Темная сторона сказки

Нас считают проклятием те, кто ещё хранит легенды прошлого. Нам завидуют юнцы, окрашивающие всё в романтические цвета. Так было и будет. Многие верят, что святые земли закрыты для подобных мне существ. Мы сами давно не называем себя людьми, однако сохранили одни из лучших их качеств, усовершенствовав другие. Наше существования - это одна из тайн человечества, одна из тех смешных легенд, о которой знают все, а доказать не может никто. Меня зовут Изабелла Мария Каллен, в девичестве Свон. Я замужем за Эдвардом Энтони Калленом. И справила ровно пятидесятую годовщину нашей свадьбы. Я приняла его образ жизни, а меня приняла его семья. В то время, как свою я должна была оставить, дабы сохранить их в безопасности, уберечь от жестокой правды этого мира. Мне шестьдесят девять лет, однако вы никогда в это не поверите, случайно встретив меня в Тайм Сквер или бродящей по Арбату. Для этого мира я навсегда молодая девушка с правильными завораживающими чертами лица и не по годам осмысленным взглядом. Я расскажу вам о том, что было дальше... после роковой поездки к родным. О, тот очаровательный малыш, воспитанием которого занялись Рене и Фил, навсегда запал мне в сердце. Я ни раз приду к нему, чтобы издалека взглянуть на его жизнь. Я буду рядом на его выпускном, не пройду мимо его свадьбы и рождения сына. Я всегда буду незримой тенью его глубоких восторженных глаз, так преданно заглядывающих в мои. Я больше не появлялась на пороге дома моей матери. Как бы в оправдание писала ей длинные письма, рассказывая о своей жизни. Умалчивая о самом главном. Она гордилась мной и невыносимо скучала. И так же как и я разбивалась от боли каждый раз, отправляя ей новый конверт на просьбу приехать. Я не хотела впутывать её в страшную тайну своего существования: слишком любила эту рассеянную, но такую замечательную, понимающую, маму, дарованную мне в этой жизни . А потому была вынуждена издали наблюдать как угасает эта красавица, приобретя более мудрый взгляд на жизнь, сохраняя при этом свой азарт и тягу к жизни. Я часто наблюдала за ней со стороны. Я приходила к Филу, в те последние ночи его жизни. Я хотела проститься с тем, кто стал замечательным мужем для моей матери и, как оказалось, не менее замечательным отцом. Тот сохранил твёрдый рассудок и, что поразительно, не задал ни одного вопроса о моей молодости. Его прощальные слова навсегда врезались в мою память. И дело вовсе не в идеальной памяти вампира, а в том, сколько любви было в этих словах. "Ты всегда была умницей, Белла! Я знал, что ты не оставила нас. И знаю, что не оставишь своего брата. Прости, если я не смог стать хорошим отчимом. Я все же любил тебя, кроха." На его похоронах я стояла в тени деревьев, чувствуя горечь утраты собравшихся людей, видела скупые слёзы матери и уже такого взрослого братишки. Я смогла возложить цветы только глубоким вечером, когда все, даже самые припозднившиеся, посетили и покинули сей храм вечного сна. "Покойся с миром, Фил Дуаер! Ты был отличным мужем, отцом и отчимом! Мне не за что прощать тебя, однако я буду вечно благодарна за прощение, дарованное мне." Рене стала совсем плоха через год. Свои последние дни она провела в хорошей клинике. Я приходила к ней каждую ночь, рассказывала о себе, показала дочь. Эдвард тоже прощался, без конца благодарил за меня. В ту ночь, когда моя мать покинула этот мир, мы были рядом: я держала её за руку, пока её сердце не совершило последний удар. Моя мать умерла с улыбкой на губах. Эдвард всегда был рядом. Я чувствовала как он корил себя каждый раз, когда сердца дорогих мне людей переставали биться. Словно он собственноручно отбирал из жизни. Я сжимала его руку и находила поддержку для себя, даря её и ему. С этим нельзя смириться: никогда не будет легко отпускать близких. И я оплакивала их скупыми одинокими слезами, такими противоречивыми для моего естества. "Покойся с миром, Рене Дуаер! Ты была лучшей матерью, жаль, что я стала такой ужасной дочерью для тебя. Спи спокойно, мама! Я очень сильно тебя люблю." Мой отец прожил счастливую и очень долгую жизнь. Он любил свою внучку, любил меня и, пусть он никогда этого не признает, полюбил Эдварда. Я приезжала к нему так часто, как это только было возможно, словно пыталась обмануть время, словно пыталась исправить хоть что-то. Он ни разу не укорял меня. И любил меня так, как только отец может любить своё дитя. Безумно обожал Ренесми. Он продолжал добавлять фото на стену, словно продолжал какую-то важную миссию. Он оставался в твёрдой памяти до конца. Рассказывал мне о визитах Джорджа, который, по его мнению, был толковым парнем. Отец. Как много для меня было в этом слове! Как я была зависима от одобрения Чарли Свона. Он сам поставил мне надгробие, сказав всем, что мы с Эдвардом погибли в автокатастрофе. Так было нужно... Готовясь оставить этот мир, отец отрезал меня от Форкса, заботясь о сохранении моего вечного секрета. Последняя ниточка связывающая Изабеллу Свон с Форксом оборвалась холодной зимой. Чарли счастливо, как он говорил, прожил 86 лет на этом свете. Он гордился мной не смотря ни на что, гордился своей долгой жизнью. В последние минуты он шутил, что моя мать уже слишком долго ждёт от него ответов. Просил прожить настолько длинную жизнь насколько это возможно. В последние минуты он подозвал Эдварда и долго говорил с ним, отослав всех. Я держала его за руку также, как двенадцать лет назад маму, также впитывая его последние слова, как и слова Фила, тринадцать лет назад. " Я всегда был ужасным отцом прекрасной дочери. Ты всегда знала, что тебе нужно, Белз. Я рад, что и с выбором мужа ты не прогадала. Я люблю тебя, всегда любил и буду любить, какой бы выбор ты не совершила. Спасибо, Белз, спасибо, что этот мир я покину в кругу своей семьи! Мог ли я мечтать, что повидаю красавицу дочь и не мнение прекрасную внучку, будучи на смертном одре?! Спасибо, за счастливую жизнь, дочка!" Я неустанно рыдала, когда рядом с надгробиями Изабеллы Марии Каллен и Эдварда Энтони Каллена появилось совсем новое. "Покойся с миром Чарльз Свон, лучший из шерифов Форкса. Любимый отец и дедушка. 1964-2050 гг." Последняя связь с Форксом для меня была утрачена. На могиле шерифа ещё долгие годы в день его рождения и смерти появлялись цветы, но никто и никогда не знал, кто их оставляет. Больше в Форкса никто не слышал о Свонах. Людская память изменчива и через годы никто уже и не помнил, кому принадлежал дом возле леса. Тот никогда не продавался. Никто не видел его жильцов, однако он всегда был отремонтирован, а в окнах порой загорался свет. Однако никто не верил одиноким свидетелям жизни старого дома. Дети придумывали страшилки, а некоторые взрослые в них верили. Дом нашел свою хозяйку через 30 лет своей заброшенности. И никто не вспомнил какое отношение Ренесми Каллен имела к старому дому, не помнили люди о живших тут однажды Калленах. В дождливом городке на севере штата началась история жизни Изабеллы Свон. Тут она и закончилась. И пусть стерлись из памяти людей лица и имена, хранили Квилеты историю о вечной любви дочери шерифа и хладного демона.