This silence...

Ростислав нежно прикасается губами к Ваниной щеке, скользит пальцами по его груди, вырисовывает на ней узоры, тихонько смеётся, слыша, как Ожогин что-то неразборчиво бурчит во сне. Будить он его не будет. Пусть спит. Недавно у Ивана состоялась премьера в Москве, перед которой у него были постоянные репетиции, а когда он вернулся, то проводил всё своё время с семьей. Ревновать его к семье? Несусветная глупость. Ну…по крайней мере к детям. Именно по этим причинам они не виделись неделю… Неделю? Нет… Десять дней? Нет… Шестнадцать! Они не виделись шестнадцать дней! И никому не понять как Ростику его не хватало. Не хватало этой напускной серьёзности, нежных поцелуев, смеха, этих синих глаз. Голоса его не хватало. Утренних нежностей… Не хватало его всего. Колпаков приподнимается на локте, рассматривает безупречное лицо, легко целует, а по сути просто прикасается к его губам, а Ваня улыбается во сне, переворачивается набок, в следующую секунду уже прижимает Ростислава к себе, а Колпаков утыкается лицом в его грудь. Вот этого ему не хватало, в конце концов. И, наверное, это и есть та самая любовь о которой пишут книги и поют песни. Это та любовь, когда ты готов идти за человеком на край света, когда ты дышать без него не можешь, когда тебе нравится в нём абсолютно всё. Через некоторое время Колпаков выползает из тёплых объятий, натягивает пижамные штаны, тихо проходит на кухню, ставит кипятиться чайник, подходит к окнам. С ума сойти… Как один человек может изменить твою жизнь до неузнаваемости. Раньше Ростик думал, что никогда не найдёт свою родственную душу. Ну, потому что. Потому что характер у него тяжёлый, чего с начала и не скажешь. Потому что слишком давно он ничего не чувствовал. Забыл какого это. Вскоре чайник щёлкает, и Колпаков вместе с чашкой свежезаваренного чая возвращается в комнату. Увидев, что возлюбленный уже не спит, мужчина плюхается на кровать, садится на ней по-турецки, протягивает чашку Ожогину. Тот делает пару глотков, и откидывает голову на подушку. -Жив? — со смехом спрашивает Ростик. -Вроде бы… — слышится в ответ хриплый голос. — Но вот-вот умру. -Конечно… Ты бы ещё на лестничной клетке меня раздевать начал. Иван широко улыбается, переворачивается набок, скользит глазами по мужскому торсу. -Прекрасен… — тихо слетает с его губ. -Я? — Колпаков давится чаем. -Ты, Ростик. -Никогда мне ещё такого не говорили… — Ростислав густо краснеет и отставляет чашку в сторону, вытирая тыльной стороной ладони губы. — Да и не правда это… Ты же знаешь. -Нет… Ростик, ты… Ты сумбурный. Ты взбалмошный. Ты неугомонный. Ты весёлый. Ты…прекрасный. Ты — моё всё! — Ваня наблюдает за тем, как Ростик опускает голову, пряча лицо. — Ростик? -Мерзавец… Мне ещё никогда столько приятного не говорили, — смущённо произносит Колпаков, старательно пряча глаза. -Да? — наигранно изумляется Ожогин, придвигается к любимому ближе, кладёт голову ему на колени. Ростислав запускает пальцы в короткие волосы, перебирает пряди. — Надо будет теперь говорить это почаще. Кстати! — Иван распахивает глаза. — У нас завтра закрытие, ты помнишь? -Помню. -Ты сказал? -Нет. Ещё нет. Завтра скажу. -У труппы пропадает ТАКОЙ Воланд, а они даже и не в курсе! Ростик очерчивает пальцами Ванины губы. -Я хотел, чтобы это было сюрпризом. В конце концов Кирилл тоже уходит. -Да… Постановка растеряла всех хороших Воландов… Один я остался. Ростислав рассмеялся. Ростик пьяно улыбается. Он слишком много выпил, из-за чего в глазах двоилось, а голова кружилась. Мужчина делает пару шагов, и тут же ноги его подкашиваются, а Ожогин, до этого спокойно стоявший около стены, резко срывается с места, и подхватывает Колпакова в последнюю секунду. Между прочим они договаривались. Ростислав поклялся, что больше одного бокала шампанского сегодня не выпьет, но его пламенная речь о том, что он уходит с ведущей роли, видимо, всех так растрогала, что его довольно быстро споили. Ваня… А что Ваня? Ожогин сидел в дальнем углу, со стороны наблюдая за тем, как Колпаков опрокидывает очередной стакан. Вставать и говорить ему что-либо было просто бесполезно. Пьяный Ростик слишком разговорчив. Сболтнул бы ещё чего лишнего, и пришлось бы оправдываться. Шутка в том, что всё равно бы не поверили. «Что у трезвого на уме, у пьяного на языке». -Вань… — Колпаков утыкается лицом ему в грудь. -Мы ведь договаривались. -Я абсолютно трезвый! — возмущается Ростислав. -Да, я вижу… — Иван достаёт из кармана телефон, собирается вызвать такси, но Ростик легко выхватывает смартфон из его рук. -Давай побудем ещё немного, пожалуйста. -Тебе домой надо. -Я один не поеду! -Я тебя одного и не отпущу. Ожогин закидывает руку Колпакова себе на плечо, слыша возмущение: «Ты слишком высокий! Мне неудобно», выходит из комнаты в коридор, буквально тащит Ростислава на себе в сторону выхода. Ростик спокойно идёт рядом с ним. Иногда, когда его рука соскальзывает с Ваниного плеча, он почти падает, а Иван тихо ругается. «Последний коридор», мысленно утешает себя Ожогин, а в следующую секунду Колпаков толкает его вбок, тем самым заталкивая в одну из гримёрных и закрывает дверь. -Ростик, хочешь верь, хочешь нет, но это уже реально несмешно. Ростислав медленно подходит к нему, оглаживает руками его плечи, заглядывает в глаза. Серые глаза выглядят так, будто их обладатель абсолютно трезв. -Ты такой напряжённый… Расслабить? -Колп… — Ваня запинается, в следующую секунду падает на стул, а Колпаков опускается перед ним на колени. — Ростик, ты слишком пьян… Не надо. Ростислав лишь коварно улыбается, медленно расстёгивает пуговицы на Ваниной рубашке, прикасается губами к его ключице, чувствуя, как Иван сжимает пальцами его плечи. -Не сопротивляйся, Ожогин… — соблазнительно шепчет Ростислав, продолжая покрывать поцелуями мужскую грудь. Ваня прерывисто выдыхает, убирает руки, выгибает спину, навстречу нежным губам. Колпаков проходится языком по уже затвердевшему соску, слегка прикусывает его передними зубами, получая в ответ на такие умелые манипуляции тихий стон. Мягкие губы медленно спускаются с груди на живот, покрывают поцелуями каждый сантиметр такой нежной кожи. Ростик хватается пальцами за Ванину пряжку ремня, оставляя багровое пятнышко, свою отметину, около пупка. Ожогин прерывисто выдыхает. Тишину комнаты нарушает скрип. Мужчины испугано оборачиваются на дверь.