Игра Боссов.

-Говоришь, этот горящий энтузиазмом парень - твой хранитель солнца? -Емицу придирчиво рассматривал парня, который, казалось, и вовсе не замечал его. "Крепкий орешек" -думал мужчина, "Выдержать такой пристальный взгляд не так-то просто". Он просто ещё не знает, что этот чувак обращает внимание только на тех, кто хочет поговорить с ним о боксе или подраться. Выпрямившись, мужчина посмотрел на Реборна, чтобы сравнить обладателей пламени Солнца. Глаза беловолосого типчика прямо-таки блестели и светились изнутри самым настоящим энтузиазмом. Однако когда смотришь на Реборна, кажется, что кто-то прожёг на его лице две чернющие дыры, и они стали его глазами, горящими адским огнём. Это наталкивает на мысль, что хранители одного и того же типа пламени могут быть ужасно разными. -Ну-с, посмотрим, что у нас тут, -мужчина развернул перед собой какой-то листочек. Он с интересом его рассматривал. Почти с таким же интересом, как его самого рассматривала куча народу, собравшаяся в гостиной. Наконец, Емицу торжевственно улыбнулся, смотря на своего сына. -Поздравляю! -сказал он. -Сасагава Рёхей - потомок первого поколения Вонголы. Реборн и Тсунаёши одновременно повернули друг к другу головы, показывая свои удивлённые лица. Гокудера-кун уж которую минуту смотрел на странную фиолетовую палатку со звёздами и никак не мог ничего понять. С недавнего времени Реборн, парень, которому Гокудера-кун решительно не доверял своего Десятого Вонголу, Тсунаёши-кун и ещё какой-то подозрительный мужчина, такой же фиолетовый, как и эта палатка, забрались туда и больше не выползали оттуда. Гокудере-куну было ужасно любопытно узнать все тайны Джудайме. В этом смысле он был ещё большим извращенцем, чем Хибари-сан. Если черноволосый просто бегал за ним бывало с мужской, бывало, если не найдёт мужскую, с женской школьной формой с самых ранних лет, то подрывник хотел о нём знать буквально всё, что знает и не знает сам Тсуна о себе. Тем более, Тсуна такой человек, что иногда Хибари-сан бегал за ним и просто с одеждой, лишь бы хоть что-нибудь надел. Тут оставалось только выбирать, кто опаснее: человек, который даёт одежду за бесплатно, или человек, который грезит лишь о том, чтобы уснуть в одной кровати, дабы знать всё, что ты делаешь ночью. Эта странная маниакальная привязанность Гокудеры была аморальна и никому не выгодна. Стоит даже просто задуматься над названиями: «привязанность к порядку в гардеробе» и «привязанность к ночной слежке за людьми». Если спросить Гокудеру, что ел Тсунаёши за обедом, он ответит «не скажу». Если спросить, что делал Тсунаёши в медпункте, он ответит «не скажу». Если спросить, что делал Тсунаёши ночью, он ответит «Не скажу». Заметили? Он «не скажу», но знает. Что уж там, это пугало и самого Тсунаёши-куна. Не только Гокудера-кун смотрел на палатку со звёздами. На самом деле, Хибари-сан тоже пришёл в дом Савады Тсунаёши. Не важно, зачем он пришёл. Обычно, когда Кёя заходит в этот дом, никто не знает, зачем он сюда явился, но все почему-то думают, что он пришёл отдать одежду. Хибари-сан - мировой человек. Он дарит Тсуне одежду за бесплатно. Правда, никто не знает, где он её берёт. В любом случае, Тсунаёши не хочет даже знать, откуда у этого человека столько одежды. Пока что это остаётся загадкой. И Хибари-сан тоже смотрел на эту палатку. Однако, когда Гокудера-кун пошёл посмотреть, что же они там такое интересное делают, опытный боец остался сидеть на месте. Не подумайте, Хибари-сану было жутко интересно, что на этот раз задумал всем известный энтузиаст. Просто, помня истории, вынесенные из детства, Кёя бы ни за что не сунулся в это дьявольское место. В Храм самого Сатаны. Гокудера-кун был смелым человеком, считал Хибари-сан. Пепельноволосый бесстрашно подкрался к чародейскому логову. Хотя, по правде говоря, Хибари-сан не мог наверняка сказать: смелость это или глупость. И то, и другое исходит от незнания. Хотя, оттуда