Может переспим?

      Нейтон, не отводя своего взгляда от неё, чуть отвернул голову, пытаясь мыслить трезво, чтобы не наделать глупостей ещё раз. Он считал, что поддаваться соблазну неприемлемо, даже если он и хотел обратного.       Маринетт же, чувствуя, что он хочет прекратить эту игру, но пока что колеблется, ухватила его за ворот футболки, притягивая к себе, и, легонько приподнявшись на носочках, нежно поцеловала в губы.       Противоречивые чувства взорвали мозг парня, ему нравилось происходящее, её запах, её прикосновения, но сейчас он считал это аморальным.       Войдя в раж и преследуя свою цель, Маринетт закинула руки ему на плечи, не сдерживаясь, она прижалась к нему, углубляя поцелуй. И он откликнулся, его тело, тосковавшее по ней долгие месяцы, желало её. Мысли... разум... инстинкты выкинули всё это напрочь из его головы, освобождая место естественному вожделению. Он страстно стиснул её в объятиях, сжимая талию, отвечая на поцелуй. Дыхание сбилось, и останавливаться не хотелось, только продолжать... дальше... глубже... Ведь не он это начал, о чём теперь можно было волноваться, и тут в его голове что-то щёлкнуло.       Он ослабил объятия и попытался отстраниться, но Маринетт только крепче обхватила его за шею, не позволяя этого сделать. Нейтон отступил на шаг, мягко отталкивая девушку от себя, но она шагнула за ним.       — М-м-м, — протянул он сквозь поцелуй, выражая свой протест, стараясь освободится от её рук.       Маринетт отодвинулась на несколько сантиметров, и, нахмурив брови, уставилась на парня. Он смотрел диким напуганным взглядом в её синие глаза и тяжело дышал, держа её руки в своих.       — Я... — Нейтон машинально мотал головой в отрицании, — я не могу... что-то изменилось... я не могу этого сделать, я будто целуюсь со своей собственной сестрой! — проговорил он, пребывая в шоке.       Маринетт, широко открыв глаза, смотрела на него в недоумении.       — Не понимаю, — пролепетала она, перебегая с одного зрачка на другой.       Они смотрели друг на друга, пытаясь понять, что вообще происходит.       — Прости! Я не могу использовать твоё тело, и причина здесь даже не в том, что оно принадлежит другому, просто я... Я не знаю, как это объяснить, это... аморально.       Что-то замкнулось в его голове, он не мог переступить через себя, поддавшись её импульсивному порыву, он на секунду забыл обо всём, и желание вспыхнуло. Но как только воображение нарисовало в его голове то, что последует дальше, его словно током прошибло. Он испытал подсознательное чувство отвращения или запрета – этого делать нельзя. Кому от этого будет польза? Она же уйдёт, как только получит Акуму! Почему-то сейчас он очень остро ощущал неправильность этой ситуации. Что-то стояло между ними теперь, но в растрёпанных чувствах он не мог понять, что это, поэтому выпалил первое, что показалось ему самым существенным на данный момент.       — Я не воспользуюсь твоим телом в качестве платы за это дерьмо! — он аккуратно отвёл её руки и опустил вниз.       — Почему? — с прищуром спросила Маринетт. — Теперь я не достаточно хороша для тебя? — она выкрутила правую руку и положила ладонь ему на солнечное сплетение.       — Потому что это противоестественно, — он опять поймал её ладонь и остановил на месте, прижимая к себе, — не имеет смысла брать с тебя какую-либо плату, если я не хочу давать тебе ничего в замен.       — Ты обещал! — воскликнула она в возмущении, немного толкнув его от себя, освобождая тем самым свои руки.       — Э-э... нет! Я лишь сказал: «Не раньше, чем ты выйдешь из больницы» – это нельзя расценивать, как полноценное обещание.       — Нейтон! — с угрозой в голосе произнесла Маринетт.       — Нет.       — Ты должен дать мне его, — упорствовала она.       — Нет!       — Прошу тебя! — немного смягчившись, сказала она.       — Нет! — в третий раз отрубил Нейтон, сложив руки на груди.       Он стоял в двух шагах от неё и, нахмурившись, сверлил её гневным взглядом.       Маринетт показалось, что почва уходит у неё из-под ног. Она быстро приблизилась, хватая его за руку и готовая разрыдаться, молящим тоном произнесла:       — Пожа-а-алуйста! — губы её дрожали.       Нейтон не отнимал своей руки, но стоял на своём.       — Нет, — мягко ответил он, видя, что она готова расплакаться.       — Я умоляю тебя! — она сжала в ладонях его пальцы, глядя на него снизу вверх.       — Маринетт, — просящим тоном проговорил он, — ты не стоишь этого! — он обнял её свободной рукой и прижал к себе по-братски.       — Что ты хочешь получить в замен? — Маринетт подняла голову к его лицу, и голос её дрожал, она держалась из последних сил, чтобы не разрыдаться.       — Ничего. Я хочу, чтобы ты была жива и здорова, эта хрень отравит тебя.       — Отравит, пусть, — отрывисто лепетала она, порывами вдыхая воздух, — это временно.       — Нет, твоя душа ценнее, чем эта чернота.       — М-м-м, — прорычала Маринетт сквозь стиснутые зубы, порывисто отталкивая его от себя, — Моя душа ничего не стоит без него! — напряжение, нарастающее в ней, дошло до крайней точки, и она, не выдержав, сорвалась на крик. — Ты это прекрасно знаешь! Моё тело не нужно мне без него. В чём суть твоего упорства? Ты хотел меня? Так получи! — она отпустила поводья, и гнев вырывался из неё лавиной, бурно размахивая руками, Маринетт выплёскивала из себя всё, что сводило её с ума. — Я!!! Спасла тебя от этого дерьма! Я!!! Ты ДОЛЖЕН мне! — резко отвернувшись, она, стискивая дрожащие челюсти, чтобы удержать слёзы, сипло вдохнула, и первая слезинка скатилась по её щеке. — Я люблю его, — уже тихо проговорила она в пустоту, — он вся моя жизнь.       Задрожав всем телом и закрыв лицо руками, она, обессилев, осела на пол и разрыдалась. Сердце Нейтона сжалось, к горлу подступил комок, он не мог смотреть на это со стороны и продолжать гнуть свою линию. Опустившись рядом на колени, он молча сгрёб плачущую Маринетт, не обращая внимания на её сопротивления, и, усевшись на пол, подтянул девушку к себе, усаживая её между своих ног, словно ребёнка. Он крепко обнял её за плечи, желая тем самым огородить это хрупкое создание от всех её проблем.       Им обоим нужно было успокоиться. Почувствовав крепкое плечо рядом, Маринетт уткнулась носом в его грудь и, заливая его футболку слезами, отдалась плачу. Её плечики подрагивали под его руками, и, ухватившись за его футболку, она сжимала мокрую ткань, так крепко, словно она и была во всём виновата. Нейтон ничего не говорил.       Стиснув зубы, он, зарывшись носом в её чёрные волосы, раздумывал над тем: хорошо ли он в действительности поступает? Пытаясь защитить её от того, что она сама не осознаёт, действует ли он правильно? Ведь сам он никого не слушал, когда воспользовался жалом. А послушал бы? Если б знал, какие последствия повлечёт за собой это адская железяка? Сделал бы он то, что сделал? Ведь он преследовал только свою личную цель – месть. Она же хочет спасти человека, и не просто человека, а своего любимого человека. Нейтон даже удивился, почему-то сейчас, подумав об Адриане, у него не возникло никаких отрицательных или ревностных мыслей о нём.       «Чёрт! Чёрт-чёрт-чёрт! Как же поступить правильно?»

