***
- Сосредоточьтесь, Ваше Высочество! - Сказал Элам после того, как последняя выпущенная Арсланом стрела, вонзилась в металлический край мишени и, колыхаясь, улетела в сухие кусты. Арслан неплохо стрелял из лука, но сегодня из рук все валилось, несмотря на то, что разум был как никогда ясен. - Хорошо. - Только и смог выдохнуть Арслан. После сражения против альянса Шиндры и Турана им пришлось остановиться на некоторое время здесь. Армия, понесшая потери, нуждалась в том, чтобы ее привели в порядок. Нужно было позаботиться о раненых, заново распланировать все ходы армии с учетом недавних потерь. И на все это требовалось время, которого нет. Арслан пытался во всем разобраться вместе с Нарсасом, Кишвардом и Дариуном, который в итоге отправил его сюда, на перерыв, тренироваться. С того времени, как воины Шиндры и Турана отступили, у Арслана почти не было времени даже на то, чтобы поспать. Побитая и ослабленная армия нуждалась в нем и только от него зависели ее дальнейшие действия. Арслан до предела натянул потрескивающую тетиву и прицелился. Элам и Фарангис молча наблюдали за ним. Стрела была отпущена и, рассекая воздух с глухим стуком вонзилась в мишень на расстоянии половины пальца от обозначенного центра. - Уже лучше, Ваше Высочество. - Улыбнулся ему Элам. - Может быть, я уже вернусь к делам? - Неожиданно сказал Арслан стоящей рядом жрице. В ее темно-зеленых глазах мелькнуло что-то похожее на грусть и тревогу. Она понимала, что не в силах остановить его. Странно, но Арслан совсем не чувствовал усталости, словно что-то сломалось в нем тогда, в день той битвы. Ни усталости, ни страха. Даже тревога теперь ощущалась как-то странно. Как-то… спокойно? Да все вот - вот рухнет, о каком спокойствии может идти речь?! Как бы то ни было, Арслан поблагодарил друзей за тренировку и направился в сторону шатра Нарсаса. Он действительно хотел скорее привести в порядок армию и двинуться дальше. Проходя по уже вытоптанной тропинке, петляющей между шатрами, Арслан услышал крики и стоны раненых, места не хватало и им пришлось расположиться прямо на земле. Между ними сновали, стараясь не наступить, их же товарищи, вытаскивая стрелы, перевязывая раны и пытаясь спасти жизнь. Рук не хватало. Ветер донес до Арслана слабый, едва уловимый гниловатый запах. Не запах гниющей плоти, нет. Особенный, гниловато-металлический, от которого сжималось и останавливалось сердце. Запах смерти. Завидев его, солдаты тут же бросили все свои дела и склонились в приветственном поклоне. Арслан поприветствовал их в ответ и поспешил убраться прочь. На их руках умирают люди, а они вынуждены отвлечься и приветствовать его. В памяти снова появилось знакомое смуглое лицо с ясными глазами. Если бы все было иначе, если бы рана Джасванта не была такой глубокой, если бы он не налетел спиной на камень. Если бы… Арслан остановился. Воспоминания о друге вырвались из сознания в самый неожиданный момент. И каждый раз казались чем-то далеким, чем-то ненастоящим. В лицо ударил прохладный порыв ветра, принеся с собой запах дождя и пыли. В тяжелых темных небесах беззвучно сверкнула белая молния. Будет гроза.***
Лагерь замер в тревожном ожидании. Сразу после того, как холодное тусклое солнце скрылось за горизонтом и мир погрузился в темноту, на пыльную землю, обогренную кровью, обрушился ледяной дождь. Сильный и безжалостный. Все живое старалось укрыться от острых, как наконечники стрел, капель. Над ранеными растянули тенты, чтобы хоть как-то защитить их от непогоды. Лошадей отогнали к каменному обрыву, что был естественным навесом и окружал лагерь с одной стороны. После долгого совещания было решено двинуться в путь, к Экбатане. Самым главным противником для них был не Гермес и не Андрагорас, а время, которое было не остановить, ни замедлить. - Ждать нельзя. - Сказал Нарсас, его слова отражали то, о чем думал каждый в этом шатре. Арслан молча кивнул. На него смотрели мрачные усталый и решительные взгляды. Все они проделали долгий путь, боролись за то, чтобы добраться сюда и все же… их силы были на пределе. Это можно было увидеть в их глазах, в самой глубине. Бесконечную усталость от битв, крови и шаткого везения. Теперь в них была и тяжелая горечь, что каждый прятал глубоко внутри и для которой сейчас было не время. Все погрузились в угрюмое молчание. Тишину нарушал лишь приглушенный шум дождя снаружи, стук холодных капель и потрескивание пламени в светильнике. Казалось, что этой тишине сейчас придет конец, полог шатра отдернется и порог переступит вернувшийся с задания товарищ, серьезный и тихий Джасвант. - Мы сделали все, что могли. - Вновь нарушил молчание Нарсас. - Теперь нам нужно отдохнуть перед выступлением. Вам особенно, Ваше Высочество. Стратег перевел строгий взгляд изможденных аметистовых глаз на сидящего рядом Аслана. После вторжения Турана и Шиндры никто почти не сомкнул глаз. У Арслана, как главы армии, было множество обязанностей, все время ему приходилось принимать участие в решении каких-либо задач, быть в курсе всего. - Нарсас прав, Ваше Высочество. - Отозвался Дариун, сидевший по правую сторону от него. - Хорошо, Дариун. - Только и смог выдохнуть Арслан, но на самом деле никакой усталости он не чувствовал. Казалось, он мог бы продержаться еще несколько дней без сна, но видя тень усталого беспокойства своих товарищей, согласился. Теперь, когда все дела сделаны, когда ничто уже не могло отогнать тревожных мыслей, которые, словно почуяв эту безысходность, начали приближаться к нему. Медленно и безжалостно. Арслану предстояло сражаться с ними самому и от них не защитит никакой клинок.***