иногда слышится подозрительный шепоток и чувствуется такая зловещая атмосфера, что и без всякого знания того, что там происходило однажды, не хочется туда врываться. Но, как и говорилось, Гокудера был смелым человеком. Он ползком подобрался к палатке, приставил руку к уху и стал внимательно слушать. -Да откуда я знал, что он наследник первого Солнца? –шипел кто-то, но в шипении невозможно было распознать голос кого-нибудь конкретного. –Он же тупой! Теперь было понятно – это был истеричный визг его обожаемого Босса. Причина, по которой Гокудера считал себя подчинённым Тсунаёши-куна, также остаётся неизвестной, как и откуда у Кёи столько барахла. -Знаешь, я не уверен, что Кнакл был слишком уж умный, –скорее всего, это было ответное шипение Реборна. Хаяте не был сильно в себе уверен, но ему казалось, что, кроме шипения этих двоих, из палатки доносился чей-то жалобный скулёж. Такой, как будто они там собаку жарили на медленном огне на вертеле, и собака смотрела на огонь и думала о своей скорой смерти. Не смотря на всё своё уважение к Джудайме, Гокудера-кун вполне мог представить его за подобным занятием. Иногда Джудайме был жутким человеком. -Но не настолько, чтобы откликаться только на одно слово! –раздавалась истерика из-за пол палатки. Это Тсунаёши-кун не мог никак смириться. Кстати говоря, их тени было видно – какой-то яркий свет освещал палатку изнутри. Однако там было видно только две фигуры, сидящие возмутительно близко друг к другу. И какая-то подозрительная прямоугольная и кажущаяся слишком большой фиговина. -Он даже на собственное имя не откликается! И даже на прикосновения не реагирует! –жаловался он, приподняв руки. –Он замечает людей только тогда, когда они говорят что-то про бокс! -Бокс? –раздалось позади Гокудеры-куна. -Да ты заебал! –орнул Тсуна и из палатки полетела какая-то непонятная хуёвина. Гокудера не знал, что это, но по тому, как его Босс недоволен, он рассудил, что вещь тяжёлая. -Видеть тебя не хочу! –Тсуна был расстроен. Когда Гокудера-кун обернулся, отрываясь от подслушивания разговора непозволительно близко сидящих друг к другу людей, чтобы посмотреть, что это такое, всё же, было, это был телевизор. Откуда в палатке телевизор, Гокудера-кун не знал. Пока что есть три неразрешимые загадки: откуда у Кёи столько одежды, почему Хаяте считает Тсунаёши своим Боссом, и откуда в палатке телевизор. Но то, что из палатки вылетел телевизор, дало ему понять, что пора бы вползти в палатку. Мальчик никогда не был так в себе уверен. Он посчитал, что, ворвавшись вовнутрь, он просто обязан узнать «тайну телевизора в палатке». Он вообще стремился узнать все тайны Тсунаёши-куна во что бы то ни стало. «Ой дурак» -подумал Хибари-сан. Не подумайте, он не монстр какой-нибудь, чтобы не сочувствовать пепельноволосому. Он очень ему сочувствовал, зная наперёд, что может его там ожидать. Так получилось, что после экзамена по маскировке было ещё много таких же нелепых, но действенных и загоняющих в отчаяние маскировок, однако самой любимой была «маскировка под сатанинскую секту». Но сочувствующий от всей души Хибари-сан сидел на месте и даже не пытался остановить безрассудного искателя приключений. Ему было интересно, что же будет. Конечно, это малость неприятно, когда тебя самого приносят в жертву дьяволу. Но когда то же самое пытаются сотворить с другим каким-нибудь человеком, на это забавно посмотреть. Это не только Хибари-сан такой, он берёт пример как минимум с половины человечества. Так или иначе, когда приоткрыл полы палатки, Гокудера обомлел. Хибари-сан думал, что этого и стоило ожидать. Он сам был таким. Сколько бы раз он ни попадал под действие маскировки Тсунаёши-куна, он каждый раз застывал на месте от увиденного. Каждый раз шокировал вне зависимости от того, какой он по счёту. Вообще-то, Кёя видел вещи и похуже того, что увидел в палатке Гокудера-кун. Но это, определенно, был для него сюрприз. Перед