переломы

это происходит не резко. дахён не просыпается в один прекрасный день, не подходит к зеркалу и с удивлением думает — «вау, подруга, да ты лесбиянка». у дахён не меняется структура днк, не появляется какая-то гейская хромосома; она все так же любит ситкомы по выходным и выедать из песочных корзиночек только крем. это просто случается когда-то. дахён не отмечает этот день в календаре и не вспоминает его, когда ей не спится ночами. однажды дахён смотрит на лицо чеён и думает, а что если — например, поцеловать ее. чеён стала бы кривиться и ругаться? стала бы приводить ей сто причин своей гетеросексуальности? стала бы вообще оставаться, чтобы сделать все это? дахён все-таки подходит к зеркалу, смотрит в него и думает: класс. у нее нет проблем вообще после осознания. кроме того, что она знакома с тремя — за последний месяц — бывшими парнями чеён и одним действующим в настоящее время. иногда она чувствует себя тем самым скоттом пилигриммом. у них обоих был совершенно отбитый предмет любви и для того, чтобы заполучить свидание, нужно было сначала подраться с армией бывших. дахён драться не умеет и не любит. поэтому она ставит фотку чеён на фон рабочего стола, уделяет ей целый разворот в личном дневнике, а потом просто думает, что ну, пройдет. не проходит. ей не помогает ни учеба (там совершенно отвратительно милуются момо с саной, воркуя что-то на языке аниме), ни общение с парнями (дахён внутренне вопит все пять минут, которые ей пришлось уделить, чтобы объяснить какому-то потерянному парню, где тут столовая в универе), ни — тем более — умышленное заточение себя в четырех стенах своей комнаты. потому что чеён после пар ломится к ней в квартиру с упорством носорога и на пятой минуте начинает выстукивать какой-то ритм. дахён не уверена, но это вроде что-то из ники минаж и она даже пытается угадать песню, но чеён пишет ей смску, что сейчас начнет кричать, и приходится капитулировать. — привет, — говорит ей чеён с порога и сразу же стягивает с себя пуховик. у нее футболка сползает с левого плеча и волосы с одной стороны торчат чуть вверх, как будто она всю ночь спала на одном боку, а утром забыла расчесаться. — что? — как можно холоднее спрашивает ее дахён. что-то в ее сердце слабо шевелится, как будто реагируя на нелепую встрепанную чеён. что-то вроде любопытства. сделай стремную вещь и посмотри, что из этого выйдет. — я больше никогда не буду встречаться с парнями, — серьезно говорит ей чеён и дергает плечом, пытаясь вернуть футболку на место. та сползает куда-то еще ниже. дахён моргает и пытается не пялиться на ее ключицы. (не пытается-а зачем) — пустишь меня? мне холодно, нужен чай и твое одеяло, — продолжает атаку чеён и дахён послушно пятится назад, пропуская ее в свою комнату. — хотя бы поесть купила, — ворчливо бросает она ей в спину, когда та наклоняется, чтобы снять кроссовки. чеён смотрит на нее снизу вверх и хитро сужает глаза. — я купила тебе мороженое, я в курсе, что ты так просто к себе не пускаешь. они сидят не рядом: дахён на полу, прижавшись спиной к кровати, а чеён свесилась с кресла вниз головой, чтобы лучше видеть экран ноутбука. ее короткие волосы ужасно бесяче щекочут щеки, но дахён кусает губу и молчит, потому что хочет понять, что сейчас чувствует. ничего. ей комфортно. как будто так и должно быть. не щекочущие ей лицо волосы, а чеён рядом и ее комментарии невпопад. дахён героически подавляет желание чихнуть и открывает групповой чат со своей универской группой. ей надо узнать домашку перед тем, как позволить бросить себя в какие-то дурацкие сериалы и видео с пандами. дахён любит больше лис, но чеён сильнее и ей всегда удается перехватить ноутбук до того, как до нее дойдет. — интересно, — бурчит чеён сверху, — у кого-то из вашей группы вообще была девушка? дахён в ужасе смотрит на длиннющий список каких-то документов и фотографий с чертежами. у нее в голове пусто и вопрос чеён она слышит так, как будто он адресован не ей и не может коснуться ее. — у меня могла бы быть, — отвечает она, а потом кусает язык. чеён молчит. молчит. молчитмолчитмолчит. а потом наклоняется еще чуть ниже и больно кусает дахён за ухо. — почему могла бы? тебя кто-то отверг, крошка? — ты ее не знаешь, — отмахивается дахён. в ее голове — панический крик и клубок бессвязных мыслей, из которых она не может вытащить ни одну, которая могла бы помочь ей в этой супер гейской ситуации. она тянет за один край — а с другого опять крики, и это ничерта не помогает, поэтому она закусывает губу и поднимает на чеён совершенно невинные глаза. они разбегаются так неловко, как будто парочка школьников, которая впервые лежала рядышком на одном диване и даже потрогали ладони друг друга. чеён наклоняется, чтобы завязать шнурки на кроссовках, а потом опять оборачивается и смотрит снизу вверх черными хитрыми глазами. — встретимся завтра? — конечно, — улыбается ей дахён так, как будто ничего не произошло. как будто не она только что вывалилась из шкафа в ноги чеён с самым откровенным намеком. ей паршиво. она закрывает дверь, когда чеён уходит — встрепанная и в сползающей с плеча футболке — и еще долго стоит рядом, подпирая стену и подбирает всякие ругательные синонимы, которыми можно описать данную ситуацию. если она и планировала когда-то сказать обо всем, то не так быстро и вообще — не так. и усугубляет ситуацию еще и то, что чеён пропустила это мимо ушей. я принесла мороженое, как домашка, о, ты только призналась, что любишь девушек, ага, окей. дахён закрывает лицо ладонями и делает то, что хотела сделать последний час — кричит. и они не встречаются ни завтра, ни послезавтра, ни через неделю. дахён перемещается по универу, как теневой ниндзя, а на пары, смежные с группой чеён вообще не ходит, хотя староста уже два раза слала ей смски с угрозами отчисления. все на свете сейчас кажется проще того, чтобы снова встретиться с чеён. она даже идет пить кофе с миной. с миной, которая выглядит так, будто может скупить весь универ и душу дахён заодно, а на деле так много болтает о всякой чепухе, что после пяти минут разговора с ней начинает раскалываться голова. дахён уныло жует соломинку и слушает о том, как у мины сломался ночник и ей пришлось две ночи подряд спать в темноте. это ужас, просто кошмар! — ага, — невпопад говорит она и едва не вскакивает со стула, потому что телефон в кармане брюк совершенно внезапно издает нерадостный чирик входящего сообщения. земля перестает вертеться, люди вокруг затыкаются, мина продолжает что-то рассказывать, а дахён смотрит в буквы на экране и чувствует, что ее сердце останавливается вместе с планетой. чеён пишет ей: ни у кого из твоей группы все еще нет девушки? дахён открывает рот, но ее перебивает звук еще одного сообщения. тогда ты все-таки можешь стать первой. я подожду тебя прямо тут, у дверей. если ты не поторопишься, то я умру. дахён медленно поворачивает голову и смотрит в маленькое окошко, украшенное мерцающей гирляндой. на улице правда стоит чеён в дурацкой шапке с помпоном и телефоном в руках. каким-то образом она умудряется держать его, хотя обе ее ладони упакованы в громадные рукавицы. чеён машет ей. дахён опять делает то, что ей приходится в последнее время делать чаще всего — кричит.