- Осталось совсем немного и мы достигнем столицы. - Сказал Элам, больше для того, чтобы разогнать подступающую тишину, чем просто поговорить. - Даже не верится. - Отозвался Арслан, забираясь под теплое узорчатое покрывало. Теперь, когда плечи были освобождены от легкого доспеха, что он носил днем, а на поясе не висел тяжелый меч, тело казалось невероятно легким. Легким и слабым. Элам обернулся к нему. В неверном свете светильника, отбрасывающего на его лицо оранжевые блики, тени под его глазами обозначились сильнее. У него тоже совсем не осталось сил. - Отдыхай. - Улыбнулся ему Арслан. Еще немного и Элам уйдет, потушит за собой лампу и оставит его одного, один на один с тишиной и мыслями, что, казалось, уже затаились в тенях. Они только и ждут момента, чтобы атаковать его уже ничего не чувствующий разум. И так, последний теплый огонек был потушен, погрузив все в тяжелую темноту.***
Арслан лежал без сна, вглядываясь в темный полог шатра. Сердце сжималось все сильнее, словно готово было остановиться, а мысли вгрызались в сознание, что не хотело покидать его. Эта тишина невыносима. Никогда не думал, что кто-то из нас не доберется до Экбатаны. Сознание произошедшего больно сдавило сердце. Арслан перевернулся на другой бок, от чего на глаза упали серебряные пряди. Как так могло случиться? Он уже успел привыкнуть к тихому присутствию шиндрийца, ему и сейчас казалось, что верный товарищ сидит у входа в его шатер, готовый защитить от любой опасности. Отдернуть полог, позвать его по имени, просто поговорить… Холодная рука сжалась в кулак. Битва еще впереди, а он уже чувствует себя ни на что не способным. Сердце билось все тяжелее и медленнее. Странное чувство не давало двигаться, дышать. Оно волнами накатывало на сознание, а мысли начали метаться, как испуганные птицы. Арслан прерывисто вздохнул, пытаясь успокоиться. Слух уловил шум лагеря снаружи. Если я буду думать о Джасванте сейчас, то просто сойду с ума. Сознание было как никогда ясным. Мысли своего добились – похоже, этой ночью ему не сомкнуть глаз. Арслан откинул тяжелое покрывало, натянул ботфорты и вышел из своего теплого убежища. Стараясь не смотреть туда, где было место телохранителя, он кивнул страже, сообщая, что все в порядке и быстрыми шагами направился в душную, пахнущую дождем, ночь.***
В глазах уже рябило. Нарсас устало потер переносицу. Не придумать мне сегодня ничего достойного. Только эти мысли пронеслись у него в голове, как полог шатра отдернулся и в проеме показалась голова Его Высочества. - Нарсас. - Его голос хрипел от усталости. - Можно посидеть с тобой? - К… Конечно, Ваше Высочество. - Ответил Нарсас. Сердце сжалось от одного взгляда на молодого принца. Под большими синими глазами залегли глубокие тени, в нем словно что-то надломилось, истощилось. И все же, он улыбался, едва заметно и изможденно. Арслан устроился напротив него, на мягком ковре, скрестив ноги и укутавшись в плащ.***
- Не спите, Ваше Высочество. - Нарсас оторвался от карты и поднял взгляд на вошедшего. - Не могу заснуть. Нарсас лишь вздохнул, прикрыв глаза. Удивленным он не выглядел. - Нет смысла пытаться отдыхать от мыслей, когда они не дают даже спать. Нарсас отложил карту. Похоже, он понял, что нет таких слов, которые бы заставили его вернуться в свой шатер. - Дариун сказал, что к этому на самом деле нельзя привыкнуть. - Голос Арслана был тихим и хриплым. - В чем-то так и есть. - Рука Нарсаса потянулась к серебряному графину, стоящему на ковре, рядом с картой. - Вам ведь не дает покоя то, что случилось. Арслан едва не вздрогнул, сердце больно дрогнуло. - Да, Нарсас. - Неожиданно для самого себя ответил Арслан, беря кубок с водой. Полог шатра отдернулся, впуская внутрь холодный, пахнущий дождем, воздух и на пороге показался Дариун. - Вот вы где, Ваше Высочество. - Лицо Дариуна было серьезным, капли воды соскальзывали с падающих на лоб, прядей. - Дариун? - Вам бы отдохнуть. - Только и сказал он, прекрасно понимая, что едва ли это возможно. Он занял место рядом с Нарсасом, напротив Арслана. Воин и стратег обменялись короткими взглядами. Им не нужно было слов. - Я думаю о твоих словах. - Арслан сделал глоток. Невероятно, как легко ему удалось сказать это. Дариун нахмурился, но промолчал. В усталых золотых глазах скользили блики от огонька лампы, в них можно было увидеть все, что не было произнесено вслух. - Я понимаю, что сейчас не время думать о таком… Все же впереди решающая битва, но… - Арслан крепче сжал кубок, глядя на своих друзей. Почему-то ему было так легко говорить об этом. Сердце не сдавливала тяжесть, но и легко на нем не становилось. Ничего. Совершенно ничего. - В чем-то так и есть. - Неожиданно ответил Нарсас, чуть прищурив светлые глаза, в которых можно было увидеть тень тревоги. - Но лишь отчасти. Арслан перевел на него взгляд. - Дариун прав, Ваше Высочество. - Продолжал Нарсас. - Даже бывалые воины вроде нас, не знают однозначного ответа на этот вопрос. Арслан внимательно слушал его. - Битва не обходится без жертв.- Лицо стратега было непроницаемо. - На самом деле все это время нам просто везло. Дариун слушал товарища, взгляд его был тяжел и мрачен. Арслан продолжал смотреть на Нарсаса, даже бровь не дрогнула на его лице. - Мы все были до сих пор живы, не из-за силы Дариуна или моей стратегии. Нам просто везло. Вот и все. Арслан почувствовал, как медленно сжимается сердце в груди. - И сейчас вы думаете об этом. - Продолжал Нарсас. Это не было вопросом или утверждением. Стратег просто озвучил то, что не мог сказать Арслан. Сердце больше не сжималось. Сейчас Арслан чувствовал только пустоту. Спокойную и бесконечную. - Да, Нарсас, думаю. - Арслан опустил взгляд на кубок. В воде виднелись призрачные очертания половины его лица. - Я знаю, что впереди решающая битва и все же… - Это так. - Согласился Нарсас. Его внимательный взгляд был непроницаем. - Нам нужно думать о решающей битве, о Парсе и