***
Утро во дворце начиналось совершенно иначе. В больших комнатах и длинных коридорах царил мрак всю ночь. Большие окна, занавешенные плотными занавесками, утром распахивались, пропуская жизнетворящий свет и свежий утренний воздух внутрь. Солнце освещало своими лучами все дворцовое убранство, заставляло светиться золотые подсвечники и тарелки, сиять вазы, позолоченные рамы на картинах. Каждое утро дворец оживал. Проснувшись на большой и мягкой кровати, заваленной подушками, в просторной светлой комнате, Ллойд позволял себе еще долго нежиться в лучах восходящего солнца, прежде чем встать с постели. Утренние сборы омеги знатного рода всегда занимают много времени. Особенно когда тот сегодня задумывал выбираться за пределы дворца. Уход за кожей, прическа, костюм — все это подвергалось тщательному подбору. Как мог омега показаться на глаза высокому обществу без нового костюма? Тут все считали это знаком несостоятельности. Поэтому Ллойду и приходилось так долго искать одеяние для себя каждое утро, а омеги-слуги помогали ему в этом. Отец требовал от него соответствия правилам приличия, а Ллойд не смел не подчиняться ему. Когда все приготовления были завершены, голодный цесаревич мог, наконец, пойти кушать в большую столовую, где всегда завтракали лишь два человека. Обычно завтрак проходил в тишине. Ллойд предпочитал не отвлекать отца от его утренних дум, из-за которых император мог долго и задумчиво смотреть в одно и то же место, обычно, в окно или стакан с водой. Этот день не стал исключением из правил. Как и обычно, омега старался не привлекать к себе внимания отца. Весь день Ллойд только и ждал вечера, чтобы как можно скорее узнать, как Кай справится на арене. Они виделись пару раз за эти две недели. Ллойд однажды наблюдал за тренировкой и видел всю жестокость противников даже на тренировочных боях, что говорить о настоящих? Но Кай не был там так же жесток, как остальные, он старался не причинять никому вреда, но в то же время он был достаточно силен, чтобы не давать в обиду себя. Ближе к вечеру над городом стали сгущаться тучи. Собирался дождь. Омега прогуливался по Тенистому саду недалеко от дворца перед предстоящим походом на «представление» — гладиаторские бои. Он надеялся, что единение с природой усмирит его волнение. Он сидел под большим деревом, которое обычно отбрасывает большую тень, прямо на траве, несмотря на то, что неподалеку стояли скамьи. Омега хотел почитать книгу, однако он отвлекся на разговор двоих горожан, прогуливающихся неподалеку. — Говорят, — говорил один из них, — сегодня на арене будет нечто невероятное! — его восхищению просто не было предела, эмоции били через край. — Они всегда так говорят, этому не стоит придавать большого значения, — скептически отозвался второй. — Нет, нет, правда. Послушай, ходили слухи, что на Драконьем Пике обитает дракон, который больше корабля! — Лишь слухи… Таких больших драконов уже давно нет, да и маленьких уже переловили. Их показывают иногда на арене, ну ты знаешь. — Но он там был! Его поймали и везут в Темную столицу, точно тебе говорю! — парень говорил так увлеченно. Было ясно, что он очень любил говорить о таких прекрасных созданиях, как драконы. Но собеседники прошли мимо, их голоса утихли. А Ллойду захотелось узнать наверняка, слух ли это на самом деле.***
Кая, закованного в цепи, привели в новое здание, находившееся неподалеку от гладиаторского поселения. Огненный мастер рассматривал арену снаружи. Это было невероятно высокое здание, на стенах которого были изображения воинов, серпентинов и драконов, которые сражаются друг с другом в вечной замершей в камне битве, убивая всех, кто не похож на них. От этого зрелища мурашки пробежались по коже. Тут, в этом здании, царила лишь приземленная жестокость и беспричинная ненависть… Бойцов завели через арочный проход в отдалении от главного входа. Там не было никого знатного рода. Лишь рабы, слуги и стража. Из-за высоких стен, густо обставленных вокруг, тут было темно, почти как ночью. Особенно сейчас, когда облака сильно сгустились в темное однотонное небо, готовое вот-вот разразиться ливневым дождем. Кай взглянул на это серое месиво и тяжело вздохнул. За этими тучами его не увидит ни один бог, чтобы помочь ему. Он должен будет бороться сам. Внутри широких стен здания арены гладиаторов ждали одиночные камеры с двумя выходами: одним — обратно, вторым — на арену. Мастера огня завели в одну из таких камер и заперли. Ему оставалось лишь подойти к решетке с другой стороны. Он взялся руками за прутья и посмотрел на арену. Чистый белый песок был ровным, по нему еще никто не ходил сегодня. А наверху шумела бесконечная толпа людей… Их было так много… Будто бы весь город собрался посмотреть на это. Прямо напротив камеры Кая, на возвышении зрительских трибун, находилась ложа самого Величайшего Темнейшего Ужаснейшего Могучейшего императора Гармадона. Все