переломы

машину приходится вести джебому, потому что у ёнджэ так трясутся руки, что он не может разобрать все линии-штрихи на карте. у джинена и джексона выходило это куда лучше, машину не бросало из стороны в сторону и над картой не приходилось убиваться по двадцать минут, но — ёнджэ расстроенно сворачивает карту в трубку и засовывает куда-то за сиденье, в линиях нет смысла, если ты не понимаешь, что они образуют в итоге. это как проклятая хиромантия, которая практически предсказывает одно и то же — какая линия ведет к жизни, а какая к смерти. ёнджэ просто не знает. — нам нужно поменять машину, — сообщает джебом после пятого неудачного поворота, когда они проезжаются колесами по чему-то на дороге; ёнджэ не может слышать звуков снаружи, но он знает, что сейчас что-то глухо и влажно хрустнуло, как будто колеса наехали на полурастаевший лед. — если ты не умеешь водить, — язвительно отвечает он ему; джебом закатывает глаза и опять врезается в какой-то бордюр, — это не значит, что мы выбрали плохую машину. им пришлось поменять ее после того раза, когда их стало только двое, потому что в старом салоне было много лишних напоминаний о том, какой же дерьмовый стал мир. джебом постарался выгрести все — какие-то конфетные обертки, карандаши и даже наушники, которые бэмбэм непонятно зачем хранил последние пару месяцев при сдохшем-то телефоне — но ёнджэ каждый раз сворачивался на своем переднем сидении, потому что он — помнил. даже с закрытыми глазами — где и что происходило, кто где сидел, что говорил и как выстрел оглушил на секунду, а лучше бы — лишил всех чувств навсегда. машина снова пружинисто подпрыгивает, ёнджэ больно бьется головой о стекло и отвлекается от своих мыслей на то, чтобы поныть о том, какой из джебома хреновый водитель. джебом в ответ очень ехидно просит его проверить по карте, куда им сейчас повернуть, чтобы выехать к заправке, и ёнджэ затыкается сразу после того, как очень четко говорит ему повернуть нахрен. и это правда единственный поворот, в котором он может быть уверен даже без карты. джебом откапывает в каком-то магазинчике у дороги банку газировки и упаковку немного подсохших булочек с маком. ёнджэ вяло шутит про то, что мир сейчас и так похож на наркотический приход, куда им еще маком догоняться, но джебом вскидывает брови и немного улыбается только после того, как ёнджэ все-таки откупоривает газировку. она совершенно без газа и на вкус как что-то, что пропало пару дней назад. ёндже давится ею и горько думает — как югём, как бэмбэм, как марк, как — допивать будешь? — перебивает вязкий поток его мыслей голос джебома и он уже заранее тянется к почти полной банке. — на вкус все равно как бензин, — говорит ёнджэ и передает ему газировку. их руки соприкасаются и джебом какой-то ненормально-горячий, наверное, у людей не может быть такой температуры. ну, по крайней мере, не должно быть. ёнджэ протягивает руку и трогает его лоб, поднимая отросшую челку. джебом сначала замирает и улыбается; кладет свою ладонь поверх его и немного сжимает пальцы. — я в порядке, — ёнджэ убирает руку и качает головой. они оба не- ночью джебом пару раз стреляет из глока и потом долго жалуется на отдачу. ёнджэ смотрит, как двое идущих к ним спотыкаются и падают; третий ползет — кажется, одна из его ног осталась лежать вместе с теми двумя упавшими. джебом вскидывает глок, чтобы выстрелить еще раз, но ёнджэ опускает его руку и говорит: — патроны еще пригодятся, я справлюсь, — он машет небольшим ножом, чтобы джебом перестал хмурить брови так, как будто он идет в клетку к тигру абсолютно голый и безоружный. джебома нож не впечатляет и пистолет он не прячет; ёнджэ разводит руками и отворачивается от него. он не любит вообще иметь дела с мертвыми. он не любит даже смотреть на них лишний раз, потому что это только лишнее напоминание, что они раньше просто — были, а сейчас то, чем они были больше нет. на самом деле, ёнджэ делает это только для того, чтобы убедиться, что все, кого они потеряли, правда просто пропали. (ёнджэ надеется, что они никогда больше не вернутся) с картами все еще ничего не понятно; ёнджэ ничерта не понимает, что значит каждая из линий, поэтому они с джебомом просто ездят по пустому мертвому городу, как герои в какой-нибудь видеоигре. различия только в том, что они не знают, где они и где следующий чекпоинт, чтобы можно было немного расслабиться. джебом говорит, что у него больше нет сил крутить руль. ночью он не стреляет ни разу, но все равно слабо возмущается, когда ёнджэ прыгает в темноту. — раньше ты не мог себе хлеб отрезать, постоянно пальцы резал, — жалуется джебом, когда ёнджэ возвращается к нему. — я абсолютно против того, чтобы ты так себя вел. нытье для галочки, поэтому ёнджэ соглашается со всем, что он еще говорит и ждет, пока джебом уснет — они сидят на заднем сидении в машине и голова джебома у него на коленях. — давай справимся с этим, — просит он его в тот момент, когда ёнджэ уже думает, что он уснул. в темноте его глаза тускло блестят, как будто он много плакал или много смеялся. вывод напрашивается сам собой, но ёнджэ говорит: — все будет хорошо, спи. всю ночь в окна машины стучит дождь, но на утро земля вокруг совершенно сухая. ёнджэ забирает у джебома глок, ставший бесполезным за эти пару дней, и даже рискует сесть за руль. город как обычно мертвый и выгоревший — кто жег все эти костры, если в городе только они? джебом сворачивается на заднем сидении и даже ничего не говорит, когда машину бросает из стороны в сторону. ёнджэ напевает вполголоса какую-то старую попсовую песню и косится то на дорогу, то в зеркало — на джебома. может быть ему снится что-то из жизни, когда все вокруг — были. югём подбивал их красиво утанцевать с пар, джексон кидал невнятные голосовые сообщения прямо из китая, джинен с этим его презрительно-осуждающим взглядом и они сами тоже — были. ёнджэ хочется плакать, но нужно следить за дорогой. пялиться одному ночью в темноту тяжело, но вполне себе возможно, если не закрывать глаза больше, чем на пять секунд. веки тяжелые, а глаза как будто выедает кислотой, но с этим вполне себе можно жить. джебом иногда трепется про то, что им надо делать и куда ехать; вспоминает какие-то приемы выживания, которые видел в ходячих мертвецах, а потом просто затыкается и ёнджэ хочется напороться головой на какую-нибудь железную трубу, потому что можно не спать или не есть, но слушать тишину — это просто вышка. — мы же справимся с этим, — говорит он ночью, когда перед глазами уже бегут какие-то полосы и непонятно, где заканчивается темнота снаружи и начинается темнота в салоне машины. голова джебома у него на коленях, но ёнджэ не видит его глаз и не слышит ничего в ответ. он спит, думает ёнджэ и моргает — десять секунд — конечно же спит. в его снах марк орет на джинена за то, что он облил его телефон водой, джинен в свою очередь орет на югёма за то, что тот просто тихо смеется рядом. в его снах под ногами не хрустят сгнившие кости, а в волосах не путается пепел. через два дня ёнджэ меняет машину. водить у джебома получалось лучше но.