о моем отце. - Темный глаз в полупрозрачном отражении чуть прищурился. - Или я просто сойду с ума. Вот он и сказал это. - Хорошо, что вы не стали молчать об этом. - Неожиданно произнес Нарсас. - Хуже было бы не говорить ничего. - Нарсас? - Вот этого Арслан услышать не ожидал. - В битве может случиться все, но в любом случае, не пытайтесь думать о нашем дальнейшем пути в одиночку. - Да. Спасибо, Нарсас. Едва ли не впервые после слов стратега не стало спокойнее. Выходит, даже он в чем-то не в силах помочь, найти нужные слова, а может, найти их просто невозможно. - Я пойду спать. Пожалуйста, отдохни тоже. - Хорошо, Ваше Высочество. - Ответил Нарсас. На изможденном лице появилась едва заметная улыбка. Он был по-настоящему рад это слышать. Арслан кивнул и поднялся на ноги. Похоже, в данный момент единственное, чем он может помочь им, это просто отправиться отдыхать. - Я буду на страже. - Вызвался Дариун. - Тебе тоже нужны силы! - Арслан оглянулся на воина. - Я не так устал, Ваше Высочество. - На золотисто-смуглом лице Дариуна появилась уверенная ободряющая улыбка. Арслану оставалось лишь согласиться. Дариун всегда поддерживал его, как мог. Дальнейший спор привел бы к нарастающему беспокойству среди товарищей и единственное, что мог Арслан, это не давать им повода для этого. Всем сейчас и так нелегко. Они вышли под тихий холодный дождь. Ряды шатров и огни лагеря исчезали в завесе этого водяного тумана. - Я буду здесь, Ваше Высочество. - Дариун сел на расстеленную циновку, скрестив ноги и прижав к плечу рукоять меча. Его не беспокоили противные мелкие капли, соскальзывающие с падающих на лоб черных прядей. В его облике не было усталости и обреченности, словно ему самому было спокойнее находиться здесь, рядом с ним, господином. - Спасибо, Дариун. Черный Рыцарь кивнул в ответ. Сегодня он будет сторожить его сон. Невероятно, но в самые тяжелые минуты, этот человек всегда оказывался рядом. Когда его было некому защитить – его меч спасал ему жизнь, когда он не знал, что делать – он находил слова, от которых на сердце становилось легче.***
Арслан скрылся за пологом шатра, вновь оказавшись в темноте и одиночестве. Слова Нарсаса никак не выходили из головы. Арслан стянул ботфорды и завернувшись в покрывало, упал на постель. Серебристые волосы скрыли его лицо. Нарсас как всегда прав. То, что они до сир пор все были живы - чистое везение. Чудо. Не более. В какой бы жестокой битве они не участвовали, они всегда возвращались. Живые и относительно здоровые. Арслан много раз подсознательно готовился к тому, что кто-то из них не вернется из боя, когда положение становилось совсем отчаянным, здравый смысл говорил ему, что он потеряет кого-то из них. Невозможно же, чтобы все уцелели… Что единственное, что ему останется - достойно принять это. Но… Они все возвращались. Сам того не замечая, Арслан начал к этому привыкать. Его друзья казались ему невероятными. Нет людей сильнее, мудрее и преданнее… Они защищали от меча, копья, предательства, одиночества и боли. Они приносили спокойствие и счастье в его сердце. Но это не могло длиться вечно. Нет предела моей наивности и глупости. Арслан слишком привык к тому, что его верные, невероятно сильные товарищи всегда будут рядом. Нет. Его друзья не вечны. С ними может случиться, что угодно, как с любым солдатом. Любой из них может пострадать и умереть. Нам не всегда будет везти. Арслан снова почувствовал знакомую грызущую пустоту в груди. Этой ночью он так и не заснул.***
Утро встретило армию Арслана туманом. Жизнь, замершая на несколько часов, медленно и казалось, нерешительно, начала пробуждаться. Рассвет, что должен быть расцвечен теплыми красками восходящего солнца был бледным, солнце не желало выходить из-под тяжелых от воды облаков. Дариун чуть прищурил глаза. Тусклый дневной свет сделал их бледно-золотистыми. Этот день не обещал ничего хорошего. По крайней мере, не для них. Он будет лишь утекающим временем, что так ценно для них. По расчетам Нарсаса, выдвинуться они могут лишь вечером. Радовало только одно – до полей Антропотены оставалось совсем немного, как и до решающей битвы. Холодный влажный ветер ударил в лицо, отбрасывая назад тонкие черные пряди. Совсем рядом оглушительно хлопал край шатра. Внезапно Дариун уловил приближение знакомого человека. Рефлексы воина заставили его подобраться, несмотря на то, что никакой опасности он не представлял. - Все сидишь здесь? - Услышал Дариун знакомый вкрадчивый голос, теперь чуть хрипящий от усталости. - А где же мне еще быть? - С улыбкой ответил Дариун. Над ним стоял Нарсас, в глазах которого еще не угасли насмешливые искры, но под которыми залегли тени. Дариун понял, что после того, как они с Арсланом ушли, друг так и не сомкнул глаз, пытаясь придумать, что им делать дальше. - Ну как? - Кажется, надежда у нас есть.***
Альфрид сидела у котелка, задумчиво всматриваясь в даль. Юная разбойница была склонная к быстрым решительным действиям, но вот уже несколько дней тяжелые мысли не оставляли ее. Дело было даже не в неожиданной смерти их товарища, даже не в возвращении Мерлейна, что сидел напротив нее и с мрачным видом натачивал небольшой изогнутый кинжал, даже не в ненаглядном Нарсасе… А может, во всем вместе. Скоро они снова отправятся в путь и достигнут столицы. А потом… Альфрид впервые задумалась, наступит ли это «потом» и каким оно будет для них. - Брат. - Что? - Глухо отозвался Мерлейн, так и не оторвавшийся от своего занятия. - Скоро начнется решающая битва. - Продолжала Альфрид. Так она могла разговаривать только с Фарангис, но как на зло, подруги сейчас не было рядом. - Да, начнется. - Ну… - Альфрид вдруг поняла, как трудно поддерживать разговор. - Если мы победим… Что мы будем потом делать? - Ты возглавишь наш клан.