Тебе не сломать крылья моей души

Я бежала по опустошенному городу, внутри всё полыхало пламенем, я знала, что мир и Денис жесток, но что бы до такой степени — нет. Я была унижена и опозорена, что может быть хуже этого? Если об этом узнает директор моего детского дома, то наказания мне не избежать, а драить туалеты я особым желанием не горю. На улицах была одна тьма, и лишь оранжевые фонари освещали мне дорогу, но я не заметила яму и с грохотом упала. Подвернув ногу, я стала хромать, сцепив зубы, и мне было плевать на боль. — Ты мне ответишь за это, чёртов ублюдок. — Истекала я гневом и желчью. Добравшись до своего «любимого» места, я незаметно вошла во внутрь и отправилась в нашу комнату. Зайдя, меня встретила гробовая тишина и плачущая Маша. Девушка сидела на кровати, пытаясь сильно не всхлипывать, да бы не привлечь внимание других девочек, иначе тогда будет катастрофа. Тушь растеклась по её лицу и сейчас она больше напоминала призрака. — Ника. — Прошептала подруга и сразу обняла меня. — Я так волновалась за тебя; прости меня, пожалуйста, я…я правда не знала, что они такое сделают. Я надеюсь, он тебя не… — сев на кровать, я подняла чёрные лосины до колена, оголяя ногу. — Нет, но намекал, сволочь. — Мне не особо хотелось вспоминать то, что произошло, но Маше я всё-таки приоткрою занавес в мою душу. — Я когда зашла, то увидела парня… красивого, только дерзкий и грубый. А после он начал предлагать мне всякие грязные вещи, я не выдержала и убежала, а по дороге в яму вступила и подвернула ногу. — Козлы. Не волнуйся, мы обязательно отомстим. Ты когда залезла, то позади себя я услышала странный звук, Антон закрыл мне рот рукой и сказал не дергаться, а Денис стоял и улыбался от происходящей картины. Насколько я поняла, то он знаком с тем парнем, что встретил тебя в квартире, у них была какая-то договорённость, прости, я правда ничего не могла сделать, только когда мы отошли от дома на приличное расстояние, я дала ему между ног и убежала. Я так за тебя волновалась. — Она крепко обняла меня, а после стала осматривать мою ногу. — Ушиб небольшой, я за льдом пойду, а ты лежи. — Надеюсь, что я больше никогда в жизни не увижу того придурка. К этому утру я была готова как никогда, от боевого духа у меня сверкали глаза, а смелости было побольше, чем вчера. Я нагло вошла в комнату Дениса, замечая его ухмылку. Маша мне намазала ногу какой-то мазью и боль как рукой сняло, поэтому моя походка была уверенной. — Какие люди! — Он хлопнул в ладоши. — Должок пришла отработать? Ну ложись. — Я знаю, ты специально это сделал, но имей в виду, что битва еще не окончена, это была только разминка. — Он встал и засмеялся мне прямо в лицо. Каждую мышцу у меня свело от ненависти и отвращению к этому человеку, и я повторила подвиг Маши. — Ну всё, ты меня достала! — Как только он замахнулся, то в комнату забежал помощник директора. — Вероника, тебя срочно вызывают в кабинет директора. — Я показала парню средний палец и ушла. Я надеюсь, что меня вызывают не по той причине о которой я думаю? Сделав вдох, я дёрнула ручку двери и на себя и вошла в кабинет. — Вызывали? — Ко мне спиной сидел парень и чуяла моя интуиция, кто это. — Да, это она. — Подтвердил парень и улыбнулся. Я готова была провалиться сквозь землю. — Как мне это всё понимать? — Директор был суров ко мне. Мы все знали, что характер у него не мёд и старались на глаза ему не попадаться. — Вы о чем? — Я решила прикинуться дурочкой и переминалась с ноги на ногу. — Не притворяйся! Зачем ты ограбила квартиру этого молодого человека? Вот, он список написал. — Какой еще нафиг список? Я ушла от туда с пустыми карманами, даже украсть ничего не успела! Если у меня и было что-то, так это последняя подушечка жвачки. — Наушники, плеер, часы, украшения, деньги… — стала зачитывать я вслух. — Что за фигня?! — Не выражайся так! — Он стукнул рукой по столу, а я резко присела на стул. — У детского дома таких денег нет, поэтому будешь отрабатываешь у Никиты Вячеславовича лично. Будешь делать всё, что он скажет и пока не отработаешь всё до последней копейки — сюда не возвращайся! — Я просто сидела и офигевала со всего того, что