Темная империя

      Наконец, закончилась эта кровавая и беспощадная бойня. Сколько же людей погибло от жадности одного лишь человека… Невыносимо было видеть, как белые и черные воины окрашиваются красным. Не было разницы в этом цвете — свой или чужой. Мертвый ты уже ничему не принадлежишь и ничего не можешь. И такие алые рыцари были повсюду. Но это все в прошлом.       Сейчас во всем городе, Темной столице, гремел праздник. Намечался большой пир по случаю победы Черной империи. Жители были счастливы, ведь сегодня было большое и щедрое на подарки торжество, которое бывает очень редко в этих краях. Сегодня никто не работал, все гуляли, пили вино, развлекались. А через весь город проходило огромное шествие — триумфатор возвращался с победой, везя за собой огромное количество трофеев. Победитель, генерал Морро, ехал на колеснице, запряженной четверкой белых коней, увенчанных золотой упряжкой. Перед ним рассыпали лепестки роз и разливали розовое масло, от чего приятный аромат кружил голову. С непривычки от сильного запаха можно было даже потерять сознание. Голову бесстрашного победителя венчал лавровый венок, прибавляющий этому герою больше славы. На нем была одета триумфальная одежда, хранившаяся специально для этих случаев: туника, расшитая золотыми пальмовыми ветвями, поверх ее была красная тога, расшитая золотыми звездами, а на ногах красовались позолоченные сандалии. Выглядел он прекрасно, как никогда раньше.        Все шествие окружали ярко выраженные танцоры и шуты, украшавшие праздник. В повозках, позади триумфатора, были горы золота, драгоценные камни, кубки, амфоры и разнообразные фрукты, которые не росли в здешних краях, изображения покоренных городов, творения искусства и многое другое. Захваченные рабы несли на своих плечах клетки с экзотическими животными, не обитающими в этой части континента и все остальное награбленное. За ними было еще много увлекательных и торжественных людей, которые проносили нечто, подчеркивающее славу триумфатора. Далее плелись вереницей павшие в руки врага воины, подгоняемые бойцами с плетью. А перед остатками своего войска везли, привязав того спиной к огромному столбу, их командира, генерала этой кучки воинов. Это был знакомый всем огненный полководец Кай Смит. Тот был весь обессиленный, палящее солнце жгло обнаженную грудь, раны ныли, а ноги еле держали его. Побежденного ждала неминуемая смерть, и он знал это. Но он вовсе не боялся смерти, ведь погибнет он с гордостью, он умрет за честь своего народа. Но все же… Его жизнь была так коротка… Еще остались люди, которые будут ждать его дома… Но никогда не дождутся…        Люди радовались, и улицы наполнялись криками «Слава триумфатору!» Они кричали это, как одержимые, словно эта победа дарует им новые силы или смысл жизни. Они пировали и любовались прекрасным шествием. Народ был одет в яркие черно-белые одежды, как на праздник, хотя обычный их наряд был темный, как и их души.       Проигравших с позором везли по городу. Люди, видевшие их, недовольно гудели, издавая еще больше шума, бросали в них камни и песок, унижая этим пораженную страну. «Как же у меня от всего этого болит голова…» — думал предводитель пораженного войска: «Почему здесь все такие злые?.. Что я им сделал? Ведь мы старались действовать мирно…» Но его мыслям ответил лишь брошенный в него песок, заставивший зажмуриться. Люди уже заранее ненавидели его и обожали своего полководца, не зная, что это за люди. Им важно было то, что победитель их, а проигравший чужой. А на честь им было плевать, ведь это не так важно, чтобы решение было принято честно. Им нужно было зрелище.       Со своими товарищами Кая разделили на окраине города, в тюрьме. Теперь заключенных ждала каторга. А сам огненный мастер поехал далее, чтобы на глазах всей империи и императора он расстался со своей жизнью. Это была жертва богам, чтобы те пролили свое благословение на Черную империю. Через пол дня ужасных мучений Кай стал свидетелем выпендрежного представления.        