Может переспим?

      Маринетт открыла глаза, знакомые очертания её прежней детской комнаты показались ей какими-то маленькими. Она снова зажмурилась и поморгала, потирая глаза рукой.       «Я что, у родителей?» — подумала девушка, пытаясь сообразить, как она здесь оказалась.       И тут всплыло вспоминание вчерашнего вечера. Резко подскочив на кровати, она прижала обе ладони к груди, ощупывая себя. Всё было на месте, никакого дискомфорта не ощущалось, мало того, какая-то лёгкость присутствовала в её теле. Откинув одеяло, Маринетт соскочила с кровати и босыми ногами подбежала к зеркалу.       Пару вмятин на щеке – отпечаток подушки, но никакой бледности на лице, слабый румянец, яркие губы, синие, немного заспанные с утра глаза и взъерошенные волосы. Она дотронулась рукой до щеки – пальцы были тёплыми.       Маринетт зажмурилась и тряхнула головой.       «Не понимаю? — она удивлённо разглядывала себя в зеркало. — Что же произошло?»       Люк в полу тихо скрипнул, и в нём показалась голова мадам Дюпен-Чен.       — Доброе утро! Можно?... Я услышала шаги и подумала, что ты уже проснулась, — немного смущённо, но с радостью в глазах сказала она, поднимаясь по лестнице в мансардную комнату, которая раньше служила Маринетт детской комнатой. Девушка повернулась в сторону люка и в недоумении спросила:       — Конечно, мам. Как я сюда попала? Почему-то я не могу этого вспомнить. И да, доброе утро!       Полностью поднявшись в комнату, Сабина ответила со спокойной материнской улыбкой:       — Ты выглядишь гораздо лучше.       Приблизившись к своей девочке, она аккуратно заправила выбившуюся прядь волос ей за ухо и нежно обняла за плечи.       — Я так рада, что тебе лучше! — проговорила она почти со слезами в голосе. — Я так перепугалась вчера, когда этот старичок принёс тебя сюда на руках. Как только у него силы хватило? Он сказал, что ты потеряла сознание на улице, а он в этот момент проходил мимо. По какой-то невероятно счастливой случайности он оказался целителем, поэтому поспешил тебе на помощь.       «Вот как? — подумала Маринетт. — Видимо то, что произошло, было не случайностью». Но в слух произнесла только:       — Старичок?       — Да, — подтвердила Сабина, — на вид очень старый.       — М-м-м, — протянула Маринетт, поджав губу.       Почему-то ей не хотелось рассказывать матери обо всём, что произошло вчера, что-то неведомое подсказывало ей, что это стоит сохранить в тайне ото всех, тем более, если учитывать то, что она собиралась сделать в дальнейшем. Поэтому, опустив глаза, девушка уклончиво проговорила.       — Вчера я была на квартире... — она запнулась, и так было ясно у кого она была, — возможно не стоило ехать туда одной. Я вышла на улицу, и мне стало так гадко, наверно от усталости и от плохого настроения я и потеряла сознание.       — Ты переживаешь из-за него, — Сабина тоже решила не называть имени Адриана, зная, что дочь очень болезненно переживает их расставание.       — Нет, мам, — вымученно ответила Маринетт, — не думай об этом.       — Хорошо, — на словах согласилась Сабина, прекрасно понимая, что такие раны проходят не скоро. — Пойдём завтракать. Папа очень соскучился по тебе.       — Сейчас приду, — улыбнувшись матери, ответила растрёпанная дочь, — только умоюсь и спущусь.       Сабина, немного успокоенная тем, что состояние дочери наконец-то стало приближаться к нормальному, осторожно подошла к люку и стала спускаться вниз.       Маринетт наскоро привела себя в порядок и спустилась вслед за матерью. Придерживаясь своего плана, она решила показаться перед родителями в довольном и здоровом виде, зачем было их посвящать в её непростые дела, тем более, что чувствовала она себя сегодня гораздо лучше.       