***
— Кто, чёрт возьми, мог это допустить?! — едва оправившаяся от шока Гага указала на зеркало, посередине которого красовалась огромная надпись «BITCH». — Ты… Ты можешь искать другую работу! — злобно прошипела она в адрес Эмили, попытавшейся пошевелить губами, чтобы сказать что-то в своё оправдание. — Остынь. Это чья-то неудачная шутка. — Рука Синтии коснулась спины дочери, на что та разразилась новым потоком криков: — Неудачная шутка? Гребаная надпись на гребаном зеркале в нескольких метрах от моей дочери, няня которой занималась своими делами, пока Джоанн угрожала опасность! Дерьмо! — Эй… Эй, Стеф, — Бобби рискнул в очередной раз попытаться её успокоить. — Джоанн не оставалась здесь одна! Я был в комнате и случайно её разбудил… — Прекрасно! — перебила его Гага. — Это вышло случайно! Я попытался снова её уложить, но она плакала и… В общем, мне пришлось взять её с собой в буфет. — Бобби взглянул на виновато опустившую глаза няню. — Когда мы вернулись, Эмили уже была здесь. Мы заметили это… — его глаза указали на надпись на зеркале. — Да, я увидела надпись первой. Мы так перепугались… — Дыханье плачущей Эмили сбивалось, заставляя испуганную няню заикаться. — Мы сразу же сообщили в службу безопасности. Попросили, чтобы они поставили охрану и за пределы комнаты. Клянусь, я… я и подумать не могла что… — Стеф, тот, кто это сделал, болен. Это должен быть кто-то, кто работает здесь. Полиция уже в пути, — заключил Бобби, останавливая Гагу от приступа брани в адрес и без того виноватой и перепуганной Эмили. Стеф уже было сделала глубокий вдох, собираясь обрушить на Эмили очередной шквал ругательств, но почувствовав на плечах руки Бобби, лишь бессильно опустилась на кушетку. — Почему ты не… — заикалась она, — …почему не позвал меня сразу? Боже мой… А если, в следующий раз этот «больной человек» додумается вломиться сюда с оружием? — Мы узнали об этом 5 минут назад. Служба безопасности уже прочёсывает служебные помещения. — Вмешавшаяся в разговор Сара казалась самой спокойной из присутствующих. — Безопасность? Какая к чёрту безопасность?! — крикнула Гага, с силой швырнув в зеркало пояс от не вовремя развязавшегося халата. Бобби попытался попросить её быть аккуратнее, дабы не испортить злополучную надпись, которая могла бы стать уликой. — Они должны проверить всех! Это мог быть кто угодно! И… И выходы должны быть закрыты до тех пор, пока мы не найдем эту сволочь! — Стеф скользнула в свой мешковатый костюм, моментально превратившись из поп-звезды в девочку-подростка. — Предлагаешь удерживать 58 тысяч человек на стадионе? — Бобби ухмыльнулся. — Ты прав… Я несу какую-то чушь, — прошептала Гага, пытаясь делать медленные, глубокие вдохи. Внезапно охвативший её страх, заставил её воображение воспроизводить самые ужасные варианты случившегося. Кто знает, что двигало этим человеком? Быть может, он и правда болен? Вероятно этот «кто-то» всем сердцем её ненавидит. — Я бы не пережила, случись с тобой хоть что-то, — она снова наклонилась над спящей девочкой, затрясшись от плача. — Ты её разбудишь. — Синтия аккуратно увела дочь от кроватки и крепко обняла её за плечи, заставляя Стеф разрыдаться ещё сильнее. — Всё хорошо, детка. Ей ничего не угрожает. — Мне так страшно, мама. Я ведь… Я даже не могла ничего сделать! — скулила Гага, утыкаясь матери в плечо. Синтия могла бы лишний раз напомнить ей о своих утренних словах, сказав занудное: «Я же тебе говорила!», но вместо этого лишь погладила Стеф по голове. Полиция прибыла через несколько минут. Это стало понятно по доносящимся из коридора жалобам Джо о том, что преступники, как ни в чём не бывало, разгуливают по улицам и вломиться в гримёрку к поп-звезде для них не составляет труда. Присоединившиеся к разговору Бобби и Эмили наперебой рассказывали собственные версии произошедшего, мало чем отличающиеся друг друга. — А мать ребёнка… Я так понимаю? — мужчина средних лет, записывающий показания очевидцев, указал взглядом на зарёванную Стеф. — Да! Моя дочь. Она была на сцене. Это может подтвердить весь стадион! — зачем-то сказал Джо. — Хорошо. Может быть, вы серьёзно кому-то насолили? Скажем, были грубы с впечатлительным фанатом? — сотрудник