Темная империя

      С тех пор, как Ллойд вернулся во дворец после своего пребывания в провинции, он решил совершенствовать свои навыки во всем, в чем только мог. Одним из первых стал навык самообороны и фехтования. Ллойд долго добивался разрешения у отца на учителя, ведь тот уверял, что омега не должен уметь сражаться, тем более, когда у него есть жених-генерал, который сможет защитить своего омегу ото всех опасностей. Но Ллойд был непреклонен в своем решении. Он хотел быть сильным и не собирался отступать. Благодаря своей упертости он все же добился того, чтобы ему выделили учителя. Гармадон не собирался подвергать юного сыночка опасности и отдал его на обучение одному из бывших армейских наставников (старому деду, которому на вид было лет сто), приказав при этом ни в коем случае не травмировать ребенка. Бедный учитель боялся перенапрячь Ллойда и просто давал ему небольшие задания, создавая при этом лишь видимость занятий. Ллойд это заметил очень быстро и сильно возмутился. Омега тут же потребовал более серьезных упражнений. Он понимал, что так он не станет ни сильнее, ни выносливее. Ллойда это сильно раздражало. Когда омега уже больше не мог терпеть эти детские дурачества, он пришел к отцу. Он начал подозревать, что все дело не в учителе, а в императоре, который всегда слишком сильно опекает сына и не дает ему равных с альфами возможностей. Ллойд вошел в просторный зал и уверенной походкой прошел по пурпурному ковру к самому трону, стоящему напротив входа. Гармадон сейчас принимал купцов во дворце. По правую сторону от него стояли альфы с щетинистыми лицами, один из них, постоянный посетитель дворца, Ронан, рассказывал Великому императору про великолепные северные меха, привезенные с дальнего севера. Он был знатным контрабандистом, однако Гармадон не брезговал его высококлассными услугами. Торговец с упоением пел о своем товаре. Император как обычно был достаточно заинтересован, но, увидев Ллойда, он поднял одну из четырех рук, останавливая говорившего, и обратил все свое внимание на раздраженного сына. Император был недоволен его поведением, но старался не показывать это. Купцы отступили, давая дорогу Ллойду. Цесаревич был рассержен, от чего его лицо краснело, а руки сжимались в кулаки. Он смотрел отцу в глаза безо всякого страха, который эти суровые красные огни вызывали у каждого, кто их увидит. Омега встал и, выждав паузу и собравшись с мыслями, стал твердо излагать: — Отец, мне надо с Вами поговорить, — ему не хотелось говорить при лишних свидетелях, поэтому он не начал разговор с самой проблемы. — Говори, сын мой. Я выслушаю тебя. — он положил вторую пару рук на подлокотники своего трона и приготовился слушать. Его голос был холодный, как сама смерть, что сильно пугало купцов, мурашки пробежались по их спинам. Однако Ронан все-таки был заинтересован конфликтами правящей семьи, ведь информация — самый дорогой товар, которым он владеет. — Это насчет моих уроков фехтования. Учителя меня ничему не могут научить уже пол года. Это невыносимо. Я хотел себе учителя не для того, чтобы просто изучать основы, совершенно ненужные в бою. Я хочу уметь сражаться не хуже Морро. Я хочу уметь постоять за себя. — Постоять за себя, говоришь? — голос Гармадона был задумчивым. Он поставил голову на руку, показывая заинтересованность, — Не я твой учитель. Как видишь, тебе просто не могут дать что-то тяжелее. Наверное, это потому что ты еще не усвоил предыдущий урок. Видишь, ли, омеги не могут развить необходимую мощь… — Да нет же, я уверен, дело как раз в Вас, отец… Вы не даете им учить меня как следует, я знаю! Вы сами говорили, что омега не должен уметь управляться с оружием, а я хочу уметь! Я