Ненормальный дуэт

Масиаф нас… не впечатлил. Большие, грубо срубленные из неотесанных брёвен ворота были приоткрыты, и на стрёме стояли серые капюшоны. Альтаира стражи узнали сразу, но стоило им обратить внимание на его спутниц, с ног до головы замотанных в чёрную ткань, как тут же всякая сонливость враз пропала из их глаз. Они зашевелились, образовали нам свободный проход, поклонились и отправили мальчишку доложить о нашем приезде. — Ух, как зашептались сплетники. Мы уже настолько известны? — спросила Кристина, как только мы немного отошли от ворот. — Сражающиеся женщины не редкость, но событие. За вашу вольность и вмешательство в миссию Братства вас полагается казнить. Аиша вздрогнула при этих словах. — Эээ? Ты бы не стал нас сюда приводить, если бы всё было так просто, верно? — несколько опешила Кристина. — Я говорю как есть, но ваш случай настолько необычен, что мастер хочет говорить с вами сам, прежде чем выносить решение. — Ровно ответил Альтаир. — Думаю нас примут немедленно. До этого я безмолвно брела следом за всеми, но тут остановилась как вкопанная. — Стоп. Ты издеваешься?! Все обернулись на меня. Кристине хватило секунды, чтобы сообразить. — Действительно, мы очень устали, Альтаир! — Мы грязные! — добавила я. — Мы голодные! — не забыла упомянуть о наболевшем Кристина. — Да! — неожиданно подтвердила Аиша и сама испугалась своей дерзости, тут же склонила голову и уставилась себе под ноги. Я где-то минуту тупо смотрела на неё, прежде чем рассмеяться. Кристина подхватила мой смех, и вот уже Альтаир устало проводит рукой по лбу, демонстрируя поражение, и машет рукой. — Хорошо, женщины, будет по-вашему. Сначала отдохнём. Альтаир повёл нас по узким улочкам вглубь Масиафа. Это большая деревня ещё носила следы недавнего вторжения тамплиеров: мы проходили мимо горелых остовов домов, тут и там валялись кучи мусора, скрипели под ногами осколки посуды. Осиротелые окна домов без единой искры жизни молча провожали нас, и от этого становилось жутко. В Иерусалиме о войне только говорили, но здесь была даже не война — осада. Планомерное уничтожение. Аиша сильнее сжала мою ладонь, большими глазами осматривая всё вокруг. Девочка впервые в жизни видела что-то кроме родного города. Альтаир привёл нас к достаточно большому дому с грязными серыми стенами и постучал в дверь. Ему открыла маленькая девочка с растрёпанными волосами, в беспорядке падавшими на лицо. Увидев этот ужас, Кристина с Аишей понимающе усмехнулись и почти одновременно посмотрели на меня. Мне оставалось только надеяться, что ни один мускул не дрогнул на моём лице, выдавая брезгливость. Девочка взвизгнула что-то непереводимое и бросилась на шею Альтаиру. Тот подхватил её на руки и весело оскалился. — Кто дома, малышка? — спросил наконец что-то понятное Альтаир. — Ой, они все так тебе обрадуются! — вместо ответа пропищало создание и завозилось, потянуло Альтаира за капюшон в сторону дома. — Пойдём, Ба сейчас на кухне, пойдём! Однако в дверях появилось ещё одно большеглазое существо. Мальчик на секунду вскинул круглую как блин мордашку с полным обожания взглядом, но тут же потупился и сморщился, усиленно пытаясь придать себе важный вид. — Отца нет в городе, — угрюмо буркнул он и с явным неодобрением покосился на счастливо болтающую ногами сестру. — Он с дядей Али поехал урожай продавать. Вернутся вечером. — И тебе привет, Басир, — весело ответил Альтаир, — Я подожду твоего отца дома. Ты меня проводишь? Басир важно кивнул, и Альтаир, а вместе с ним и мы, зашёл внутрь. Басир каждую из нас окинул оценивающим взглядом, и я подметила слишком серьёзное выражение лица