Игра Боссов.

Сегодня Тсуна-кун, можно сказать, только и занимался тем, что сидел в кустах и дрожал, как человек, только что выбравшийся из промёрзлой воды, но, выбравшись на берег, осознал, что приплыл к берегам Антарктиды. Это Тсуна так думал. На самом деле, он не знал об Антарктиде ровным счётом ничего, кроме того, что это очень далеко и холодно. На самом деле, должно быть, сами вплавь туда даже трупы не добираются. Пожалуй, он ещё кое-что об этом знал. Он знал, что, если Настоящий Десятый босс Вонголы крадёт белых медведей, он должен быть готов к приходу мусоров. До этого же Тсуна даже и не знал, что мусор, оказывается, и сам ходить умеет. Правда, только тогда, когда этого совсем не ждёшь. Пожалуй, Тсуна считал, того, что мусор может встать и пойти к тебе, никто не будет ждать ни в какое время. Когда спрашивал у отца, маленький Тсуна удивился наглости этого мусора. Как какой-то мусор смеет человеку предъявлять права, выманивать деньги и тем более запрещать что-то делать? Отец сказал, что скоро Тсуна сам всё поймёт. Но сейчас он не был в Антарктиде и уж точно не крал оттуда злополучных белых медведей. Он сидел в засаде и поджидал подозрительного медведя. Не белого. Скоро прибудут его родители из Мексики, но это было не важно тогда, когда сегодня должно произойти важное событие. Событие, к которому он готовился почти все эти два месяца. Последнее испытание для него и последний этап тренировки для Реборна. Пришло время заморозить медведя. Медведь не знал об этом. Вообще-то, вся работа медведя в договоре обзывалась просто как «Увеселительные работы». Он должен был веселить сильнейшего киллера во время его скучного и примечательного только тем, что в действительности адски скучно, задания, как делают цирковые медведи. Только он был не обычным цирковым медведем. Только уже конкретно поработав со знаменитым Реборном, он понял, для чего ему нужен был мафиозный медведь. Если это действительно развлечение, то даже такое само по себе странное существо, как мафиозный медведь, находит это странным. Тут уж оставалось выбирать одно из двух: либо у Реборна нет вкуса, если это действительно некое развлечение, либо у него он действительно был и был потрясающим, но тогда это было не развлечение, а издевательство какое-то! -Реборн, –смотря внимательно в сторону в ожидании медведя, Тсуна позвал своего друга, не смотря на то, что он сидел на его же коленях. Они встретились глазами, когда киллер поднял голову, чтобы взглянуть на него, а Тсуна, чтобы получше рассмотреть того, с кем собрался говорить. -Слушай, а зачем вообще замораживать медведя? Тут Реборн понял, что в чём-то его план был не совершенен. -В смысле? -Ну, в смысле, проходить все эти этапы, которые в конце концов должны привести к замораживанию медведя, –он отвлёкся, возводя глаза вверх, чтобы посмотреть на небо и вспомнить, что ещё он делал для того, чтобы покорить непослушного зверя. Как будто небо поможет ему в мыслительном процессе. Что уж там, Тсуна был трудным случаем, в каком-то смысле. В этом случае даже небеса были бессильны. Киллера удивляло то, что он начал ломаться только к самому концу «курса по оказанию сопротивления подозрительным животным». Тсуна был в замешательстве и поэтому, по глупости своей, спросил совета у Реборна. Самого же киллера всё это немного удивляло. Конечно же, кто может лучше знать, что делать с опасными и неподдающимися здравому смыслу из детских книжек о животных медведями, кроме как не младенец в странном прикиде? Если разобраться, то у Тсуны была очень странная логика. Но это ещё не вся беда. У Тсуны хотя бы она была. В самом деле, мы живём в мире, в котором логика скоро будет постепенно становиться неким даром, приравнивающимся к острому уму или способности предсказывать будущее буквально силой своей мысли, как у Шерлока Холмса. Но в каком-то смысле Тсуна относился к такому редкому типу людей, у которых действительно есть логика, но ему бы жилось много легче, если бы её не было совсем. Потому что его логика в прямом смысле была убийственной. Реборн сказал, что, прогуливаясь по парку с мамулей, он