информацию, ты бы не… ты бы не пострадала. Я бы не стал тратить время и силы на глупое сражение с женщиной. — Альтаир. Мужчина резко развернулся и пошёл в другую сторону. — Альтаир. — Я так ничему не научился. Учитель был прав, я подвергаю опасности всех в братстве. — Альтаир! — крик отразился от стен и заставил его остановиться и уставиться на меня немигающим взглядом безумца. Быстро прикинув свои шансы подняться без посторонней помощи, я решила остаться на месте и уже оттуда влиять на его состояние, что лишь на немного усложнило мою задачу. Мило улыбнувшись, я добавила во взгляд немного печали, прежде чем заговорить тихим голосом. — Альтаир, нет абсолютно никаких причин думать, что ты мог спасти меня от того ножа. — Я должен был это предотвратить! — Ты сражался с тамплиеркой. — Ваша задача заключалась в отвлечении внимания. Это моя вина, что вас ранили. — Мы были группой поддержки, как и договаривались. Мы просто выполняли свою часть работы. Альтаир упрямо мотнул головой, отшатнувшись. — Вы женщины, вы не должны были сражаться. — Лучше подумай о том, что было бы с тобой, если бы на крыше не было нас! — от его последних слов я немного утратила самообладание и повысила голос. — Те тамплиеры просто убили бы тебя. Всё произошло, как нельзя лучше. Даже ты можешь это понять. Альтаир стоял, покачиваясь на ногах из стороны в сторону, словно пьяный. Опущенные руки не дрожали, даже в момент сильного душевного волнения владельца. — Вы могли умереть, — тихо ответил ассасин, смотря на меня печальным взглядом уставшего человека. Я замерла, открывая и закрывая рот, внезапно осознав, что всё это время мы говорили на разных языках. Я считала, что его волнует то, как прошла миссия, а Альтаир говорил про само решение начать эту миссию без одобрения мастера, воспользовавшись помощью трёх женщин и двух детей. Я шумно вдохнула воздух. С этой стороны ситуация действительно выглядела паршиво. — Прости, я не думала, что, — я облизнула пересохшие губы, — я не думала, что тебя это настолько волнует. Действительно, это было очень опасно, но прошу тебя, не забывай, что мы сами предложили свою помощь. Я сама расставила девочек по местам и отдала указания. В голосе промелькнула неприкрытая горечь. Я тщательно гнала от себя эти мысли пока не останусь одна, чтобы уже позже хорошенько их обдумать и решить, почему я подвергла всех опасности снова. В отличии от Альтаира, я точно знала, что это ловушка, но всё равно повела людей в неё. Никто не умер в этот раз. Но это не значит, что в следующий раз будет лучше. — В том, что случилось, нет твоей вины. Альтаир перестал раскачиваться и опустил голову вниз. Капюшон полностью скрыл его лицо, и это снова заставило меня заволноваться. Невозможность читать лицо собеседника изводила меня. — Если, — у меня перехватило дыхание, — если уж кто и виноват, то только я. От сгорбленной фигуры донёсся короткий смешок. Альтаир поднял голову, и я увидела кривую улыбку, перечёркнутую белым шрамом. — Малик говорил, что ты слишком многое считаешь зависимым от себя. Тебе говорили, что женщинам не положено думать о таких вещах? — Говорили, — на автомате ответила, всё ещё слишком шокированная, чтобы собраться с мыслями, — Но я их не слушала. Альтаир ещё раз хохотнул, на этот раз громче и легче. Я улыбнулась, почувствовав облегчение. Всё ещё улыбаясь, Альтаир спокойным голосом спросил: — Как ты себя чувствуешь? Сильно больно? — Я почти ничего не чувствую, — вспомнив о ране, осторожно погладила живот. — Спасибо той гадости, что мне дал Малик. — А как ты догадалась, что он подлил тебе снотворное в молоко? — По вкусу, — я улыбнулась, — даже мёд не мог скрыть странный привкус. Он