На площади, перед самим императором Гармадоном, праздник стал еще ярче. Крики, ликования, принесение в жертву богам животных, дары императору… Все это было, конечно, торжественно, но вызывало отвращение, по крайней мере, у Кая. Они веселились, когда тысячи их товарищей погибли, веселились, когда люди в провинциальных городах голодали и жили в разбое. Им было весело…       Хотя далеко не всем присутствующим было приятно на этом празднике смерти. Все эти приторно-сладкие и смазливые люди вокруг, называемые аристократами, которые только и могли, что говорить гадости о том, кого так яростно восхваляли; это яркое торжество, рябящее в глазах и запах роз, который был таким сильным, что тяжело было дышать. Наверху, с императорского ложа, сыну императора, Ллойду, было скучно наблюдать за этим. Ему хотелось уйти обратно во дворец и заняться своими делами, но этого сделать было нельзя…       Юный омега сидел по левую руку от императора и усталым взглядом смотрел на все происходящее, часто вздыхая. Как и все сегодня, пятнадцатилетний юноша был одет в парадную одежду: белая, красиво украшенная золотыми узорами, туника прекрасно подчеркивала его светлые с золотистыми переливами волосы, а украшения из изумрудов, венчавшие его голову, в виде аккуратной заколки, и украшающее грудь ожерелье, идеально подходили под прекрасные зеленые глаза юноши. Он выглядел так, будто только что, как ангел, сошел с небес. Его кожа была белой и прозрачной, как облако, через нее можно было увидеть изящные венки стройного парня, а его черты лица были необыкновенно привлекательными. Если бы только его мина не была такой печальной, то он светился бы изнутри, и этот свет затмил бы солнечный.       Его отец же, великий император Гармадон, наоборот наслаждался сим зрелищем. Его темное лицо освещала злорадная улыбка. Мечта, таившаяся в нем с детства, была осуществлена, и этот праздник был тому доказательством. Одеяние на нем было такое же яркое, как и на сыне, но яркость ему прибавляла пурпурная тога и туника темного тона, а голову его венчал императорский венок. Черный император не носил белых одеяний, чтобы подчеркнуть свою грозность и статус, а также принадлежность к Черной империи. Да и посмотреть его мнению белый цвет не подходил его угольного цвета коже. Все четыре руки правителя лежали на подлокотниках величественного императорского трона, вокруг него бегали омеги-рабы, принося еду своему повелителю и обмахивая императора опахалами. — Сын мой, — заговорил величественным голосом Гармадон, — неужели ты не рад видеть наших победителей? — Ага… Я очень рад, отец… — скучающе отозвался мальчик, оперевшись на свою руку головой. — И ты даже не рад видеть своего жениха? Взгляни на него. — одна из рук Гармадона проводила взгляд его сына к триумфатору. Тот сразу же ослепительно улыбнулся и поприветствовал императорскую семью. — Смотри, как он рад видеть тебя. Он принес нам победу и заслужил твою руку. — Хм… Я не собираюсь принадлежать кому-то, кого я не знаю. — Ллойд отвернулся, подняв свой аккуратный носик вверх. — И вообще, не надо распоряжаться моей жизнью! Я хочу выйти за того, кого выбрало мое сердце, а не ты. — Почему ты такой упертый? Тебя не собираются спрашивать, хочешь ты или нет. Ты просто будешь делать то, что тебе положено. А омеге положено выполнять приказы альфы и рожать детей. — Но отец! — Ллойд возмущенно встал со своего места и недовольно посмотрел на него, — Это несправедливо! Омеги — такие же люди, как и альфы! — Ллойд… Сядь на свое место и помалкивай… — грозно прорычал император, от чего у всех омег вокруг, в том числе и у Ллойда, внутри все сжалось. Молодой омега сильно напрягся и надул щечки, показывая отцу ярость, которая выглядела просто умилительно. Ему было сложно не выполнить приказ отца, но он старался показать всю силу своего омежьего духа. — Тогда я предлагаю пари! — продержав некоторую паузу, выдавил из себя Ллойд. — На мое шестнадцатилетие мы устроим бои. Я выйду за того, чей боец победит. — Что за глупости? И как это поможет тебе выйти за того, кого ты полюбишь? — Я найду его до обозначенного дня. Если он меня полюбит в ответ, он любой ценой победит. Потому что сила любви куда больше силы оружия. — Хах, это забавно. — на лице императора заиграла улыбка. — Ну хорошо. Только ты в любом случае достанешься победителю. — Да. Но если победит мой боец, то я сам выберу своего жениха. — Твой боец? И где ты его найдешь? — Гармадон заинтересованно приподнял одну бровь. — Это уже мои заботы. — Ллойд самоуверенно улыбнулся и сел на место. Все же императору нравилось остроумие его сына и надежды на справедливость. С таким омегой почти любому альфе будет интересно, хотя император уже выбрал своему сыну партнера. Сейчас этот сильный и величественный воин принимал участие в параде, и в честь него толпа сейчас ликовала. Но вдруг триумфальное ликование сменилось криками отвращения. Это заставило молодого омегу выйти из страны мечтаний, где тот уже навоображал себе жизнь с прекрасным добрым альфой, который прислушивался к его мнению, был сильным и умным, а еще… Он был справедлив в своих решениях и стал таким же мудрым правителем, как и дедушка Ллойда. Но образ грез развеялся. Открылась реальность.       