для десятилетнего ребёнка. Словно он кого-то пародировал, подражал взрослому. Профессионально отметила, что из него растёт весьма проблемный ребёнок. Альтаир широким шагом прошёл к арочному проходу и отдернул занавеску. — Как дела, достопочтимая хозяйка? На этих словах я удивлённо по смотрела на задумчиво кусающую губу Кристину. Подруга лишь пожала плечами, заметив мой взгляд, и на ухо тихо пояснила: — Так принято спрашивать при встрече у мусульман, но тут много условностей. Поэтому нам заморачиваться не стоит. Во всяком случае мне так объяснил Кадар, мол всё равно мы иностранки, так что лучше нам молчать в тряпочку и делать вид, что не понимаем. — Это будет не трудно, — тихо пробормотала я, смотря убранство маленькой комнатки. Что-то вроде прихожей, решила я. Пусто и бедно, но пол чистый и паутины не видно. Мы остались стоять в комнате совсем одни, не решившись проследовать за Альтаиром, который с кем-то весело разговаривал с некой хозяйкой. Когда занавеска снова раздвинулась, вместе с Альтаиром вышла маленькая иссушенная временем старуха в бесформенных тёмных одеждах. Альтаир посторонился, придерживая для неё занавес, и женщина, тяжело шаркая стоптанными туфлями по полу, направилась к нам. Она беспрестанно шевелила челюстью, словно что-то пережёвывая. Тонкой морщинистой рукой она выудила за тонкую веревочку маленький крестик. «Христианка!» — с удивлением подумала я и глянула на Альтаира. Тот криво улыбался в своей манере и не выказывал никакого удивления. Старуха забормотала на незнакомом мне языке что-то вроде молитвы и трижды изобразила крест. Мы так растерялись, что не придумали ничего более разумного кроме как склонить головы и терпеливо ждать. Ритуал напоминал изгнание нечистой силы, что не могло не напрягать. — Старая Агафа хоть и приняла веру мужа, — решил всё-таки пояснить Альтаир, — но от своей старой веры не отказалась насовсем. — И это нормально? — не удержалась от вопроса я. — Разве это не является каким-то предательством или ещё что? Альтаир пожал плечами. — Вообще да, ты права, однако Агафа не демонстрирует крест каждому встречному и исправно справляет все молитвы и ритуалы мусульман. И дети воспитаны в вере мужа, однако она их всё равно в тайне покрестила. — А сам то почему знаешь об этом если она так всё скрывает? Почему нам открылась? Агафа, не слушая наш разговор, всё так же тяжело двигаясь, ушла на закрытую половину комнаты, поманив за собой детей. — Я помогал ей в тайне от мужа детей крестить, — весело оскалился Альтаир, — а затем и внуков. А вас она не боится, потому что вы иностранки, язычницы из неведомых земель. — Ага, мало ли какую нечисть с собой притащили, — негромко пробормотала Кристина, очевидно вспоминая свою религиозную бабушку. Царство ей небесное да вечное, она была ещё той суеверной женщиной, судя по рассказам внучки. Занавеска снова отодвинулась, и Агафа окинула нас всех подслеповатым взором, а затем поманила сморщенным пальцем. Делать нечего, мы пошли за Альтаиром и очутились в гостиной, где уже стоял накрытый стол и были разложены подушки. Убранство было несравнимо более бедным, чем в бюро, однако стол был заставлен полностью. Очевидно мы пришли как раз к обеду, но даже если и так, то еды явно было многовато для двоих детей и одной старой женщины. Мы уселись, и старая Агафа что-то крикнула. На её зов почти тут же из противоположной нашему входу занавески появилась замотанная в платок женщина. Она низко поклонилась Альтаиру и не подымая голову попыталась увести детей. Однако девочка расплакалась, заканючила и вцепилась что есть силы в Альтаира. Женщина, очевидно их мать, принялась