Игра Боссов.

-Тсуна, -репетитор сердито посмотрел на ученика. -Посмотри внимательно на уравнение. Мальчик запуганно взглянул на мужчину. В его глазах плавало какое-то неумолимое отчаяние и никогда ещё не было так понятно, что он не уверен в своих силах, так, как это было сейчас. Вообще-то, Реборн не должен был подтягивать его по такому пустяку, как математика. В самом деле, в Вонголе уже успело случиться и так, что босс оказывался гуманитарием. Это всё была отговорка, прикрытие, чтобы Нана сильно не волновалась по этому поводу. Наивная женщина даже не стала волноваться на счёт того, что Реборн выглядел, как мафиози, наивно полагая, что её муж настолько привык к общению с хладнокровными людьми в строгих костюмах, что не мог с собой ничего поделать. Дело было в другом. Конечно, Реборн должен был внушить братьям, каково это, быть хорошим боссом. Но со вторым братом он даже и общался-то редко. Разве что отпускал в его сторону презрительные реплики. К математике это, поверьте, не имело никакого отношения. Но взаимодействие Тсуны с математикой, которое так и не происходит, заставило Реборна принять вызов. Можно сказать, если он научит Тсуну математике, он взойдёт на вершину, на которую ещё и не взбирался ни один в мире преподаватель. В Реборне загорелась учительская страсть. На самом деле, киллер верил, что всякого человека можно научить чему угодно. Он бы даже Амиду научил чему-нибудь полезному, например, тому, как должен руководить хороший босс, если бы только захотел этого. Но он никого не хотел учить, кроме Тсунаёши-куна. Он считал, что к каждому делу должен быть свой подход. Например, удивительная воспитательная техника обучения ребёнка жестоким вещам, разработанная Емитсу, сработала просто отлично, приобщая мальчика к мафиозному миру, но вот с математикой эта тактика не могла ничем помочь. Даже жестокая тематика выживания, которую Реборн избрал, как ключ сразу к нескольким проблемам - выявлению способностей Тсунаёши, его обучению и, самое главное, способу развеять скуку - ничем здесь тоже не поможет. Даст он ему этого медведя или прижмёт какой-нибудь скалой, когда ему думать, как тут поступить? В тактике выживания нужно думать быстро. Математика же - это сплошной поиск способов выхода из ситуации коротким путём. Тут уж надо включать голову, а не хвалёную гиперинтуицию! -Не на меня смотри, на уравнение смотри! -но пока Реборн был только в поиске подхода, которым можно было научить Тсуну математике. -Ну посмотри, здесь же нет ничего сложного. Тсуна так опустил глаза на строчку с примером, как будто где-то там, среди цифр и знаков, спрятан его самый страшный ночной кошмар. Просто Реборн ничего не замечает. Несомненно, он боялся математики ещё пуще, чем огня: он бы лучше прыгнул в огонь святой инквизиции, чем стал решать математику. -А можно я просто прыгну в огонь? -прямо спросил Тсуна, поднимая на учителя и друга свои большие испуганные ореховые глаза. Наверно, Реборн бы и дал слабину, если бы на его практике не попадались трупы маленьких, ни в чём не повинных детей. -Что ты несёшь? -чуть раздражённо возмутился Реборн. Его раздражало то, что каждый раз, когда Тсуна что-то не понимал, он начинал вслух выдавать какую-то хуйню, которая для киллера не имеет никакого смысла хотя бы потому, что было совершенно очевидно, что эти непонятные слова были взяты из некой цепочки абсурдных рассуждений, которая строилась у Тсуны в голове. И он, будучи, похоже, уверенным, что Реборн, обладая телепатическими способностями или рядом других каких-то навыков, возможно, даже умственных, мог прочесть этот вывод в его глазах. Таким образом, раздражение киллера становилось совершенно непонятным для Тсунаёши-куна. -Посмотри на уравнение и скажи мне, что надо сделать. Тсунаёши отупевшими глазами смотрел вниз. Он смотрел так, как будто находился на вершине небоскрёба, а дорожки внизу были для него маленькой строчкой из цифр, подобно той, что начертана в тетради на манер смертного приговора. -Я думаю, надо перенести, -по голосу было видно, что он был полон неуверенности. Глаза Реборна даже наполнились светом. То был свет надежды, идущий из глубины обрадованной сдвигами души киллера. -Надо перенести это занятие, а то я так больше не могу. -Что? Вопрос казался оторопелым, если бы не мрачный взгляд Реборна с конкретной целью убивать. Тсуна аж съёжился, не смотря на то, что