На площадь вывезли повозку, в центре которой возвышался столб. Он был не такой уж и высокий, всего два метра в высоту, но этого было достаточно, чтобы человек, привязанный к нему, не смог убежать. От этой повозки отцепили лошадей и принесли к ней кучу соломы. К столбу цепями был прикован прекрасный альфа. Пронзительные алые глаза у него горели даже сейчас, перед смертью. Все его тело было в ранах, но самой заметной и бросающейся в глаза была на лице. Его левый глаз рассекал ужасный шрам, портящий прекрасное лицо альфы. Каштановые волосы были взъерошены и испачканы так, что цвет стал сам не свой, какой-то черный с серым. Тело у него было сильное и красивое, а грудь от усталости тяжело вздымалась, но Ллойда в нем привлекло далеко не тело…       Ллойд вспомнил нечто важное. Он запомнил это лицо и эти глаза, которые все же с долей жалости смотрели прямо на сына императора, а еще он вспомнил эти руки. Вернее, руку помощи, которая полностью изменила взгляды омеги на жизнь. Но он не мог понять, как и почему именно этот человек оказался на том месте. «Что?.. Это Ллойд?.. Значит, он все-таки добрался домой… Какое облегчение…» — думал Кай, когда он прибыл в пункт назначения. Этот маленький ангел сейчас вдруг взглянул на него, и вся грудь у него наполнилась теплом изнутри. За полгода, что они не виделись, Ллойд словно расцвел, как бутон белой розы. Теперь, в какую бы одежду его не облачили, будь то лохмотья или аристократический наряд, он будет прекрасен, в этом Кай был уверен. Если бы у него были на это силы, он бы улыбнулся сыну темного императора, рискнул бы напоследок поблагодарить его за эту красоту, которую он видит сейчас перед собой. Но стоило ему напрячь мышцы на лице, оно исказилось гримасой боли, а не улыбкой. «Почему именно он?!» — эта мысль тут же зазвенела в голове у сына темного императора, и тот вскочил с места. — Нет! Его нельзя казнить! — вдруг вскрикнул он так, что даже гудящая толпа утихла. — Да что с тобой сегодня? — Гармадон наградил сына грозным взглядом. — Это преступник. Ты желаешь, чтобы его пощадили? — Да, желаю. Я обязан этому человеку жизнью! — Ллойд посмотрел на отца серьезным и обеспокоенным взглядом. Омегу ранее никогда так не волновала чья-то судьба. Но сейчас это было уже другое дело. — Ллойд, у нас есть закон, по которому предводители войск врага становятся преступниками, которых необходимо немедленно казнить. Я не знаю, как чужак втянул тебя в подобные обязательства, но прекрати паясничать. — Гармадон уже поднял руку, чтобы отдать приказ на то, чтобы поджечь врага, но тут же раздался крик омеги. — Нет! Отец, не делай этого! Я… Я хочу, чтобы он стал тем самым воином, который сразится за меня! Отдай его мне, умоляю! — идея спасения этого человека пришла на ум совершенно внезапно, но Ллойд, не обдумав ее, сразу же выпалил. — Что? Да чтобы он сражался за твою свободу?.. — император не отдал приказа убить, но с отвращением произнес эти слова. «А было бы довольно символично… Проигравший полководец, сражающийся за свободу выбора омеги… Он ведь проиграет снова, когда его выпустят на арену. И люди поймут, что омегам самой судьбой предначертано подчиниться власти сильного пола, как и стране, за которую воевал этот юноша…» — подумал темный император и кивнул в знак одобрения. — Хорошо, этот пленник теперь принадлежит тебе. — Правда?! Ура! — Ллойд наконец улыбнулся тому, что он сможет выплатить свой долг человеку, который так и не отвел от него свой взгляд. Кай в этот момент совершенно не понимал, почему прекрасный омега так радуется и почему император Гармадон не отдает приказа поджечь солому у повозки. Что происходило там, наверху, было совершенно неизвестно. Но потом огненный полководец увидел, как темный владыка показывает жест помилования. Тогда толпа вокруг в непонимании зашепталась, а палач поднялся к Каю на повозку. Здоровый альфа развязал цепи, сковывающие тело пленника и, отвязав его от столба, повел куда-то далеко от площади. Морро с недовольством наблюдал за всем этим цирковым представлением юного омеги, и не понимал, что тот делает. Лицо воина ветряной стихии омрачилось серьезной думой. Он внимательно посмотрел