***
В холодной осенней ночи раздавались громкие крики летящих мимо птиц. Они были настолько пронзительны, что сквозь закрытые окна оживляли дворцовую тишину. И это не давало цесаревичу спать. На деле же была еще пара самых незначительных обстоятельств, не дававших покоя его разуму. Северная башня, предстоящая свадьба, неисполненное обещание… Замысел отца… Определенно он что-то задумал… Часы в зале били час, затем два… Ллойд не мог уснуть до сих пор… И тогда он решил пройтись до библиотеки, найти чем занять себя. Холодный ветер, залетая сквозь открытые окна, поднимал полы вечернего халата, а свеча в руках омеги трепетала. «Только бы не погасла…» Быстрыми легкими шагами Ллойд добрался до нужного помещения, встретив по пути сопящих у дверей охранников. Ночью было тише обычного. Храм знаний и сам будто спал, окутанный всеобщей дремой. Шелест листов бумаги, колеблемых ветром, был размеренным, мыши под полками притихли, и только крики этих ужасно шумных птиц раздавались из окон, но и они уже порядочно удалились. Ллойд чувствовал себя нарушителем этого покоя. А впрочем, им он и являлся. Пройдя со свечей вдоль полок, он вдруг обнаруживает в себе полное отсутствие желания читать в воцарившейся темноте. Ллойд лишь тяжело выдохнул, осознав, что это не желание читать привело его в это место. Тут он просто мог привести мысли в порядок. Ллойд решил побродить среди книжных полок. У одной из них сын императора остановился. Он укрылся от приносимого ветра холода за баррикадой из плотно стоящих витрин и шкафов. Здесь свеча больше не трепетала, и горела тихим ровным пламенем. И тогда взор Ллойда пал на полки напротив. На ней были свалены старые городские карты, о которых уже и сам омега забыл. Тогда его молодой ум посетила гениальная идея, а оставшаяся ночь была посвящена подготовке плана.***
Ожидание следующей ночи было мучительно долгим. Ллойд утром ловко притворился спящим в собственных покоях, потом занял место почетного украшения тронного зала, затем его ждали ежедневные хлопоты, в которых он подмечал, не чувствует ли кто-нибудь его запах. Казалось, никто ничего не чувствовал, и это стало маленькой победой дня. Но впереди его ждала ночь. Цесаревич все тоскливо смотрел на небо в ожидании, когда его заполнят звезды. После ужина он просто ждал темноты на балконе. И вот тьма снова окутала город, в окнах загорелись тусклые огни свечей, а затем медленно стали гаснуть. Перед тем, как погас последний огонек в окнах на улице напротив, слуги позвали Ллойда в опочивальню. И тот послушно оставил свой пост. Когда же стража во дворце перестала расхаживать по коридорам, шумя латами, Ллойд надел свой темный плащ и покинул покои. Спустившись в подвал, тот через кладовую вышел во двор, а затем по привычной дороге, которой он прежде часто пользовался, спустился под землю, избегая встречи со стражей. Теперь он развернул перед собой старую карту тоннелей. — Северная башня, башня… Расположена там, куда стекаются нечистоты, на севере… Ллойд шептал сам себе, стараясь рассмотреть надписи на пергаменте. Было темно, и цесаревичу пришлось зажечь огниво. Полчаса блужданий в сети тайных ходов вывели его к месту, где воздух был заполнен зловонными миазмами, а по полу растекался ручей некой неприятной жижи. Ее цесаревич предпочитал обходить стороной. И тут показался выход, освещающий стены тусклым лунным светом. Ллойд погасил огонь и неуверенно, на ощупь, пошел вдоль сырой, покрытой плесенью, стены до выхода из тоннеля, и вскоре его лицо осветили звезды. Взору будущего императора открылось некое нечистотное болото, в котором виднелись кочки. Они выстраивали путь к более сухому участку. Это было