- Мерлейн, наконец, оторвался от кинжала и внимательно на нее посмотрел. Взгляд красно-карих глаз из-под лохматой челки не терпел возражений. Чтоб тебя. - Я уже решила, что останусь с Нарсасом! - Выпалила она. - Ты вот так вот хочешь оставить семейное дело?! - Взгляд Мерлейна все мрачнел. - Ты оставил его раньше! Воцарилась тяжелая тишина. Она давила. - Я не могу возглавить клан. - Первым нарушил молчание Мерлейн. - Ты же знаешь, как ко мне относился отец. Ты думаешь, он обрадовался бы, узнав, что его возглавил именно я?! То, что медленно закипало в груди, начало гаснуть. Альфрид опустила взгляд. А Мерлейн прав. Полузабытое чувство снова шевельнулось в сердце. Да, отец никогда не ладил с Мерлейном. Причиной этому был мрачный и крутой нрав старшего брата, но было у этих двоих кое что общее. Их отношение к Альфрид. Главарь банды, Хальташ, любил маленькую озорную дочурку со звонким голосом и копной ярко алых волос. Говорил, что из нее выйдет настоящая разбойница. Он сам тренировал ее с малолетства. Она, не сдаваясь, все набрасывалась на него, а он, похожий на огромного медведя не переставал хохотать. Спустя годы эта возня перестала походить на детскую забаву. Стало ясно, что оружием она владеет не хуже любого бойца. Хальташ гордился ей, но не сыном. Хмурым, своенравным. Таким же красноволосым, как Альфрид. Это было взаимно. Альфрид была едва ли не единственной, кто смогла найти с ним общий язык, хоть и не всегда. Они ссорились, спорили. И все же, он любил мелкую, ни говоря ни слова об этом. - Ты нужна им, Альфрид. Думаю, больше, чем я. Альфрид не ответила. Все так неожиданно изменилось. Слишком сильно. - Брат. - Наконец сказала она. - Сначала давай просто выживем, хорошо? Мерлейн молча кивнул. Альфрид кивнула в ответ. Все же, она была рада видеть его.***
Армия Парса, израненная и побитая, медленно обретала силы, словно вставая на ноги после тяжелой раны. Арслан устремил взгляд усталых глаз в даль. Туда, где ряды его воинов уходили в даль, превращаясь в сплошную извилистую реку плащей, щитов и лошадей. На плече сидел верный Азраил. Ветер ерошил и перебирал серые перья. Скоро покажутся поля Антропотены. Рядом ехал задумчивый Дариун. Мы возвращаемся туда, откуда все началось. На лице Арслана появилась горькая улыбка. Оставалось только ждать известий от разведки, в которую отправились Альфрид и Мерлейн. Брат и сестра были мрачны, словно тень, что легла между ними, стала еще темнее. Так близко… Арслан и не надеялся, что они успеют прибыть в столицу до отца. Если Андрагорас достигнет ее первым, этот бой будет еще более жестоким. Луситанцы будут сражаться с парсийцами. Парсийцы будут сражаться с парсийцами. От кровавого безумия, что им возможно предстоит, все внутри переворачивалось. Происходящее стремительно ухудшалось, надежда покидала их. Арслан крепче сжал поводья коня. Почуяв настроение хозяина, Азраил издал тихий свист, глядя на него круглым оранжевым глазом. Ловушка скоро захлопнется. Когда, казалось, хуже уже быть не может, случалось то, что делало происходящее еще более безвыходным. Как сейчас. Мысли об отчаянии умножают вероятность проигрыша. Так ему сказал Нарсас. Арслан поискал глазами стратега. Вот он, едет рядом со встревоженным Эламом. Все же, он был ранен в прошлом сражении, пусть и не серьезно. Судя по сердито нахмуренным бровям Элама, тот волновался за своего наставника, он что-то ему говорил, из-за шума не слышно, что. Нарсас с легкой улыбкой лишь качал головой. Рука стратега была на перевязи. Арслан совсем забыл об этом. Думает ли Нарсас о том, насколько все безнадежно? Конечно, думает. Затылок что-то обожгло. Больше всего это походило на стыд. За его спиной целая армия, а он слишком крепко задумался о поражении. Хоть мысли были всего лишь мыслями, Арслану было неловко даже взглянуть на Дариуна или Нарсаса, что так его поддерживали. Если не могу думать иначе, значит, просто не буду думать об этом. Арслан выпрямил спину. Не ожидавший этого Азраил, захлопал крыльями, крепче вцепившись в его плащ.***
Поля Антропотены были покрыты туманом. Они встретили своего правителя глухой тишиной. Войско Его Величества, царя Андрагораса расположилось на каменном плато, откуда была хорошо видно утопающее в прохладной дымке поле битвы, а там, за ним, едва различимым темнеющей полосой, можно было различить очертания их величайшей цели – столицы Экбатаны. Так близко и так невыносимо далеко. Как непривычно видеть свою страну отсюда, словно захватчику. Андрагорас всматривался в туманную даль, чуть прищурив серые, как лезвие клинка, холодные глаза. Ему не вернуть свою страну без битвы. Как же иначе? В лицо ударил порыв прохладного ветра. Как же он отвык от этого. Шах Парса больше полугода провел в зловонной темноте подземелья, не видя солнечного света и не чувствуя ветра. Темнота сменялась лишь обрывками собственных видений, редкими полосами света, когда в камеру кто-то заходил, выхватывающий из мрака части лиц, руки, орудия пыток. Могучий царь был прикован к стене львиными цепями. Их звон, тяжесть, что до мяса растирала кожу стали его миром. Его одиночество, наполненное образами прошлого, нарушалось, когда к нему приходили люди. Часто это были палачи. Мгновения тянулись, как вечность. Каленое железо оставляло на грязной, потемневшей коже уродливые борозды, но царь Андрагорас не издавал даже стона. Душный воздух, которым нельзя было дышать, тяжелый от смрада немытого тела, крови и нечистот, наполнялся шипением и запахом горелой кожи. Бесконечные лезвия рассекали его плоть, штыри, что вонзались в обнаженные мышцы, вызывали лишь громкий безумный смех, раскатистыми волнами проносящийся по сырым коридорам темницы. Да, Андрагорас смеялся. Оглушительно и безудержно, смеялся до хрипоты, когда его мучители