А, может, то была судьба?

Прежде, когда неуклюжая жрица падала, мужчина презрительно усмехался, лишь останавливаясь и дожидаясь, пока эта человеческая женщина поднимется. Сейчас же он не позволял ей падать. Придерживал, подхватывал, незаметно спинывал камни и ветки с дороги, считая их потенциальной угрозой для падения мико. Прежде, когда болтливая жрица что-то рассказывала, мужчина прикрывал глаза, погружаясь в свои мысли и в очередной раз убеждаясь в легкомысленности людей. Сейчас же он внимал каждое ее слово. Смотрел на нее, не смея отводить взгляд. Прежде, когда приставучая жрица задавала ему вопросы, мужчина отвечал на них с раздражением или вовсе молчал. Сейчас же, когда любопытная жрица спрашивает его о чем-то, он отвечает ей, позволяя себе касаться ее волос, рук и одежды. Прежде, когда человеческая жрица находилась от него на расстоянии, мужчина чувствовал себя расслабленно. Теперь же он чувствует, что прикосновения этой женщины необходимы ему, как глоток воздуха.

***

- Твой запах отвратителен, - высказался ёкай, сделав шаг назад. – Ты не пахнешь крысами. Ты пахнешь так, будто ты сама крыса. Мико переступила с ноги на ногу, недовольно морщась. Каждый шаг отзывался болезненным жаром в ногах. Эти ожоги вызывали сильную ноющую боль. Она была временной: начиналась тогда, когда они подходили к очередной отравленной территории, и прекращалась, как только они покидали ее. Только вот теперь все вокруг было бледным, сухим, безжизненным. Сещемару сказал, что это потому, что они теперь в землях клана крыс. - Я же не виновата в том, что они оставили на мне свой запах, - с долей возмущения ответила девушка, обняв себя руками. Проскользнувшая тень в глазах ёкая слегка напугала жрицу, что заставило ее сделать несколько мелких шагов назад. Кагоме привыкла, что сила это мужчины внушала уважение. Только вот, иногда, девушка испытывала совсем другие чувства. Чувства страха. В те моменты, когда он касался ее волос, украдкой вдыхая их аромат. В те минуты, когда он прижимался к ее спине, в то время как на них нападал какой-нибудь мелкий демон, и она вызывалась его убить. Такие человечные действия со стороны этого холодного ёкая казались… Дикими. В этом виделся какой-то подвох. Мико не могла поверить в то, что, делая это, Сещемару испытывает те же чувства, что и люди, что и… Инуяша… - Это не было обвинением, - коротко заметил демон, опуская свою ладонь на застежку стальной брони. – Этот запах мерзкий. Пусть здесь все и пропахло крысами, по тому запаху, что носишь ты, они быстро найдут нас. - И что ты предлагаешь? – Кагоме подняла свой растерянный взгляд на мужчину, но тут же пожалела об этом. Его взгляд снова показался ей хищным. - Я ничего не предлагаю, - жрица облегченно выдохнула, но ёкай почти сразу же продолжил: - Я просто сменю этот запах на свой, - застежка брони с негромким щелчком раскрылась, ослабив хват. Сещемару ровными, спокойными движениями снял с себя тяжелую сталь, бережно опустив ее на сухую выцветшую траву. Пушистое боа было аккуратно выложено на землю, а когтистая рука демона медленно скинула бело-красное хаори. Остановившись и переведя взгляд холодных глаз на жрицу, демон коротко спросил: - Почему ты просто стоишь? - Я… - Кагоме словно завороженная наблюдала за движениями Сещемару и не сразу пришла в себя. Ее тело дрожало, а колени подкашивались от страха. Наверное, так она не боялась даже в битве с Нараку. Может, все потому, что тогда с ней были ее друзья? - Ты хочешь, чтобы я сам тебя раздел? – мужчина вскинул бровь, выдавая едва слышную усмешку. – У нас нет на это времени. Раздевайся. - Сещемару… Я… Что ты?.. – девушка сделала еще несколько шагов назад, но уперлась спиной в широкое сухое дерево. Прикрыв рот рукой, она отрицательно замотала головой. - Ты женщина. Не ребенок, - мужчина слегка ослабил пояс хакама, после чего в пару шагов оказался подле жрицы. – Ведешь себя нелепо. Его колено надавило на плотно сжатые бедра Кагоме, заставляя их разомкнуться. Мико жалобно всхлипнула, со страхом заглянув в глаза демона. - Я не понимаю… Не надо… Когтистая рука оголила женские плечи, губы демона обдали шею жрицы горячим дыханием, а острые зубы слегка прикусили мочку уха. Светлая кожа вмиг стала «гусиной», а из груди девушки донесся очередной жалобный всхлип. Мико сама не заметила, как осталась совсем без одежды. Широкое мускулистое тело мужчины прижимало ее к дереву, оставляя на ее спине неглубокие борозды от сухой коры. Кагоме заплакала, в очередной раз попросив демона остановиться. И, кажется, мольбы были услышаны, ёкай отпустил ее, освободил, но… Лишь для того, чтобы перенести ее на лежащее на траве боа. Больно укусив себя за губу, заплаканная девушка вновь подняла взгляд на нависшего над нею демона. Он был неестественно красив собой и в то же время безумно страшен. Он всегда пугал мико своим хладнокровием. Но именно сейчас это хладнокровие вызывало ужас. В то время, когда его губы целовали ее тело, его глаза были стальными, дикими, но… Он не причинял ей боль. Даже не пытался. - Ты уже начинаешь пахнуть мной, - заметил ёкай, остановившись. Его голос был довольным. Это совсем не было на него похоже. - Х-хорошо… - дрожащим голосом прошептала мико, слегка приподнявшись на локтях. – Ты уже можешь остановиться… - Не могу, - жрица снова всхлипнула, зажмурившись и быстро смахнув выступившие слезы. – Ты должна пахнуть мной. - Пожалуйста… - Я хочу, чтобы ты пахла мной. Почувствовав прикосновение ко внутренней стороне бедра, Кагоме широко распахнула глаза, попытавшись оттолкнуть демона от себя. Мужчина не шелохнулся, а девушка жалобно вскрикнула: - Прошу не надо! Прошу… - Ты ведешь себя жалко, - с малой долей презрения заметил ёкай, обдав ухо мико горячим дыханием. И снова опустил свою руку на внутреннюю сторону худых девичьих бедер. - Прекрати… Инуяша! Ину… ШЛЕПОК. Положив свою холодную ладонь на раскрасневшуюся щеку, девушка зажмурилась. Она больше не чувствовала веса и дыхания мужчины на себе. Съежившись, она обняла себя руками и заплакала. Послышался шорох одежды, звук фиксирующейся застежки стальной брони. А потом в нее что-то кинули. Жрица быстро села, принимаясь судорожно натягивать на себя свою одежду. Демон наблюдал за ней, не скрывая своей ярости. По крайней мере, теперь от нее не так сильно разит крысами.