полиции обратился к Стефани, на что она лишь задумчиво покачала головой. — Отец девочки? — полицейский огляделся. — О, нет. Его здесь нет. И он этого не делал. — Ты была бы удивлена, — неудачно пошутила Сара, тут же словив в ответ сердитый взгляд Стеф. Сценический макияж добавлял её взгляду агрессивности. — Это не он! — ещё раз пояснила Гага, убедившись, что её слова занесли в протокол. — Бобби, а что если это как-то связано с твоими утренними словами о проблемах со сценой? — О чём ты? — устало протянул, уже было удалившийся из комнаты Кэмпбэлл. — Бобби, мой менеджер, сказал, что моя действующая команда монтажа ни раз испытывала трудности с оборудованием. Это не впервые. Что, если кто-то намеренно пытается саботировать моё шоу? — повторила Гага, на этот раз, обращаясь к сотрудникам полиции. — Это довольно серьёзное обвинение. — Мужчина, что записывал показания, покачал головой. — Полагаю, это пока не стоит записывать. Я, думаю, я в состоянии решить проблему с монтажом самостоятельно. — Бобби вышел в коридор, стараясь как можно скорее выпроводить полицейских, никак не помогающих ситуации.***
Вторник. 11 августа. — «Ничего страшного не произошло», — Стеф цитирует слова полицейских, нависая над Бобби, сидящем в своём МакБуке. — Конечно. Они не поднимут свои задницы со стула, пока её кто-нибудь не похитит! — У тебя новые рецензии от «Billboard», — задумчиво отвечает он, будто бы не слыша её возмущений. — «Шоу будущего. Панорамная сцена с подвижными экранами переносит Вас на космический корабль, которым управляет несравненная Леди Гага», — Бобби не может скрыть улыбки. — О! — Стеф наигранно закатывает глаза. — Непременно порадую себя этой статьей в дождливый день. — А ещё, они в восторге от 3D-платья. — Ничего себе. Вот это да. — Разве что глухой не смог бы уловить в её интонации сарказм. Она садится напротив, облокотившись руками на деревянный столик и закрыв руками глаза. События прошлого вечера отказываются покидать её голову. Даже сейчас, находясь во внутреннем дворике собственного дома, она, по-прежнему, чувствует необъяснимую тревогу. — Года три назад ты бы умоляла, чтобы я с выражением читал это вслух, — грустно заметил Бобби. — Времена меняются, Бобби. Я меняюсь, — она неоднозначно улыбнулась. — А вообще, я рада. Правда. Я бы с радостью делала это более выражено, не ворвись этот трус в мою гримёрку. Она откидывается на мягкие подушки, пылящиеся в тени, и тянется за сигаретами. — Я думал, ты бросила. На лице Стеф наконец появляется улыбка. Задорно хихикнув, она зажигает сигарету, моментально окрашивая воздух табачным дымом. — Знаешь, что самое классное в прекращении грудного вскармливания? — Что? — Бобби отрывает глаза от экрана, чтобы лицезреть довольную мордашку Стеф, неспешно смакующей гвоздичную сигарету. — Снова начать курить. Хотя бы иногда. — Только ты способна сморозить подобную фигню. — Бобби качает головой и оба заливаются непродолжительным смехом. — Я тоже люблю тебя, — хихикает Гага, но тотчас же стихает, снова и снова прокручивая в голове прошлую ночь. — Что, если это кто-то, кто работает на нас? Кто-то обозлённый или… ревнивый? — предположила она, выдыхая в небо облако дыма. — Кто-то, кто мечтал о повышении, но не получил его? — попытался пошутить Бобби. — Так или иначе, я уже попросил Стейджо взять отпечатки у всех рабочих. Мы найдём его. Или… её? — Серьёзно? Ты в это веришь? — Гага закинула ноги на спинку дивана, задумчиво водя пальцами по синякам, оставшимся на её коленях после прошедшего шоу. — Это может быть кто угодно. Хоть разочарованный фанат, решивший отомстить мне за то, что я, к примеру, не выпустила видео на «Do What You Want» или не сделала синглом «Scheiße». — Брось. Это требует определённой смелости. А большинство недовольных фанатов остаются недовольными лишь в сети. — Он обнадёживающе улыбнулся. Разговор прервала крошка Джоанн, вихрем влетевшая на веранду и забравшаяся на диван рядом с мамой. По-прежнему чувствующая вину Эмили пришла следом. — Эй, — голос Стеф моментально обрёл мягкие нотки. — Доброе утро! — отодвинув пепельницу с ещё горящей сигаретой как можно дальше, она посадила дочь к себе на колени. Бобби с улыбкой наклонился к