переломы

это все прекращается как-то резко и внезапно, как будто оборвался прочный на вид канат или рухнула многоэтажка; наверное, что-то такое ощущал весь мир, когда затонул титаник — недоверие и немного обиды. сначала хансоль присылает юте какой-то мем с котом и подписью «это ты», а потом у них обоих репетиции-дела-съемки и как-то так получается, что он не отвечает, а хансоль больше не пишет, а спустя неделю юта первый сбрасывает ему сообщение и — трос рвется-у титаника дыра на боку — хансоль просто больше не отвечает. сначала юта правда пытается — он честно смотрит каждый эпизод этого его шоу и спамит хансолю смсками; присылает ему фотки с каждого выступления, даже просит тэёна сфотографировать его у какого-то стенда и на фоне ред вельвет. тэён — лохматый и жутко заёбаный после выступления — закатывает глаза, но послушно щелкает пару раз по экрану и смотрит на фотки пару секунд, прежде чем юта нависает сверху. — я думал, что нам нельзя постить такое, — он отдает ему телефон и юта быстро отмечает, что на двух фотках из двух у него тупое перекошенное лицо. он блокирует экран и прячет телефон в карман пиджака, потому что йери начинает подозрительно на них оглядываться, несмотря на все одергивания со стороны суён. — это не для инстаграма, я хотел показать это хансолю. тэён вскидывает брови и что-то в его взгляде так не нравится юте, что он неосознанно ерошится и обхватывает себя руками, будто пытаясь успокоиться или защититься. но потом у тэёна смягчается взгляд, он устало опускает плечи и просто говорит: — понятно. напиши, что мы скучаем по нему. не так сильно, как я, думает юта и смотрит, как тэён уходит, кланяясь по пути рандомным людям. хансоль улыбается, хансоль постит кучу селок с незнакомыми юте людьми, хансоль даже разговаривает — он все еще огромная асоциальная картошка, но он пытается не прятать глаза и общаться, как все нормальные люди. а еще у хансоля есть новые знакомые, которые заботятся о нем; юта специально тратит пару часов, чтобы перечитать интервью всех участников этого шоу на выживание и посылает нахрен каждого, у кого в ответах упоминается хансоль. посылает вслух, за что донён метко бросает в него оберткой от чипсов, а джехен опирается на край стола и пару секунд смотрит на рабочий экран ноутбука. вздыхает и спрашивает: — может стоит ему позвонить? юта откидывается на спинку стула и ловит спокойный контролирующий взгляд тэёна с другого конца комнаты. ему слишком грустно, больно и одиноко, поэтому он просто поворачивается и вопросительно смотрит в ответ, пока тэён не моргает и не опускает голову. — звонил, — отвечает он. — может быть, больше пятидесяти раз. — и что? — глуповато задает джехен второй вопрос, за что донён кидает уже какой-то бумажкой в его голову и так корчит лицо, что он испуганно захлопывает рот. юта в свою очередь захлопывает ноутбук и со скрежетом отодвигает стул. — ничего, — коротко и зло бросает он. — хуй, вот что. донён сминает в ладони очередную бумажку и смотрит на тэёна, потому что он должен что-то сказать, он всегда знает, что и как сказать — будь то благодарности на сцене или просто поддержка — а тут человек на глазах распадается, но тэён качает головой и ничего не говорит. юта чувствует себя так, как будто попал в сраную временную петлю и, если выход из нее — это снести себе пол головы из дробовика, то он блять согласен. хансоль не отвечает и даже перестает читать сообщения, в которых юта последнее время просто материт его. это странно и вызывает какие-то смешанные чувства, вроде обиды, тоски и злого — я так и знал! юта думает — я знал, что никто из нас не сможет поддерживать отношения на расстоянии, все нормально. а потом он просто листает переписку чуть выше и пропадает где-то в спокойных словах хансоля. все будет хорошо. ты можешь верить мне. я никогда не уйду. юта чувствует себя так паршиво, что с трудом борется с желанием заблочить хансоля во всех соцсетях, и только позорно сбегает в ванную, где около часу просто сидит и смотрит в стенку, выложенную синей плиткой. с одного края плитка надкололась и юта бездумно водит по острому краю пальцем — наверное, так будет лучше, просто перестать и все; сожженные листы и абсолютно новое начало — и прекращает только тогда, когда понимает, что разодрал палец до крови. он долго моет руки, брызгает на лицо холодной водой — это не бодрит и не отрезвляет — и, когда вновь выравнивается, то немного поздновато вспоминает, что не запер дверь, когда сбежал страдать сюда, как маленькая девочка. тэён — у него что, какой-то особый радар, срабатывающий на желание юты пострадать? —четко отражается в немного грязном зеркале и его взгляд выразительно скользит по маленьким потекам крови на плиточном полу. юта закатывает глаза