на прекрасное создание, которое прочили ему в женихи, и не понимал, почему так произошло. Но никаких объяснений этому не последовало. Триумфатор лишь устало вздохнул и поправил свои черные с зеленым волосы, которые некрасиво выбились из-под головного убора. В скором времени пиршество продолжилось увлекательным представлением танцоров и музыкантов. Все и вовсе забыли про то, что кого-то сегодня надо было убить, а просто смотрели на то, как танцуют ритуальные танцы и играют прекрасную музыку. После этого представления людям стали раздавать хлеб, как этого требовали традиции. Людям он казался вкусным, хотя сам император считал то, что отдал на поедание народу, вовсе безвкусным и несъедобным.       После хлеба всегда следуют зрелища. До самого конца дня на аренах проходили зрелищные бои гладиаторов, на которые собиралось посмотреть высокое общество. Они любовались кровавыми битвами и смертями сильных юношей до самого заката. Как прольется темная кровь, все тут же радостно восклицали, особенно когда выступали любимцы народа, бесстрашные и беспощадные. Арену заливали моря крови, топоры гладиаторов разрубали врагам кости, битвы с дикими животными заканчивались рваными ранами и сломанной челюстью зверя. Каждое поражение на арене заканчивалось смертью, чего требовала толпа.       Ллойду тоже приходилось там присутствовать, но происходящее его совершенно не тревожило. Он не хотел смотреть на это отвратительное представление, но сейчас у него была другая проблема, которая примостилась около него в императорской ложе театра. Ее звали Морро, и она юному омеге надоела до невозможности. Был ли воин привлекательным? Безусловно, да. Но он был настойчивым, отец постоянно пытался свести их вместе. Ллойд мечтал поскорее избавиться от своего жениха, которого женихом и не считал. — Ваше Высочество, могу я задать Вам пару любопытных вопросов? — обратился воин стихии ветра к сыну императора. Тот устало отвечал ему. — Ну? — Что за связь существует между Вами и тем варваром. Что Вы отпустили? — Это Вас не касается, да и он вовсе и не варвар. Он человек чести и заслужил помилование. — А когда Вы стали с ним знакомы? — Это Вас не касается. — Да почему же? Поговаривают, что Его Величество одобряет мою к Вам симпатию, значит, я имею шансы стать Вашим мужем. — Морро будто мурчал эти слова, — Вам стоит начать привыкать делиться со мной своими тайными секретами. Да и меня, как никого другого, касается то, что мой будущий повелитель знаком с кем-то столь отвратительным и неприятельски настроенным… — Вы мне еще не муж, это во-первых. А во-вторых, сейчас кто-то «столь отвратительный и неприятельски настроенный» — это Вы… — Ллойд опять вздернул носик и отвернулся от своего «жениха». — Зря ты так, сын мой. Ты же говорил, что не выйдешь за того, кого ты не знаешь. Так вот, знакомься. — не поворачиваясь к сыну, сказал император. Он наблюдал за кровопролитием и ждал главного блюда, захваченного недавно - дракона. — Отец, позволь мне самому выбирать того, с кем я хочу знакомиться, а с кем нет. И вообще, я устал. Позвольте удалиться на прогулку. Я должен убедиться, что моего бойца не убили по дороге. — Тут Ллойд встал и, не дождавшись разрешения альф, ушел, не дожидаясь самого зрелищного из представлений. На эту самодовольную выходку император лишь улыбнулся. Подобное поведение омеги всегда забавило его, тем более когда сын делает что-то с таким энтузиазмом, будто устанавливает новые правила в семье идет против идеалов отца, а сам император вовсе и не против того, чем его чадо занимается. Ллойд с парой стражников покинул дворец и отправился к месту, где содержали бойцов-гладиаторов. Это место называли «школой гладиаторов», но условия обучения в этой школе были еще суровее, чем содержание в тюрьме, а учились там в основном жестокие преступники и те, кто отказался от всех привилегий своего рода и добровольно приходил учиться. Такие сумасшедшие делали это только ради славы, которой обладали самые сильные бойцы. Но многим казалось, что проще умереть, чем перенести суровые тренировки в этой школе. Далеко не все доживали до своего первого боя, а большая часть доживших погибала в первой же схватке на арене, потому что было принято выставлять новичков против противников куда более опытных. Кай сейчас сидел в своем новом обиталище и ждал, что с ним сейчас произойдет. Его новое место жительства представляло из себя маленькую и холодную камеру с влажными каменными стенами, на полу была