прилагали все усилия, чтобы сломить его. Какое-то злобное ироничное веселье охватывало его мутнеющий разум. Причиняйте мне боль, пока можете, жалкие глупцы! Старайтесь, пока я не сорвусь с этих цепей и не уничтожу вас! Но не только изумленные всем этим палачи были гостями в этом темном, душном и зловонном месте, что ему стало почти домом. Приходил старый лекарь и, трясущимися жилистыми руками приводил в порядок могучее, раскуроченное и изуродованное тело. Чтобы потом оно снова подверглось истязаниям. Иногда эту череду безумия и боли нарушали визиты Гермеса. Гермес. Глупый надменный мальчишка, что возвел свои страдания в величайшие события своей жалкой жизни. Казалось, Андрагорас целую вечность выслушивал то, как этот крикливый щенок в серебряной маске, рассказывает о том, какие страдания он пережил и всему виной он, Андрагорас. Какая злоба, горечь и лютая ненависть звучали в этом знакомом голосе. Он говорил, не замолкая, кричал, почти задыхался, словно желая вложить в свои слова все эти чувства. Что он отнял у нег все: отца, трон, что принадлежит ему по праву, половину лица… Андрагорас молчал. Он ждал. Что ж, щенок прав и он действительно подверг его страданиям. На самом деле он даже сейчас продолжает делать это, молча. Если бы ты узнал правду… если бы…несчастный глупец. Самый болезненный удар он приберег на потом и нанесет его тогда, когда этот наглец, украсивший себя серебряной маской, меньше всего будет этого ожидать. Этим ударом будет правда. Так и жил Андрагорас все это время, принося страдания тем, кто думал, что истязает его пытками.***
Туман сгущался, а воздухе чувствовался свежий запах дождя. Словно погода приготовилась оплакивать тех, чья кровь вскоре обагрит эту землю. В теплом полумраке шатра нависло тяжелое молчание. Собравшиеся здесь сидели неподвижно, выпрямив спины и опустив взгляды на узоры ковра. Никто не говорил ни слова. Притих даже хвастун Кубард. - Мы будем ждать подходящего случая. Лузитанцы, что сейчас в столице, не единственные наши противники. – Прозвучал низкий холодный голос Андрагораса. – Нельзя упускать из виду армию человека с прозвищем Серебряная Маска. Послышался приглушенный шепот. Почти никто из здесь присутствующих не видел человека, что так себя называл. Его личность оставалось загадкой, но его навыки полководца и стратега были известны многим. Серьезный, расчетливый и безжалостный противник. - Так же, как войско Арслана. – Эти слова холодной тяжестью ударили по этой напряженной тишине. - Ваше Величество! – Подал голос Исфан. Все взгляды мгновенно устремились к нему. Как и взгляд Андрагораса. - Ты что-то хотел сказать? - Да… - Исфан глубоко вздохнул, поняв, что отступать нельзя. – Армия Его Высочества должна оказать вам поддержку, как только прибудет сюда. Исфан старался не встречаться взглядом с присутствующими, которые смотрели на него так, словно он подписал себе приговор. В чем – то они были правы. - Я сказал, мы не должны забывать о его армии. – Повторил Андрагорас, не сводя с него ледяного взгляда. – Любая армия, которую ведет другой человек, ничто иное, как армия противника. - Но это же ваш… - Молчать! Исфан едва не вздрогнул, чувствуя, как по телу проносятся волны жара. Не от стыда. Он чуть не крикнул «Но это ваш сын!» - Садись на место и молчи, пока не сделал себе хуже. – Отвернулся от него Андрагорас. Исфан опустился на место, сжав дрожащие ладони в кулаки. Сердце колотилось, как безумное. Его Величество на самом деле воспринимает свое сына, как противника. Он встретился взглядом с Тусом. Товарищ, что сидел рядом, едва заметно кивнул. Он тоже понял это. Их хватало только на молчание. Зараванта же хватило на действие. Надо было пойти с ним, когда была возможность. Теперь они здесь, на военном совете, под началом Его Величества. Они сделали свой неверный выбор. Андрагорас принял свое окончательное решение. Ждать. Перед тем, как снова залить кровью поля Антропотены.***
- Это не правильно. – Только и смог сказать Исфан после того, как закончился совет. Руки все еще дрожали. Возможно, от гнева. Тус молча кивнул. - Я не думал, что Его Величество так прямо скажет это. Трудно было поверить в то, что внезапно вернувшийся к власти шах Парса, так отнесется к тому чего достиг его сын. Это не казалось настоящим, до конца поверить в это было сложно. Настолько, что они оба сидели на месте. До тех пор, пока не стало поздно. - Ну вы даете. – Послышался низкий хрипловатый голос. Исфан и Тус едва не вздрогнули. В нескольких шагах от них стоял Кубард. И как такой здоровяк, источающий запах перегара, смог так незаметно подкрасться?! Марзбан улыбался. - Господин Кубард! - Сказать это вот так, прямо в лицо шаху, это храбро. – Марзбан сделал глоток из глиняного кувшина. Запах вина почувствовался с новой силой. - Что вы хотите этим сказать? – Прищурил свои серые глаза Тус. Ему явно не нравилось происходящее. Улыбка Кубарда стала еще шире. В единственном зеленом глазу марзбана плясало веселье. Он все понял. - Глупо беспокоиться о том, чего уже не изменить. Исфан стиснул зубы. Он почувствовал, что злится. Как будто без него это было не понятно! К реальности его вернул предостерегающий взгляд Туса. Исфану было все равно. Сейчас он как никогда осознал, насколько глуп и нерешителен. Это достигло своего предела. Неожиданно одноглазый воин разразился громким раскатистым смехом. - Да не злись ты. Тус как всегда молчал. Он мог соглашаться с происходящим или нет, но хранил благоразумное молчание. - Вы меня удивляете. –Продолжал Кубард, еще раз отхлебнув вина. – Беспокоитесь о том, что уже упущено. Как Кишвард. Хотя нет, в последний момент он принял решение. - Как вы смеете так говорить?! – Янтарные глаза Исфана полыхнули не добрым огнем. Пальцы сами обхватили холодную рукоять