***

      Всхлипы Маринетт постепенно затихли, слёзы просто лились из её глаз, но она больше не вздрагивала. Свернувшись коконом у Нейтона в объятиях, она повернула голову и посмотрела в окно. С пола не было видно ничего кроме неба, пасмурного тёмного неба.       Постепенно и слёзы перестали капать – на смену гневу пришло смирение. Стеклянными глазами она видела через стекло, что пошёл первый снег, но не осознавала этого.       Спустя полчаса такого продолжительного сидения, Маринетт, пошевелившись, почувствовала, что мышцы её затекли, и только сейчас, поведя немного головой, она сознала, что видит.       — Сне... кхм-м, снег пошёл, — прочистив горло, на автомате проговорила она.       Погруженный в свои мысли Нейтон, услышав эти слова, очнулся. Он подтянул Маринетт поудобнее и обернулся, чтобы посмотреть в окно.       Снег падал хлопьями, налипая на стекло, и тут же таял, стекая мокрой кашей вниз, оставляя после себя прозрачные дорожки.       — Снег... — задумчиво произнёс он, — белый... чистый... как... — он замолчал, вспомнив свою недавнюю мысль о девушке со светло-фиолетовыми волосами: «...воплощение добра и спокойствия».       «Сейчас оно нам всем не помешало бы», — подумал он и вдруг, сам не зная, почему именно сейчас, спросил:       — Мари! Как зовут ту девушку со светло-фиолетовыми волосами, которая приходила к тебе в больницу?       — Джулека, — так же на автомате ответила она. — А что?       До Маринетт вдруг дошло, о чём он её спросил, и она, отодвинувшись от него и нахмурив одну бровь, уставилась на парня.       — Почему ты спрашиваешь? — задавшись неподдельным интересом, спросила она.       — Да, так, — как бы между прочим бросил Нейтон, — в ней есть что-то забавное, как мне показалось. Вот я и спросил.       Маринетт хотела расспросить его по подробнее, что это его вдруг заинтересовала Джулека, но её взгляд упал на футболку:       — Ой! — вся правая сторона его футболки была мокрая от слёз. — Прости-и, я затопила тебя слезами.       — А?       Он тоже опустил взгляд на себя и только сейчас ощутил прохладу от сырой ткани.       — Да, меня теперь можно выжимать, — чуть усмехнувшись, ответил он и посмотрел на Маринетт.       — В таком виде, малыш, тебе нельзя никуда идти, — он назвал её «малыш», потому что в этот момент она была непосредственна, как ребёнок, — а если тебя ещё и моя мама увидит, — Нейтон скептически поднял брови, — меня просто придушат на месте.       Он говорил не серьёзно, но в его словах была доля правды. Глаза были красными, ресницы слиплись, а распухший нос был похож на спелый помидор.       — Пойдём! Тебе нужно привести себя в порядок.       Никто из них не говорил о том, из-за чего они оказались на полу в обнимку. Словно и не было сейчас никакой ссоры – каждый принял своё решение и решил оставить его пока что при себе.       Нейтон встал, разминая ноги, и помог подняться Маринетт.       — Моя комната в самом конце коридора. Пошли?       — Угу, — промычала она в ответ, вытирая ладонью остатки слёз.       Нейтон, взяв её за руку, подошёл к двери и тихо отпер замок, он выглянул в коридор и, убедившись, что там никого нет, прошмыгнул в темноту, утягивая девушку за собой.       Маринетт шла, не сопротивляясь, ей в самом деле было необходимо попасть сейчас к умывальнику. Она никогда раньше не бывала в его комнате, даже тогда, когда они ещё встречались, ей всегда предлагали пройти на кухню, где была большая столовая или в одну из двух гостиных.       «Как смешно! Побывать здесь теперь, когда мне уже не интересно», — отметила она про себя, когда Нейтон открыл перед ней дверь своей комнаты и, пропуская её вперёд, замер на пороге.       Здесь было уютно, и ощущалась творческая атмосфера. Бирюзовые стены в полоску, бежевые шторы в пол, большая кровать, рабочий стол у окна с кучей рисунков и других бумаг, посередине которого стоял заляпанный кое-где краской ноутбук.       — Ванная там, — он указал на дверь в глубине комнаты. — Прости, — заметив, что Маринетт смотрит на стол, извинился Нейтон, — я не ждал гостей сегодня.       — Всё в порядке, я сама виновата, — мягко ответила она.       Парень подошёл к шкафу и выудил оттуда чистое полотенце.       — Вот, — протягивая его ей, сказал Нейтон.       Маринетт молча взяла полотенце и пошла в ванную. Через минуту раздался звук льющейся воды. Скривив губы, Нейтон в задумчивости подошёл к столу и посмотрел в окно.       «К чему сопротивление? Она всё равно получит этого демона, просто для этого ей придётся пасть ещё ниже... Она же не остановится оттого, что Я этого хочу».       Медленно он открыл дверцу ящика, которую уже открывал сегодня перед тем, как пришла Маринетт, и, замерев на секунду, достал ненавистную шкатулку.       «Это её выбор... я по-прежнему считаю, что это, как минимум опасно, и как максимум ужасно, но... — он сам не знал, почему он передумал, то ли её слёзы, то ли слова, то ли первый снег, то ли ещё что-то, а может всё это вместе взятое, смешавшись в его голове, подтолкнуло его изменить своё решение, — пусть делает, что задумала, я больше не буду сопротивляться!»       С тихим шелестом Нейтон поставил шкатулку на край стола прямо поверх бумаг, закрыл дверцу ящика и, сложив руки на груди, угрюмый подошёл к окну.       Через несколько секунд открылась дверь ванной, и умытая Маринетт робко прошла на середину комнаты. Нейтон не поворачивался.       — Э-э... я пойду, — неуверенно проговорила она.       Ей было больше нечего здесь делать. Раз Нейтон не собирался давать ей Акуму, она решила достать демона другим путём – «обычным», путём, которым все другие жертвы получали его. Правда ей для этого нужно было поселить в своём сердце ненависть, гнев и чувство мести, но она готова была пойти на это, цена для неё не имела значения.       — Возьми её, — не поворачиваясь, проговорил Нейтон отстранённо.       — Что? — не поняла Маринетт.       — Она на столе – шкатулка, — он повернул голову и встретился с её взглядом.       Его глаза были серьёзны и хмуры, Маринетт непонимающе смотрела на него, сведя брови на переносице.       — Шкатулка с жалом, — Нейтон махнул рукой в сторону небольшой чёрной коробочки, стоящей на краю стола.       Маринетт перевела взгляд в указанном направлении. Заметив заветную цель и ещё не до конца осознавая, что она добилась своего, девушка сделала шаг в направлении к ней, её зрачки полыхнули искрой, но, тут же остановившись, она подняла глаза на хозяина этой маленькой, но очень опасной вещицы.       — Она твоя, — жёстко сказал Нейтон.       При этих словах Маринетт быстро покрыла расстояние до шкатулки и, взяв её в руки, несдержанно открыла.       Чёрная четырёхконечная звезда, уютно расположившись на лиловом атласе, лежала ровно посередине. Маринетт застыла в созерцании этой завораживающей и одновременно пугающей картины. Вдруг она ощутила тёплое прикосновение на своих руках – Нейтон подошёл и обнял её ладони.       — Она твоя, но с одним условием! — мягко сказал он.       Маринетт, насторожившись, взглянула на парня, но рук не убрала.       Опустив глаза, Нейтон немного сжал её руки и проговорил:       — Не спрашивай меня, почему я передумал, и пообещай, что ты не будешь делать этого одна!       Она молча смотрела на него, раздумывая, что ответить.       — Ты воспользуешься жалом в присутствии меня и Али, мы твои друзья, и тебе необходима наша помощь.       Маринетт подумала, что он не понимает, о чём говорит, так как прекрасно помнила, оставаясь в прошлом ЛедиБаг, что простому человеку помочь герою или акуманизированной жертве невозможно, но сейчас, когда она наконец-то получила жало в свои руки, она, не сопротивляясь, согласилась и утвердительно кивнула головой.       — Хорошо, — мрачно ответил Нейтон, отпуская Маринетт.       Он достал из кармана телефон и, набрав номер, невидимый девушке, поднёс телефон к уху.       — Доброе утро! Нужна твоя помощь!