Никакие уговоры о том, что вчера она была без сознания, и ей нужен постельный режим, на неё не подействовали. Объяснив, что ей срочно необходимо увидеться с Алей, Маринетт сразу после завтрака прошмыгнула к выходу.       Выйдя за двери и немного пройдя по улице, она, удостоверившись, что её не видно из окон родительского дома, остановилась и достала телефон.       Вторым пунктом в списке мест, где мог находиться Адриан, был дом его отца, но идти туда в субботу с утра у неё не было никакого желания, и Маринетт решила позвонить туда на городской номер, зная, что трубку возьмёт никто иной, как Натали – неизменный помощник месье Агреста.       После третьего гудка в трубке послышался женский голос:       — Приёмная месье Агреста, слушаю Вас!       — Доброе утро, Натали!       — О, Маринетт! Что-то случилось? — удивилась Натали столь раннему звонку.       Маринетт была знакома с Натали, она несколько раз бывала в доме отца Адриана вместе с ним, и между ними установились приятные взаимоотношения, не то чтобы дружба, но естественная симпатия.       — Э-э, как бы тебе объяснить, — стараясь подобрать нужные слова, начала Маринетт, — ничего особенного, я просто хотела узнать: Адриан дома или нет? В смысле, он ночевал в поместье месье Агреста или нет?       — Нет. А он что, не с тобой?       — Э-э, нет, сегодня ночью я была у родителей, а Адриан не берёт трубку, — немного приврала Маринетт, — может телефон разрядился, ну да ладно, мы найдём друг друга, — с небольшим смешком закончила она, придавая своим словам незначительность.       — Хорошо, — успокоившись, ответила Натали, — тогда до свиданья.       — До свиданья, Натали, — попрощалась Маринетт и положила трубку.       Здесь его тоже не было. В автосалоне, в котором он работал, сегодня был выходной. Тогда получалось, что Адриан был где-то с Хлоей, и где было это где-то, она не имела ни малейшего представления.       «Вернуться домой? — подумала Маринетт. — Дождаться понедельника, тогда будет вероятность застать его в Автосалоне, но это слишком долго!»       Ей хотелось действовать, тогда она решила прямо сейчас отправиться к Нейтону. Он обещал, что не даст ей Акуму, пока она не выйдет из больницы. Ну так вот, она здорова и на ногах, значит пора навестить должника и взять то, что ей было нужно.       Поправив свою шапку и засунув руки в карманы, Маринетт развернулась в сторону дома Натаниэля. Идти было около двадцати минут, но, поскольку было ещё около десяти утра, она решила пройти это расстояние пешком. Несмотря на свой настрой, Маринетт считала не вежливым заявляться в гости слишком рано. Но, не зная ничего о планах Натаниэля на это утро и желая застать его дома, Маринетт всё же предупредила его, написав короткую sms-ку:       «Я иду к тебе, пожалуйста, будь дома».       Убрав телефон обратно в сумку, она не спеша зашагала по тротуару, глазея по сторонам на голые ветви деревьев и серые дома. Всё казалось унылым и безликим, и погода своей промозглостью только усиливала эти ощущения.       Минута за минутой расстояние между Маринетт и желанной целью сокращалось. Каждый новый её шаг, словно секундная стрелка, стучащая в голове, тихим эхом отдавался на ещё почти пустынных улицах. Погружённая в свои мысли, девушка на автомате шла по знакомой дороге. Дойдя до очередного перекрёстка и уже занеся ногу, чтобы повернуть в привычную ей сторону, она вдруг остановилась.       В этом месте можно было пойти и налево, и направо. Дорога разделялась на две полосы, вклинившимися в неё несколькими домами, как река огибает островок, вышедший из-под воды. И обычно Маринетт всегда ходила, огибая этот «островок», с правой стороны, потому что здесь путь получался на несколько метров короче, но по левой стороне вид был красивее, и сегодня ей захотелось пройти именно там, чтобы хоть чуточку разогнать уныние, которое вызывала погода.       