возвышение, и на нем взгромоздилось большое здание, башня… Перед зданием стояли большие деревянные столбы, на которых висели цепи, предназначение которых было Ллойду неизвестно. Стены этой башни были покрыты мхом, еле различимым в тусклом свете. На самом деле, само здание не сильно походило на башню, оно успело сильно измениться с тех пор, когда это была действительно военно-стратегическая точка города. Сама башня дополнилась пристройками разного уровня, потому как неугодных Гармадону людей было все больше и больше… На удивление, тут было тихо. И эта смертельная тишина, разрываемая звоном цепей, пробирала до мурашек. Но Ллойд решил не стоять и не мерзнуть тут на одном месте, поддаваясь пугающим чарам темноты. Он пошел по более сухой дороге в сторону Северной башни. Стражи на улице не было, ведь было гораздо страшнее не то, что кто-либо может войти в башню, а то, что кто-то может выйти. И страшнее всего был гнев императора, который мог из-за этого разразиться над стражей. Поэтому подобраться к зданию было несложно. Подойдя к одной из решеток у стены, Ллойд услышал кашель и стоны. Тонкая нить странного неприятного запаха коснулась носа цесаревича, и что-то дрогнуло у него в груди. Была это жалость или отвращение — цесаревич не понял, да и не хотел разбираться, уж слишком не понравилось ему то ощущение. Больные люди… Люди, опустившиеся до того, чтобы попасть сюда… Подлые и грязные создания… Таких, по словам отца, представлял Ллойд здешних обитателей. Но все же кто-то здесь находился незаслуженно. И этого кого-то Ллойд был намерен спасти. В раздумьях омега простоял у стен некоторое время, и, немного обойдя башню, он обнаружил место, откуда можно было забраться повыше. Лестница вела на пост на крыше одного из низких корпусов. Там не горел свет и, скорее всего, никого не было. Решив так, омега стал подниматься, но шаг за шагом он чувствовал все более отчетливый странный запах, чем-то знакомый, но очень необычный. Поднявшись туда, Ллойд увидел спящего стражника, накинувшего голову назад и пустившего слюну от сладкого сна. Он не обратил на незваного гостя никакого внимания, слишком уж крепок был его сон. Омега покосился на спящее нечто и тихо забрался на крышу. Он прислушался к своим ощущениям, и понял, что странный запах — ни что иное, как собственный запах этого человека, этого альфы. Немного поморщившись, Ллойд все так же тихо покрался дальше, наверх. Преодолев пару импровизированных пролетов, цесаревич не обнаружил более высокой крыши, куда можно было бы забраться. Он оказался у стены самой башни, высочайшего сооружения в данном комплексе. Он взглянул наверх и увидел в паре метров над ним небольшое окошко. Таких было много на каждой стене — ничего удивительного. Почти из каждого доносились звуки и запахи, самые разные. И, видно, больше нечего было тут искать. «И на что я надеялся,» — подумал Ллойд, уже отвернувшись от стены, — «Что приду сюда и тут же он обретет свободу? Как-то глупо это…» Уже отчаявшийся омега пошел обратно. Но тут кончика его носа коснулось нечто необычно-интересное, и что-то крайне знакомое. Это заставило его обернуться и прислушаться к запахам. Он подошел ближе, и попробовал опереться на выступающий из стены камень. Ллойд осознавал опасность своей задумки, но любопытство брало верх. Он стал взбираться наверх по выступающим камням, шаг за шагом поднимаясь все выше и выше. Руки его дрожали от тяжести веса, но он не сдавался. Добравшись до верхнего окошка, он заглянул внутрь. Он увидел альфу, чье тело было освещено лунным светом сквозь прутья решетки. Когда голова Ллойда закрыла собой свет, тело этого человека пошевелилось. Широкая