знаю, что это в моих силах! Что в этом такого, если я буду сильнее? Разве это так плохо? — цесаревич поднял голос на пару тонов выше, от чего его голос казался грубее, хотя и оставался таким же звучным. Высказывания омеги смешили гостей, но из уважения они старались держаться от громкого смеха. — Не кричи на отца. Если бы я не был так добр к тебе, я бы наказал тебя за это. И это неплохо, что ты хочешь быть сильнее. Но омега просто не может владеть оружием, это не в вашей природе. — Гармадон не поддавался на провокации и сидел все так же спокойно. — Что ты хочешь от меня? Нового учителя? Он не сможет научить тебя еще хоть чему-нибудь. Ты — омега, тебе не дано сражаться. Прими это и отступи. — Нет. Дайте мне нового учителя. И на этот раз я сам его выберу. Вот. — Ллойд поднял нос и скрестил руки на груди, показывая, что он совсем не боится гнева отца. Это как всегда забавляло Гармадона, он едва заметно улыбнулся. — Ллойд… Сын мой… Ты забыл, что говоришь с отцом? — Нет. Я знаю с кем я говорю, потому что только Вы сможете все изменить. — Ллойду уже становилось немного страшно за свою жизнь, но он держался, стоял на своем. — Ладно. — снисходительно произнес Гармадон, — И кого же ты хочешь в свои учителя? Хочешь учиться у хитроумного Ронана? — Гармадон указал на гостя, который их внимательно слушал, — Этот лис научит тебя многим хитростям за хорошую плату. — Нет. Того, кому не надо платить. И он будет учить меня по собственной воле, а не по приказу императора. — Хмм, у меня такое чувство, что на такое был бы способен только твой любовник… Уже успел обзавестись кем-то втайне? — Что?.. — Ллойд заметно смутился, — Нет, конечно! Отец, почему в Вашей голове такие мысли?.. Я говорю о том, кто поклялся мне в верности и кто сражается за мое доброе имя. — Неужели? — Бровь Гармадона поднялась, — Ты проникся доверием к своему жениху? Я думаю, Морро не откажет тебе в тренировке. Где он еще проведет с тобой больше времени? — Отец… Вы меня совсем не понимаете. Я говорю о своем гладиаторе. Он точно меня обучит сражению! Он сам сражается каждый день и проливает за меня кровь, а Морро, прошу заметить, все время в тылу, управляет войском с заднего фланга… На нем нет ни единого шрама, я уверен. Он не воин.       Купцы после таких громких слов напряглись и отошли немного в сторону. Они почувствовали, как темная аура Гармадона начала сгущаться все сильнее. — Ллойд. Не смей говорить так. Он генерал. — Гармадон почти шипел эти слова, — И он будет твоим мужем. Ты доложен уважать его. — Мое уважение нужно заслужить.       Гармадон сжал подлокотники трона в руках и нагнулся к сыну. На его лице приступили морщинки от напряжения, а белые брови сдвинулись. Император прорычал: — В комнату. Пошел вон, в свою комнату. И не выходи оттуда, пока не подумаешь над своими словами. Понял меня? — Гармадон не собирался терпеть подобной наглости сына. Он поднял на омегу голос, от чего у того внутри все сжалось, как и у свидетелей этого разговора. Тут же и вся уверенность Ллойда ушла в пятки, вслед за сердцем. — Я… Я… Мы не закончили разговор… — омега заметно оробел. — Нет, закончили. Иди. — Гармадон прикрыл глаза и отмахнулся от сына, приказывая ему уйти.       