разливаться в извинениях, но Альтаир лишь весело пожал плечами. Он подхватил малышку и усадил себе на колени. Слёзы сразу же прекратились, и старая Агафа буквально махнула рукой, мол всё в порядке. Женщина попыталась протестовать. Мне удалось разобрать за быстрым говором слова: так нельзя, есть правила приличия и мужчина. Агафа снова махнула рукой, обрывая протест женщины, и указала на место подле себя. Молодая мать подчинилась и села куда ей указали. Больше она не проронила ни слова за время обеда, но иной раз нет-нет, а и бросала в нашу с подругой сторону заинтересованный взгляд. После обеда эта же молодая женщина по приказу Агафы, кем бы она ей не приходилась, отвела нас с Кристиной и Аишей в закуток, где мы смогли смыть дорожную пыль с помощью большого корыта с холодной водой. Думаю, упоминать о том, как Кристина ворчала сквозь зубы на средневековые неудобства, будет излишним. Сколько бы мы тут не жили, а до сих пор страдали из-за нехватки элементарных вещей, вроде горячего душа. Здесь же мы и заночевали в комнате, где ютились все женщины и дети, Альтаир ушёл на мужскую половину, тем более, что вечером пришёл какой-то человек и о чём-то долго с ним беседовал. Мы так и не поняли, кто это был, а спросить не было возможности. На все наши вопросы молодая женщина, баюкающая девочку на руках, лишь делала страшные глаза и упрямо мотала головой. Так и заснули в незнакомом доме, тесно прижавшись друг к другу и с подспудным страхом за завтрашний день. Утром мы распрощались с гостеприимной хозяйкой Агафой, а я попыталась улыбнуться на прощание молодой женщине, чьё имя я так и не разобрала. Хотелось хоть как-то поблагодарить её за еду и ночлег, но она каждый раз склоняла голову и убегала из комнаты. «Прокажённые мы что ли?» — уже в который раз задумалась я. Ответ на свой вопрос я не получила, и мы ушли, благословляемые старухой Агафой. Дети с нами не пошли, несмотря на плач и крики. Чуть только мы отошли от гостеприимного дома, как буквально на глазах изменился в лице Альтаир. — Они дороги тебе, да? — проницательно заметила Кристина. Альтаир с прищуром посмотрел на неё, но всё же кивнул. — Ты совсем другой с ними, — ещё раз забросила удочку я. Он промолчал. — То есть, ты и в бюро, и на тренировках бываешь довольно милым, но тут прям расцвёл, — не сдаваясь, принялась дальше рассуждать я, подмигнув Кристине. — А ты, оказывается хороший человек, Альтаир! — со смехом воскликнула подруга и с размаху врезала тому по спине. — Ну знаете ли! — молодой парень буквально потерял от возмущения дар речи. Он остановился и закинув голову от души рассмеялся, громко и весело. Правда смех был сразу же оборван, он окинул взглядом пустой переулок, в котором мы оказались, осмотрел крыши над нами и вновь стал серьёзным. — Нам лучше оставить и тот дом, и бюро в памяти, — мрачно сказал Альтаир. — Здесь и сейчас нам предстоит быть ассасинами. — Профессиональными убийцами, ну да, конечно, — вздохнула я, перенимая его мрачное настроение. Дальше мы пошли без разговоров. Всё чаще на пути попадались мужчины в серых робах и кольчугах, где-то мелькали и пыльно белые балахоны как у Альтаира, с неизбежно ярко красным поясом. Некоторые даже не стеснялись носить массивную пряжку с символом братства. Альтаир, Кадар, Аббас и даже Малик себе такого не позволяли. Правда мне тут же пришли на ум разбросанные по бюро подушки с вышитым символом, которые так и кричали: «Логово религиозных убийц прямо здесь!». Масиаф принадлежал Братству, и всё это знали, однако это вовсе не означает, что за пределами этих стен в других городах их любили. Снова массивная стена, на