разбросана солома, большой ворох сена для сна, укрытый холстом ткани, был в задней части помещения, рядом с ним стоял и глиняный горшок, видимо, для справления нужды. Отделяла комнату от прохода только решетка с толстыми стальными прутьями. Тут было ужасно душно, воняло потом и кровью. Место было вовсе не из приятных. Когда пленника завели сюда, с него не удосужились снять цепи, а только одели на его ногу колодку. «Да, после того, что со мной сделали, я однозначно убегу…» — подумал Кай, глядя на цепи на ноге. Он был сейчас настолько уставшим, что ноги еле могли удержать его. Он сел на пол и посмотрел в серый потолок. Он думал, что его просто решили казнить немного позже. Прошло некоторое время, Кай успел поспать и немного восстановить силы, ему дали еду и воду, причем пища была довольно питательной. Огненный альфа все еще не понимал, что происходило. Он сидел на прежнем месте, прикрыв глаза, привыкал к окружению. Но среди всего зловония тюрьмы он почувствовал вдруг появившийся чудесный аромат садовых цветов. Он чувствовался слабо, но все же тянулся через решетку прямо к белому полководцу. А после до его ушей дошел приятный ангельский голос: — Кай… Простите, но это все, что я смог сделать для Вас… — прозвучало прямо рядом с Каем. Тот лишь нежно улыбнулся и начал бормотать. — Кажется, я умер, раз ангел спустился ко мне с небес… — Кай, очнитесь! Вы все еще живы, и если замечтаетесь, то умрете на самом деле! — нежный голосок вдруг зазвучал звонко и очень знакомо.       В голове Кая вдруг всплыло осознание реальности и он посмотрел на стоящих за решеткой людей. Это были двое громадных альф, перед которыми стоял невысокий и немного хрупкий на вид омега. Кай вспомнил, что этот омега спас его от смерти там, на площади, а еще вспомнил, какой этот омега пугливый и брезгливый, по крайней мере, был полгода назад. Пленник встал на колени и поклонился. — Спасибо, что подарили мне жизнь, Ваше Высочество, — сказал тот, не поднимая головы. — Я теперь в долгу перед Вами. — Нет. — тут же сказал Ллойд. — Это я отдаю Вам долг. Но вот только… Кай… Умоляю, помогите мне… Я знаю, что смерть была бы лучше того, что тут с Вами будет, но… Только Вы сможете меня понять и не осудить… — Я могу помочь? Но чем? Я только никчемный пленник… Когда-то раньше я и был воином, бился за честь и свободу, но… — Прошу, не сдавайтесь… Вы сейчас не раб… И не пленник… Вы, — цесаревич замялся, опустив взгляд, — мой питомец, так можно сказать… Вы станете гладиатором… Простите, что я Вас принудил к этому… — светлые глазки Ллойда потускнели от грусти, а голова опустилась. — И… Вас ждет ужасная жизнь… — Ох… Но все равно, как я могу помочь Вам? — Кай поднял голову и посмотрел на омегу. — Вы мне очень поможете, если пообещаете мне, что выживите любой ценой… А я взамен пообещаю Вам свободу. Только вот… Вам придется выживать еще полгода или больше… — Обещаю. — без раздумий сказал Кай. — Если я стану свободным, то я выживу. — Правда?! И Вы не сердитесь?! — зеленые глазки снова засветились. — Я обещал вернуться домой живым, неужели я могу отказаться от такого предложения? — пленник говорил с долей грусти, дома его уже наверняка считают мертвым. — Спасибо! — Ллойд стал явно веселее, но все же он чувствовал себя виноватым перед альфой. — Это Вам спасибо, Ваше Высочество. — Это не то, за что стоит благодарить… Но ладно. Я навещу Вас позже. Если будут какие-то проблемы с содержанием, говорите мне. Я с этим обязательно разберусь. — после этих слов Ллойд попрощался со своим «питомцем» и покинул это зловонное здание.       Некоторое время Кай еще сидел неподвижно, ловя остатки запаха Ллойда. Его мысли занимали думы о том, как он будет жить дальше. Но он точно был уверен, что он будет жить.       Вскоре огонек понял, что теперь в помещении он находился не один. Там откуда не возьмись появилась толпа шумных и избитых альф, скованных цепями. Они шумели еще громче, когда почувствовали в этом свинарнике запах, оставленный омегой. Альфы отпускали пошлые шуточки и смеялись над этим, от чего самому Каю было невыносимо противно. Всех их развели по камерам и те стали обсуждать то, как прошел их сегодняшний день, кого убили и кого помиловали, какими хитростями пользовались убийцы и все подобное этому.       Кай был удивлен, что к нему в камеру привели еще кого-то. Но он не интересовался тем, кто это был. Он продолжал сидеть молча и смотреть вниз, прислушиваясь к окружающим, в надежде узнать что-то нужное.