меча. Что – то подсказывало ему, что Хвастун Кубард прав и от этого чувство досады, странного стыда и бесполезности, становились еще более невыносимы. - Прекрати, Исфан. – На плече легла ладонь Туса. Исфан сердито стряхнул руку товарища. - Его решимость потрясает. Решимость. Вот, что так медленно просыпалось в нем. Слишком медленно. - А вы свой выбор сделали? Кому вы преданны?! – Неожиданно для самого себя выпалил Исфан. Тус перевел взгляд на товарища, понимая, что его уже не остановить. - Я? – Прищурил глаз Кубард, затем снова зашелся своим грохочущим смехом. Исфан и Тус застыли, не смея сказать ни слова. - Ох, ну вы действительно меня поражаете… - Марзбан зашагал прочь, потягивая вино из своего кувшина. Товарищи смотрели ему в след, пока могучая фигура не скрылась за рядами шатров. - А он прав. - Неожиданно произнес Исфан, убирая ладонь с рукояти меча. Тус лишь глубоко вздохнул. Они оба это понимали. Хвастун Кубард. Пьяница, бабник и дебошир, что не раз вызывал гнев Его Величества, сохранивший титул марзбана только благодаря боевым навыкам. Его слова редко воспринимались всерьез, ведь по большей части, это были байки и хвастовство. Но сейчас… Сейчас он оказался прав, как никто. - Чем все закончится для Его Высочества? – Задумчиво произнес Исфан, глядя в исчезающую в тумане, даль. - Я не знаю. – Отозвался Тус. Никто не знает, что будет, когда поля Антропотены будут залиты кровью. На чьей голове окажется корона и кому на верность должны будут присягнуть они оба. Каждый из них надеялся, что это будет Его Высочество Арслан. Сомнения уступили место непоколебимой решимости. На этот раз окончательно.***
Никогда еще шах Парса не чувствовал себя более жалко, чем сейчас. За ним целая армия и верные соратники… Верные? На жестком, исчерченном шрамами лице Андрагораса появилась недобрая улыбка. Даже он не мог представить подобного. Предательство. Пожалуй, единственное, что могло его победить. Да, только так он и мог потерпеть поражение. Отослав слуг, царь остался один в шатре. Пламя светильника окрашивало все о теплый оранжевый свет, черными тенями очерчивая шрамы. Кхарлан. Верный марзбан, чей ум и советы ни раз выручали войско. Предатель. Кто бы мог подумать? От этих мыслей Андрагорас улыбнулся, обнажая зубы. Да, его могло победить только предательство. Когда разрубленный на части Вахриз упал к копытам его коня, когда в него, одна за другой вонзались стрелы, он не верил в происходящее. Осознание этого пришло только тогда, когда его оставили одного, в душной зловонной темноте камеры. Боль делала рассудок удивительно ясным. Предательство. Очень сильно оружие. Теперь снова владея армией, Андрагорас как никогда чувствовал себя уязвимым. Словно ветер дует в незащищенную спину. В этом он отказывался признаться самому себе. Пламя светильника дрогнуло и шах обвел взглядом пустующий шатер. Да, снаружи стража, но он как никогда одинок в этой битве. Даже в темнице, истязаемый палачами, свирепо смеющийся им в лицо, он чувствовал себя сильнее. Ведь он был один. Один вырвался из плена, один вернул себе власть. Я силен без всякого войска. Его ожесточенный ум понимал, что все же, столицу без армии не отвоевать. Они нужны ему. Те, что клянутся в верности. Когда-то он гордился мощью своей армии. Его несокрушимая кавалерия во главе с Вахризом, сметала все на своем пути и приносила ему победу. Он считал ее одной из самых прекрасных и ценных вещей в мире. Сокровищем. Богатством. Дороже ему была разве что красота Тахаминай. Он произносил громкие речи, вдохновляющие воинов и с величайшим уважением провожал в последний путь тех, кто жизнью заплатил за его победу. Нет большей чести для воина, чем погибнуть за своего царя и свою страну. Все словно изменилось. Или нет? Всегда ли Кхарлан был готов предать его? Всегда ли многообещающий марзбан Дариун, гордость самого Вахриза, был таким глупцом? Люди не меняются. Со временем они лишь раскрывают тщательно затаенные, гнилые стороны своей сущности. Андрагорас убедился в этом окончательно, когда его армию покинул Кишвард со своими всадниками. Кишвард! Он дал слабину еще в Пешаваре. Андрагорас видел это и все же, надеялся что у того не хватит решимости перечить своему шаху. Он ошибался. А сегодня…. Это щенок Исфан, ну надо же, пытался что-то сказать про то, что Арслан окажет ему поддержку! Нарсас уже успел поработать над молодыми, ни на что не годными воинами, что теперь только и ждут случая, чтобы рвануть к Арслану. Перед глазами появилось лицо того, кого было принято называть его сыном. Податливый глупец без капли воли! Андрагорас до скрежета сжал зубы. О чем ты думаешь?! Тобой играют, а когда ты перестанешь приносить пользу – предадут! А ты и рад! Этот Нарсас устроит все так, что ты даже не заметишь! Ну ничего… когда их армии столкнутся у стен столицы, он полюбуется лицом мальчишки, когда швырнет к его ногам головы предателей, за которых он так цеплялся. Земля будет залита кровью тех, кто не подчиняется шаху.***