Ллойду сейчас ничего не оставалось, как сказать «Да, отец», и пойти в свою комнату. Он не собирался устраивать большой скандал при гостях, да и чувствовал, что его омежья натура не сможет долго противостоять этой альфачьей силе души и голоса. «Отец ведь прав, " — подумал Ллойд: «Омега рожден, чтобы только подчиняться… Нам не дано иметь достаточно сильную волю, чтобы сопротивляться своим эмоциям и инстинктам…»       По возвращении в комнату, цесаревич обнаружил себя в абсолютно подавленном состоянии. Отец был очень убедителен по поводу предназначения омеги. И вправду, омега создан подчиняться и выполнять прихоти альфы, рожать детей и растить их… Скучное и однообразное предназначение как приговор для любого из омег. Будь он образован или безграмотен, он обречен быть подчиненным своего альфы…       Весь вечер Ллойд мог думать только об этом. За размышлениями не заметил, как солнце спустилось за горизонт, а на небе рассыпались мелкие переливающиеся звезды, застрекотали сверчки и завыли ночные птицы. Пора было ложиться спать, но он не мог просто так лечь и смириться… Прошел час, другой… Сонливость все-таки захватила сознание омеги. Он просто закрыл глаза и они уже не хотели открываться, а тело не хотело шевелиться, пока лежало на постели, хоть и было оно в неудобной для сна позе. Размышления вымотали омегу, и он не заметил, как отправился в царство грез. Окно в его комнате было распахнуто, и шторы всю ночь щекотали его ноги, раздуваясь от ветра. Но от этого Ллойд и не думал просыпаться.       После завтрака отец Ллойда отправился принимать важного посетителя. Но перед тем, как заняться делом, Его Величество велел своему сыну отправиться в тренировочный зал. По его словам, там был «сюрприз».       Ллойд недолго думая переоделся в форму, обтягивающую его ноги и подчеркивающую стройную попу, и побежал в зал. Но там было слишком душно, и цесаревич решил сегодня позаниматься фехтованием в саду. Взяв с собой тренировочное оружие и сообщив страже свои намерения, он направился в сад.

***

      Кая же сегодня утром, во время тренировок, забрали, отмыли, одели в одежду, также обтягивающую его ягодицы и рельефные ноги. Ему никто ничего не объяснял. Ему лишь приказывали: иди туда, иди сюда, стой, одевайся. Мастер огня, на самом деле, считал, что эта одежда выглядела на нем как на неправильном омеге, правда, только причиндалы сильнее выпирали. А их скрывала только необыкновенная длинная рубаха, украшенная какими-то кружевами и узорами. Особенно безобразными были кружева на рукавах, которые обрамляли запястья.       После того, как в таком наряде его вывели из его нового жилища и повели в центр города, Кай для себя четко решил. Его сейчас либо отдадут в шуты, либо в цирк. Другого не дано. Когда стража повела Кая по широкой белой мраморной лестнице в Темный дворец, Кай точно понял. Шуты.       Однако, пока Кай проходил во двор он не мог не обратить внимание на то, как богато украшен сам дворец. Столько золота он не видел за всю свою жизнь, несмотря на то, что сам был приближенным мастера Ву, белого императора. Еще ни в одном доме не было таких громад. По сравнению с этими просторнейшими коридорами Кай чувствовал себя тараканом. Однако он не мог не заметить то, что украшен дворец все же был красиво. Колонны с разнообразными в каждом зале орденами были выполнены из серого мрамора, создавая иллюзию серой туманности. На черных мраморных полах были выстланы красные или фиолетовые ковры. Повсюду Кая преследовал герб императорской семьи. Он был почти на каждой стене, картине, узорах. Даже на колоннах были змеи. И золото, золото, золото. Начищенное до блеска золото.       Выведя Кая в сад, стража остановилась у ворот и приказала гладиатору идти дальше, но быть всегда навиду. Мастеру огня ничего не оставалось, как пожать плечами и пойти дальше. Сад представлял из себя внутренний двор дворца, огороженный со всех сторон стенами. Однако, сам садик выглядел довольно мило. Дорожки были вымощены ровными и гладкими булыжниками и создавали причудливые «загагулины», как назвал сам Кай эти завитки. Дорожки обвивались вокруг самого разного рода цветочных композиций, фонтанчиков и стриженых кустов. Все это выглядело красиво. Но оно не возбуждало внутри никакого чувства комфорта, как дикие леса и рощи. Оно выглядело притворно.       