Она повернулась и перешла дорогу на левую сторону. Немногочисленные пешеходы проходили мимо, кто-то обгонял Маринетт, но она не обращала внимание ни на кого, её взгляд был рассеян, хоть она и пыталась сосредоточиться на том, что видела перед собой.       «Хм, — усмехнулась про себя Маринетт, увидев знакомую вывеску кафешки, в которой они с Нейтоном пару раз сидели, когда она ещё с ним встречалась, — я тогда пролила кофе себе на платье. Как давно это было».       Маринетт подошла к кафе и подняла голову вверх, глядя на вывеску. «У Лакрес» было написано витиеватыми буквами.       «Да, это было здесь, у меня было такое смешное пятно», — она немного улыбнулась и опустила голову, непроизвольно бросив взгляд в огромные окна.       «Что?!!»       Тело задрожало и застыло, а сердце, сделав сальто, забилось словно бешеный мотор. Белая шевелюра вьющихся волос и его широкие плечи. Адриан сидел здесь, в кафе, и он был один. И хотя Маринетт не видела его лица – парень сидел к ней спиной– ошибиться было не возможно.       «Не может быть!» — Маринетт почувствовала одновременно невероятную радость и сильное волнение.       Сделав пару хлопков веками, она, придя в себя, быстро приблизилась к двери кафешки и резко её открыла. Несколько гулких шагов по паркету, и вот она стоит перед парнем с широко открытыми глазами.       Это действительно был Адриан, но его некогда такие озорные зелёные глаза были сейчас черны и пусты. Он смотрел в пустоту перед собой и совершенно не узнавал Маринетт. С колотящимся сердцем она замерла перед столиком, глядя на своего парня.       — Адриан, — тихим голосом обратилась она к нему.       Молодой человек поднял глаза и безразлично посмотрел на того, кто произнёс его имя. Выглядел он как будто хорошо: модно и опрятно одет, как и всегда, но какая-то серость на его лице придавала ему схожесть с мумией. Он молчал.       Маринетт сделала неуверенный шаг к столику, парень не возражал и всё так же безэмоционально смотрел на неё. Она расстегнула ворот пальто и отодвинула стул, чтобы сесть. Немного нахмурившись, чувствуя напряжение, Маринетт внимательно следила за его реакцией, но Адриан никак не проявлял своего отношения к происходящему.       — Скажи что-нибудь, — мягко обратилась она к нему, устроившись на краешке стула.       — Что-нибудь, — монотонно произнёс он.       Голос был немного с хрипотцой. Такой ответ можно было расценить, как издёвку, но Маринетт так не показалось: тон, которым он говорил, был будто безвольный, как у раба.       — Ты меня не узнаёшь? — спросила она.       — Нет.       Явно с ним было что-то не так. Маринетт, убеждённая и до этого, что в нём паразитирует демон, сейчас, увидев его чёрные глаза и его апатичный настрой, окончательно уверилась в своих подозрениях. Она видела перед собой его тело, но не его душу.       — Вот... подожди, — запыхтев, она потянулась руками к своей шее и расстегнула кулон, который он подарил ей в Беарицце, — смотри, — она потянулась через столик и, ухватив его ладонь, вложила ему в руку камень с цепочкой.       Аквамарин заиграл гранями в электрическом освещении. Адриан опустил глаза вниз. Вдруг, резко вдохнув, он поднял чёрные глаза на Маринетт, но промелькнувшая в его зрачках искорка тут же померкла.       «Нет, — подумала Маринетт, — этим его не возьмёшь. К Нейтону! Срочно! Он меня даже не помнит».       Резко встав и обойдя столик, Маринетт приблизилась к Адриану. Он всё так же держал в раскрытой ладони кулон. Нагнувшись к нему, она шепнула в самое ухо:       — Я тебя спасу, потерпи, любимый.       Осторожно чмокнув его в мочку уха, Маринетт забрала цепочку с камнем и вышла из кафе.       Быстрым шагом она продолжила свой путь, больше ни на что не отвлекаясь. Теперь её боевой настрой было не сломить, она собиралась получить Акуму у Нейтона любым способом, пусть даже ей пришлось бы рыдать у него в ногах.