настолько мне не доверяет, что это почти лестно. — Ты говоришь, как настоящий ассасин, — уважительно заметил Альтаир, — Кто знает, может ты действительно станешь первой женщиной в братстве. — Только если ты станешь его главой, — в тон ему ответила я и уже задумчиво добавила: — первой станет Аиша. Она единственная достаточно целеустремлённая девочка. — А вы с Кристиной? Я запнулась, прежде чем ответить. Всего на мгновение, но этого хватило, чтобы Альтаир растерял нотки веселья. — Мы уйдём. Альтаир, ты же знаешь, что мы не хотим сражаться с тамплиерами? Несмотря на провокационную последнюю фразу, она не была необдуманной. Я нарочно использовала именно её, прекрасно понимая, какой эффект она произведёт на Альтаира. Однако вместо этого он спросил другое: — Куда вы уйдёте? Я надеялась избежать этого вопроса и теперь прикрыла глаза, пытаясь выкроить немного времени на раздумья. — Куда могут уйти две беззащитные женщины, не имея денег и не зная языка? Без защиты семьи и мужей? — голос Альтаира был жестким, как и его руки, которыми он так безжалостно оставлял синяки на теле своих учеников и учениц. — Домой? — мой голос прозвучал неуверенно. — Мы можем уйти только домой, Альтаир. Либо мы это сделаем, либо навсегда останемся здесь. — Как? — Я не могу сказать. Я с отчаянием посмотрела на друга, но наткнулась лишь на каменную стену. От моих слов он закрылся, вновь став безэмоциональным и твёрдым, как камень. — Это не потому, что я тебе не доверяю, — поспешила уверить его я, но поняв, что голос стал звучать жалко, отдернула себя. Промолчав несколько секунд, я продолжила, тщательно контролируя голос: — Дело в том, что я сама не знаю, как этого добиться. Я только очень хочу домой и имею лишь примерное представление, как туда попасть. Поэтому и выходит, что если всё будет так, как я рассчитываю, то всё получиться, если нет, то… — На что ты рассчитываешь? — голос Альтаира был ровный, без намёка на эмоции. — На чудо? — я неуверенно пожала плечами. — И когда же ты узнаешь получилось у тебя или нет? Я прямо посмотрела на Альтаира, гадая, как много он себе навоображал, и что именно он ожидает и боится услышать. — Всё зависит от тебя. Мой ответ выбил почву у него из-под ног, это было заметно. Стена невозмутимости дала трещину, заставив его опешить и потерять контроль над собственным лицом. — Что? Я улыбнулась. — Именно, от того, что ты сделаешь и КАК ты это сделаешь, зависит, как скоро я попаду домой. Теперь понимаешь, сколько много не зависящих от меня условий, из-за чего я даже предположить не могу попаду ли я домой или нет? Это не от меня зависит. Ну, или, точнее, зависит в меньшей степени от меня. Я почти не могу ни на что повлиять, но прошу, поверь, я не желаю зла ни тебе, ни твоему Братству. — Я улыбнулась шире и чуть склонила голову, — если быть точнее, меня не волнует Братство от слова совсем. Наступила тишина, нарушаемая лишь тихим журчанием фонтана. Внезапно почувствовав жару, я, не убирая загадочной улыбки с лица, опустила в воду руку и, смочив ладонь, поднесла её к лицу, чтобы смыть выступивший пот. Всё выглядело так, словно мне просто жарко, а не то, что от волнения меня прошиб холодный пот, и сердце колотится, как сумасшедшее. Альтаир всё ещё молчал, а мне не становилось лучше. Снотворное всё никак не действовало, очевидно из-за впрыснутого в кровь адреналина. То, как Альтаир отреагирует на мои слова, было важно, так важно, что я не могла замять этот разговор за какой-нибудь шуточкой в стиле Кристины. Здесь и сейчас Альтаир решал, узнает ли он когда-нибудь правду или же так и останется всего лишь ещё одним человеком на нашем пути, который даже понятия не имеет, кто