краем уха услышал, как люди говорят о медведях. И теперь он может быть его игрушечным учителем. Мальчик согласился, наивно полагая, что теперь-то всё будет хорошо. Тсуна не знал, что это – жестокое наебалово. И вот теперь он сломался только на последнем этапе. Что за фигня? Почему он только сейчас подумал, что где-то что-то идёт не так? Так не пойдёт! Реборн вообще ожидал немного большего от ребёнка, прошедшего первый этап тренировки за неделю, думая, что пламя посмертной воли – это раздвоение личности. Даже Примо, вполне осознавая, что делает, потратил на первый этап пол года, а этот мальчишка, ничего не соображая, добился того же результата через неделю! Такого кадра нужно было хватать обеими руками! Реборн уже был не просто убийцей, работающим на мафию, он стал учителем. И, как и любой педагог, он мечтал о талантливом ученике. -Разве ты готов терпеть его нападения? Не представляете, но мотивация ученика тоже входит в обязанности игрушечного учителя. Один раз, когда Тсуна загрустил по поводу того, что с первого раза не смог сдать экзамен по стратегии, Реборн даже хотел подбодрить ученика. Он подвёл его к на днях выбросившему весь его запас огнестрела из избы Верде и, помогая Тсуне двигать рукой так, как нужно, пытался заставить его легонько вмазать этому херу по лицу. Он даже сам не знал, мстил ли он надоедливому учёному или и вправду хотел, как лучше. Но итог один – Тсуне это реально помогло. -Нет, конечно, оказывать сопротивление необходимо, –он задумчиво куда-то посмотрел, а Реборн облегчённо выдохнул. В каком-то смысле этот мальчик был загадочнее египетских пирамид. Тсуна не был обязательно тупым – иногда он думал и в правильном направлении. Можно сказать, он довольно часто мыслил на правильном пути, правда, также часто он думал и в противоположном направлении. Но сама загадка его «природы» состоит в том, что, как бы он ни думал, это всё равно выходило ему боком. -Но некоторые умения, приобретаемые мной, не кажутся такими уж необходимыми, –он сказал это необыкновенно сердито. Как и говорилось раньше, Реборн был педагогом, причём привыкшим максимально доходчиво вложить «материал» в ученические головы. Но тут он решил попробовать новую «игровую» программу обучения: медведь был большим мафиозным боссом, а животные – всеми остальными мафиози. -Например? –поднял бровь младенец – он не собирался проигрывать! -Ну, например, «умение круто влетать в окно». На первый взгляд это умение действительно кажется бесполезным. Если оно нужно для того, чтобы повыпендриваться, то прыгать в первое попавшееся окно совершенно не обязательно – мафиози для того, чтобы выглядеть крутым, достаточно просто пару раз выстрелить из пистолета, пускай даже в воздух. Это Реборн и сам знал не понаслышке: всё-таки он был и остаётся лучшим стрелком. Но пистолет явно будет ни к чему, если вам нужно с борта вертолёта попасть в кабинет какого-нибудь мафиозного босса в его штаб квартире. Что, тогда через главный вход, что ли? Чтобы перебить пол штаба, сказать «Ну нахрен» и уйти? Правда, всё это было немного похоже на оправдания. В последнее время люди стали всё меньше делать стеклянных окон. Но Реборн уповал на то, что, если окна окажутся стеклянными, это будет выглядеть неимоверно круто. Когда мы видим в кино или в комиксах, как другие люди прыгают в окно, круто перекатываются и говорят пафосную речь, мы думаем, что это так просто. Но на самом деле этому надо даже учиться. Реборн привязывал к растущему рядом с «лабораторией Верде» дереву верёвку, выполняющую функцию лианы, и путем манипуляций заставлял Тсуну прыгать с него, целиться и попадать в окно. Хорошо, что Реборн до этого учил его хорошо целиться, но попадать в окно наиболее безболезненно получилось далеко не с первого раза: он получал ранения, но детское озорство не давало ему задуматься о том, что это плохо. Кстати говоря, все эти поступки приводили Тсуну в замешательство: он даже начинал думать, что, раз мама Реборна, как он сам ему заявил, с лёгкостью может менять стёкла так часто, то они стоят ничтожно мало. Он ведь ничего не знал о мире цен. Но он