ним сидели, в общем-то, прилично одетые Реборн с Тсуной. Правда, одеты они были в такие же фиолетовые балахоны со звёздочками и в просто фиолетовые, без всяких звёзд, шляпы, как у ведьм с хеллоуиских картинок для фансервиса. Видимо, Реборна заставили. Но, по сути, это не самое странное, что надевал на себя Савада. Иногда у Хибари-сана заканчивалась нормальная одежда, и он бегал за Тсунаёши с действительно удивительными вещами, которые, по его мнению, всё равно были бы лучше, чем голышом. И когда Кёя догонял Саваду, тогда-то и начинались по-настоящему странные наряды. Хибари-сан – человек заботливый. Поэтому это было даже не удивительно – так, средне. Главное, что надето что-то, и их близость уже не кажется такой возмутительной. Больше всего Гокудеру удивлял лежавший на не весть как поместившейся прямоугольной фиговине мужчина с фиолетовыми волосами, которого никто не звал по имени, а называли его только по прозвищу «Череп». По крайней мере, Гокудера-кун был уверен, что это не имя. Он был совершенно голым. В отличие от Кёи, Гокудера просто хмыкнул и сразу понял, что здесь происходит. Скорее всего, это был обряд жертвоприношения. Череп был прикован и отчаянно сопротивлялся. Оно и понятно, не каждому хочется быть принесённым в жертву дьяволу. Не стоит даже удивляться наличию некоторых познаний и ассоциаций Гокудеры-куна, если вас не удивила его маниакальная страсть к подглядываниям за Тсунаёши-куном. Честно говоря, Гокудера-кун был просто странным человеком. -Но разве он девственник? –спросил он, смотря на скулящего что-то через кляп Черепа и обращаясь к извергам, посадившим невинного человека на сатанинский алтарь. Расслышав эту фразу, Хибари-сан живо заинтересовался происходящим, но пока что не настолько, чтобы решиться сунуться туда. Зато он приметил прямо перед собой фигуру, которая, как и пепельноволосый искатель приключений, была храбрее него. Реборн вздохнул. -Посмотри на него, –сказал он, показывая рукой на Черепа, как будто тот являлся музейным экспонатом. –Разве ты веришь, что у него вообще когда-нибудь была девушка. Я не говорю сейчас про секс. Гокудера задумался. -Ну…-мальчик поднял палец, не замечая, как к нему уже подобрался следующий храбрец, не сведущий, что его может ожидать. -Я не говорю сейчас о свиданиях по пьяни, по приколу, за долги и на спор. Гокудера опустил палец. В этот момент Черепу стало так грустно, что он решил заплакать. Теперь, кроме жалобного скулежа, раздавался ещё и печальный плач. -Но у него должна была быть девушка! –в ответ на это Реборн поднял бровь. –Есть девушки, которые из жалости встречаются с некрасивыми мужчинами. Со стороны Черепа послышался жалобный, раздирающий душу скулёж. -Ладно, –согласился он. –А что насчёт секса? Тут уж Гокудера-кун думал-думал, но так ничего и не придумал. Его молчание оскорбляло и убивало бессмертного Черепа. Нельзя представить себе глубину его душевных ран. -Я не эксперт, но…-к разговору присоединился Занзас, которого никто не замечал до этого, –разве, если у него есть девушка, которая встречается с ним из искренней жалости, храни её Господь, он не может заняться с ней сексом? -У всякой жалости есть свои пределы! –твёрдо заявил Реборн. Это разбило Черепу сердце. -Я просто не знаю…-Занзас казался неуверенным. –,у меня просто никогда не было с этим проблем. После этой фразы Тсуна скептически на него поглядел. Он оглядел всё его, казалось бы, не подающее никаких надежд лицо. Он оглядел его неестественно растущие брови, ебанутую причёску человека, который очень хотел закосить подо льва, но, видимо, просто плохо старался. Он смотрел на разноцветные перья в его волосах, глядя на которые, можно было подумать, что в него влетело, путаясь в волосах и перебирая лапками, чтобы выбраться, сразу несколько петухов, причём все разной породы. Можно даже сказать, что он анализировал ситуацию, сканируя Занзаса глазами. Несмотря на то, что само слово "анализировать" выглядит странно, если связывать его с именем Тсунаёши-куна. -На Вас кто-то клюёт разве? –Тсуна поднял бровь. Реборн не знал, куда в такие моменты девается у него чувство самосохранения. -Ну да, –пожал тот ему плечами. –А с чего ты взял, что не клюют? -Ну, как Вам объяснить…-Тсуна задумался, чтобы найти слова, максимально верно выражающие его мысли. –Вы просто лицом не вышли. Наверно, Тсуна жив ещё только потому, что каждый раз заставал Занзаса врасплох. Если бы он показал весь страх, что крылся у него внутри, Занзас бы знал, что надо делать. А тут он, видимо, с такой ситуацией никогда не сталкивался и не знает, что делать. -Не знаю, я бы не клюнул, –он смотрел на Занзаса оценивающе. -Ну, тогда, наверно, это харизма, –предположил он. –Всё-таки, я один из кандидатов в Десятые боссы Вонголы. -Ну не знаю, я вот тоже кандидат в Десятые и что с того? –он сложил руки на груди. –Ты видишь хоть одну девушку в радиусе километра от меня? -С чего ты вообще спросил о девственниках? –поднял бровь Реборн, как раз в тот самый момент, когда в палатку проник заинтересованный Хибари-сан. -Ну, просто в жертву же только девственниц приносят, –он пожал плечами. Хибари-сан так и знал: снова сатанизм, снова за старое. -С чего ты взял? –резонно спросил его Реборн. –Это всё предрассудки. Вот тут Гокудера-кун нашёл для себя что-то новенькое. -На самом деле никто не приносит в жертву невинных. В жертву приносят только людей, которые сделали сатанисту лично столько гадостей, что он действительно достоин быть низвергнутым в ад. -А он…-Гокудера неуверенно пытался очертить указательным пальцем в воздухе бренное тело каскадёра. -Он? –Реборн показал на него большим пальцем. –Когда меня спрашивают о нём, желая познакомиться, я обычно говорю, что знакомиться с ним не обязательно. Достаточно дать пару раз по лицу. Гокудера был не уверен, но ему казалось, что это Череп должен приносить Реборна в жертву, а не наоборот. -А зачем вы вообще приносите его в жертву дьяволу? На самом деле, Гокудера и вправду не знал, зачем сатанисты это делают. -Ну что ты, Гокудера-кун, –Тсуна улыбнулся и помахал рукой, чтобы показать, что всё хорошо. –Мы просто маскируемся под сатанистов, чтобы отец не подумал, что мы разрабатываем план по краже у него листочка. -Листочка? –это спросили Гокудера, Хибари-сан и Занзас. Всем было интересно, что это за листочек такой. Казалось, даже Череп сквозь кляп промычал нечто похожее. -На этом Листочке написаны имена потомков Первого поколения, –объяснил им Тсунаёши. –У Амиды уже целых семьдесят баллов, а у меня всё ещё ноль! Тсуна чувствовал себя виноватым перед Реборном. Даже не смотря на то, что тот уже отомстил ему. Реборн подумал, что Тсунаёши совсем распоясался, поэтому подошёл к Емицу и сказал, что поддерживает Амиду. И ещё за потомка первого двадцать пять баллов, но ему снизили пять баллов за дворецкого – Емицу считал это глупой тратой денежных средств. Правда, хоть Реборн и сказал, что поддерживает кандидатуру Амиды, сам он её не поддерживал, на самом-то деле. -А зачем вы всё это время мучили Черепа? -Ну, Реборн сказал, что будет весело, –ответил ему Тсунаёши, рукою подзывая своего напарника. –Теперь нам надо лишь найти листок. -Ну, мафиози хранят такие вещи у себя в кабинетах, –предложил идею Занзас. –У него есть свой кабинет? -Боюсь, мы, японские мафиози, несколько беднее итальянских, – снисходительно улыбнулся ему Тсунаёши. -Тогда в его комнате? –это уже был главный герой нынешней главы – Гокудера-кун. И вот они как-то по инерции двинулись в спальню Внешнего советника. Она находилась на первом этаже – это было сделано специально для того, чтобы не травмировать психику маленького Тсуны, спящего на втором этаже, взрослыми желаниями. На самом деле, его психику это всё равно не спасло: всё детство мальчик думал, что он спит на втором этаже для того, чтобы каждое утро спускаться по лестнице и чувствовать