знал этого человека давно и побывал с ним во многих местах: в Палермо с украденным Хибари-саном, на корабле, идущим в Гондурас, один раз в тюрьме, несколько раз в Мини-Лас-Вегасе и в прочих довольно странных. -Да шучу я, шучу, -надулся Тсунаёши-кун. -Перенести всё в одну сторону. -Напиши мне это. Но прежнего света уже не вернуть. -Что дальше? -Реборн с энтузиазмом решил подтолкнуть его. -Не знаю, -Тсуна коротко взмахнул руками. Он был похож на хомячка, который хотел было что-то эдакое сделать, но у него не хватило то ли сил, то ли желания, и он осел на землю с грустным видом. Реборн решил, что так дальше продолжать нельзя. Он как будто выпытывал из Тсунаёши каждое сказанное им слово. Если они так продолжат, даже у опытного киллера сдадут нервы. -Что делать дальше, Тсуна? -Реборн придвинулся в плотную к нему. Это был великолепный выпад. Он приблизил своё лицо к его так близко, что математика, итак не особо задерживающаяся в его голове, и вовсе вылетела оттуда. Похоже, Реборн хотел поставить его в экстренную ситуацию катастрофической близости. Он как бы и переделал тактику выживания, и придумал новую технику обучения таких жутких остолопов, как Тсунаёши, и подкатил. -Если ты продолжишь так делать, я упаду в обморок. -занервничал Тсунаёши-кун, ещё не привыкший к таким близким отношениям с киллером. -Нет, я продолжу так делать, пока ты не дорешаешь мне этот пример! Тсуна даже чувствовал, как медленно, но верно его ситуация становится безвыходной. -Что делать дальше, Тсуна? -острым взглядом он ранил один за другим нерв отчаявшегося юноши. Реборн чувствовал, что в этой игре он ни за что не останется проигравшим. Обстоятельства заставили Тсунаёши-куна переползти к Реборну на колени, и оба понимали, что ситуация принимает опасный поворот. Но, если Реборн не желал отступать, то Тсуне очень хотелось это сделать! Но он понимал, что по стратегическим соображениям, если он отпрыгнет от него, то сделает ещё хуже. Если сейчас он просто сидит на коленях у человека, в которого он, как оказалось, по уши влюблён, то тогда этот человек повалит его на спину. В таком случае это будет ещё более сомнительное положение, к которому он, при всей своей влюблённости, не готов также, как и к математике. Он боялся и математики, и близости, которая, несомненно, приведёт к катастрофическому положению, которому время чуть попозже. Тсуна решил взяться за голову. В каком-то смысле, безумная тактика Реборна, предусматривающая управление страхами своего ученика, действительно работала. Во избежание, как он решил, практически неминуемой катастрофы в виде “уединения в уюте и тепле на ближайшую ночь” Тсуна решил, что надо думать. Думать над математикой, когда во всём, что с нею связано, он обыкновенно пасовал, чтобы отложить проблему на другой раз. -Н-надо представить... -Что представить, Тсуна? “Тебя в одном нижнем белье!” -от того, что Реборн положил руки ему на талию, мозг Тсунаёши дал сбой. Если бы в голове его всем заправляли некие маленькие человечки, созданные по его образу и подобию, то они бы в этот момент бегали по большому офису и разбрасывали бы бумаги, истошно вопя и не понимая, зачем, собственно, они раскидывают все эти бумаги. Любовь действовала на Тсунаёши, словно одуряющий газ, делая его до ужаса тупым. Никто не подозревает, но это всё от того, что маленькие человечки в панике бегают по всему своему офису и разбрасывают бумаги. Дело в том, что все эти бумаги - это его знания и мысли, почти всё, из чего он состоит. И вот, собственно, его отупение наступает тогда, когда человечки в нужный момент не могут собрать все разбросанные бумаги: какие они потеряли, какие остались лежать за большим и неподъёмным шкафом, какие они изничтожили в уничтожителе ненужных документов, какие они сожгли, ведомые чувствами, родственными шаманизму или даже сатанизму. Одним словом, эти человечки были довольно странными ребятами. Именно поэтому у него не получалось понимать математику. Всё из-за этих маленьких дебилов. Но если в голове Тсуны был офис, наполненный безумными людьми, то голова Реборна была похожа на библиотеку. И в данный момент его человечки в голове, обычно тихие собиратели знаний, устроили прямо-таки рок-концерт прямо на столе для чтения. Тихими они были, потому что в тихом омуте черти водятся, а тишина эта была как ни у кого другого злой. -Что нужно представить, Тсуна? -шептал