этот раз из камня и с железными воротами. Пресловутый замок, последний оплот Братства. Во дворе в кучи грязи избивали друг друга тренирующиеся с палками ассасины. У Аиши загорелись глаза при виде тренирующихся мальчиков её возраста. Я тоже присмотрелась к ним и с неодобрением приметила гигантские синяки на полуголых телах детей, а кое-где и порезы, явно оставленные оружием. Тренировки требуют жертв, но не тогда, когда страдает молодое ещё толком не развитое тело. Сильнее сжав руку девочки, я неодобрительно покачала головой, когда она обернулась на меня. Аиша враз погруснела, но уже через несколько шагов снова с интересом принялась рассматривать окружающих. На входе в главный зал или как это должно называться, Альтаиру отдали честь караульные. — Аль-Муалим ожидает тебя, брат. — Спасибо, брат. Пришлось пройти ещё несколько комнат и подняться по лестничным пролётам, прежде чем мы дошли до кабинета местного владыки, который весьма ожидаемо оказался на самом верху с окном, из которого открывался прекрасный вид на разбитый внизу сад. — Ждите здесь, я сначала поговорю с ним сам, — сказал Альтаир и, дождавшись утвердительных кивков, скрылся за дверью. Да, здесь были двери вместо ставших уже привычными войлочных занавесок. Хотя стоит заметить, что стены и пол почти во всех комнатах всё так же были застелены многочисленными коврами тусклых расцветок. Изредка по коридору мимо нас проходили архивариусы, в длинных чёрных робах, подпоясанные белым поясом. В руках у них неизменно была куча свёрнутого пергамента, у кого-то весьма тяжёлые на вид книги в твёрдых кожаных переплётах. И каждый делал вид, что не замечает нас, не забывая неизменно скашивать глаза в нашу сторону. — У бедняг так скоро косоглазие появится, — едко заметила Кристина и заговорчески подмигнула улыбнувшейся Аише. Ждать нам пришлось не долго, дверь открылась, и Альтаир поманил нас внутрь. Усилием воли я подавила появившийся нервный трепет и сосредоточилась на стоящем напротив пожилом арабе. Аль-Муалим или учитель, был невысоким, крепким стариком, создававший видимость дряхлости. Однако движения всё ещё были твёрдыми и точными. Простая одежда из дорогой ткани, подпоясанная ярко красным поясом и с богато украшенными ножнами на нём. Блеклый взгляд медленно осмотрел каждую из нас, задержавшись чуть дольше на маленькой Аише. Молчание становилось нестерпимым, но я не смела лишний раз посмотреть на стоящего рядом и чуть в стороне Альтаира. В голове весьма кстати всплыли слова друга: «Мы будем за вас», и на душе сразу потеплело. — Вначале я не верил, когда мне донесли, что контракт Мадж-Аддина закрыли женщины, — негромкий вкрадчивый голос Аль-Муалима позволял с лёгкостью представить его же громогласно говорящего с трибуны в толпу, призывающего и обличающего. — Однако вот вы здесь, а Мадж-Аддин мёртв. Зачем? По ранней договорённости говорить должна была Кристина, как та, кто лучше знает арабский, однако в крайнем случае ей на помощь должна прийти я. Аише полагает молчать и изо всех сил прикидываться кактусом. — Во имя справедливости, — ровным голосом сказала ранее отрепетированный ответ Кристина. Правда подруга не смогла скрыть нотки иронии, которая была понятна мне, так как фраза была беззастенчиво украдена из комиксов. Однако Малик, с которым мы собственно и прогоняли варианты ответов и вопросов, его одобрил как самый приятный для Аль-Муали. — Справедливость имеет для каждого своё значение, какое значение вкладываете вы? Старик полностью сконцентрировался на Кристине, смотря прямо ей в глаза и почти не мигая. Я заметила, как под его нажимом подруга начинает нервничать, а