Джоанн, заставив девочку застенчиво покраснеть и уткнуться носом в пушистый свитер матери. — Оказывается, она умеет стесняться, — улыбнулась Гага, зарывшись носом во взъерошенные детские волосы. Крошечные пальчики так сильно вцепились в свитер Стеф, что та невольно пискнула: «Ой!», когда Джоанн случайно ущипнула её за руку. — Теперь ты понимаешь, почему я беру её на концерты? — оправдалась Гага. — Каждый раз, когда я уезжаю, она цепляется за меня так, словно я её бросаю! Надеюсь, это пройдёт… — Стефани, вздыхая, поставила iPad напротив Джоанн и включила мультики, надеясь хоть как-то её отвлечь. — Как раз хотел с тобой поговорить. — Речь Бобби казалось неуверенной, но всё же, он продолжил: — Может, тебе стоит оставить её с Кристианом во время завтрашнего концерта? Она могла бы почувствовать себя в безопасности, находясь рядом с папой. — То есть, ты хочешь сказать, со мной она не в безопасности? Поверить не могу, что слышу это от тебя! — Я имел в виду, что она будет более расслаблена и… — Бобби столкнулся с обиженным взглядом Стеф. Если бы её глаза умели стрелять, Кэмпбэлл уже давно был бы убит миллионом зелёных стрел. — Впрочем, ладно. Проехали. Джоанн, увлечённая мультиком, пыталась повторять реплики персонажей. Она заметно осмелела и больше не стеснялась заливисто смеяться и баловаться в присутствии Бобби. — Чёрт, она такая милая! — улыбнулся он, наблюдая за малышкой, лепечущей что-то на своём детском языке. — Что за слова, Бобби? — Гага показательно закрыла дочери уши. — Чёлт! — тут же повторила девочка, случайно ударив маму ногой. — Я думаю, что маленькой принцессе ещё рано говорить что-то подобное, — Бобби улыбнулся и присел на корточки напротив Джоанн. — Я тоже так думаю. — Гага одарила менеджера очередным суровым взглядом, но всё же, не удержалась от смеха. — Ты ведь не хочешь стать такой же маленькой матершинницей, как твоя мама? — Смеющийся Бобби получил по лицу подушкой, запущенной Стеф в ответ на его шутку. Пусть не семейную, но идиллию, прервал телефон, вибрирующий на столе. Едва увидев имя звонящего, Гага устало закатила глаза. — Мне просто интересно, когда ты собиралась мне сказать? — послышалось в трубке прежде, чем Стеф успела сказать «Алло». — Прости… — начала она. — Я просто не… — Мне звонили из полиции и расспрашивали, был ли я вчера в Пасадене и рисовал ли на твоём зеркале чёртову надпись! — Голос Кристиана казался сердитым и напряженным. — Я начинаю задаваться вопросом, в безопасности ли наша дочь, когда ты тащишь её с собой на стадион к своим сумасшедшим фанатам! По спине Стеф пробегает нервный холодок. Знакомый холодок, моментально заставляющий её срываться на крик, когда слова Кристиана в очередной раз задевают её за живое. Она почти готова разразиться ответным возмущением и единственной причиной, почему она этого не делает, оказывается Джоанн, всё ещё сидящая у неё на коленях. — Ты сам не соизволил приехать на концерт, Кристиан. Ведь у тебя так много работы. Малышка подняла голову, услышав имя отца. — Ты специально ждала момента, чтобы сказать это и выставить меня ужасным родителем? Стеф нервно кусает собственный ноготь, чувствуя, как её руки дрожат от волнения. — Я хочу, чтобы Джоанн пожила у меня, пока ты не разберёшься со своей никудышной системой безопасности. Собственно, я как раз подъезжаю к твоему дому, чтобы забрать её. Его слова холодным душем обрушиваются на Гагу, заставив её вскочить с дивана и истерично кричать в трубку: — Ты этого не сделаешь! Чёрт, Кристиан, нет! Не сделаешь! — она выбегает к бассейну и оглядывает окрестности, так сильно прижав телефон к уху, что оно начинает болеть. — Ты не можешь так поступить со мной! Ты же знаешь, что она для меня значит! — Я же не сказал, что заберу её надолго, — за её спиной послышался спокойный голос мужа. Он цокнул языком, не ожидая от Стеф ничего, кроме очередной истерики. — На несколько дней, пока что-нибудь не прояснится. Он выглядит на зависть уверенно и спокойно в то время, как сердце Стефани готово вырваться из груди сию же секунду. Пожалуй, события последних недель так сильно истощили её нервную систему, что она готова убить любого, кто предпримет попытку нарушить её спокойствие.