мы такие. Мы могли добраться до Яблока с его разрешения, или же в обход него. — Почему тебя не волнует Братство? — Альтаир выбрал наиболее безопасный вариант продолжения разговора, и я чуть-чуть расслабилась. Лишь чуть-чуть, потому что правда, сказанная в лоб, может разозлить мастера-ассасина с промытыми мозгами. — Потому, что меня не интересует ваша война за мировое господство. — Но Братство не пытается захватить власть! — тут же взорвался Альтаир. Я бросила взгляд на лестницу, с которой послышались приглушённые шаги, однако никто так и не спустился. — Наоборот, мы пытаемся помешать тамплиерам это сделать. Мы спасаем людей! — Каким образом? И с чего ты решил, что мнение о целях Братства рядового члена совпадает с целями верхушки? — Что? — Альтаир словно налетел на невидимую стену, которая вышибла у него из груди воздух. От удивления его глаза расширились, а капюшон попытался съехать, но был тут же пойман и водворён на место. — Ты веришь, что наставник думает так же, как и ты? — медленно, членораздельно проговорила, внимательно следя за его реакцией. — Разумеется. Именно наставник следит, чтобы мы не сбились с пути истинного и следовали воле создателя, первого человека, который основал Братство для защиты человечества. — Ну хоть не Бога, хотя тоже близко, — самой себе пробормотала под нос и покачала головой. — Альтаир, ты ведь не глупый парень и должен понимать, что у такого человека как Аль-Муалим есть свои скрытые мотивы и цели. А то, что ты думаешь, что знаешь их, является частью его плана по управлению целым Братством фанатичных убийц. — Это не так. — жёстко отрезал Альтаир и сжал кулаки, впрочем, не двигаясь с места и не пытаясь двинуться в мою сторону. Я подавила первый приступ страха, продолжая прямо смотреть ему в лицо. — Это может быть тяжело увидеть для тебя, в конце концов, ты с младенчества воспитывался при Братстве, твой отец был ассасином. Он умер, когда ты был совсем маленьким, и его тебе заменил наставник. Поправь меня, если я в чём-то ошибаюсь. Каждый день тебе говорили, какую великую цель поставило перед собой Братство и как мудро ведёт вас наставник, решая, кому следует умереть, а кому жить. А вам нужно его слушаться и убивать всех, кто угрожает Братству и миру, а это все на кого наставник укажет и отдаст приказ. Наставник знает ту самую непреложную истину, — я бросила на Альтаира короткий взгляд, но он не спешил меня перебивать, — знает что, зачем и почему, а вам всего-то и нужно, что следовать его указаниям, не пытаясь понять всю глубину его планов. — В конце концов, — я набрала побольше воздуха, — тамплиеры пришли на чужую землю и захватывают земли и власть. Вот они — враги из плоти и крови, которые, не стесняясь на средства, идут к своей, несомненно, злодейской цели. И совершенно логично, что ассасины должны их остановить, пока злодеи не захватили власть. — Тамплиеры убивают невинных, они развязали эту войну, ты знаешь это не хуже меня, — мрачно ответил Альтаир. Я вздохнула и потёрла шею. — Сядь, пожалуйста, а то мне тяжело говорить, задрав голову. Альтаир присел напротив меня, скрестив ноги и приготовился слушать. Уже хороший знак. — Тамплиеры не первые люди на земле, которые убивают других людей ради денег, земли и власти. Человеческая история строится на том, как кто-то кого-то убил, подчинил и захватил его богатства. Именно ради защиты от нападений отдельные семьи начали объединяться и строить города, обнесённые высокими толстыми стенами. Затем появились целые страны под защитой единой армии и под единым правлением.  — Люди сражались всегда, — я придала последней фразе весомости, — я не буду говорить, что это часть человеческой природы, потому, что это не правда. Но это весьма печальный факт нашей истории и теперешней ситуации. Это очень печально, потому, что нисколько меня не удивляет. — Но Тамплиеры сеют зло и насилие везде, где бывают. Мадж-Аддин забирал деньги жителей Иерусалима и объедался, пока они страдали от голода. В других городах не лучше. — Альтаир покачал головой, вспоминая, — Тамплиеры опасны тем, что они занимают высокие места в обществе и мучают людей просто ради развлечения. Представь, что будет, если позволить им захватить власть над целой страной? Рабовладельчество, беззаконие, увеличение бедняков и беззащитных перед богачами людей. Ты видела, что делают солдаты на улицах города? Ты сама чуть не была, — Альтаир запнулся и поморщился, — ты на своей шкуре испытала каково это, ты сама приняла решение их убить. Ты повела себя, как истинный ассасин. Я медленно покачала головой, прикидывая, какие ещё аргументы я могу привести на арабском так, чтобы они не потеряли своего смысла. Воспоминание о моём первом убийстве больно резануло, но я не стала его прогонять. Это было именно то, что мне нужно сейчас, чтобы подобрать правильные слова и убедить Альтаира в том, что он не прав. Кристина смогла объяснить мне эту разницу. Неужели у меня не хватит слов и знаний, чтобы сделать то же самое для Альтаира? — Тамплиеры это просто люди, Альтаир! — раздражённо ответила я. — Такие же, как ты и я. С теми же чувствами и мыслями. Они хотят того же, что и ты. — Нет, это нет так! — Альтаир отшатнулся от меня, но не вскочил, хотя и было видно, как напряглись его ноги. На его лице читалась такая ошеломлённая обида, что не сразу она уступила место злости. — Как ты, вообще, можешь сравнивать меня с этими?! — Разве? А ты хоть раз задумывался, как выглядишь со стороны? А твоё первое убийство после понижения в звании? Помнишь, тот мужик, не помню, как его звали. Он хотел купить как можно больше оружия, а кузнец ответил, что гильдия выдаёт столько партий, сколько может. И он убил его на глазах у всей толпы, и ты стоял там и смотрел, не шелохнувшись. Почему ты молча стоял и смотрел, как на твоих глазах убивают человека?! — Я был на задании, — тихо ответил Альтаир, хотя уже и не с той уверенностью, как раньше. — Согласна, там было много других людей, и никто не осмелился перечить убийце. Но ты был там единственным вооружённым убийцей. И ты не сделал ничего. Ты мог бы напасть на него до того, как он начнёт полосовать ножом старика. Ты мог вмешаться и отвлечь его, когда он уже начал, ты мог всё это сделать, у тебя были варианты и не смей прикрываться заданием! Но ты стоял и смотрел. Я перевела дыхание. На втором этаже вновь послышался какой-то шум, но я уже не стала смотреть в ту сторону. Хотят послушать, пусть слушают. — Я вовсе не хочу сказать, что ты плохой человек. Ты такой, каким тебя воспитали. Я только хочу сказать, что для меня, стороннего человека, нет абсолютно никакой разницы между ассасинами и тамплиерами. Вы все для меня кучка социально опасных фанатиков, которые перережут мне глотку, если посчитают это выгодным для себя. Альтаир молчал. Я смотрела на него, пытаясь увидеть хоть какой-то намёк на эмоции. Но он вновь опустил взгляд, скрываясь за своим капюшоном, как за щитом. — Вика, если собиралась проводить урок истории, могла бы позвать сразу всех! — Кристина, громко шагая по лестнице, спустилась, чтобы тут же цепко охватить всю картину, и вновь широко улыбнувшись, двинулась ко мне. Присев на краешек фонтана, она меня приобняла и с интересом посмотрела на задумавшегося Альтаира. — Мы уже закончили, — я брызнула в лицо подруги каплями холодной воды, и взглядом показала, что сейчас лучше оставить