эти прилагательные постоянно употреблялись с титулом этого человека, что жутко раздражало воина, но поделать с этим он ничего не мог. В ложе стоял трон, уложенный мягкими подушками, слева от него стоял трон поменьше, но подушек и там было навалом, как и повсюду вокруг. В этом месте суетились слуги, обустраивая над ними навес от дождя. Начало совсем скоро, поэтому они сильно торопились. Через некоторое время в ложе появился император. Его сложно было заметить в темноте из-за его темной кожи и черных одежд. Но ясно были видны его ярко-красные глаза, горящие желанием смерти, и он знал, что сегодня он увидит смерть. Он знал, что и он сам сегодня станет на шаг ближе к победе над собственным сыном. Следом за императором, в сопровождении генерала Морро, в ложу вошел и императорский сын. Генерал заботливо посадил цесаревича на трон, а сам примостился рядом с ним. Ллойд выглядел, как и прошлые разы, чудесно. Среди рядов черных и серых одеяний он один носил белые вещи, хоть и сейчас на его плечах был черный плащ, на котором был вышит семейный герб - змея. Бои начались по приказу Гармадона. Двое первых противников вышли на поле, чтобы сражаться. Обоих Кай еще ни разу в жизни не видел, но он мог предположить, что они уже много лет сражаются на арене. Они были словно две горы мышц, которые противостоят друг другу. Оба в шрамах, у одного из них не было уха и глаза, лицо второго тоже было изуродовано ужасными шрамами, исказившими его рот так, будто он вечно скалится. Они боролись голыми руками, но это было зрелищно. Их тела наваливались друг на друга, словно быки, меся под собой песок. Они бросали друг друга через плечи, били и душили. В конце один из них одержал победу, приведя противника в безвыходное положение. У него были сломаны ноги и согнуты в неестественном положении. Он стоял на коленях, пытаясь захватить побольше воздуха в легкие после удушающего приема. Это выглядело жалко, особенно учитывая старые раны. Безухий, безглазый, теперь почти безногий. Но он не вопил от боли. Перед тем, как нанести последний удар, победитель начал играть на публику. Он ходил вокруг полуживого человека, а люди вокруг кричали ему, что делать. Судьба бойца была в руках толпы. Люди желали крови, хотели смерти… Победитель взял в захват голову проигравшего и повернул ее так, что пораженный умер в тот же миг, но это был еще не конец. Победитель продолжал выкручивать уже переломанную шею, прокручивая ее на 360 градусов вокруг собственной оси, а потом потянул ее так сильно, что кожа на шее начала рваться, кровь полилась на белый песок арены… В один момент, голова резко оторвалась от тела и большой фонтан свежей, еще теплой крови окропил стадион и убийцу. Победитель засмеялся, подняв голову над собой, держа ее за короткие волосы, а зрители ликовали. Гармадон размеренно аплодировал одной парой рук, глядя на победителя, а после велел увести его и выпустить следующего. Ллойд же с отвращением смотрел на это, его лицо исказилось гримасой неприязни, он сощурился и отвернулся. Ему на глаза попался Морро, которого император называл будущим женихом Ллойда и которому доставались все привилегии императорской семьи, и он ими свободно пользовался. Кай сидел в своей клетке, все еще не осознавая, что сейчас настанет его очередь, и уже он отправится на арену и… Там решится его судьба, будет он жить, или его убьют… Он смотрел, как у воинов у одного за другим проливалась кровь, создавая кровавое болото на месте, где когда-то был сухой белый песок… Он уже сбился со счета, сколько людей умерло здесь только ради того, чтобы позабавить самодовольного императора. В боях с острым оружием конечности, истекающие кровью, то и дело летели налево и направо… А трупы приходилось уносить с арены после каждого раунда… Было удивлением для Кая, когда на смертельном ринге появился Коул. С него сняли его наручники, сдерживающие его магическую силу. По его лицу было видно, как он чувствует, что все его тело наполняется энергией и силой. Коул вздохнул полной грудью и приготовился к драке. Против него выступал великан, вооруженный мечом. Коул посмотрел на противника с вызовом, но было в нем заметно искру азарта сражения, сила наконец, заполнила его и вскружила ему голову. На его лице появилась улыбка, и он отправился в бой с громилой. Он, несмотря на свою массивность, легко двигался на арене и долго не вступал в бой, лишь уклоняясь от разящего меча. Не было ни лишних движений ни крови. Коул просто очень долго выматывал соперника. А потом настало время действовать. Справа от великана из земли появилась огромная глыба, слева другая. Они сдавили между собой силача и не давали ему дышать. Гигант краснел от недостатка воздуха, пытался хватать ртом воздух, словно рыба, но тщетно… Наконец, он напряг мышцы и освободился от каменных оков. Коул не медлил, он снова и снова поднимал скалы из земли. Он мог это делать, пока