спина, истерзанная шрамами, разогнулась, и стали видны темные растрепанные волосы. Фигура обернулась и красные глаза этого человека округлились. Он встал и медленно подошел к решетке, а затем протянул к нему руку. — Я стал сходить с ума? Или я умер? Ллойд? — Мистер Смит… Это все-таки Вы… Я так рад, что Вы не погибли… — омега старался шептать так, чтобы звуки его голоса не разносились эхом по коридорам. Он протянул Каю свою руку сквозь решетку и коснулся руки альфы. — Как видите, это все-таки реальность, ужасная и жестокая реальность… — Ллойд, — бывший гладиатор улыбнулся, поцеловал руку цесаревича, как принято при дворе, и поклонился. — Ты так вырос с нашей последней встречи, видимо, скоро твой отец выдаст тебя замуж, у тебя появился свой аромат. — альфа прикрыл глаза и не отводил руки омеги от своего лица, чтобы изучить запах получше. Это было похоже на смешение аромата розы, жасмина и чего-то еще, родного и теплого. Кай не смог удержаться, чтобы не коснуться губами этой нежной кожи еще раз. — Как жаль, что вряд ли мне придется снова его услышать. — А… Неужели все-таки не работает?.. — Ллойд был сильно смущен от такого поведения, но не отнимал руки. Сам он чувствовал в аромате этого альфы приятные родные нотки, неведомые ему до сих пор, но старался не принюхиваться, ведь это считалось дурным тоном. — прочем не важно, я найду способ, как Вас отсюда вызволить, мистер Смит, и Вы вернетесь к себе домой целым и невредимым, я… — Достаточно, Ллойд. — Кай вздохнул и отпустил его руку, — Ты продлил мне жизнь на достаточно долгий срок. Стал преемником моих знаний. Помог не опустить руки в полной безнадеге. Ты сделал все, что было в твоих силах. Ты думаешь, господин Морро позволит тебе решать что-то за него? О, сомневаюсь. Скорее всего тебе суждено стать лишь средством для продолжения рода, как бы жестоко то ни было. И меня тебе стоит забыть. Ты только наживешь себе проблем, если будешь пытаться вызволить меня отсюда. Поэтому, Ллойд… Ваше Высочество… — его тон изменился, стал холодным, — Вам стоит оставить всю эту ерунду и подумать над своим благополучием. Если не хотите оказаться на виселице рядом со мной. — Нет, нет, нет! Мистер Смит, нельзя отступать, когда уже так много сделано… Осталось-то немного… Я… Могу рассказать Вам о том, какой путь незаметно выведет Вас из города, могу… Могу хоть сейчас помочь Вам бежать! — Ллойд уперся ногами в кирпичи и постарался вытащить вековую решетку из каменной рамы. Та и не думала сдвигаться с места, как бы омега не тужился ее сломать. — Не получится, Ваше Величество, хватит уже… — Он взялся за решетку посмотрел в глаза омеге, — Лучше позаботьтесь о себе. Бегите прочь из этого проклятого города. В Белой столице Вы найдете кров. А старик, то есть, Его Величество Ву, поможет Вам встать на ноги. — Он отпустил решетку и отошел подальше от окна, уходя из лунного света, — Я ничего не стою, моя судьба — сгнить здесь, ну или предпринять попытку к бегству. Хотя, как я слышал, сбежать из Северной башни возможно только посмертно. — Пожалуйста, мистер Смит… Не отчаивайтесь. — брови Ллойда печально изогнулись, и он умоляюще смотрел на темную фигуру с горящими алыми глазами, — Я не брошу Вас здесь на верную смерть, я обязан Вам своей жизнью, и я должен вернуть Вас домой. — Я прощаю тебе этот долг, Ллойд, просто уходи. — Кай сказал это громким шепотом и последнее слово эхом разнеслось по пустому коридору. После Кай подошел ближе, чтобы можно было говорить тихо, но тон его все еще оставался столь же резким. — Мне будет легче умирать или рисковать во время побега зная, что ты не пойдешь на плаху вслед за мной. Просто оставь меня здесь, слышишь? Ты