и поворачивается. — господи, — говорит он. — я просто порезался и пришел помыть руки. может хватит уже ходить за мной? я не собираюсь делать какие-то страшные вещи, о которых ты думаешь. в глазах тэёна нет какого-то навязчивого переживания и юта возмущается скорее из желания оправдать себя, потому что выглядит он сейчас очень жалко даже в собственных глазах. тэён просто стоит и молча смотрит, и не объясниться с ним становится невозможным. и юта смотрит, и его так страшно выкручивает, что ему приходится сжать зубы, чтобы не закричать или не заплакать. — я просто хочу, чтобы ты был в порядке, — голос у тэёна тоже спокойный и, возможно, титаник не до конца потонул и еще есть шанс связать вместе два конца каната каким-нибудь морским узлом. — я буду ходить за тобой до тех пор, пока ты не станешь выглядеть, как человек. что ж, думает юта, тогда придется бегать за ним еще половину жизни, потому что все не решается так легко, как кажется тэёну. но он говорит: — тогда можешь заниматься своими делами, потому что я уже в порядке. когда он проходит мимо него, то чувствует, как тэён поднимает руку и скользящим движением касается его ладони. юта сжимает руку в кулак. он проёбывается на интервью, когда на пару минут выпадает из разговора, а потом пытается вникнуть в смысл шутки донёна, над которой все смеются. он проёбывается на репетиции — просто спотыкается о свою же ногу и падает, и лежит без движения, пока над ним не нависает встрепанная голова тэиля. — все нормально? тэён машет всем рукой — перерыв — и даже разрешает донхёку с джехеном смыться из зала в каком-то неопределенном направлении. он ложится на пол рядом с ютой и они просто молча смотрят в потолок около двадцати минут, пока рядом смеется марк и джонни пытается повторить тот трюк с переворачиванием бутылки — стук пластикового донышка об пол жутко бьет по мозгам. тэён одними пальцами касается руки юты, а он сворачивается и утыкается лицом куда-то ему в помятую футболку на боку. в груди болит и сводит спазмами, но — — я тут, — тихое от тэёна. тэён тут. и юта правда пытается дышать. вечером он смотрит выступление хансоля и сердце все так же сводит он того, какой он знакомый и красивый там, за экраном. он пишет ему — сцена это для тебя, хён — а потом долго смотрит на последнее входящее сообщение, в котором хансоль пишет именно то, чего юта так боялся, но чего ждал. то самое прости, мы должны сделать так, как будет лучше для нас. юта делает вдох, выдох. по крайней мере, теперь он не тонущий человек, он уже четко на дне, и это хоть какая-то определенность в его жизни. он скидывает хансолю стикер с улыбающейся собакой, а потом стирает его контакт, выключает видео и удаляет из закладок чужие профили в инстаграме. когда он выползает среди ночи на кухню, то находит там какого-то потрепанного тэиля, с кружкой в одной руке и телефоном в другой. у него узкие сонные глаза, которые он еще больше щурит на юту сквозь тонкую полоску света от тусклого настольного фонарика. — кофе больше нет, — сообщает тэиль, когда рассматривает юту, и вновь отворачивается к телефону. — чая нет, кипятка нет, воды вообще нет, а знаешь, чего еще нет? — он грустно вздыхает. — нормального графика работы. когда юта тихо проходит дальше по коридору, он даже не обращает на это внимания, только ниже опускает голову и сильнее ерошит челку. даже из-за этой мелочи юта чувствует себя живым. а когда стучит в дверь комнаты, из которой один жилец залипает на кухне, а другой вполне себе может спать, то и вовсе хочет сделать что-то странное — улыбнуться, господи. тэён приоткрывает дверь совсем немного — он в трениках и серой футболке со звездочками — он долго смотрит на юту расфокусированным взглядом, а потом моргает и упирается о угол. — мы расстались, — говорит юта и даже правда улыбается, вместе с тэёном, улыбка которого мягкая и сонная, а юты — острая и до жути болючая. он отлипает от угла и делает шаг навстречу; юта чувствует его руку сначала на бедре, а потом он кладет ладонь ему на шею и притягивает к себе. юта близок к какой-то истерике, то ли от счастья, что — все — то ли просто от всей ситуации. и когда тэён целует его сначала в скулу, потом в подбородок, а потом и в уголок губ, он просто стоит и даже не моргает. — земля не остановилась, — говорит ему тэён тихо-тихо, щекоча дыханием щеку. — хансоль идет дальше и ты сделаешь это. и тогда юта обнимает его и как будто резко складывается пополам; в груди что-то наконец щелкает, обрывается и тонко звенит. он вжимается лицом в тэёнову грудь и хрипло шепчет. — я не знаю, я не знаю, правда. и просто начинает плакать. тэён изо всех сил старается развести руки шире, чтобы вместить в свои объятия его всего и тогда юта думает, что может быть, знает он.