затем стремительно звереть. Знакомая реакция на давление со стороны, а в последствиях будут сказанные сгоряча слова, а то и действия. Опасно. — Каждому да воздастся по делам его, — сквозь зубы злобно процедила подруга. Я нашла её руку и сжала, напоминая в каком мы положении. — Ты христианка, женщина? — Аль-Муалим казалось совсем не обратил внимания на её тон, однако взгляд стал острее. — Нет. У меня есть своя вера, — уже спокойней смогла ответить Кристина. — Ах, да, многобожие, еретические ученья, — протянул манипулятор, — ложная вера в ложных богов. У вас на родине многие в это верят? — Нет, — тут же вмешалась я, — Нас мало, и мы не навязываем свою веру другим. Острый взгляд переметнулся на меня. — Справедливость подразумевает и веру в то, во что тебе угодно. Аль-Муалим принял задумчивый вид и подошёл к полке с книгами. На корешках, разумеется, ничего не было написано, поэтому он скорее любовался богатым украшением обложки. — Это одна из сторон свободы. Вот он выбрал книгу, самую легкую на вид и со всё тем же задумчивым видом принялся её листать. Уличив момент я с недоумением посмотрела на Альтаира, но тот стоял с видом Будды, всем своим видом демонстрируя, что подобные паузы между пространными фразами обычное дело, и нужно терпеть и ждать. Второго рождения, не иначе. Неожиданно дверь открылась, и в комнату с поклоном вошли двое ассасинов в белых робах. — Думаю, вы будете не против в доказательство своих добрых намерений показать, что вы носите в сумках. Кристина буквально скривилась при этих словах, но под моим предостерегающим взглядом сняла заплечный рюкзак и протянула одному из ассасинов. Я поступила так же. На стол к Аль-Муалиму тут же были положены наиболее интересные для него вещи. Он с любопытством покрутил в руках полупустой тюбик зубной пасты, постучал по пластику таблеток от поноса, задумчиво смял в руках менструальную чашу из медицинского силикона. Я лишь прикрыла глаза смотря как он лапает грязными руками предметы личной гигиены, обещая себе, что всё прокипячу, если останусь в живых и мне вернут мои вещи. Маленький складной ножик был безвозмездно потерян, его механизм чрезвычайно заинтересовал ассасинов, и те во имя науки почти вежливо попросили забрать его на изучение. — Какие необычные вещи, ваша страна должно быть чрезвычайно развита, раз может создавать такой странный материал, — впервые, пожалуй, старик заговорил честно. — Мы не знаем, как создаются эти вещи, — на всякий случай сказала я. Кажется, он мне не поверил. Однако вещи были отставлены и незнакомые ассасины обступили нас. Это стало угрожающим, и я, сильнее прижав к себе Кристину и Аишу, посмотрела на Альтаира. Пожалуй, взгляд у меня был достаточно напуганный, чтобы хмурый Альтаир зашевелился. Он обратился к Мастеру: — Мастер, ответили ли эти женщины на все вопросы? Аль-Муалим прищурился, смеряя взглядом выскочку ученика, но всё же ответил: — Да, сын мой, однако эти странные женщины ещё не доказали свою благонадёжность. Мы не можем знать, доверять им или нет. — Они прожили в бюро несколько месяцев, они убили Мадж-Аддина и вытащили нашего брата из плена. Аль-Муалим резко вскинул руку, обрывая Альтаира. — Я знаю всё это, не нужно повторять, Альтаир. Альтаир замолчал, хмуро смотря на начальника. — Они спасли Кадара, — тихо сказал он. Все замерли. Ассасины просто были в шоке от дерзости Альтаира, Аль-Муали разозлился и поэтому молчал. Хотя, конечно, мне сложно было судить о его эмоциях, мешала борода и многолетняя привычка старого мастера врать всем и всегда. Я ему не верила ни минуты. — Ваши одежды, в них вы выходите на задание, верно? — игнорируя