знакомился с ним однажды. Как-то раз отец привёл его в большой гипермаркет, взял ему конфет и спросил, нужно ли ему чего-нибудь ещё. Тсуна сказал, что счастлив уже и коробке конфет, тогда они пошли на кассу и он стал показывать ему на людей, говоря, что все они называются всего двумя словами – обществом потребления. Тогда они оба смеялись над глупыми людьми, стоящими в очередях, чтобы отдать деньги богатому магнату и купить целую кучу ненужных вещей. Верде не знал об этом. Он не знал, что происходит на самом деле. Младенец думал, что это, видно, дикие животные расхищают его полученное путём злодейских махинаций имущество. Конечно, если бы учёный вдруг решил провести расследование, Реборн определённо бы получил от него пизды. Солнце был самым сильным из семёрки младенцев, но Верде всё-таки тоже был аркобалено. Однако он просто ещё не привык к тому, что, если происходит что-то странное, то в этом лучше сразу обвинить этих двоих. Так, то, что ему приходилось менять стёкла на окнах каждый день по нескольку раз, было настолько странно, что даже стекольщик начал подозревать, будто младенец хочет от него не только услуг стекольщика. Реборн выражал своё мнение по поводу конфискации его дома с помощью маленького Тсуны, который ни о чём пока не знает, вот таким вот образом. -Это очень важно, Тсуна, –улыбнулся ему Реборн, как ни в чём ни бывало. –Круто врываясь в логово медведя, ты показываешь ему свою мужскую силу. -Мужскую силу? –мальчик заинтересованно глянул на своего друга. -Да! –Реборн был собой доволен. –Если ты неуклюже ворвёшься к медведю, он подумает, что ты никчёмный, и возмужает. -Правда? Щенок клюнул на непростую уловку. -Конечно, –кивнул младенец. –Если ты круто ворвёшься в его окна, он подумает, что ты брутальный сильный мужчина, и забоится тебя! -Ладно, а зачем мне давать медведю взятки? Отлично. Значит, мальчик либо не задумывался о том, что у медведя в принципе вряд ли будет логово, содержащее стеклянные окна, либо просто не стал спрашивать об этом. В принципе, в том, чтобы спрашивать, не было никакого смысла: ему бы всё равно ответили какой-нибудь ахинеей. Но, скорее всего, он не задумывался об этом, потому что не знал, как живут медведи, причём ни коричневые, ни белые, особенно такие странные. Давать взятки в мире мафии очень важно, хотя приятней их получать. Правда, взятку он давал не деньгами, а травой, потому что Реборн ему сказал, что ради этой травы многие медведи готовы сделать всё, что угодно, но, так как это ему кое-что нужно от этого медведя, тот будет до конца отнекиваться. Вообще-то, он бы и так отнекивался – ему ведь нахер не нужна была обычная трава. А если уж ребёнок так настойчиво предлагает медведю, вечно ему досаждавшему, вообще что-либо, кроме денег, это кажется даже угрожающим. Почему кроме денег? Потому что мы живём в такое время, в какое кажется, что даже дикий зверь не тронет тебя за определённую плату. Вообще, то, как он выразил зависимость медведей от конкретной травы, похоже на то, что мы видим у людей. Только у них это будет зависимость людей от конкретной бумажки. Что значит «Я способна горы свернуть, потому что знаю – ты в меня веришь» и «С друзьями можно и горы свернуть»? Пустяки! За деньги можно свернуть буквально всё, от рулона бумаги до человеческой головы, причём в одиночку – чтобы больше досталось. Люди готовы сделать ради денег всё, что угодно, а коли вам что-то от них нужно и вы даёте денег, они будут до конца повышать предложение. По крайней мере, повышают цену, когда от них кому-то что-то нужно, все: от продавцов в магазинах до больших начальников, судей и прокуроров. Реборн даже не мог бы сказать, чей мир более подкупной: мир мафии или мир судей да прокуроров. -Ну как же, давая взятку медведю, ты покупаешь у него право быть отпущенным. Кстати, Тсуна быстро научился. Он не долго мялся: буквально через несколько попыток дать медведю траву он уже понял, как это нужно делать. Он без слов сначала подходил к медведю, подозревавшему очередные шуточки Реборна, садился за какой-нибудь пень, протягивал траву и пафосно говорил ему «Может, мы