Monster effect

За следующим ингредиентом, кровью вампира, Кихён отправляется самостоятельно, запирая Бэкхёна на немыслимое количество замков. И ещё на всякий случай просыпает под окнами и у порога здоровый слой соли. Именно то, что жилище мнимо защищается, пугает. С чего бы такие предосторожности, если ничего серьёзного не случилось. Или всё же случилось, но Бэкхён не заметил? Кихён ничего не говорит. В его плотно сжатых губах чудится оскал. Ведьмак не задумывается, почему для зелья обращения нужна именно кровь бессмертного. Вампиры – не из дружелюбных, они не то, чтобы охотно разбрасываются своими жидкостями по первой просьбе. Живут себе закрыто в алой части леса, туда тоже просто так не попадёшь. Приходится использовать всё доступное чутьё, ну и странные подсказки Чангюна, изредка пробегавшего по тем местам. Да, оборотни и вампиры ожидаемо не дружат. Интересно, случались ли между ними какие-нибудь мезальянсы. Деревья незаметно наливаются кровью, листва под ногами багровая и сухая, трещит, когда наступаешь. Неспроста цвет этого места – алый. Всюду возбуждающая нервы краснота, хочется зажмурится, и листья колышутся на ветру почти беззвучно, но вместе с тем тревожно. Всё полно каких-то предзнаменований, но Кихён прочитать их не может. Слишком размыто и слишком не для него. В лес, где обитают вампиры, сунется лишь идиот. Ну, или тот, кто кого-нибудь из них знает. Кихён может похвастаться этой привилегией - древняя парочка ещё родительских друзей прочно обосновалась в этом лесу несколько веков назад. Они не походили на обыкновенных кровососов, на которых набредал поздно ночью, нет – Ёнхён и Дже казались слишком человечными, будто подцепили вампирский ген как простуду. Именно поэтому Кихён почти не боялся. Небольшой домик с широкой деревянной верандой раскинулся в мрачноватой низине, окружённый старыми соснами и блёклым розоватым светом. Никакого ограждения или забора, что, в общем, понятно. Вряд ли кто-то рискнёт тревожить вампира из шалости или чтобы ограбить. Насколько Кихён помнит, Ёнхён бережёт свои гитары так, что может и сломать что-нибудь. Дверь ожидаемо открыта, не удивляет музыка, льющаяся по дому невидимым сиянием. Выверенная, легко скользящая мелодия, окутывающая пространство. Тягучий, медленно перетекающий голос Ёнхёна различается сразу, ему вторит Дже, более высокий и будто бы проваливающийся в пространстве. Прекрасная симфония, подбиравшаяся не один десяток лет. - Я вошёл? – Кихён разувается, чтобы не нанести грязи. Жилище вампиров совсем не такое, каким можно было бы представить – нет ни бордового бархата в декоре, ни чёрных обоев с плотными ажурными шторами. Даже не пахнет кровью или пороком, что там обычно тиражируют. Светлый, просторный дом, в цветах кофе и молока. Воздух влажный, лиственный, окна наверняка открыты. Вампиры встречают Кихёна приветственными кивками, не отрываясь от записи нот новой мелодии. - Хомячок-то вырос, - подмечает красноволосый Дже, сверкая хитрой улыбкой из-за стекла широких очков. Кихён до сих пор пытается забыть о том пубертате, когда нарастил себе щёки с половину города. – Давно к нам не заходил. - Принёс подарки? – Ёнхён спрашивает серьёзно, это часть их старых, не забытых ритуалов. Кихён деловито размахивает плотным чёрным пакетом, который всё время сжимал в руках. Там кровь, разумеется, - взятая из ближайшей больницы благодаря Хосоку, который удачно притворился истекающим кетчупом. Кихён сдерживался изо всех сил, чтобы не засмеяться, выкрадывая заветные пачки из холодильника, пока прорицатель стонал на полу, хватая молоденькую медсестру за руки. Вот и оставляй всю больницу на интерна. - Вторая группа, положительная? – в глазах старшего вампира, Дже, мелькает плохо скрываемая жажда. Они сознательно перестали охотиться на людей, но почему – никому не рассказывали. Кихён что-то помнил про рассказы о войне, на которой оба побывали, настоящей, исторической войне. Вроде тогда и пообещали себе не убивать. Но пакетированную кровь всегда принимали с благодарностью. Силы вампиров могут и животные восстановить, но это всегда не то. Ёнхён тут же отрывается от гитары, чёрно-белой электро-красавицы. Подойдя к Кихёну и улыбнушись очень странно, он осторожно забирает пакет себе, уносит его на кухню. Кихён идёт к Дже, присаживается