боль. -А что это за баллы такие? –нахмурил брови Занзас. Честно говоря, его по ебанутому растущие брови итак всё время казались нахмуренными. -Баллы нужны для того, чтобы выиграть в игре, победивший в которой получает место Десятого босса Вонголы, –Тсуна сказал это тихо, потому что они подбирались к логову его отца, где заключён листочек, и не подумал о том, как это известие могло ранить чувства Занзаса. -А меня вы спросить забыли? –бесновался последний. Все разом обернулись и шикнули на него, откровенно намекая, что, если он сейчас на что злится, то пусть злится глубоко у себя в голове. Впрочем, даже если он что-то и говорил в последствие, все его игнорировали. -А как же «я буду совершать минимальные действия»? –ворчал Реборн, придерживая Тсуну за спину. –«Нужных людей подкидывает нам случайность». -Ой, да ладно тебе, –Тсуна нервно улыбался, подбираясь к отцовской комнате. Всё бы было хорошо, даже ничего страшного не было бы, если бы он был в комнате один. Всё равно Занзас пошёл не листочек искать, а разбираться с Емицу на счёт игры, вот и отвлёк бы его. Но нет, он был в комнате не один. -Наверно, он кого-то там избивает, –выдвинул свою версию Гокудера-кун. -Хе-хе. –Занзас сделал такое лицо, как будто собрался сказать что-то довольно умное. –Вы-то точно девственники. Он сказал это так, что даже Реборн не понял, на основе чего он сделал такой вывод. -Ну вы что, не поняли? –он был собой доволен. –Трахаются они так. Тсуна скептически на него посмотрел. -Занзас, –от такого тона названому стало даже как-то стыдно. –То, что ты садист-извращенец, видно и по твоему лицу. Не надо объявлять об этом вслух. Честно говоря, Реборн тоже подумал, что они там шалят в комнате. Но после слов Тсунаёши даже он стал вдруг в этом не уверен. В частности, потому, что он и был садистом-извращенцем. Ну вот они и открыли дверь. После всего, что произошло позже, идея о том, что его личной жизнью заинтересовалась общественность, перестала казаться Емицу такой безумной. Тем не менее, хотя это и второй раз, когда он почувствовал на себе взоры нескольких пар глаз, он всё равно пошёл инквизировать мерзавцев, так беспардонно ворвавшихся в его интимную жизнь. И вот теперь Тсуна сидел в палатке и старался сделать так, чтобы даже всевышний забыл о его существовании. Рядом с ним сидел и Реборн. Казалось, что он тоже решил сидеть и стараться даже носу своего не показывать из укрытия. Емицу было всё равно, кто из них всех был автором этой безумной идеи: перегрызть глотку он хотел каждому из них пятерых. Однако атмосфера внутри палатки, где только Реборн с Тсуной сидели близко-близко (па. Черепа там уже не было), была уютной. Тсуна привык к нему и к скверному характеру. Привык к сопению подле уха каждую ночь и к довольно частым вспышкам нежности к нему. Тсуна понимал, что всё это не просто. Это были не простые отношения, а отношения мудрёные, потому и такие интересные. В сердцах друг друга хотелось копаться. Но для того, чтобы копаться в чужом сердце, нужно иметь туда доступ, и Тсуна определённо хотел, чтобы доступ в сердце Реборна был только у него одного. -Это всё ты виноват. –буркнул Реборн, надувая губы. -Я? –Тсуна подвинулся к нему вплотную, говоря даже без всякой тени возмущения. –Если бы ты не сказал мне, мол, не интересно ли, где этот листок, я бы и не подумал начинать за ним охоту. Впрочем, Реборн никак не отреагировал на вплотную приблизившегося ученика. -И не подумал бы? –поднял бровь знаменитый киллер. -Я думал, и так сойдёт. –отозвался он. Больше они и не нашли слов для того, чтобы сказать их друг другу. Тсуна клал руки на грудь Реборну и заглядывал снизу вверх ему в глаза (па. В манге "Пожалуйста, не ешь меня» чувак дело говорил!). Тсуна как будто чего-то ждал, а Реборн только и думал о том, каким милым тот выглядел сейчас (па. И не подумаешь, что совсем не приспособлен для жизни). -Дурак ты. –сказал наконец Тсуна и клюнул Реборна в губы.