договоримся?». Медведь до сих пор не понимал таких шуток. Но мальчик не слепой и он видел, что трава, какая бы она ни была, не работает. В этом случае мальчик не растерялся и обратился к советам Настоящего Десятого босса Вонголы. Там говорилось, что, если у Настоящего Десятого босса Вонголы не получилось дать кому-то взятку, надо вызвать проституток. Так сказать, сделать ему подарок. Наверно, вот он, единственный случай, который Емицу не смог предугадать. Он не думал, что кто-то будет пытаться дать взятку медведю. У этого человека даже было правило на счёт того, если тот вдруг захочет прыгнуть в чьё-то окно! Так и говорилось: если Настоящий Десятый босс Вонголы захочет прыгнуть в чьё-то окно, он должен убедиться, что оно действительно из стекла. Когда проститутки сказали ему по телефону цену (телефонная связь для Тсуны тоже дар божий и никак не оплачивается), он сказал, что денег у него нет, но есть трава. Они согласились приехать за траву, но, когда приехали и увидели, что это совсем не та трава, о которой они подумали, со скандалом уехали оттуда. Ну и ладно, они всё равно не понравились медведю. Хотя, наверно, потому что это были людские проститутки, а не медвежьи. Но Тсуна не знал, где можно взять медвежьих проституток. -Ладно, а зачем мне учиться меткости? –требовательно спросил всё больше теряющий к нему доверие Тсунаёши-кун. -В смысле зачем? –Реборн даже не понял его вопроса. -Ну, если я собираюсь его заморозить, зачем мне учиться в него стрелять? -А вдруг ты не сможешь его заморозить, но у тебя будет под рукой наган? Правда, в душе Реборн всё равно так не считал. Умение целиться никак не должно было помочь в последней схватке с медведем. Просто потому, что его смерть выйдет боком для Реборна и его репутации. Просто это умение, опять же, нужно было иметь при себе не просто любому мафиозному боссу, но и любому рядовому мафиози, чтобы выжить. И учитель готовил его к этому. «Я тебе дам “не сможешь”» -пронеслось в мыслях у Реборна. Он потратил на эту авантюру столько сил, что казалось невозможным признать, что у сильнейшего киллера хоть что-то не получилось. У этого человека были высокие амбиции, он привык добиваться своего. А сейчас он почти осуществил невозможное: он почти добился от ребёнка исполнения техники прорыва точки нуля. -Но…-мальчик потупил взгляд в землю, а у Реборна даже чуть кольнуло в сердце. –Но где я возьму наган в экстренной ситуации? Реборн даже не сразу нашёл, что сказать. Так ему, оказывается, вовсе не жалко животное? Он просто не знает, где найти наган для того, чтобы его прикончить? Но аркобалено быстро взял себя в руки: он знал, что дети бывают жестокими. -Добежишь до норок странных зайцев и позаимствуешь у них, –насупился недовольный младенец, отведя взгляд. Но то, что он его отвёл, было совсем не видно. Его глаза были похожи на бусины. -Тогда зачем… Тсуна хотел задать ещё один вопрос, на который бы у Реборна всё равно нашёлся ответ, но не договорил, услышав шорох где-то поблизости. -Хибари-сан отвлекает его, но это ненадолго, –прищурившись, шёпотом произнёс Тсунаёши, спрятавшись за дерево и осторожно выглядывая из-за него. Кёя-кун входил в весь этот бардак в качестве одного из пунктов изучения умения «Стратегия». В этот раз Реборн не только учил его самому навыку планировать ситуацию и держать её под контролем, но также тому, кто такие хранители и зачем они нужны уже более наглядно. И сейчас Хибари-сан выступал в качестве хранителя Тсунаёши, помогая ему побороть медведя. Против своей воли. Медведь показался из-за кустов и Тсуна откупорил пилюлю с таблетками. Он большой молодец, раз успел научиться пользоваться гиперрежимом в таком нежном возрасте. Даже Занзас, наверное бы, не смог. Но с другой стороны даже над его психикой так не работали, как над психикой Тсуны. -Нам нужно почаще кормить свою волю, –сказал он. –И кормить отборными знаниями, а иначе он нас сожрёт. Он надел перчатки, выходя прямо перед медведем, который уже собрался напасть. Тсуне предстоит неравный бой! -А когда она окрепнет, мы дадим ей молот и пусть она разрушит все наши оковы!