Однако среди этого всего притворного великолепия Кай обнаружил коротко выстриженный газон, рядом с которым неглубокий искусственный прудик. Вокруг этого места были посажены кусты роз. Пышные, не остриженные, они цвели самыми яркими красками; распустились несмотря на то, что в этом саду почти везде была тень от дворца либо от деревьев.       Посреди этого газона стояла интересная фигура, разодетая в такой же цирковой наряд, что и он. Кай тихо подошел поближе и понаблюдал за тем, что эта фигура делает. В руках этот человек, довольно симпатичный (особенно сзади, откуда наблюдал Кай), держал рапиру и пытался тренировать какие-то блоки, выполняемые ужасно. Ноги человека стояли неправильно, руки слишком близко. Фигура была будто зажата. Кай решился все-таки подойти. — Прошу прощения. — произнес Кай, подходя к омеге.       Ллойд вздрогнул от неожиданности и обернулся. Он невольно улыбнулся, когда понял, что отец все-таки разрешил взять Кая в учителя. Он убрал рапиру в ножны на поясе и сделал пару шагов в сторону своего старого знакомого, который сейчас был его подчиненным. — Рад, что Вы пришли, Кай. Вам идет эта одежда. — Идет? Ваше Высочество, что это за шутовской наряд? Мне нагишом как-то лучше было, если честно. — Кай широко улыбнулся, поставив руки в боки. — Ну нет, в таком виде стыдно показаться на улице. И так нельзя приходить во дворец. Тем более, к омеге. Тем более к омеге царских кровей. — Ллойда немного смущал тот факт, что Кай мог быть тут обнаженным. Его щечки слегка покраснели. — Впрочем, это не важно. Вы не могли бы меня научить тому, как правильно сражаться? Ну, чтобы я мог постоять за себя. Тогда, в лесу, Вы сказали, что я не умею защищаться. Я хотел бы научиться, но… Мне кажется, у меня не очень хорошо выходит… — Ллойд опустил глаза и вздохнул. — Буду с Вами честен. Это было ужасно. Вы очень неустойчиво стояли и, будь тут хоть легкий сквозняк, Вы бы упали на Ваше Императорское мягкое место. — Неужели я настолько безнадежен? — омега посмотрел в глаза альфе печально и с надеждой на отрицательный ответ.       Кай немного повременил с ответом и для начала оценивающе осмотрел омегу. Всегда он казался альфе гораздо ниже и нежнее, чем есть на самом деле. Цесаревич был немного ниже гладиатора, его стройное тело не было лишено мускул, которые не отнимали у омеги его мягкости. Сейчас Ллойд замер в томительном ожидании, сложив руки в замок перед собой. Кай не мог поверить, что это милейшее создание имеет неплохую физическую форму. Он никогда раньше не видел в своем новом ученике этой мощи.       Альфа подошел ближе и пристально посмотрел в омежьи глаза. Ллойду стало немного не по себе, его сердце забилось сильнее, а дыхание перехватило от того, что он был так неприлично близко. Вдруг он почувствовал ладонь гладиатора на своей голове. Кай потрепал его волосики, испортив прическу омеги. Ллойд зажмурился в этот момент. Ему было крайне непривычно такое чувство. — У Вас есть физические данные, чтобы добиться успеха. Но техники совершенно никакой. — альфа усмехнулся и взял оружие омеги из ножен, приблизившись к Ллойду достаточно близко, чтобы это можно было сделать. От этого цесаревич почувствовал на себе дыхание альфы. Лишь на один миг. Но этот миг вызвал внутри необыкновенное чувство. Он невольно сделал шаг назад, отходя от Кая. — Итак, я буду сначала показывать, а Вы потом повторите, избегая ошибок.       