руками касается земли. Гигант был настолько силен, что ломал скалы, растущие из земли и все ближе и ближе подбирался к непобедимому мастеру земли. Коул отчаянно пытался держать безопасную дистанцию. Он отступал и строил длинные стены, заставляя соперника отойти в сторону, что давало время сменить место дислокации, но и дальше громила бегать не собирался. Он разбил очередную преграду, отделявшую соперников в метре друг от друга. Рука появилась с другой стороны стены и, взяв Коула за горло, подняла ее над землей. Скала рассыпалась песком… И соперники взглянули друг другу в глаза. Коул не горел никакой ненавистью, в нем был лишь азарт, но громила… В нем было желание убивать. Всех, кто попадется ему на глаза. Коул попытался освободиться из хватки, не дававшей дышать. Пока кислорода хватало, мастер земли старался подтянуться на руке соперника и ударить того по лицу. Но Коула остановила вторая рука гиганта. Она встала на пути ног Коула и врезалась в них с такой силой, что чуть не сломала Коулу ноги. Теперь и ноги мастера земли оказались в плену у здоровяка. Бедолагу растянули до сильной боли в позвоночнике и суставах. Он не мог дышать, в его глазах темнело… Соперник решил, что Коул мертв, когда глаза того закрылись. Он откинул обездвиженное тело в сторону, а толпа на трибунах взревела. Им понравилось то, что Коула, который долго не проигрывал, смогли уничтожить. Мастер земли пролетел через пол арены и откатился к прутьям одной из камер. Он выглядел все так же прекрасно, так же уверенно, но уже не так живо. Он больше не подавал признаков жизни… Кай осел на колени, когда к его решетке прикатился его друг и товарищ. Мастер огня был напуган… Он всегда верил, что смерть может коснуться кого угодно. Совершенно кого угодно, но не его друзей и близких… Нет… «Как такое могло произойти? Нет, почему он?..» — проносилось в голове огонька, когда тот смотрел в закрытые глаза Коула. Но тут он заметил, что под веком зрачки еще двигаются. Он обрадовался и хотел было вскочить и завопить: «Ребята, он жив!!!», но тут Коул подал тихий голос: — Тсс… Не говори никому… Иначе меня прикажут убить… — Дыхание Коула было поверхностным, что почти не давало ему отдышаться и спокойно говорить. Поэтому его слова приходилось почти читать по губам. — Меня поставят на ноги, жить буду. Куда важнее то, что ты будешь следующим. И ты так легко можешь не отделаться. — Я не понимаю… — Прошептал Кай, — Почему ты не даешь помочь тебе и думаешь сейчас о моем сражении?.. — Потому что мне помогут. А вот если тебя убьют, нам уже ничего не поможет… Поэтому, пожалуйста… Кай… Живи… Ради Нии, Мастера… Ради всей Белой империи и ради твоего светлого будущего… — Не говори так, будто собрался умирать… Мы выберемся отсюда. Вместе. Главное дожить до этого… И мы оба доживем… — Да, Кай… Постараемся… — Он слабо улыбнулся. Но после мышцы его тела полностью расслабились. Не было понятно, дышит он или нет… — Коул? Все нормально? Коул… Коул! — Кай закричал, а у него на глазах навернулись слезы. Коул и не думал ему отвечать. Он просто лежал там. Его глаза больше не шевелились и жаль только Кай не мог послушать, бьется ли его сердце… Но ему стало все ясно, когда на арену вышли какие-то слуги и утащили тело мастера земли… Кай не отрывал взгляда от своего брата. Он схватился за решетки и пытался сдвинуть их с места. — Нет, нет! Оставьте его! Остановитесь! Пустите меня к нему! Он мой друг! Он… Он мой брат! Голос Кая задрожал и затих… Он не хотел верить в то, что он сейчас видел… Он не мог допустить этого… Умереть мог кто угодно… Совершенно кто угодно, но только не Коул… Не кто-то настолько дорогой… Коула унесли с арены за металлическую дверь. Именно за ту, за которую обычно уносят покойников… Это был один из двух выходов с арены… Либо обратно в камеру, либо туда. Кай закрыл глаза и опустил голову, пытаясь собраться. Ему надо сражаться сейчас, а он расслабился! Но разве можно от него требовать чего-то сейчас? Решетка на его клетке вдруг открылась… Кай должен был выйти в центр арены и встретиться с врагом лицом к лицу, однако мысли его переносились в комнату за той железной дверью… Неизвестно, что там происходило. Но, точно, ничего хорошего. Кай поднял голову. Он посмотрел на императора и цесаревича, сидевших как раз напротив. Его взгляд был опустошенным, но гневным. Смерть его друга — их вина. Вина этой правящей верхушки и всего этого элитного общества, что смеются над смертью, никогда не смотрев ей в глаза… Ллойда напугал этот ненавидящий взгляд в их сторону. Он также не знал, что связывало этих альф. Омега испугался, что теряет доверие подчиненного. Кай опустил взгляд и посмотрел вперед себя. Там его уже ждал соперник. Стройный и мощный альфа, уверенный в своем физическом превосходстве над сравнительно хлипенькой мускулатурой огненного бойца. Кай последний раз вздохнул и сделал первый шаг. Первый шаг к своей смерти.