Сегодня ночью не было видно звезд. Тяжелым воздухом было сложно дышать и все же, его порывы заставляли вздрагивать от холода. Арслан плотнее закутался в шерстяной плащ. - Вы уверены, Ваше Высочество? – Нарушил молчание, стоящий рядом с ним Нарсас. Арслан молча кивнул. Стратег выглядел спокойным, но во взгляде можно было увидеть тень тяжелой тревоги, что он на самом деле чувствовал. Они стояли на самом краю выступа. Дальше земля круто обрывалась, открывая обзор на поля Антропотены, далеко в низу исчезающие в непроглядной густой темноте. У подножья склона в дали мерцали огоньки костров лагеря – они опоздали, Андрагорас опередил их. Сейчас Арслан был готов сделать то, на что бы никогда не решился раньше. Его часто одолевали эти мысли, не давали спать, постоянно тревожили в большей или меньшей степени. Кто же он? Имеет ли права считать себя принцем? Имеет ли право вести за собой людей? Имеет ли право на их преданность… Скоро он поговорит с человеком, который знает ответ на этот вопрос. Этого человека он называл матерью. Арслан, Нарсас и Дариун молча стояли и смотрели на огоньки лагеря в низу, ожидая удобного момента. Время словно остановилось. У Нарсаса был план, чтобы без проблем проникнуть в лагерь и все же, риск был. Где-то в низу, у подножья выступа ждали Мерлейн, Альфрид и Элам. Все могло пройти гладко, а могло обернуться катастрофой. Арслан не мог думать о том, что тогда случится. Чувства, что сводили его с ума, теперь словно замолчали, а может стали частью его самого настолько, что он перестал ощущать их. Дариун не отстанет от него ни на шаг. Самый сильный человек, которого он когда – либо знал ни за что не оставит его сейчас. Об этом не было и речи. Воин стоял чуть поодаль, в светлых глазах было тяжелое напряжение, рука, затянутая в черную кожаную перчатку, лежала на рукояти меча. Арслан видел, на что способен Черный Рыцарь, если ему грозила опасность. Дойдет ли все до беспощадного кровопролития? Разум просто отказывался воспринимать такой поворот событий. Еще немного и все станет ясно. Арслан и сам не знал, почему он вдруг принял такое странное решение. Больше всего на свете он хотел знать правду и вместе с тем, боялся этого. Да, именно боялся. Отчаянно и безумно. С того самого момента, как он впервые встретил Серебряную Маску. Эти мысли доводили его почти до безумия. Как этот человек с изуродованным лицом боялся огня, так Арслан боялся думать об этом. Иногда хотелось просто кричать и плакать, недостойно и безудержно. Тогда он думал о Дариуне, Нарсасе и остальных. К отчаянию примешивалось еще что-то похожее на чувство вины. Он не имеет права заставлять их биться за себя, страдать и проливать кровь. Но все же, они идут за ним, потому что хотят. Это разрывало сердце еще сильнее. Дариун как-то сказал, что ему не важно, кем он является. Нельзя сказать, чтобы это чувство вины полностью его покинуло, но стало легче. Сейчас Арслану было удивительно спокойно, словно его это больше не волновало. Нет, конечно волновало. Это была не решимость, не смелость. Просто он шел вперед, чувствуя, что просто должен это сделать. Не осталось даже страха. Он встретился взглядом с Дариуном. В глазах воина можно было увидеть тихую тревогу и вопрос, что он никогда не произнесет вслух. Вы действительно хотите этого, Ваше Высочество? Здесь даже он не в силах помочь и все же, он идет с ним. Как и Нарсас. Я не знаю, Дариун, я уже ничего не знаю.***
Мерлейн, Альфрид и Элам ждали удобного случая. План Нарсаса был прост и все же, не исключал риска. Завтра начнется битва, еще более жестокая, чем в тот день, когда все началось. В этом бою Арслану и его людям не суждено будет принять участие. По крайней мере, не с самого начала, но тогда, когда взойдет бледное горячее солнце над затихшем полем. Ему нужно знать. Не только ему. Это нужно знать всему Парсу. Густая темнота ночи медленно рассеивалась прозрачными рассветными сумерками, окрашивающими мир в серые цвета. Арслан не чувствовал той паники и безумного ужаса. Он не чувствовал больше ничего.***
Единственным путем, позволяющим проникнуть в лагерь незамеченными, была крохотная извилистая расщелина, пресекающая каменный склон и уходящая круто в низ. Этот спуск нельзя было назвать безопасным. Крепко цепляясь за неровные каменные стены, Арслан следовал за Даруином, что был впереди. Последним спускался Нарсас. Ветер тоскливо выл в расщелинах, отбрасывая серебристо-белые пряди. Ряды шатров, раскинувшиеся в низу, то появлялись, то скрывались за краями холодных, еще не нагретых солнцем, каменных склонов. Двигаться приходилось медленно. Каждый камень был готов выскочить из-под ноги, а тот, кто имел неосторожность наступить на него – сорваться в низ, переломать себе все кости, разбившись насмерть. Джасванту не повезло так упасть. Арслан отогнал мысли о потерянном друге и сосредоточился на том, чтобы не отстать от Дариуна, тщательно проверявшего их путь. Переводя взгляд то на шаткие камни под ногами, то на широкую спину, укрытую черным плещем. Воин двигался медленно, в его движениях была осторожная плавность как у тигра, крадущегося за добычей. Арслан перенес свой вес на плоский камень и сердце разорвалось, когда опора ухнула в низ. Небо и камни мелькнули перед глазами, а потом метнулись в сторону. Мир поглотила темнота, боль взорвалась в голове. - Ваше Высочество! Сердце гулко билось в груди. Оно разрывало изнутри, кровь шумела как море. Мир был мерцающей темнотой. Арслан пришел в себя, когда Дариун схватив его за плечи, легонько встряхнул. - Д… Дариун? – Арслан не слышал собственного голоса. Мир перед глазами продолжал уплывать в сторону и снова возвращаться на свое место. - Как вы?! - Цел… наверное. – В ушах стоял звон. Арслан почувствовал, как чья-то ледяная ладонь убирает с его лба прилипшие волосы. Нарсас. От падения его спас вовремя подоспевший Дариун. Боль от удара о нагрудную пластину его лат еще билась в черепе. Сердце продолжало стучать набатом где-то в горле. Так легко… он мог бы сорваться вниз… Дальнейший спуск прошел без происшествий. Свежий ветер принес с собой тяжелый запах металла, конского пота и человеческой крови. Все трое ощутили, как дрожала под ногами земля. Значит, битва уже началась. Арслан почувствовал, что гул земли наполняет все его тело, дрожит в горле, сжимает сердце. Там, на полях Антропотены, парсийцы и луситанцы проливают кровь друг друга. Нет, им не удалось предотвратить кровавую бойню, что несомненно учинят Андрагорас и Серебряная Маска. Дариун внезапно замер, насторожившись. Могучая фигура воина словно сжалась, чтобы