свои колкости при себе. Открывшая было рот Кристина тут же его захлопнула. — Помоги мне встать. Альтаир, мы ведь закончили? Ассасин не ответил, и я на минуту решила, что он так и оставит меня без внимания, когда он чуть заторможено кивнул. Поднявшись на ноги одновременно вместе со мной, он на автомате протянул мне руку, как только я покачнулась. Я улыбнулась. — Тебе следует больше заботиться о своём здоровье, милый. Альтаир удивлённо вздернул бровь, а я продолжила, не обращая внимание на хихиканье подруги: — Мне сказали, что ты чуть только встал на ноги, помчался гулять по городу. Тебе сильно досталось, Альтаир, не следует вести себя как идиот, только потому, что ты что-то там себе надумал. Кристина хрюкнула в кулак, не отпуская мою руку, впрочем. Альтаир не дёрнулся, но взгляд, которым он меня наградил, вряд ли можно было назвать дружелюбным. — Не думаю, что остальные хотят тебя видеть, но ты можешь зайти, взять еды и уйти на крышу. Главное, чтобы ты поел! Я строго посмотрела на ассасина, но тот не спешил становиться виноватым. — Я могу принести поднос, и ему даже не придётся подниматься наверх, где больше чем половина присутствовавших его ненавидит. Я уже начала делать осторожные шаги в сторону лестницы, но тут остановилась и решилась всё же спросить: — Собственно, почему они его ненавидят? Чего я не знаю? Альтаир тихонько хмыкнул, но капюшон был низко надвинут на его лицо, поэтому понять, что он хотел этим сказать, было невозможно, и я вопросительно уставилась на Кристину. Та вздохнула и, закатив глаза, начала объяснять: — Думаю, они тоже считают, что он виноват в том, что у тебя в животе теперь зияет дыра. Я фыркнула. — Можно подумать, это действительно так. — Это так! — хором ответили мне одновременно Альтаир и хор со второго этажа. Кристина промолчала, но лишь потому, что потратила время на загадочную улыбку. Альтаир посмотрел на второй этаж, откуда донёсся слаженный хор. — Думаю, я всё же подожду на крыше. — Угу, иди, а я пока вправлю мозги нашим друзьям, — я почти твёрдым шагом направилась к лестнице и зевнула так отчаянно, что чуть не свернула себе челюсть. — Что такое? — Кристина меня придержала, когда я начала заваливаться набок. — Снотворное, наконец, подействовало, — сообщил появившийся на лестнице Малик и быстро спустился вниз, подхватывая меня с другой стороны. — Что б тебя. Я ещё не закончила, — ещё один отчаянный зевок, — Вот подожди, только проснусь, такое вам всем устрою! — Да-да, шагай, тебе нужно добраться до своей комнаты, прежде, чем ты заснёшь, — Малик цепко удерживал меня за руку, принимая на себя часть моего веса. — Этого бы не произошло, если бы ты сидела на месте, как я тебе и советовал. Несмотря на то, что меня шатало, как лодку в шторм, но лестницу удалось пройти без происшествий. У входа на территорию моей временной ночлежки была отдёрнута занавеска, и стояла Марта. На её узком бледном лице отразилось беспокойство, когда она увидела, как меня буквально затаскивают наверх спутники. Посторонившись она пропустила нас внутрь, мгновением руки согнала Аббаса с дороги и расчистила циновку от подушек, куда меня со всей возможной осторожностью положили. Аиша принялась быстро и ловко убирать посуду, и Кадар присоединился к ней, как только Кристина чуть обернулась и шикнула ему что-то понятное только им двоим. Марты видно не было. Я красноречиво смотрела на Кристину, несмотря на то, что глаза буквально становились всё тяжелее и тяжелее, пока она не хлопнула себя по лбу и попросила Кадар оставить один поднос для Альтаира. Закрывая глаза, прежде чем провалиться в совершенную тьму, я слышала нестройные пожелания крепкого сна на разные голоса.