не сможешь уже ничего сделать, твои полномочия здесь окончены. Все! — Кай, но… Как же… — глаза омеги наполнялись слезами, и их с трудом удавалось сдерживать. — Моя сила все еще со мной. А теперь иди, тебя увидят… И не возвращайся, ни за что не возвращайся, слышишь? — Да… Слышу… Но, Вы учили меня быть смелее. И я буду. Я вызволю Вас отсюда, чего бы то мне не стоило. Я знаю, что могу поплатиться за это. Но не отступлюсь. Да хранят Вас духи предков, мистер Смит. Ллойд не дождался ответа и спрыгнул вниз с высокой башни. Он довольно громко приземлился, зашипев от боли, но спуститься так же ловко, на ощупь он бы вряд ли смог. Все же руки его были уже очень уставшими от подъема. Кай лишь успел прильнуть к решетке и прошептать: «Мой истинный не должен погибать ради меня…» Но этого омега и не услышал. Шум был настолько громким, что мог бы разбудить дремлющую до этого стражу. Это напугало цесаревича, и он очень тихо постарался ретироваться. Он сбежал вниз на несколько полётов и добрался до дремлющего стражника. Тот, как следовало ожидать, пробудился от такого шума и уже нес свой пост. Цесаревич торопился, и его сандалии тихо шлепали по деревянным площадкам. Это не могло не привлечь лишнее внимание стражи. Охранник поднялся со своего поста и устремились свой взор наверх, где заметил тёмную фигуру в глубоком капюшоне. Она поспешно спустилась прямо навстречу ему. — Стоять! — воскликнул стражник, направив секиру на фигуру в тёмном плаще. Этот крик привёл цесаревича в чувства в миг, когда он едва ли не врезался в оружие, направленное на него. Ллойд поднял глаза наверх, и лезвие очутился прямо перед его носом. Омегу охватил страх, дыхание стало тяжёлым, а сердце быстро забилось. — Что ты забыл в этой дыре, мелкий воришка?! — Снова воскликнул солдат. На это Ллойд не нашёл что ответить. Он хотел сбежать, как можно скорее отсюда! Охранник не желал долго ожидать ответа и решил пригрозить омеге, чтобы тот быстрее подумал над ответом. Он угрожающе взмахнул своим грозным оружием. От этого Ллойд все же решился на действия. Он не думал, что делал и как, он как будто чувствовал неведомую силу, которая диктовала ему действия. Его рука перехватила рукоятку оружия, а вторая, описав символ в воздухе резко выкинулась вперёд, и из неё вылетел сноп ярких зеленых искр, которые оттолкнули альфу в сторону, прибив к стене башни. Ллойд посмотрел горящими глазами на стражника и вдруг осознал, что это сделал он! Тут глаза его приняли естественный цвет и стали ещё более испуганными. Омега скорее побежал с места преступления.***
Дул холодный октябрьский ветер, сухой и мерзкий. От него знобило всех, особенно пленника, которого в цепях вели во дворец. Кай дрожал, ведь из одежды на нем был лишь балахон, который носили обычно заключенные. В тюрьме его спасал огонь, но здесь его нельзя было показывать… Хотя тот был бы очень кстати. — Повезло же тебе, Смельчак, — обратился к Каю охранник, — Тебя удостоил аудиенции сам Его Величество Гармадон. Увидишь императора перед казнью. Правда здорово? — Ага… — Глухо отозвался пленник. — Во дворце хотя бы не дует. А то я бы помер еще до казни от какого-нибудь воспаления. — Все остришь… — Протянул тот же стражник, — А ты уже слышал о том, что твой хозяин помолвлен? — Да какая мне разница, если меня казнят? На его свадебке я все равно не погуляю. — Кай немного помолчал, а потом продолжил, не зная даже, почему. Все же эта мысль закрадывалась в его голову. — У них будут очень зеленоглазые дети… — А? Почему? У кого-то из них зеленые глаза? — Да, у Ллойда они, — тут пленник задумался и посмотрел на серое небо, — А, в прочем, это не важно. Меня все равно скоро казнят.