в следующее мгновение кинуться на опасность. Арслан затаил дыхание, Нарсас, стоящий за его спиной, потянулся за мечем. Сухие кусты, растущие у подножья каменного склона шевельнулись. Через мгновение на открытое место выскочил Мерлейн. Молодой разбойник выпрямился и смерил их мрачным взглядом. Он умел устраивать засады и делать свое присутствие незаметным. - Все спокойно? – Спросил Нарсас. Мерлейн молча кивнул. Рядом с ним, словно из ниоткуда, появились Альфрид и Элам. Арслан почувствовал, что успокаивается. Отряд затаился за завесой сухих колючих кустов. Это укрытие надежно их скрывало. - Странный у вас план. – Неожиданно произнес Мерлейн, устремив тяжелый взгляд красновато – карих глаз туда, где простирались ряды шатров. – Даже мы, горные разбойники, редко нападаем на лагеря. - Ты прав. – Согласился с ним Нарсас. – Но другого варианта просто нет. Его Высочеству необходимо узнать правду именно сейчас. Арслан сжал ладонь в кулак. Нарсас как никогда прав.***
С охраной проблем не возникло. Она была выведена из строя Мерлейном и Альфрид. Смерть этим людям не угрожала – они лежали в забытье, пораженные дротиками со специальным зельем, одолженным у Джимсы. Туранец отлично умел управляться с таким оружием. Арслан отдернул полог и вошел внутрь. Она сидела в углу шатра. Даже не шелохнулась при виде вторженцев. Всегда холодная, всегда спокойная. - Здравствуй, Арслан. - Ее голос был тягучим и ясным. Перед ней был уже не тот маленький ребенок, что с ужасом ожидал свой первый бой. Теперь на нее смотрел молодой воин с решимостью в знакомых темно – сапфировых глазах. Глазах, что она никогда не любила. - Здравствуйте, матушка. – Арслан склонил голову в знак почтения. Эта женщина не изменилась и все же, месяцы тревоги и ужасов осады столицы, легкими тенями отразились на ее прекрасном, словно высеченном из белого мрамора, лице. - Зачем ты пришел? – Из-под светлых ресниц на него равнодушно смотрели светлые ледяные глаза. Все в этом шатре знали ответ на этот вопрос. - Узнать, кто я.- Ответил Арслан. Слова, произнести которые он так страшился, прозвучали так легко. Сердце больше не стучало глухо, не разрывалось, даже не болело. Ужас, что преследовал его все это время, словно нагнал его, превратившись в неживое спокойствие. Дариун и Нарсас замерли поодаль, в густом полумраке. Даже они взволнованы и сбиты с толку сильнее, чем он сам. Некоторое время Тахаминай молчала. Ее лицо и тонкие руки, сложенные на коленях, казалось, тускло светились в этой темноте. Ничто не выдавало ее чувств. Ее сердце такое же холодное и неживое, как ее красота? - Ты не мой сын, Арслан. Сердце, что, казалось, замерло и было готово ко всему, дрогнуло и словно упало в бездну. Дариун хрипло выдохнул, Нарсас лишь прикрыл глаза. Тахаминай продолжала. - Ты был рожден в семье рыцаря. Твоя мать умерла, а отец не знал, что с тобой делать, поэтому продал тебя. Так ты стал принцем. Мир словно стал другим и вместе с тем, остался прежним. Арслан всегда знал это. Теперь эти неясные догадки, подозрения и мысли из неясности, стали реальнее, чем что – либо. Он не сын своих родителей. Арслан знал это, но теперь, когда эта истина открылась, он почувствовал себя в свободном падении. Когда же он разобьется насмерть? Он попал в семью самого шаха. Этому должна быть лишь одна причина. - Где ваше дитя? – Арслан почувствовал, что его спокойный голос становится холодным, почти ледяным, словно это неживое спокойствие передалось ему от этой женщины. Тахаминай вздрогнула и перевела на него взгляд, полный смятения и удивления. Вот и треснула мраморная маска. - Я не знаю. - Ее голос звучал по прежнему ровно. – Им была дочь, но Андрагорас отослал ее. Ему нужен был наследник, а дочь им быть не может. Он отослал ее, а потом появился ты. Все встало на свои места. У матери отняли дитя, дитя отняли у родителей. Отчаяние в ее глазах множилось. - Теперь ты знаешь правду. – Голос ее дрогнул. Внезапно она вскочила со своего места и упала на колени перед Арсланом. - Я знаю, что не должна просить тебя о чем – либо, но, прошу, не убивай Его Величество, он один знает, где она! Где мое единственное дитя! Я никогда не найду ее, если… если он унесет эту тайну в могилу! Арслан почувствовал, что сердце сжимается. Что – то противное пронеслось по спине. Дышать было невозможно. Всю жизнь она казалась ему чем – то недосягаемым и холодным. Она обращала на него внимания не больше чем на окружающие ее вещи, от нее было не добиться материнской любви. Теперь же она на коленях перед ним, цепляется за него, умоляюще заглядывает в его лицо. Из покрасневших глаз стекают слезы, словно лед тает под весенним солнцем. - Прошу, встаньте. – Выдохнул Арслан, опустившись на колени и помогая ей подняться. Еще немного и он не выдержит этого безумия, в которое сейчас превратилась его жизнь. Мир слишком изменился. Тахаминай продолжала тихо плакать, теперь опустив голову, за всю свою жизнь Арслан не видел у нее таких чувств. Некоторое время они стояли так. Волны жара давили, останавливали сердце, что словно не гнало кровь по застывшему телу, воздух больше не мог насытить легкие. Арслану казалось, что он умирает. - Ты… ты ведь не отступишься от своего решения? – Спросила она, дрожащим голосом, подняв на него взгляд. Когда он успел так вырасти? - Нет. – Ответил Арслан. – Я буду сражаться за свой трон и намерен сохранить жизнь Его Величеству. Еще одна слеза скатилась по белой щеке. - Спасибо. – Она опустилась на табурет, на котором до этого сидела, закрыв лицо ладонью. Больше она ничего не сказала. Арслан хотел поблагодарить ее в ответ, но не смог сказать ни слова. Больше она не поднимала головы. Все трое покинули ее шатер, но она не обратила на это не малейшего внимания, больше для нее ничего не существовало.