Как и сказал Кай, он начал показывать основные движения. Размеренно и спокойно, обращая внимание на все мелочи вплоть до взгляда. Слова альфы как будто не доходили до ушей омеги. Ллойд замер на месте и смотрел на все то, что показывал перед ним альфа. Точные, выверенные временем движения, уверенная стойка. Все шоу сопровождалось объяснениями каждого действия с мельчайшими подробностями теплым пронзительным голосом. После он снова подошел и протянул рапиру хозяину. — Ваша очередь.       Ллойд неуверенно принял оружие сейчас он понял, что из объяснений он совсем ничего не понял. Наблюдая за Каем, он не уловил ничего из того, что должен был, что надеялся уловить, и это его напугало. Пожалуй, ни один альфа никогда не заставлял его чувствовать себя таким растерянным. Ллойд собрался. Он решил не подавать виду. Решил попробовать повторить, все же его учили этому прежде! Он сделал пару неловких манипуляций, и сам почувствовал, что это совсем не то, что нужно. Он посмотрел на альфу щенячьими глазками в поисках одобрения, но тот лишь покачал головой. — Никуда не годится. Вы меня слушали? — Кай лишь вздохнул, глядя на жалкие попытки молодого омеги сделать хоть что-то. Он подошел и поправил стойку Ллойда и показал еще раз, как выполнить движение верно.       Ллойд тщетно пытался, прикладывал все силы, но тот прекрасный альфа, что наблюдал за ним, все время был недоволен… В конце концов он приобнял цесаревича, стоя за ним, и, прижимая его спину к своей груди, направлял движения корпуса ученика. От этого Ллойд каменел и вовсе переставал двигаться. Кай положил ладонь на грудь омеги, чтобы тот хоть невольно подчинился под тихим давлением теплой мазолистой руки. — Ну давайте же, Ваше Высочество, Вы же сами просили научить. Прочувствуйте движения собственного тела, дышите ровно…       Этот голос, шепчущий на ухо достигал самой глубины сознания омеги. «Да как тут расслабиться, когда твое личное пространство так нагло нарушают?!» — подумал Ллойд, сгорая со стыда. Он знал, что стража следит и, наверняка, их видят еще и слуги и, что хуже всего, отец… А он-то точно только самоутвердится, увидев, что Ллойд беспомощен. — Отпустите… — Пробормотал Ллойд, опустив голову. Его растрепанные волосы упали на лицо, скрывая его красноту. — Да ладно Вам, Вы сами хотели заниматься со мной.       Альфа поднял голову Ллойда за подбородок и повернул к себе. Их взгляды пересеклись, от чего бледный парень заполыхал в разы сильнее. Кай, увидев это, усмехнулся. — Вам нечего стесняться, Ваше Высочество. Я же не затаскиваю Вас в постель, а лишь показываю, как правильно делать. — Нечего стесняться?! Да Вы! Вы!.. — цесаревич не мог подобрать слов, чтобы описать безобразность поведения альфы. — Вы черствый идиот! — с досадой омега вырывался из этих объятий, — И не ходите за мной!       Ллойд ушел от Кая в другой конец сада. Омега скрылся за кустами роз. Альфа же все не мог понять, что он сделал такого жутко смутившего омегу. Но он не стал стоять и ждать, когда обиженный ребенок вернется к тренировке. Он последовал за ним.       Юный господин сидел на траве, прижав к груди колени. У него за спиной был большой фигурный розовый куст, за которым его не было видно почти не с какого ракурса и даже охране. Кай присел в полуметре от него и посмотрел наверх. Там он увидел стену дворца, из-за крыши которого выплывали облака. Куст за спиной источал приятный аромат, схожий с тем, что доносился от самого омеги и ото всей столицы. Ллойд лишь косился на альфу. Он не понимал, зачем тот пришел, особенно, когда его не звали. Они просидели некоторое время в молчании. Ллойд успокоился. — А ведь в тот раз Вы тоже убежали от меня, Ваше Высочество. Вам так неприятны чужие прикосновения? — Я просто ценю личное пространство, — фыркнул тот, не поворачивая головы на собеседника, — Отец, должно