творится вокруг. — Но я ничего не воровала! — Запротестовала я, за что была наказана новой порцией гнева. — Какой смысл врать уважаемому человеку? — Я усмехнулась и подпёрла рукой щеку. — Я сказал что-то смешное? — Ну конечно, Вам же выгоднее поверить «уважаемому» человеку, — я показала кавычки, а милое личико Никиты Вячеславовича быстро изменилось на серьезное, — нежели мне. Конечно, кто всегда врёт? Я. Кто всегда ворует? Я. Кого нужно наказать? Меня. А вы не допускали такую мысль, что сейчас я говорю правду? Вы можете обыскать мои вещи и уверяю, ничего чужого вы там не найдете. — Вот тут я погорячилась, я же под матрацем храню деньги. Ну и кто меня за язык тянул? — И слышать ничего не желаю! Я тебе не верю, потому что это не единственный случай, когда ко мне приходили и жаловались на тебя. Полицейские уже дорожку протоптали от своего отделения к нашему порогу. Я достаточно лаконичен? — Я кивнула. Я ведь сама во всем виновата. — Иди, отрабатывай. — Выйдя из кабинета, я резко прижала парня к стене. — Воу-воу, полегче, надеюсь в постели ты такая же горячая? — Он усмехнулся. — Не злись, тебе это не идет. — Тебе родители не говорили, что врать не хорошо? Ты же прекрасно знаешь, что я ничего не брала и с какого перепуга я должна отрабатывать? У тебя совсем совести нет? Пусть я буду вечно драить туалеты в этом паршивом детском доме, но отрабатывать за то, чего не совершала — не буду! — Отпустив наглеца, я направилась в свою комнату. — Ты так в этом уверена? Если я снова зайду в этот кабинет и расскажу обо всем твоему директору, то он тебя под белые рученьки выведет и привезет ко мне домой, так что особого выбора у тебя нет! Собирайся, поедем ко мне, а вечером вернешься в эту забегаловку. — Сжав руки, я повернулась к кареглазому, в мягкой форме говоря ему всё, что я о нём думаю. — Слышь ты, индюк напыщенный, мне плевать сколько у тебя денег, мне плевать какие у тебя связи и что со мной сделают, будь ты самим Джастином Бибером, я бы ни за что в жизни не пошла отрабатывать наказание за поступок, которого не совершала. Понял? — Он скривил лицо, а после пошел к директору. И я не знаю, что мне делать. Бежать? Куда? На крышу? В подвал? — Вероника!!! — Даже стены задрожали от этого крика. Я, как несчастный ёжик, взяла вещи, сложила в клубочек, повесила на палку и пошла на улицу. — Я уже иду, зачем так кипятиться? Я просто вещи собирала, а Никита Вячеславович меня неправильно понял. — Его красное лицо снова приобрело бледный оттенок и, выйдя во двор, заметила дорогую машину. — Сама сядешь или помочь? — Нехотя я села в автомобиль, замечая уютный салон и пахло очень дорогими духами. Почему я не удивлена? — Давай познакомимся? — Я с такими уродами как ты, не знакомлюсь. — Он засмеялся, а я всё сильнее сжимала свои вещи маленьким кулачком. — С чего ты взяла, что я урод? Может я приличный парень? — Он изогнул бровь и очень осторожно вёл машину. — Потому что, если ты был нормальным, то не припёрся с липовым списком к директору, а так вывод сам напрашивается. — Я отвела взгляд в сторону. Так странно… вроде бы и на свободе, но в то же время загнанная в клетку диким зверем под именем «Никита». — А может ты мне понравилась, а если ты очень хорошо попросишь, то я отпущу тебя. — Я убрала его наглую руку со своего колена, добавляя: — Я несовершеннолетняя и если ты меня хоть пальцем тронешь — засужу. — Я знала, что сейчас он снова скажешь про власть и что деньги решают всё. — Закон равен для всех и твои никчемные деньги тебе просто не помогут. — Какая ты недотрога! — Фыркнул шатен и остановился возле дома. — Ты знаешь на какой этаж. — Он подтолкнул меня к подъезду, а после, когда я вошла во внутрь, замерла как статуя. — Вёдра, тряпки, швабра в кладовке. Окна вымоешь, пыль протрешь, полы помоешь по всему дому, ужин приготовишь и на сегодня свободна. — Я открыла рот, вот это списочек, явно длиннее того, что я «украла». — Если хочешь, можешь остаться ночевать у меня. — Лучше с бомжами на вокзале, чем в этом доме! — Рявкнула я и пошла за вещами. Ну, что же, уважаемый Никита Вячеславович, я объявляю вам войну. Со всем своим уважением вам говорю, как сильно вас ненавижу.