***

      «Тр-р-р, трррр» — телефон Нейтона задрожал от вибрации, докладывая хозяину о новом сообщении.       — М-м-м, — сонно протянул парень, нащупывая рукой телефон, чтобы отключить будильник, — я же выключил его вчера!       Разодрав один глаз, он невидящим взглядом уставился на экран. Нет, определённо это был не будильник, кто-то написал сообщение:       «Я иду к тебе, пожалуйста, будь дома».       «Кому я нужен в такую рань? — подумал Нейтон, пытаясь сфокусировать только что открытые со сна глаза, — сегодня же суббота!»       Он вгляделся внимательнее и увидел отправителя: «Мари».       — Чёрт! — сна как не бывало, он подскочил на кровати и ещё раз прочитал сообщение.       «Да уж, было как-то наивно полагать, что она забудет обо всём. Маринетт не из тех, кто оставляет дела не доведёнными до конца».       Он откинулся на подушку, закрыв лицо руками, и потёр глаза.       «Вот засада! Что же теперь с ней делать?»       Полежав так ещё несколько минут, Нейтон медленно поднялся и отправился в душ.       Ожидая прихода Маринетт, он размышлял, как же её отговорить, и уже подумывал не позвонить ли Але, но решил всё-таки подождать с этим, в глубине души осознавая, что скорее всего никакие уговоры не подействуют.       Волнение в его груди нарастало с каждой минутой от ожидания встречи с ней, как будто он собирался на первое свидание, хотя повод для общения между ними был совсем иной.       Нейтон подошёл к рабочему столу и достал спрятанный в тайнике ключ. Медленно он щёлкнул замком и открыл дверцу ящика. Чёрная матовая шкатулка лежала в том же месте, где он её оставил, она примагничивала взгляд. Неторопливо он потянулся к ней и дотронулся до её поверхности: ощущать её было приятно и прохладно.       «Несмотря на то, что я знаю, что ты в себе таишь, тебя так и хочется открыть. Видимо здесь есть какая-то магия, которая и создаёт эту притягательность».       Он закрыл глаза, вспоминая содержимое – чёрный металл, лиловый атлас – и перед ним возник образ девушки со светло-фиолетовыми волосами. Резко открыв глаза, Нейтон обернулся, в комнате никого не было.       «Блин. Что в ней такого? В этой девчонке? Надо будет спросить у Маринетт, кто она такая, если не забуду».       Закрыв дверцу и оставив шкатулку на месте, Нейтон вышел из комнаты.       — Доброе утро, Натаниэль! Ты же сказал, тебя не будить.       — Доброе утро, мам. Да, сказал, но видимо нужно было предупредить ещё кое-кого, — вздохнув, ответил он, вертя в руке телефон.       — Понятно, ну, раз ты встал, завтрак на столе.       — Хорошо.       Нейтон не спеша побрёл на кухню, но только он успел устроиться за столом, как раздался звонок домофона.       — Я открою, — негромко сказала мадам Куртцберг сыну, зная, что это пришли к нему.       Она сняла трубку и услышала знакомый девичий голос: — Доброе утро! Скажите, могу я увидеть Нейтона?       — Маринетт?! — удивилась мадам Куртцберг.       — Да, — немного смутившись ответила девушка.       — Конечно, проходи! — она была искренне рада её видеть.       — Мам, я сам открою, — угрюмо проговорил Нейтон, уже стоя рядом с ней.       — У-у-у, — хитро улыбаясь, поматала головой его мать, — я так давно не видела твою девочку, что хочу поздороваться с ней сама.       — Я же тебе говорил, что мы расстались, уже давно.       — Ну, это мелочи! — отмахнувшись, ответила она. — Это не мешает мне испытывать радость от встречи с ней!       — Как скажешь, — Нейтон прислонился к стене и сложил руки на груди, переубеждать её было бесполезно.       В дверь тихонько постучали — Маринетт уже догадалась, что её ждут. Ангела (мама Натаниэля) открыла дверь и с довольной улыбкой набросилась на неё с объятиями:       — Здравствуй, моя дорогая! Я так давно тебе не видела!       — Доброе утро! — поздоровалась Маринетт, снова смущаясь, она явно не ожидала такой приём. — Прошу меня извинить, если я заявилась в гости слишком рано, — она заметила хмурое лицо Нейтона.       Ангела, не обращая внимание на плохое настроение сына, добродушно проговорила:       — Я тебе всегда рада, а если он не хочет тебя видеть, то это его проблемы, — говоря это, она озорно подняла одну бровь так, чтобы сын не видел.       — Благодарю вас, мадам Куртцберг, — с улыбкой ответила Маринетт и перевела посерьёзневший взгляд на парня.       — А… ну я поняла, проходите-проходите, — она махнула в сторону кухни, — Нейтон только что сел завтракать, — и, напевая себе под нос какую-то весёленькую песенку, она оставила их одних.       