быть, прав… Не место оружию в руках омеги… Пора бы мне принять реальность такой, какая она есть… — Это ерунда. Вы просто не верите в себя, потому что все вокруг утверждают, что Вы не сможете научиться. Я же уверен, что любой может крепко держать в руках клинок или хоть рапиру. Любое оружие, если Вы того захотите, подчинится Вам. Просто Вы доверьтесь своему учителю, и все у Вас получится. — Кай улыбнулся своему ученику. — Правда?.. И много ли омег на Вашей памяти были такими, как Вы говорите? Уверен, ни одного… — Начиная с моего младшего брата, я видел множество других. В Белой империи не важно, альфа ты или омега. Если у тебя не идет гон или течка — тебе доступны все блага. Да и от течки тоже имеются лекарственные травы, заглушающие запах. Так что и в ней иногда нет ничего страшного. — Говорите так, будто в Белой империи совсем другой мир… Но это ведь не может быть так. Это же раньше была часть этой империи, и традиции там те же. Вы, должно быть, слишком черствы, чтобы понять это… — Черств? Ну, не знаю. Раньше мне такого не говорили… Наверное, меня все-таки изменила эта ужасная война… Простите, я больше не прикоснусь к Вам. Конечно, если Вы меня не подпустите к себе в схватке. — Хорошо. И Вы простите, я буду стараться лучше. — Ллойд посмотрел на Кая и сожалеюще улыбнулся ему. — Ладно, твое старание принесет тебе успех, поверь, — Кай широко улыбнулся. — Слишком смело в Вашем положении так общаться со мной. — Несмотря на это омеге было приятно, что его не возвышают так сильно, как обычно, а эта простодушная улыбка вселяла в него надежду на лучшее. — Кто не рискует, тот не сражается на арене с гладиаторами, малыш. — Вы правы. Но все же я не малыш, и Вам не стоит так меня звать.       Они вышли из этого укрытия. Теперь они снова были видны страже. Они непринужденно разговаривали, возвращаясь на место для тренировок. Теперь уже Кай уважительно звал Ллойда на Вы и раскланивался, шаркая о землю ногой перед Его Высочеством.       Такое внезапное изменение поведения поразило Ллойда. Ему все же нравилось куда больше, когда Кай с ним общался неофициально. Он чувствовал, будто с него сняли все маски и статусы. Но и тут цесаревич явно распознавал фальшивость распинаний. Он знал, как альфа к нему относится на самом деле — несерьезно, легко, как к простому омеге.       Их тренировка продолжалась. Кай больше не смел нарушать драгоценное личное пространство омеги. А Ллойд на этот раз лучше концентрировался, повторял за учителем. Кай даже похвалил того пару раз, что не могло не порадовать юного омегу. Он только сильнее воодушевился. Теперь похвала была заслужена трудом.       Солнце уже стало уходить из зенита, и учителю пора было уже отправляться обратно, в обитель зла. На прощание он взглянул за запыхавшегося омегу, чьи обычно бледные щечки сейчас были румяно-красные из-за усердных стараний. — Ну вот и все на сегодня. Благодарю, что позволили прийти. — Кай почтительно поклонился. Стража уже подошла к нему, чтобы увести гладиатора. — На самом деле, отец позволил Вам прийти, не я… — омега склонил голову, вспоминая о своем несчастном положении в этом мире. Кай лишь улыбнулся ему и, взяв того за руку, поцеловал запястье цесаревичу. — Но Вы все равно повлияли на его решение. А Великого императора Гармадона я поблагодарю после, если доведется еще увидеться. А теперь прощайте, Ваше Высочество. Надеюсь, мы еще увидимся. — Да хранят Вас духи предков…       Ллойд несколько смущенно посмотрел на гладиатора, когда забирал от него ручку. Раньше ему никогда не хотелось искренне желать подобного кому-то. Но с гладиатором ему все казалось по-другому. И чувство в его сердце заставляло трепетать неизвестно от чего.