рядом, на пол. Вокруг атмосфера очень умиротворённая, не скажешь, что к ночным демонам пришёл. Кстати по поводу света – чем старше вампиры, тем меньше у них чувствительность к свету. Ёнхёну и Дже, кажется, давно перевалило за две сотни. Где-то так. В любом случае, им навечно двадцать три, что бы ни говорили выцветшие, почти развалившиеся от времени свидетельства о рождении. Они их всё ещё хранят. Брюнет Ёнхён возвращается с двумя стаканами, доверху наполненными густой кровью. Протянув Дже, извиняюще косится на Кихёна, тот только отмахивается, мол, давай, не стесняйся. Вампирская жажда действительно не из приятных, но что поделать. Во всяком случае, если ты всё равно немножко боишься за свою жизнь. - Зачем пришёл? Говорят, твой бизнес пошёл в гору. – Дже хитро подмигивает, облизывая испачкавшиеся губы. – Неужели снова хочешь попросить инвестиций? - Иди ты. – Кихён едва краснеет, вспоминая, как в отчаянии сунулся в это логово со своей бедой. Тот туристический план всё равно к чертям полетел. – Мне нужно немного вашей крови для зелья. Ёнхён даже давится, пуская носом красноватые пузыри. - Кровь вампира? Ты хоть представляешь, для какой тёмной магии она нужна? – он переспрашивает недоверчиво, даже немного шокировано. - Во что ты влез. – Дже звучит очень требовательно, почти приказывает отвечать. Так Кихён и знал – что-то не было с этим рецептом Хвасы. - Обычное зелье для отмены желания, - уже сам себе не верит, глядя на вампирскую переглядку. – Что? Это не я придумал, верховная ведьма. Она создала зелье. - Не знаю, какое такое желание ты собрался отменять, но я за всю свою жизнь большей чуши не слышал. – Ёнхён заявляет авторитетно, не доверять ему нет смысла. – Последний раз вампира убивали ради ритуала некромантии, и тогда вырезали целое гнездо*. - Что ещё требуется по рецепту? Кихён пытается вспомнить максимально много, с каждым названным веществом брови Дже хмурятся сильнее. Задумчиво посёрбывая кровь, он даже откладывает в сторону гитару, сосредотачивается на раздумье. Ёнхён пожёвывает нижнюю губу и смотрит в потолок. Кихён чувствует себя совсем неуверенно. - Верховная ведьма поимела тебя во всех смыслах, - наконец, заключает Дже. – Ладно, до слезы русалки всё было ещё более-менее, но призрачная анемона… тебя не смутило её название? Как в простом зелье может использоваться тёмная материя? Ты, практикующий зельевар, не понял сути? Если подумать, Кихёну всё это не понравилось с самого начала. Ладно, очень болезненно звучит упрёк от вампира, особенно если учитывать, что Кихён всегда специализировался на зельях. Но почему-то только сейчас и правда дошло, что кости умершего вряд ли будут просто так использоваться. Все ингредиенты, так или иначе, касаются сверхъестественных существ, это слишком подозрительно. Что Хваса скрывает. Чего добивается, подсовывая что-то такое. - Не советую вливать нашу кровь в своё варево. Ёнхён почти допил свою порцию, глаза сыто, маслянисто поблёскивают. Клыки инстинктивно высунулись вперёд, заставляя внутреннее вздрогнуть. Не захочется ли ему продолжения – вечный страх тех, кто имеет с вампирами какие-либо контакты. Да, они прекрасно сдерживаются, но, может, именно в этот раз наступит тот момент? - Да, лучше возьми каплю этой. Я могу на неё поплевать, чтобы осталась видимость вампирского днка, - не дожидаясь соглашения, Дже тут же плюёт в стакан. – А ещё присмотрись к этому ковену. Он слишком мутный. Учитывая, что скоро самайн, не хотелось бы застать возвращения… Со всей дури Ёнхён вдруг пинает Дже, заставляя вскрикнуть. - Стоит подумать, зачем ведьма тебя использует, - вежливо улыбаясь, Ёнхён игнорирует вопли пострадавшего. – Тебя и того парня, который появился недавно. Деревья говорили, что он какой-то особенный, типа его отметил сам октябрь. С другой стороны, деревья часто просто сплетничают. Ну ты понимаешь. Определённо эти двое что-то скрывают. Не то, чтобы Кихён был параноиком, но такое только слепой не заметит. Разумеется, они не расскажут. Как Хёён, которая знает всё о времени прошлого, будущего, они будут нести ношу знаний сквозь года и не нарушат предписанных правил. Тяжело знать, но не иметь возможности изменить. Кихён уходит с оплёванным стаканом и горкой постного печенья в карманах. Всё же не чужой, вампирский крестник, как-никак.