В душе Ангела надеялась, что её сын помирится с Маринетт, и они снова будут вместе. Но, увы. Если бы она знала, что между ними произошло, она бы изменила своё мнение. К несчастью или к счастью Ангелы Куртцберг никто из этих двоих — ни Натаниэль, ни Маринетт — не собирались её посвящать в происходящее, оставляя ей возможность находится в своём блаженном неведении.       — Привет, — кратко произнесла Маринетт, когда они остались вдвоём.       — Привет, — кисло ответил Нейтон, — не думал, что тебя так быстро выпишут, — он всё так же стоял у стены.       — Можно пройти? — подняв брови, напористо спросила Маринетт.       Понятно было, что она не уйдёт, и Нейтону ничего не оставалось делать, как только пригласить её в дом. Но, подозревая, что кто-нибудь обязательно захочет «погреть уши», он намеренно решил провести её в гостиную, там можно было спокойно поговорить без свидетелей.       — Проходи, — отлепившись от стены, он указал в сторону малой гостиной.       Дождавшись, пока Маринетт разденется и пройдёт, он проследовал за ней.       — Ты же хотел завтракать? — в замешательстве спросила она, дойдя до середины комнаты. Маринетт обернулась и увидела, как Нейтон закрывает за собой дверь.       — Это подождёт, — безразлично бросил парень. — Я так думаю, ты пришла за ним? За Акумой? — в лоб спросил парень.       — Правильно думаешь, — принимая деловой тон, ответила девушка.       — Я по-прежнему не намерен тебе его вручать, — он стоял напротив Маринетт и хмуро смотрел на неё.       — Мне кажется, мы уже обсудили этот вопрос, ты мне — я тебе.       — Меня не устраивает такая цена.       — Слушай! — Маринетт приблизилась к нему и ткнула пальцем в его грудь. — Какое тебе дело до моей души? Ведь это тебя останавливает?       — Да, это, — буркнул себе под нос парень, — и не только. Я поговорил с Алей… да, пока ты была в отключке, нам пришлось объединиться, чтобы хоть как-то вытащить тебя из оцепенения, — отвечая на вопросительный взгляд Маринетт, сказал он, — и это помогло, как видишь.       — С Алей? — недоверчиво переспросила Маринетт. — А ты рассказал ей о себе? О твоей ключевой роли в этой истории? — зацепившись за эту мысль, она перешла в наступление, может быть удастся его продавить.       — Да, — спокойно ответил Нейтон, ему нечего было бояться, так как это была чистая правда.       — Хм, — насупившись, Маринетт отвернулась, она не подозревала, что он на такое способен. Значит ради неё, он смог переступить через себя. Скривив губы, она уставилась в окно.       Прошло минуты две, прежде чем они заговорили снова.       — У меня нет аргументов, чтобы припереть тебя к стенке, — в задумчивости сказала Маринетт. — Но тебе придётся это сделать, ради меня. Если я ещё хоть что-нибудь для тебя значу.       Нейтон резко преодолел расстояние между ними и, взяв девушку за руки, развернул к себе лицом.       — Ты для меня очень много значишь! Несмотря на то, что мы не вместе, и что я сам всё испортил, а потом испортил вдвойне. И даже не беря в расчёт то, что ты любишь другого, ты всё равно в моём сердце.       Маринетт лишь грустно смотрела на него.       — Ты говоришь так, чтобы успокоить меня, — она опустила глаза в пол.       — Ну, отчасти так, но это и есть чистая правда.       — Докажи! — гневно уставившись на него, выпалила миниатюрная девушка, сверкая глазами.       — Как? — не понимая, ответил парень.       — Дай мне его!       — Нет!       — Это будет лучшим доказательством.       — Нет!       — Хочешь меня?       Нейтон ошарашенно застыл.       — Я спрашиваю: ты хочешь меня? — Маринетт приблизилась к его дрожащему от негодования телу.       Она почувствовала его порывистое дыхание на своём лбу. Он не шевелился. Теперь Маринетт взяла его руки в свои и обвела вокруг своей талии.       — Н-нет, — пересиливая себя, ответил Нейтон, пытаясь отстраниться.       — Разве? — широко открыв глаза, спросила Маринетт заигрывающим тоном, она сделала шаг к нему, приближаясь вплотную.       Нейтон, не отводя своего взгляда от неё, чуть отвернул голову, пытаясь мыслить трезво, чтобы не наделать глупостей ещё раз. Он считал, что это неприемлемо, даже если он и хотел обратного.       Чувствуя, что Натаниэль хочет прекратить эту игру, но пока что колеблется, Маринетт ухватила его за ворот футболки, притягивая к себе, и, легонько приподнявшись на носочках, нежно поцеловала в губы.