ученика, обратился к нам мастер. — Снимите их. — Мастер, это! — попытался вмешаться Альтаир, но опять был остановлен неумолимой рукой. — Они одеваются и ведут себя как мужчины, они уже давно потеряли всякую честь и стыд. — Но, мастер! — Альтаир неверяще покачал головой и посмотрел на меня извиняющимся взглядом. — Выполнять, — добавил в голос стальных ноток Аль-Муалим. — Или вам помогут. Стоящие рядом ассасины вздрогнули и сделали неуверенный шаг к нам. Лица у молодых парней были землистого оттенка, на фоне смуглой кожи выглядело весьма необычно. — Не стоит. — Твёрдым голосом я заставила ассасинов с облегчением остановиться до совершения насильственных действий к двум взрослым женщинам и маленькой девочке. Переглянувшись с Кристиной, мы чуть отодвинулись друг от друга и синхронно, как мы часто уже делали, принялись разматывать платки. С ехидной улыбкой платки были отданы стоящим как вкопанные ассасинам. Затем широким жестом сняли через голову чёрные рубашки, обнажая уже знакомую Альтаиру белую майку. Поэтому он не смог сдержать понимающей ухмылки, в то время как молодые ассасины улетели в стратосферу, а старый мастер лишь прикрыл в благочестии глаза, в принципе, не закрыв их совсем. Я почти ожидала, что он отвернётся, но нет. — Достаточно. Я оставила в покое ремень, который крепил штаны на бёдрах и выпрямилась. Аль-Муалим подошёл в нам ближе, впервые за всё время и с задумчивым видом уставился на грудь Кристины. — Откуда у тебя это? — он указал пальцем, не касаясь, на татуировку. — На родине набила, — на русском ответила подруга и чуть ли плечами не пожала. Ну хоть не улыбалась насмешливо и на том спасибо. — Они ещё плохо говорят на истинном языке, — пришёл на помощь Альтаир. — А ты, у тебя тоже есть? — обратился ко мне Аль-Муалим. — Да, — я таки не смогла сдержать улыбки: — Показать? И потянулась майку за край, обнажая шрам от аппендицита и татуировку. Шея вытянулась даже у Альтаира, который скорее всего догадывался, но слишком стеснялся чтобы спросить. — Оденьтесь, а вы, — он повернулся к ассасинам: — Оставьте нас. Когда ассасины ушли, Аль-Муалим стал к нам спиной и глубокомысленно уставился в окно. Альтаир неизвестно как, но всё же умудрился уйти в тень, особо не двигаясь. Наверное боялся, что его тоже выгонят. — Альтаир держал меня в курсе ваших успехов на тренировках. И вы обе высказываете весьма сильное желание сражаться. Что ж, я решил пойти вам навстречу. Вместе с Альтаиром вы поедете в Дамаск и убьёте Абу-аль-Нуквода — это богатый купец и наш враг. — Он угрожает Братству и он должен умереть, я правильно поняла? — спросила я. — Именно так, — не оборачиваясь, через плечо ответил мне наставник. — Переночуете здесь, вам выдадут оружие, но не форму ассасинов, вы будете работать в своей чёрной одежде. Девчонка останется здесь. — Зачем? — я вздрогнула и непроизвольно судорожно сжала хрупкое плечо Аиши. Малышка не пискнула, хотя ей наверняка было больно. Она большими глазами смотрела то на меня, то на Альтаира с невысказанной мольбой: «Не бросайте меня здесь!». — Мастер, эта девочка всего лишь ребёнок, который увязался за нами из Иерусалима, — попытался возразить Альтаир. — Этот ребёнок обучается тобой искусству ассасинов, Альтаир. Неужели ты думал, что подобное удастся скрыть от меня? Как многое ты смог уже им передать в обход своего наставника? — голос Аль-Муалима смягчился: — но я прощаю тебя, сын мой. Более того, я хочу оставить девочку здесь, чтобы проверить её знания и, если она покажет, что стоит затраченных усилий, я лично буду её обучать. — Да, мастер, — Альтаир склонил голову, признавая своё поражение.