репетитор в самые губы. Тут как бы человечек, почти развалившийся на полу, скользя коленями прямо по селящимся ковром по плитке пола бумагам, мня их и безвозвратно портя, нашёл нужную бумагу, на которой были выгравированы необходимые Тсуне знания, утерянные во время всеобщего безумия. Но это ещё не значит, что юноша сможет ответить на вопрос. -Я нашёл, нашёл! -кричал радостный человечек посреди таких же нерасторопных маленьких Тсунаёши. Они все обернулись на ликующий глас, автоматически начиная считать его съехавшим с катушек. И вот всё это тысячное стадо офисных работников кинулось к нему и той единственной бумажке. Посмотрев на это стадо, несущееся прямо на него, человечек понял, что попал. “Блять” -подумал маленький человечек. Человечки, собравшиеся уже задавить своего маленького брата, нашедшего листок со знаниями Тсуны, вдруг все разом остановились, когда с шёпота в самые губы он перешёл на поцелуи. Он целовал, нежно сминая его губы, но при этом давая возможность ответить на вопрос. Всё-таки, пусть он постепенно и возбуждается, ему всё равно хотелось выиграть в неравном бою с математикой. -Четыре икс представить...-сбивчиво отвечал Тсунаёши-кун, отвечая на поцелуй. -Представить как? -томно вопрошал Реборн, как можно ближе притягивая его за талию. Он притянул ученика к себе так, что даже казалось, будто они никогда не были прижаты друг к другу так близко. Близость тел, теплота, ненавязчивые допросы и жаркие поцелуи давали о себе знать - казалось, их дела всё выше подымались в гору. -Как два икс... -он прерывисто вдохнул. -...во второй степени. Тсуна никак не мог отдышаться. Он чувствовал, как член Реборна через штаны тёрся о его задницу, а чужие губы и их движения занимали все его мысли настолько, что тот забывал подумать даже о дыхании. Всё это говорило только об одном: человечки сожгли аппарат управления Тсунаёши-куном. В его голове полыхал огонь, вселяя страх в маленькие сердца обезумевших людей и сжигая подробные инструкции к аппарату управления и координации мысли. В офисе начался настоящий апокалипсис. -Так...-Реборн зловеще и победоносно усмехнулся, правда, Тсуна со своим помутневшим взглядом не смог как следует проанализировать, к чему это ведёт. -Что делать дальше? Его руки соскользнули с талии, где за всё время успели пробраться под футболку и обосноваться на том месте, согревая кожу, и переместились на поясницу, всё также согревая голую кожу ладонями с длинными пальцами. -Девять икс, как три икс во второй...-он прервался, потому что руки Реборна переместились на еле выпирающие тазовые косточки на стройном теле. -...степени! Он выгнулся, почувствовав, как чужие тёплые руки проходятся по его спине и как они остановились, крепко схватившись за ремень его джинсов. Тем временем Тсуна, кроме болезненного возбуждения в ставших такими тесными штанах, ощущал, как член Реборна через штаны трётся меж его половинок, а когда юноша посчитал, что готов к сопротивлению, и попытался подняться, член прошёлся по его яичкам. Прикосновение было быстрым, но сильным и волнующим, отчего тот охнул, руками вцепившись в плечи репетитора, чтобы не упасть обратно в удивительную тесноту между ними. Но чужие руки, взявшись за ягодицы так, как будто пытаясь полностью объять их в своих ладонях, заставляя его охнуть, опустили его вниз и прижали так, что вставшие соски ученика прижались к груди репетитора. -Ну а от шестёрки ты же собираешься избавиться? -лукаво шепчет учитель в ухо ученику, обжигая горячим дыханием и заставляя покрыться мурашками. Тсуна думал, что уже ничего не мыслит и смирился с тем, что “уединение в тепле и комфорте на ближайшую ночь” - это не так уж плохо. Но он просто не подозревал, что, собравшись в центре руин, которые только остались от офиса, все те человечки, которые умудрились пережить апокалипсис, высказали единое мнение о том, что всё близится к сексу. Военный совет постановил, что катастрофа неминуема. Грядёт нечто, что разнесёт и эти руины, оставленные недавно прошедшим апокалипсисом. Грядёт коллапс. Тем временем, пока человечки, которые, в отличие от Тсуны, точно знали, что произойдёт, в последний раз грелись у костра, разожжённого на обломках аппарата управления человеком, навигации мысли, записях о знаниях Тсуны и документации (па. дикая смесь), звякнула расстёгивающаяся металлическая пряжка ремня на джинсах Тсунаёши-куна. -Да!